Историко-правовые предпосылки становления института процессуальных издержек в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве (XI - XVI вв.)

Достаточно общепризнанным представляется утверждение, сформулированное польским правоведом В. Варкалло, что исторически право всегда исходит из т.н. «объективной» ответственности и точкой отсчета является пострадавший. В данном положении, во-первых, считается факт причинения ущерба имуществу или личности, во-вторых – проявляется необходимость в компенсации причиненного вреда, которая испытывается как пострадавшим, так и его родственниками. При этом происходит их дополнение как в виде потребности, нацеленной на выполнение условий, влияющих на соответствующее исполнение участвующими в процессе установленных обязанностей, так и в виде потребности возмещения государственных затрат в области судебного производства1.

Специалистами в целом признается, что характерной особенностью раннего периода развития истории любого народа является господство начал личностной свободы, возникающей в ситуации, когда общественное устройство, как таковое, не сформировалось, и когда личность сама заботится о защите своих прав, т.е. самостоятельно добивается восстановления порядка, который был нарушен2.

Как писал российский юрист конца XIX в. М. Ф. Владимирский-Буданов, такое «…восстановление происходит в форме кровной мести, посредством которой отдельная личность по своему усмотрению устраняет правонарушение и обеспечивает реституцию своих прав…особенностью считается преувеличение меры возмездия, что нарушало права лица, совершившего правонарушение впервые»3.

Так, Пространная редакция Русской Правды (древнейшего памятника русского права XI в.) описывает следующие обстоятельства:

– «если убьют кого-либо у клети или во время какого иного воровства, то его можно убить как собаку; если продержат его до рассвета, то вести на княжеский двор; если же убьют его, а люди видели его уже связанным, то платить за него 12 гривен» - ст. 40 Сборника 4;

– «Если холоп ударит свободного…а господин его не выдаст, то платить за него господину 12 гривен» – ст. 65 Сборника (подобная выплата называлась «вирой», считавшейся денежным возмещением за совершенное правонарушение);

– «Если вира 80 гривен, то вирнику 16 гривен и 10 кун и 12 векш…» – ст. 10 Сборника (это т.н. «покон вирный» – налог, направляемый на содержание «вирников» – лиц административного аппарата князя, выполнявших, в том числе и судебные функции);

– «…если отведет обвинение в убийстве. А если кто отведет обвинение в убийстве, то дает отроку гривну кун за оправдание; а кто его недоказанно обвинил, то тому дать другую гривну, а за помощь в отведении обвинения в убийстве 9 кун» – ст. 20 Сборника (устанавливаются последствия «свержения виры», т.е. оправдания обвиненного в убийстве) 5.

Как отмечает Т. А. Чернявская, более поздняя редакция Русской Правды (Первый Троицкий список XV в.) развивала разветвленную систему штрафов и компенсаций, добавив наказание, называемое «продажей». Данная конструкция трактуется как денежный штраф, применяемый в случае совершения преступником определенных преступных деяний (кража, убийство холопа и т.д.) и отходящий в пользу казны. Такая «Продажа» назначалась в виде фиксированной суммы в гривнах и дополнялась пошлиной6.

Статьи 74, 86, 107 и 109 Пространной редакции Русской Правды также устанавливали дополнительные вознаграждения для лиц княжеской администрации и суда, выполнявших судебные функции. Так, например, согласно ст. 74 Сборника, «…дополнительные пошлины к штрафу в 12 гривен: отроку - 2 гривны и 20 кун, а самому (судебному исполнителю) ехать с отроком на двух конях, и давать им на каждого овса, а мяса дать - барана или полтуши говядины, а остального корма - сколько эти двое съедят, а писцу - 10 кун, перекладного - 5 кун, за мех две ногаты»7.

Как пишет С.В. Бажанов, именно в Русской Правде появляется определение судебных пошлин, взыскивающихся с процесса, вне стоимости иска. Пошлины понимались законодателем как выплата судье за решение дела. Судья, пользуясь Сборником, определял пошлину согласно категории дела, при этом объявлял тех должностных лиц, которые также получали право на такую плату, в зависимости от положения и выполняемой функции в судебном процессе. При этом уплата пошлин осуществлялась тем лицом, по требованию которого свидетели приводились к присяге. По мнению данного автора, в подобном случае, вполне уместна аналогия с выплатой издержек свидетелям за отвлечение тех от основных занятий8.

Практика взимания виры, в том числе и в пользу княжеской казны, сохранялась и в начальный период становления русского централизованного государства в XV в. Как отмечает российский историк права второй половины XIX в. В.И. Сергеевич, с конца XIV в., с усилением власти государя процедурные установления серьезно меняются. Суд осуществляется теперь наместником великого князя. В тоже время за вирниками уездных князей остаются лишь формальные судебные права, они могут присутствовать при разрешении исковых дел, соответственно получая наименьшую часть доходов от судопроизводства9.

Многочисленные штрафы, имевшие градацию за свершение разных по тяжести (в глазах закона) размеров широко применялись различными редакциями Русской Правды, выполняя роль компенсационной меры, когда преступление понималось не в виде нарушения закона-княжеской воли, а как причинение ущерба потерпевшему лицу.

Отделение уголовного правонарушения от гражданско-правового получило закрепление только в середине XVI в. (Судебник 1550 г.). Именно данный Судебник, как пишет Т.А. Чернявская, установил многочисленные разновидности судебных пошлин, это:

• –    «… езд и «хоженое» – оплата за выезд для рассмотрения уголовных и гражданских дел, и вызов ответчик в станах, волостях и городе;

• –    « езд на правду» – понимаемый как выезд должностных лиц, представителей суда на место преступления или по требованию стороны для повального обыска, изъятия поличного и т.д.;

• –    « хожоное» – пошлина недельщику за вызов и представление сторон в суд в пределах города;

• –    « пересуд» – пересмотр дела по жалобе стороны;

• –    « правый десяток» – пошлина, взыскиваемая за пересуд с лица и т.д.¹⁰

Кроме того, выплачивалась судебная пошлина, например, ст. 8 Судебника 1550 г. определяла, что « Если цена иска в деле равна рублю, со стороны, признанной судом виновной взыскивается судебная пошлина: боярину, дворецкому, казначею одиннадцать денег, дьяку - семь денег, подьячему – две деньги; если цена иска выше или ниже рубля им взять пошлину по расчету, а подьячий за запись не получает ничего»¹¹.

Или, например, за судебный поединок устанавливалась следующая такса – «Если судебным поединком решаются дела о поджогах, или убийстве, или разбое, или воровстве, то с побежденного (убитого) берутся требуемая другой стороной сумма иска и пошлины: окольничему полтина и за доспех (убитого) три рубля, дьяку - четверть рубля, неделыцику полтина и за скрепление сделки сторон о поединке четыре алтына без двух денег, подьячему – две деньги» (ст. 9 Судебника 1550 г.)12, а в случае отказа от поединка (до выезда на поле поединка) были уже более низкие расценки (ст. 10), соответственно, в случае примирения тяжущихся сторон на поле поединка – другие – уже более высокие (ст. 11 Судебника 1550 г.).

Как считает А. В. Чуркин, судебные пошлины, сложившиеся в российском государстве в то время, стали важным источником дохода государственной казны, поэтому власть следила за неукоснительным их сбором и всячески их подразделяло13.

Таким образом, судебные пошлины представляли собой затраты, увязанные с организацией уголовного судопроизводства в целом, т.к. денежные средства, поступавшие в казну в результате уплаты истцами-ответчиками пошлин, направлялись на поддержку деятельности административного аппарата, выполнявшего и судебные функции. Разграничения в затратах, образующихся в следствие функционирования органов следствия и суда, и затрат, возникающих в итоге работы определенных лиц, являвшихся участниками уголовного процесса, еще не существовало.