Изучение жанра рассказа в российском литературоведении второй половины ХХ - начала XXI в

Затеева Т. В., Горн Т. М . Изучение жанра рассказа в российском литературоведении второй половины ХХ — начала XXI в. // Вестник Бурятского государственного университета. Филология. 2023. Вып. 1. С. 47‒57.

Рассказ принадлежит к молодым эпическим жанрам в русской литературе1. Начало его истории восходит к 1820-м гг., а уже спустя некоторое время рассказ успешно конкурирует по популярности с другими литературными жанрами. Об этом, в частности, пишет А. В. Лужановский (1996), который рассматривает историю становления русского рассказа как последовательную смену этапов, пройдя через которые, он обрел жанровую «самодостаточность»: «Становление рассказа происходило в несколько этапов. 1820-е годы публикуются первые произведения с жанровым подзаголовком “рассказ”, начинают формироваться представление о рассказе и принципы его выделения, намечаются тенденции развития, возникают жанровые разновидности <…>. В 1830-е — первой половине 1840-х гг. продолжается развитие жанровых модификаций, укрепление жанровой структуры, идет значительный количественный и качественный рост рассказа, эволюция типов рассказчика <…>. К концу десятилетия критика… отмечала его способность дать картину состояния всей русской жизни (и даже мировой), считала равноправным участником литературного процесса» [12, с. 3‒4].

Следует отметить, что литературоведческая рецепция данного жанра складывалась более драматично в сравнении с другими эпическими жанрами. Генезис и эволюция последних, основные этапы, жанровые разновидности и поэтика изучены и обобщены в таких фундаментальных литературоведческих исследованиях, как двухтомная «История русского романа» (1964), «Русская повесть XIX века: История и проблематика жанра (1973), «Русская новелла: проблемы теории и истории жанра» (1993). Рассказ же XIX в. все еще ждет своих исследователей.

Сегодня в отечественном литературоведении Э. А. Шубиным (1970) осмыслена проблема национальных основ рассказа [28]; В. Я. Гречневым (1979) фундаментально исследован один из периодов в истории русского рассказа XIX в. — 1880‒1900-е гг. [4]; А. В. Лужановским (1996) изучена история становления рассказа в русской литературе [12]. Важный этап связан с исследованием поэтики рассказа, созданы труды, посвященные изучению отдельных жанровых разновидностей рассказа, его своеобразия в творчестве писателей «натуральной школы», авторов демократической беллетристики 1860‒1870-х гг.; отдельных писателей — И. С. Тургенева, Н. С. Лескова, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, В. Г. Короленко, В. М. Гаршина, А. П. Чехова и др. Тем самым созданы необходимые предпосылки для формирования целостной картины истории русского рассказа XIX в.

В настоящей статье поставлена цель проанализировать основные литературоведческие дефиниции жанра рассказа, обозначить современные жанровые проблемы, имеющие основополагающее значение для создания летописи русского рассказа XIX в.

В понимании жанра как литературоведческой категории мы будем опираться на положения, выдвинутые М. М. Бахтиным: «В жанрах… на протяжении веков их жизни накопляются формы видения и осмысления определенных сторон мира» [2, с. 351]; «Художник слова должен научиться видеть действительность глазами жанра»; «Каждый жанр <…> есть сложная система средств и способов понимающего овладения» действительностью [13, с. 150, 149], и Б. В. Томашевским: жанр — «генетически определяющее обособление литературных произведений, объединяемых некоторой общностью системы приемов с доминирующими объединяющими приемами-признаками <…>. Их разграничение всегда исторично <…> происходит сразу по многим признакам» [26, с. 209‒210]. Кроме того, представляется важным учитывать мнение Ю. Б. Борева, что жанр обладает четырмя «жанрополагающими факторами: темой; углом зрения и отношением автора; эстетическими свойствами жизненного материала, лежащего в основе темы произведения; требованием устойчивой традиции и следованием ей. В известном смысле эстетическое свойство (возвышенное, трагическое, комическое, драматическое, сентиментальное и т. д.) в жанре обретает четкую кристаллическую структуру, определяя природу жанрового канона. … Собственно, каждое литературное направление имеет свою систему жанров» [3, с. 101]. При таком понимании жанра необходимо помнить, что жанр — это и не конкретное литературное произведение, и не абстрактная теоретическая схема. Скорее это «принцип создания произведения» или «установка творчества» [14].

Рассмотрим исследования по жанру рассказа в литературоведческих словарях и энциклопедиях второй половины XX в. В «Краткой литературной энциклопедии» (1971) рассказ определяется как «малый прозаический жанр, соотносимый с повестью, как более развернутой формой эпического повествования» [17, стлб. 190]. Рассматривая эволюцию жанра рассказа в мировой литературе, А. А. Нинов делает акцент на особенностях его функционирования в русской литературе, правомерно связывает его генезис с русской романтической повестью, а также с повестийной традицией в творчестве А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя как предтечей рассказа. Акцентируется то, что Н. В. Гоголь расширил содержательную область рассказа (как и повести), перенеся акцент с изображения «необыкновенного происшествия», «остроумного поворота», характерных для новеллистических повествований, на «”случаи”, могущие произойти со всяким человеком и “замечательные” в психологическом и нравоописательном отношении». Идея «случая» уточняется: «При ослаблении фабульного начала, замедлении действия здесь возрастает сила познавательной аналитической мысли. Место необычайного происшествия в русском рассказе все чаще занимает обыкновенный случай, обыкновенная история, осмысленные в их внутренней значительности» [17, стлб. 191].

Осознание рассказа как особого жанра, по мысли литературоведа, приходится на конец 1840-х гг., эпоху «натуральной школы» с ее жанровым предпочтением — «физиологическим» очерком. Отличие очерка от рассказа позволяет точнее определить жанровую специфику последнего: в очерке «преобладает прямое описание, исследование, проблемно-публицистический или лирический монтаж действительности, рассказ сохраняет композицию замкнутого повествования, сгруппированного вокруг определенного эпизода, события, человеческой судьбы или характера [17, стлб. 192].

Существенной частью статьи являются краткие экскурсы в историю русского рассказа, связанные с именем Тургенева, Лескова, Чехова. В числе художественных открытий И. С. Тургенева, оказавшего своим многожанровым циклом «Записки охотника» влияние на дальнейшую судьбу жанра рассказа, указаны рассказчик, который «почти всегда является свидетелем, слушателем, собеседником героев, реже — участником событий»; «”случайность”, непреднамеренность выбора явлений и фактов, свобода перехода от одного эпизода к другому»; «эмоциональная окраска каждого эпизода»; «опыт психологической прозы», использованный в «детализации впечатлении рассказчика»; «свобода и гибкость эскизной формы, натуральность, поэтичность рассказа при внутренней остроте социального содержания», лирическая активность авторского повествования, основанного на точных описаниях обстановки, характеров и пейзажа [17, cтлб. 192]. Отмечая заслуги Тургенева, литературовед обоснованно называет его основоположником традиции лирико-очеркового жанра, впоследствии получившей развитие в рассказах Л. Н. Толстого, Г. И. Успенского, А. И. Эртеля, В. Г. Короленко и других авторов.

Н. С. Лесков выделяется как создатель особой сказовой формы, А. П. Чехов как подлинный реформатор жанра рассказа. Именно Чехов «усилил объективность повествования, внешнюю отстраненность автора при абсолютной пластичности художественного изображения. Чем обыкновеннее казались объекты его рассказов, тем неожиданнее, оригинальнее становилось их освещение, авторский подход к ним» [17, стлб. 192]. Чехов показан также как продолжатель пушкинской прозаической традиции «с ее гармоничностью и лаконизмом».

В «Словаре литературоведческих терминов» (1974) рассказ также определяется как «малая форма эпической прозаической литературы», которая не обладает строго определенным значением, в частности, находится в сложных, не установившихся отношениях с терминами «новелла» и «очерк» [9, с. 309]. Автор статьи В. В. Кожинов выделяет такие признаки жанра рассказа, как небольшой объем, «эпически спокойное повествование с естественно развивающимся сюжетом», наличие специфических форм повествования, «в которых выступает рассказчик, и тем самым создается иллюзия устного рассказа в точном смысле слова», не мешающая осуществлению тенденции к «эпичности и спокойному развертыванию сюжета» [9, с. 309‒310].

Г. Н. Поспелов в «Литературном энциклопедическом словаре» (1987) жанру рассказа дает следующее определение: «Рассказ, малая эпическая жанровая форма художественной литературы, — небольшое по объему изображенных явлений жизни, а отсюда и по объему текста, прозаическое произведение» [19, с. 318]. Рядом рассказом рассматривает новеллу как еще одну разновидность малого прозаического жанра.

Отметим, что на первом месте в двух последних определениях жанра рассказа указана его малая величина. На значимость этого критерия указывал еще Б. В. Томашевский (1925): «Признак размера — основной в классификации повествовательных произведений — далеко не так маловажен, как это может показаться на первый взгляд. От объема произведения зависит, как автор распорядится фабульным материалом, как он построит свой сюжет, как введет в него свою тематику» [26, с. 243]. При этом литературная практика знает достаточно большое количество примеров рассказов, объем которых соответствует скорее сложившимся представлениям о повести. Об объеме текста рассказа как конституирующем признаке пишут В. П. Скобелев, С. В. Тарасова, Е. А. Абашкина. В. П. Скобелев (1982), в частности, указывал на интенсивный тип развития повествования в рассказе, обусловленный «событием», «случаем», «фактом», «ситуацией», понимаемыми как «некая часть, по которой восстанавливается целое» и приобретающими «активность художественного воздействия» [22]. С. В. Тарасова (2003) также акцентирует внимание на сюжетной редукции как признаке рассказа: «…рассказ в традиционном понимании — это повествование об отдельном, частном событии или ряде событий, небольшое по объему. В центре произведения может быть одно сюжетное событие, но чаще всего одна сюжетная линия. В рассказе действует небольшой круг персонажей. Жизнь главного героя дается не развернуто, а его характер раскрывается через одно или ряд обстоятельств жизни персонажа, которые оказываются роковыми, поворотными для героя, раскрывая его внутреннюю сущность в полном объеме. Такой момент испытания героя присутствует и в произведениях, которые фактически лишены фабулы. В них момент испытания проявляется через контраст, конфликт между начальным и конечным положениями [24, с. 2].

Может быть выбрано событие, которое раскрывает и внутренний мир человека, и социальный, общественный фон, или выбрано отсутствие события, также выводящее на понимание авторской идеи. В любом случае должна быть сфокусированность множественных смыслов, разных нюансов. «Глубинность, много-слойность события или ситуации — повод для раскрытия сущности персонажа и жизни вообще» [24, с. 2].

Как видим, акцент сделан на сюжетном событии и сюжетной линии. Кроме того, по мнению Тарасовой, к признакам рассказа следует также отнести «однонаправленность речевого стиля, которая реализуется в изначальной установке на единообразие, в принадлежности речи одному субъекту восприятия», а также ориентацию на «современного читателя рассказа», который в большинстве своем является «читателем “случайным”» [24, с. 2]. Констатируя многообразие существующих жанровых дефиниций, автор высказывает мнение о том, что в настоящее время можно уже говорить о таком явлении, как вытеснение рассказа как малого жанра в группу больших жанров. Причину этого исследовательница усматривает в существовании значительного количества рассказов, по своему объему выходящих за пределы традиционного представления о рассказе как малом жанре (не только в количественном отношении, но и в многособытийном характере сюжетов и в многогеройной системе персонажей); а также в активном продвижении на позиции малых жанров таких форм, как короткие рассказы, анекдоты, прозаические миниатюры и другие.

В таком же направлении работает Е. А. Абашкина (2013), которая, размышляя о об особенностях «сверхмалой» прозы в современной литературе, о тенденции к большему сокращению ее объема, констатирует освещение в рассказе одного события, позволяющего максимально точно узнать и о герое, и о мире: «редукция, краткость свойственны жанровой природе любого рассказа» [1, с. 418].

По-своему развивает мысль Томашевского И. Н. Сухих (2016): «Признак объема не просто формален, но обусловливает внутренние, структурные свойства исходных эпических жанров. <…> в малом жанре должны быть “коротки” все “изобразительные” структурные элементы: локальная тема, ограниченный круг персонажей, одна ситуация или событие, лапидарно описанные место и время. В романе все эти элементы тяготеют к расширению, экстенсивности» [23, с. 8‒9]. Очевидно, что ученый имеет в виду не только количественный признак, но и качественный показатель.

Также обоснованным представляется суждение И. Н. Сухих о таком признаке рассказа, как «событие рассказывания, повествовательное время»: «Оно даже в большей степени определяет специфику жанра. Рассказ может быть посвящен не одному локальному конфликту и событию, а охватывать всю человеческую жизнь или бо́льшую ее часть (как чеховский «Ионыч»), но изображена она будет в особом повествовательном ракурсе» [23, с. 9]. Заметим, что сходная точка зрения ранее была высказана Н. П. Утехиным (1972), утверждавшим, что в рассказе «может быть изображен не только один эпизод из жизни человека, но и вся его жизнь… или несколько эпизодов из нее, но взята она будет лишь под каким-то определенным углом, в каком-то одном соотношении» [27, с. 45].

Еще одна дефиниция жанра рассказа представлена в «Литературном словаре» (2007). В статье «Малые эпические жанры — новелла, рассказ, очерк» читаем: «В отличие от романа и повести, предмет новеллы и рассказа — какая-то одна сторона действительности, рожденное ею противоречие» [11, с. 117]. Рассмотрение вопросов генезиса жанра, его структуры, типологии рассказа позволило авторам статьи правомерно выделить следующие характерные черты рассказа: ориентация «на один эпизод из жизни человека, один конфликт»; интенсивная организация художественного времени и пространства; ограниченное количество персонажей; концентрированность художественных средств; емкость художественной детали. При этом не исключается «изменение характера», «мировоззрения героя», которые являются предметом изображения в романе и повести. Отличие состоит в том, что создатели рассказов сосредоточивают внимание не на процессе (что потребовало бы от них обращения к масштабному повествованию), а на «узловых моментах эволюции» [11, с. 118].

Рассматривая отличительные черты рассказа в русской литературе, ученые, как правило, отмечают, что он представляет собой оригинальную форму, которая функционирует наравне с другими малыми жанровыми формами — новеллой, очерком, анекдотом, притчей. При этом исследователи также обращают внимание на проблему обогащения рассказа структурными элементами других малых жанров.

Одна из таких тенденций ярко проявилась в последние десятилетия XIX в., когда русский рассказ переживает подлинный расцвет. Исследуя вопрос главенства рассказа в эти годы, вытеснения им крупных прозаических жанров, литературоведы справедливо отмечают «поистине неисчерпаемые возможности, заложенные в самой природе» жанра рассказа [4, с. 39]. В работах В. Я. Гречнева (2006) особое внимание акцентируется на периоде с начала 1880-х гг. — времени утраты романом главенствующей позиции. В этот период именно создатели малых жанровых форм смогли найти, по словам В. Я. Гречнева, «новый ключ к истинному постижению жизни в создавшейся исторической обстановке… И прежде всего потому, что общая направленность их художественного поиска как нельзя лучше соответствовала основным тенденциям культурного и общественного развития, актуальным задачам социологии и философии, развитию наук специальных» [5, с. 5].

В. Я. Гречнев рассматривает и вопрос о влиянии на рассказ очерка, укрепившего свои позиции еще в 1860-е гг., повлиявшего на внутрижанровое «скрещение» с повестью и рассказом. В результате «жанр рассказа усваивает документальную точность (или предрасположенность к ней), присущую очерку, свойственный ему исследовательский подход к материалу, а также стремление вынести общественно актуальные вопросы на суд читателей. Отныне писатель-рассказчик (будь то Гаршин, Короленко, М. Горький или Л. Андреев) не станет ограничиваться изображением сцен, характеров, переживаний, а выступит в роли философа-социолога, нередко прямо высказывающего свои мысли и соображения. Иначе говоря, поэтика очерка, активно вторгнувшаяся в структуру рассказа, разнообразила формы малого прозаического жанра. Это было еще одним шагом к утверждению в русской новеллистике «свободного повествования» (Шубин Э. А.), которое ориентировалось на большее сближение сюжета рассказа с действительным движением жизни [5, с. 6].

В то же время в литературоведении существует мнение о том, что рассказ в русской литературе представляет собой всего лишь видоизмененную форму европейской новеллы. Заметим, что вопрос о дифференциации этих малых жанров в современном отечественном литературоведении по-прежнему сохраняет дискуссионный характер, а в его решении исследователи нового поколения апеллируют, как правило, к хорошо известным аргументам, высказанным в разные годы Б. В. Томашевским, Л. И. Тимофеевым, В. В. Кожиновым, А. А. Ниновым, Г. Н. Поспеловым, Э. А. Шубиным, Е. М. Мелетинским, А. В. Михайловым.

В частности, А. А. Нинов [17, стлб. 191] и В. В. Кожинов [9, с. 309‒310], противопоставляя эти две жанровые формы, ссылались на особенности построения фабулы и сюжета как отличительных признаков рассказа и новеллы; Г. Н. Поспелов акцентировал внимание на таких отличиях, как предмет изображения, характер интриги и развязки [20, с. 139‒141]; А. А. Михайлов апеллировал к формам (открытой/закрытой) этих жанров [15, с. 247, 249].

Представляется уместным сослаться также на мнение И. Н. Сухих (2016), обратившего внимание на такой признак малых форм, как «характер изображенного события», и в известной степени включившегося в дискуссию о соотношении рассказа и новеллы: «Если оставаться в рамках оппозиции большой и малой эпических форм, различие между этими жанрами действительно будет незаметно. Но стоит ввести дополнительный признак — характер изображенного события — и терминологическая вариация превратится в понятийное различие. Определив рассказ как обыкновенную историю, мы, естественно, можем обозначить новеллу как необыкновенную историю, не выходящую, однако, за рамки широко понимаемой нормы» [23, с. 9].

Другие исследователи, напротив, были не склонны различать рассказ и новеллу как самостоятельные жанровые формы. Б. В. Томашевский, например, считал новеллу и рассказ взаимозаменяемыми жанрами [26, с. 243]; Л. И. Тимофеев говорил об отсутствии принципиальных различий между ними и функциональном совпадении композиционных особенностей — способе изображения человека [25, с. 360]; Э. А. Шубин считал, что острая сюжетная коллизия не является обязательной чертой малого прозаического жанра, рассказ и новелла являются разновидностями малой формы эпического рода со своими характерными чертами [29, с. 48‒49]; А. В. Огнев полагал, что термины «новелла» и «рассказ» во многом идентичны, предпочитая все же второе название [18, с. 5]; В. П. Скобелев писал об отсутствии сходных жанрообразующих показателей, необходимых для различения рассказа и новеллы [22, с. 53]; наконец, Е. М. Мелетинский счел отличие новеллы от рассказа непринципиальным, огра- ничившись указанием «на меньшую меру жанровой структурированности, большую экстенсивность рассказа» [14, с. 5].

В любом случае сохраняющаяся в литературоведении жанровая полемика вокруг рассказа XIX в. и новеллы является ярким показателем активного поиска новых научно-исследовательских стратегий [8]. Так, Л. И. Семченок (2001), опираясь на теорию жанра М. М. Бахтина, разработала оригинальную модель жанровой структуры новеллистического повествования, базирующейся «на системе оппозиций», призванной «учесть вариативные возможности входящих в ее состав структурных элементов, обусловливающих определенную степень подвижности жанра, вследствие которой возникает возможность различных изменений в характере их взаимодействия» [21, с. 55]. По ее мнению, это позволит проследить судьбу жанра в рамках установленного хронологического периода, определить диапазон видоизменений, а также выявить логику его трансформации.

Исследователь М. В. Кудрина (2003), констатируя отсутствие единой точки зрения на жанр рассказа и его объем, обосновала принципиально новый подход к внутрижанровой типологии рассказа как неканонического жанра, строящегося на различных возможностях реализации основного структурного принципа самого рассказа [10]. Остается сожалеть, что намеченное новаторское и перспективное прочтение теории жанра рассказа в дальнейшем не получило развития в работах исследовательницы.

Заслуживает большого интереса определение, предложенное П. Г. Жируновым (2004): «Рассказ как жанр — уникальное, сложное, надындивидуальное историческое явление, постоянно развивающееся, взаимодействующее с другими жанрами и обладающее категориальными признаками. Категориальные признаки жанра рассказа делятся на доминантные и детерминированные. Доминантные признаки: 1) родовая характеристика; 2) повествовательность произведения; 3) объем произведения; 4) особый характер развязки и концовки; 5) объединение в циклы. Детерминированные признаки: 1) контаминация сюжетной линии; 2) насыщенность событиями; 3) количество персонажей; 4) широта охвата жизненных явлений при их подробном рассмотрении; 5) форма изложения, повествования (от 1-го или от 3-го лица); 6) изображение сформировавшихся характеров; 7) снижение роли диалогов как средства развития событий; 8) разнообразие сюжетных вариантов; 9) близость жанра рассказа к новелле и очерку» [7]. Представляется, что данное определение, не претендуя на исчерпанность научного поиска, не только аккумулирует накопленный опыт предшественников в осмыслении жанрового своеобразия рассказа, но также отражает стремление современных ученых к созданию более точных характеристик.

Еще один вопрос связан с типологической классификацией жанровых модификаций рассказа. Исследованы такие жанровые разновидности, как святочный и пасхальный рассказы; обращается внимание на психологический и лирический рассказы, рассказы-легенды, рассказы-притчи, рассказы с выраженным очерковым началом, «народные рассказы», символико-аллегорические рассказы и др. [6]. Есть все основания утверждать, что имеется устойчивый интерес литературоведов к изучению рассказа в типологическом аспекте.

Итак, проведенный анализ позволяет говорить об осознанном стремлении исследователей к многовекторности и многоаспектности научных стратегий, среди которых важное место занимают работы, направленные на изучение специфики рассказа в сравнении с другими малыми формами, а также типологические исследования. Особую часть современного рассказоведения составляют исследования, раскрывающие своеобразие поэтики жанра рассказа. Кроме того, изучение литературоведческой рецепции жанра русского рассказа на примере отдельных работ дает основание говорить об активной вовлеченности их авторов в процесс обновления методологии литературоведения.