Экоцентризм в современном политико-правовом дискурсе (к вопросу о новых субъектах права)

Основной отличительной чертой философии Древней Индии и Древнего Китая является определение человека частью (микрокосмом) Вселенной (макрокосма), вследствие чего человек и окружающая его природа представляет собой единое целое. Все в мире обладает сознанием, в любом объекте может находиться душа Вселенной, как материя сознания, но человек первичен – именно в его теле душа достигает своего наивысшего развития. Отличительной чертой восточной философии является подчиненность индивидуального начала коллективному, что логично следует из концепции понимания человека как микрокосмоса (индивидуальное «Я») – части макрокосмоса, Природы как универсального «Я». Не случайно поэтому в древнеиндийских и древнекитайских трактатах повествование идет от третьего лица, как бы нивелируя человека как отдельную индивидуальность и подчеркивая ценность человека не самого по себе, а как части единства Вселенной, Природы. В силу этих представлений целью человеческой жизни провозглашалось достижение высшей мудрости, соединенное с истиной вечности, предполагающее безоговорочное следование традиции, почтительное и бережное отношение человека ко всей целостности внешнего мира, в том числе и государственно-правовому. Достижение гармонии возможно только при постоянной работе самого человека над совершенствованием его внутреннего мира, для единения с Небом. Путь к единению с Космосом лежит через принятие необходимости нахождения компромисса между интересами человека, общества и государства, подчинения старшим по возрасту или статусу. В древнегреческой философии так же, как и в древневосточной, человек определялся как часть Природы, которая была разумна сама по себе.

Оценивая учения античных мыслителей, следует отметить их интерес к космологической проблематике и, прежде всего, к вопросам о первоначале мира и его устройстве. Как мы видим, в Древней Греции получает свое дальнейшее развитие натурфилософия, в рамках которой выделяются подчас полностью диаметральные философские концепции – идея всеобщей изменчивости всего сущего во Вселенной (Гераклит) и теория Парменида о статичности и неизменности мироздания. Эта антиномия и предопределила уход от монистических концепций в сторону афинской философии, делающим акцент на различных характеристиках определенности первоэлементов мира, ставящих во главу угла не Космос, а Человека. Первыми это сделали софисты, которые утверждали, что познание окружающего мира – это результат деятельности только человеческого разума - «человек есть мера всех вещей». Другими словами, человек в зависимости от собственного умственного развития, находясь под влиянием тех или иных чувств, явлений природы, времени суток и т.д., видит вещи субъективно, каждый раз по-иному.

Эпохи Нового и Новейшего времени ознаменовали собой переход к философии антропоцентризма и рационализма, когда во главу угла ставился человек, его свобода. Именно этому и были посвящены работы мыслителей немецкого, итальянского, французского просвещения; английского и французского либерализма; немецкой классической философии, английского и французского позитивизма. Особняком стоит российская философия XIX–XX вв., частью которой является философия космизма, которой были всегда близки идеи Востока в плане определения роли человека в развитии мироздания. Так, В.И. Вернадский писал, что биосфера, к которой принадлежит и сам человек, является созданием Солнца, поэтому люди должны объединяться не в силу их политических устремлений, а в силу нравственно-экологических причин, имеющих целью установление космического братства, сохранение и упрочение природы как биосферы и освоение космоса как колыбели человечества. Для всех представителей философии космизма характерно утверждение связи между микрокосмосом и макрокосмосом, между человеком и Вселенной, необходимости объединения людей перед лицом экологических катастроф с целью сохранения биосферы не только в плане материального, но и духовного развития.

В.И. Вернадский, К. Э. Циолковский, А.Л. Чижевский полагали, что с помощью науки человечество сможет не только подчинить себе Вселенную, но и быть ответственным за её судьбу. «На наших глазах биосфера резко меняется и едва ли может быть сомнение в том, что проявляющаяся этим путем ее перестройка научной мыслью через организованный человеческий труд не есть случайное явление, зависящее от воли человека, но есть стихийный природный процесс, корни которого лежат глубоко и подготавливались эволюционным процессом, длительность которого исчисляется сотнями миллионов лет. Создание ноосферы из биосферы есть природное явление, более глубокое и мощное в своей основе, чем человеческая история. Оно требует проявления человечества, как единого целого» [13, c. 158].

В.И. Вернадский считал, что на земле образовалась «оболочка» антропогенного происхождения и теперь человек должен взять на себя всю ответственность за дальнейшее преобразование биосферы и самого себя [7, c. 7]. Любая преобразующая деятельность человека должна основываться на научном понимании естественных и социальных процессов и гармонично согласовываться с общими законами развития природы, приобрела в начале ХХI в. особенное значение [9]. Большинство экологов уверены в том, что в первую очередь необходимо регулировать коллективные интересы, причем не только настоящих, но и будущих поколений, которым мы обязаны оставить здоровую окружающую среду. Такой новаторский взгляд на сущность экологических правоотношений проявили законодатели стран Андского региона (Венесуэлы, Эквадора и Боливии). Становится заметно формирование тенденции поиска пути решения экологических проблем с помощью объединения, синтеза этно-национального мировоззрения (идея гармонии человека и природы, а иногда и ее превосходства) и современных приемов законодательной техники. При этом эксперты настаивают на том, что западная культура с ее анропо-центричным подходом не сможет вписаться в правовую ноосферу ХХI в. [10]. Поистине революционным в этой связи можно считать наделение Природы правами субъекта экологических правоотношений, что обусловливает абсолютно новое понимание прав и обязанностей граждан и государства. Такое очеловечивание, или субъективизация Природы (Матери-Природы, Матери-Земли) традиционно свойственно индейским народам. Апогеем такой новаторской юридической техники можно назвать законы, принятые в Боливии в 2010 и 2012 гг. [15]. Законы носят общее название «О правах Матери-Земли». В них Мать-Земля называется также Матерью-Природой, или Пачамамой и объявляется в ст. 5 «коллективным субъектом публичного интереса». А ст. 6 наделяет в соответствии с этим законом также и граждан Боливии как части Матери-Природы всеми теми же правами, причем они не противоречат ни индивидуальным, ни другим коллек-

тивным правам. Ст. 7 содержит исчерпывающий перечень этих прав, данных Матери-Природе. Необходимо заметить, что сразу вслед за этим перечнем прав, следует глава, посвященная обязанностям государства и граждан по реализации провозглашенных прав: ст. 8-11 регламентируют не только основные принципы внутренней государственной политики, гарантирующие реализацию прав Природы, но и векторы внешней политики, в частности, требование признания глобального долга перед Природой, перехода к чистым и эффективным технологиям. Говорится также и о личной ответственности граждан за ущерб, причиняемый Природе. Целая глава этого закона посвящена экономико-экологической модели, стремиться к которой должно государство (ст. 13-19). Эту модель боливийские законодатели назвали «достойная жизнь в гармонии с Природой». Достичь этого можно, живя коллективными интересами, солидарно, взаимозависимо с Природой, соизмеряя с ней все экономические, социальные, культурные и политические цели (ст. 12). Ст. 31 устанавливает субъектов, несущих непосредственную ответственность за выполнение установленных норм: это все государственные органы, занимающиеся непосредственной охраной и реализацией прав Природы в силу своего назначения, Народное Министерство и вновь образуемая специальная служба по защите прав Матери-Природы. Она и все жизненные системы, состоящие из экосистем и людей, являются носителями неотъемлемых прав, защищаемых этими законами [15]. На основе этого закона была подготовлена Декларация о правах Матери-Природы, которую президент Боливии Эво Моралес в 2014г. представил в ООН с целью призвать присоединиться к ней другие государства [14].

Также большое внимание сохранению биологического разнообразия и охране генетических ресурсов уделяется в Конституции Боливии: самым примечательным является право на сохранение клеточных структур в их первозданном виде (ст. 43). Таким образом, Конституция Боливии вводит запрет или жёсткие ограничения на генную инженерию. При этом государство берет на себя охрану плантаций коки, которая считается культурным наследием предков. Конституция вводит обязательное изучение языков индейских народностей, а также предлагает почитать на государственном уровне божество древних индейцев Пачамаму, богиню земледелия и плодородия, распространённую среди индейцев кечуа, как символ единения человека с природой.

Венесуэльские законодатели не уделили такого пристального внимания новым экологическим вызовам, что объясняется более ранней работой над Конституцией (1999 г.) Однако и там мы находим революционное экологическое нормотворчество, ибо именно в Конституции говорится об экологических правах будущих поколений, чем создается также новый субъект права.

Конституция Эквадора (2008 г.) также уделяет повышенное внимание экологическим проблемам. Также видна тенденция очеловечивания природы, которая впервые в мировом конституционализме наделяется собственными конституционными правами (ст. 71). Таким образом, эквадорский законодатель впервые отвел Природе роль самостоятельного субъекта, а не объекта экологических правооотношений. Защиты прав Природы от ее имени могут потребовать от государства и его должностных лиц любые лица, коллективы, национальные и этнические общности. Именно такой подход к новым экологическим вызовам глобального мира может оказаться эффективным и предотвратить не только все возрастающий ущерб, причиняемый Природе хозяйственной деятельностью человека, но и сохранить Природу как самостоятельное целое для будущих поколений. Одновременно Конституция не отказывается и от традиционных механизмов регулирования экологических правоотношений. С целью предотвращения загрязнения окружающей среды и изменения климата Конституция обязывает государство поощрять использование в государственном и частном секторах экологически чистых технологий и альтернативных источников энергии, вплоть до призыва использовать такие безмоторные средства транспорта, как велосипеды (ст. 413-415).

На наш взгляд, следует использовать опыт экологического регулирования в странах Южной Америки, где нашла отражение концепция приоритета публичного интереса над частным и стала заметна тенденция формирования мировоззрения нового типа – «ноосферного мировоззрения». Оно исходит из представлений об ответственности человека в мире Вселенной, о его взаимосвязи и взаимозависимости с Природой, как носителя разума, появление которого не является случайным и не имеющим смысла событием, а служит вершиной эволюционного развития Вселенной. Похожий взгляд недавно сформулировал известный американский физик Пол Дэвис, опираясь на фундаментальные представления космологии и квантовой механики

[12]. Ноосферное мировоззрение призвано найти механизмы конструктивного диалога между людьми разных культурных традиций, национальностей, религиозных конфессий.

«Общее благо», коллективные интересы (или социальные, о которых говорил в свое время выдающийся русский ученый Д.И. Менделеев) [8, c. 167] стали правовым приоритетом конституционного правотворчества в этих странах. Эти интересы долгое время оставались без внимания, между тем именно их реализация отвечает глубинным потребностям большинства населения Андских стран – индейцам. Интересы индейцев не просто никогда не включались в правовое регулирование, но и постоянно подвергались экономической, политической и культурной дискриминации. В результате учета интересов и ценностей индейского населения в новом конституционном правотворчестве нашлось место таким новеллам, как: провозглашение цели построения «режима достойной жизни», включение обычного индейского права в национальную систему права, новаторский особый подход к экологическим проблемам, когда сознание человека признается частью общего сознание Матери-Природы.

На современном этапе, когда в странах Западной Европы и США поднимается вопрос о необходимости законодательного закрепления так называемых соматических прав, обращение в теме человека как субъекта права представляется злободневным. В чем суть проблемы? На первый взгляд, в законодательстве подавляющего большинства стран, человек является основным субъектом правоотношений и это не подвергается, да и не может подвергаться сомнению. Но как определяется сам человек в современной системе права? Ведь такие общеизвестные юридические категории, как «правоспособность» и «дееспособность», определяющие степень осознанности действий человека; «вина» как психическое отношение человека к совершаемому им деянию; «ответственность», как оценка действий членами общества и многие другие соотносятся с категорией сознания, в то время как физическое состояние человека (тело) зачастую остается «не востребованным» в праве. То есть в праве существует дихотомия тела человека, его биологического состояния, и сознания, когда тело – объект права, а сознание – субъект.

Предполагая, что животные не наделены сознанием, в законодательстве большинства стран они не являются субъектами права. Но, как мы видим, сознание представляет собой некую субстанцию, которая может существовать не только в теле человека, но в теле любого другого живого существа, о чем и свидетельствуют трактаты Древней Индии и Древнего Китая. Тогда почему животное является лишь объектом, вещью, на которое, в том числе, может быть возложено взыскание по долгам? Хотя, следует признать, что в международных конвенциях и законодательстве отдельных стран законодательно зафиксированы право человека на вступление в брак с животными, оставление наследства животным-компаньонам и др. [11, c. 46-47]. В Европе принята Директива Совета Европейского союза 2008/120/ЕС от 18.12.2008, устанавливающая минимальные стандарты для защиты прав свиней, а именно: «требования к 1) условиям группового и индивидуального содержания свиней; 2) размеру помещений (закутков, клеток) для проживания животных; 3) техническому устройству их конструктивных элементов (в первую очередь полов) и 4) уходу за этими помещениями; 5) кормлению свиней и их обеспечению питьевой водой; 6) медицинским и иным подобным процедурам, предполагающим причинение боли животным; 7) инспекциям и проверкам практики повседневного соблюдения Директивы» [3]. За свиньями признаются права. В Проекте Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации есть норма об определении составов правонарушений, при которых деяния влекут «причинение вреда жизни или здоровью граждан, … жизни или здоровью (выделено нами – А.П., М.А.) животных и растений» [4].

Возвращаясь к нашему первоначальному вопросу, что же является субъектом права – сознание или тело, еще раз отметим, что до сих пор так и нет окончательного ответа, является ли сознание продуктом функционирования человеческого мозга, или это «результат» биохимических процессов в организме человека, в которых задействован и мозг. Человек может быть уподоблен компьютеру, и в этом случае искусственный интеллект, обладающий мыслительными способностями, также может фигурировать в роли субъекта права. Видимо, этот вопрос, как и проблема правосубъектности Природы должна стать предметом современного права.