Экопсихологическая компетентность во взаимодействии с пространственной средой повседневной жизни: теоретические основы и практики развития

Актуальность предлагаемой темы обусловлена необходимостью систематизации некоторых междисциплинарных базовых положений, концептуализирующих специфику взаимодействия человека и пространственной среды повседневной жизни в аспекте возможностей диагностики и развития экологической компетентности. Безусловно, заявленная проблематика не нова и имеет весьма обстоятельную историю в различных областях академического знания, связанных с организацией пространственной среды для человека. Вместе с тем современная ситуация, в том числе и пандемия COVID-19, продемонстрировала важность для психического здоровья и психологического благополучия субъекта такого фундаментального атрибута жизнедеятельности человека, как пространственная среда. Количество исследований как теоретического, так и эмпирического плана, предметом которых стали различные аспекты взаимосвязи организации пространственной среды и психического функционирования субъекта, продолжает возрастать. В качестве тезиса, форматирующего исследовательский поиск, можно рассматривать положение о «жизненной среде как о ресурсе психологического здоровья» и «преодоления стресса» (Нартова-Бочавер, 2019).

Если исследователями накоплен достаточно большой материал, подтверждающий позитивное влияние определенным образом организованного взаимодействия человека с пространственной средой повседневной жизни на психическое функционирование с учетом когнитивных, аффективных и поведенческих аспектов этого функционирования, то можно считать целесообразной систематизацию существующих практик, ориентированных на развитие «экопсихологиче-ской» компетентности как способности субъекта определять и преобразовывать потенциал различных свойств/характеристик пространственной среды повседневной жизни в психологический ресурс, необходимый для поддержания оптимального функционирования.

В этой связи целью настоящей работы является систематизация теоретических основ и практик, связанных с развитием компетентности человека во взаимодействии с пространственной средой повседневной жизни. В качестве самостоятельных задач исследования мы выделяем, во-первых, анализ теоретических подходов, акцентирующих внимание на поддерживающих, восстановительных, ресурсных аспектах взаимодействия человека и пространственной среды; во-вторых, систематизацию некоторых психологических практик развития компетентности субъекта в области взаимодействия с различными видами пространственной среды (например, психологоориентированные практики взаимодействия с ландшафтом); в-третьих, обоснование целесообразности разработки программы развития экопсихологической компетентности, направленной на формирование осознанного отношения к пространственной среде повседневной жизни как к поддерживающему психическое функционирование ресурсу.

Рассмотрим некоторые теоретические положения, обосновывающие актуальность разработки программы «психологического просвещения» в области «поддерживающего» потенциала пространственной среды повседневной жизни человека. На наш взгляд, наиболее значимые универсальные положения, касающиеся истории концептуализации психологической ресурсности пространственной среды повседневной жизни, сформулированы в исследованиях С.К. Нартовой-Бочавер (Нартова-Бочавер, 2019). Исследователь обращается к интерпретации салютогенного подхода в психологии взаимодействия личности и среды (Antonovsky, 1979), подчеркивает актуальность психологии повседневности как методологического формата для понимания субъект-средовых взаимодействий (Анцыферова, 1993), а также выделяет в качестве релевантных теме разнообразные концептуализации таких конструктов, как «восстанавливающая среда» (restorative environment), «поддерживающая среда» (supportive environment), «здоровая среда» (healthy environment) и др. С учетом положений, сформулированных в аналитических исследованиях С.К. Нартовой-Бочавер, а также на основе обращения к работам, систематизирующим феномены, касающиеся «поддерживающей» пространственной среды (Altomonte et al., 2020; Van Vianen, 2018), мы предприняли попытку дифференцированного анализа указанных выше подходов с учетом акцента на потенциальных для психологического функционирования субъекта характеристиках пространственной среды.

Тема «салютогенной среды» в современном психологическом дискурсе представлена достаточно многоаспектно: в формате проблематики личностного потенциала и чувства связности (Осин, 2007); жизнестойкости (Махнач, 2013); в рамках психологии стрессоустойчивости (Парфенова, Сафонова, 2022); в связи с интерпретацией феномена профессионального выгорания (Перспективы салютогенного подхода к профилактике синдрома выгорания у российских врачей …, 2019). Несмотря на широкий спектр исследовательских интересов и дифференцированную направленность обращения к концепции салютогенеза как к методологическому формату, акцентирующему внимание на взаимодействии субъекта и среды, аспект психологической ресурсности пространственной среды не представлен большим количеством исследований в отечественной психологии. Вместе с тем следует привести примеры исследовательского интереса к салютогенному подходу в рамках разработки психологических основ создания «салютогенного», «здорового» офиса (Павлова, 2022; Павлова, Нартова-Бочавер, 2020), а также проектирования хосписов (Громова, Литвинова, 2021).

Если в отечественной психологии, ориентированной на изучение взаимодействия человека и пространственной среды, ссылки на теоретико-методологические подходы могут быть сравнительно легко систематизированы хотя бы в силу немногочисленности самих исследований, то для иностранных ученых ситуация выглядит несколько иначе.

В зарубежной психологии, направленной на изучение психологических основ взаимосвязи человека с пространственной средой повседневной жизни, непосредственно в формате салютогенного подхода или опосредованно оформлены разные конструкты, актуализирующие проблематику «ресурсности» пространственной среды для субъекта и «баланса» между его возможностями, с одной стороны, и потенциалом пространственной среды – с другой. К числу таких конструктов можно отнести: «восстанавливающая среда» (restorative environment), «поддерживающая среда» (supportive environment), «здоровьесберегающая среда» (healthcare environment) и др. Обзор исследований, связанный с определением содержания выделенных конструктов, позволяет сделать вывод о реализации салютогенного подхода в отношении как различных видов среды (природной, жилой, образовательной, городской, офисной и др.), так и в области теоретической и эмпирической репрезентации проблематики. Приведем в качестве иллюстрации обзорное аналитическое исследование, где выделены и систематизированы не только методологические подходы, но и отдельные концепции, а также дизайн и методический инструментарий, который используется в анализе «здоровьесберегающей» пространственной среды медицинских учреждений (Shannon et al., 2020). Исследователи выделяют 17 теорий, анализ которых с точки зрения частоты их использования в работах по организации «здоровьесберегающей» пространственной среды медицинских учреждений, позволяет сделать вывод о том, что к наиболее «прозрачным» в фокусе структурированности понятийного аппарата, теоретической модели, методических инструментов и прикладной эффективности можно отнести такие теории, как «персоноориентированная помощь» (Person-Centred Care), «терапевтический ландшафт» (Therapeutic Landscape), «теория соответствия человека и среды» (Person-Environment Fit Theory). Необходимо уточнить, что представленные теоретические подходы имеют универсальный характер, на них опираются в исследованиях, посвященных различным типам пространственной среды – жилой, городской, образовательной, офиса и др.

Возвращаясь к отечественной психологии, ориентированной на поиск пространственносредовых предикторов субъективного благополучия и оптимального психологического функционирования индивида, можно акцентировать внимание на исследованиях, где в качестве предмета анализа выступают ресурсные для субъекта характеристики/свойства пространственной среды повседневной жизни. Не уходя далеко в историю отечественной экологической психологии, обратимся к современным исследованиям в области взаимодействия человека и пространственной среды повседневной жизни, в которых различные аспекты взаимодействия индивида с пространственной средой интерпретируются как психологически ресурсные, то есть, согласно В.И. Моросановой, связанные с решением определенной психологически релевантной задачи (Моросанова, 2014). Уточняем, что непосредственный предмет нашего анализа - это обзор различных практик, непосредственно и опосредованно направленных на развитие компетентности человека взаимодействовать с пространственной средой своего непосредственного окружения с целью определения и использования различных «атрибутов» этой среды в качестве ресурса для позитивного функционирования.

Вероятнее всего, одним из основательно «оформленных» с точки зрения определения психологической ресурсности является опыт анализа взаимодействия индивида с пространством природной среды, с ландшафтом, который репрезентирован в академическом дискурсе в таких конструктах, как «ландшафтная аналитика» (Немцев, 2022) и «одушевленный ландшафт» (Одушевленный ландшафт ., 2021; Осин, 2007). Смысловая многослойность и метафоричность конструктов обуславливает специфику структурирования представлений о психологических ресурсах ландшафтотерапии, однако совершенно определенно обозначаются многие векторы возможностей взаимодействия с ландшафтом для оптимизации психологического функционирования, например, использование «пространственных концептов» для описания «психологических характеристик», «отдельных сторон психики», «фиксации отклонений индивида от нормы», «описания отношений» (по С.В. Березину), что, согласно исследователю, «.сообщает нам о глубинной связи психики и пространства-времени» (Березин, 2021: 12). Именно такое глубинное «соответствие» архитектоники внешней - пространственной и внутренней - психологической, подчеркивает С.В. Березин, объясняет важность для человека именно взаимодействия с ландшафтом, «присвоением места пребывания» (Березин, 2021: 13). Отмечается, что если внутреннее пространство личности «сообразно» пространству внешнему - ландшафту, то различные практики включения субъекта в процесс изучения, освоения, изменения ландшафта могут стать причиной изменений внутренних. Выделяются еще несколько значимых моментов: возможность проецировать на ландшафт «…свои эмоциональные состояния и другие аспекты своего субъективного опыта.» (Березин, 2021: 16) или «субъектификация ландшафта», а также «.актуализирующее воздействие ландшафта…», которое заключается в побуждении человека к определенным смыслам, состояниям, действиям (Березин, 2021: 21). Если репрезентировать выделенные ландшафтным аналитиком практики взаимодействия с пространственной средой, в частности, с природным ландшафтом, на область психологической ресурсности, то можно сформулировать, что возможности этого взаимодействия могут быть связаны с решением задач самопознания, само-изменения, проецирования, а также актуализации различных смыслов, переживаний и действий.

Продолжением дискурса об особенностях взаимодействия человека и пространственной среды может быть обращение к исследованиям О.А. Капцевич, в которых в качестве предмета определяется воздействие, которое оказывает природная среда на психическое функционирование (Капцевич, 2021 а, б). Как отмечает исследователь, «.восприятие изображений природы способно улучшать эмоциональный фон, снижать стресс, оказывать благоприятное влияние на произвольное внимание (восстанавливать его ресурсы)» (Капцевич, 2021 а: 56). Анализируя исследования, посвященные психологическим эффектам визуального восприятия среды, О.А. Кап-цевич подчеркивает, что в разных работах обнаружена точка зрения, согласно которой, во-первых, «.просмотр изображений природы. приводит к изменению эмоционального фона в сторону положительного.»; во-вторых, он «связан с меньшей когнитивной нагрузкой, .с улучшением показателей направленного внимания…», «…с меньшим переживанием стресса респондентами.» (Капцевич, 2021 а: 56) и др. В другом исследовании, посвященном психологическим эффектам визуального восприятия городской среды, выделяются «низкоуровневые» характеристики среды, в частности, «фрактальность», «композиционная сложность» и «пространственные частоты», а также «высокоуровневые» характеристики, к которым относятся, в том числе, «воспринимаемая эстетичность», «безопасность», «личные воспоминания» и др. (Капцевич, 2021 б: 577). В заключение обзора исследователь подчеркивает, что одним из направлений улучшения качества городской среды может быть усиление субъективных, «высокоуровневых» факторов, в частности, развитие культурно-исторической и территориальной осведомленности субъекта и идентичности с местом (Капцевич, 2021 б).

Обозначенное направление исследований, ориентированное на проверку предположений о возможных психологических эффектах воспринимаемой субъектом пространственной среды повседневной жизни вполне можно рассматривать в качестве самостоятельного аспекта модели развития экопсихологической компетентности как создателей пространственной среды, так и тех, кто является ее пользователем.

Можно выделить и другое направление, ориентированное на интерпретацию различных аспектов активности, освоения пространственной среды повседневной жизни. В качестве одного из примеров можно привести работы, посвященные взаимодействию субъектов образовательной среды с пространственной средой школы и вуза. Традиции анализа общеобразовательного учреждения как экопсихологической системы были оформлены Г.А. Ковалевым (Ковалев, 1993) и стали предметом дальнейшей операционализации в исследованиях В.И. Панова (Панов, 2017) и др. Что касается пространственного компонента образовательной среды, то психологические эффекты его организации были систематизированы в исследованиях Е.В. Ивановой и И.А. Виноградовой, разработавших «многофункциональную модель школьного пространства», систематизировавших зарубежные и отечественные исследования в области психологических эффектов организации пространственной среды школы, а также реализовавших систему диагностики представлений учащихся и педагогов о предпочитаемых местах в пространственной среде образовательных учреждений (Иванова, Виноградова, 2017).

В качестве самостоятельной практики, ориентированной на определение психологических эффектов организации пространственной среды школы, можно назвать соучаствующее проектирование, которое рассматривается в качестве способа развития активности школьников (Парфенова, Сафонова, 2022). Можно уточнить, что соучаствующее проектирование – традиционный метод архитектуры, который получил в России свое развитие в практиках планирования городской среды, ориентирован на участие разных социальных групп в обсуждении и организации комфортной городской среды (Верещагина, 2021).

Наш интерес к практике соучаствующего проектирования связан прежде всего с использованием принципа, лежащего в его основе, – возможности каждому заинтересованному субъекту вовлекаться в процесс организации пространственной среды повседневной жизни как смысла, обозначающего актуальность обращения к практикам соучаствующего проектирования как к способу развития экопсихологической компетентности, в том числе школьников. Возможности этого вовлечения, как подчеркивают А.Г. Парфенова и М.В. Сафонова, предполагают, что «…за время разработки проекта участники начинают изменять свое отношение к пространству, появляется желание экспериментировать в макетном формате, применяя подручные средства, не дожидаясь реализации проекта, внести корректировки в проект и закрепить потребность в изменении среды…» (Парфенова, Сафонова, 2022: 78). Можно заключить, что систематизация практик соучаствующего проектирования различных видов среды может стать основанием для определения «поведенческой» составляющей модели развития экопсихологической компетентности как организаторов, так и пользователей пространственной среды повседневной жизни.

Еще одной практикой, связанной с идентификацией способов оперирования субъектами пространственными отношениями в формате повседневной жизненной среды, стало обращение исследователей к «рутинным (обыденным) техникам самопомощи в офисе» или «…стихийно открытым ими (архитекторами) приемам восстановления и мобилизации сил, заданным пространством мастерской» (Павлова, Нартова-Бочавер, 2020). В качестве задачи определяется «…иден-тификация приемов и принципов формирования благополучной среды офиса (офисного пространства) для содействия акмеологическому развитию личности сотрудников…» (Павлова, Нар-това-Бочавер, 2020: 166), а решение задачи связано в определением и систематизацией различных способов оперирования пространственными отношениями в среде офиса, которые в процессе анализа полученных данных были разделены на «техники восстановления ресурсов» и «техники ловли мыслей». Были выделены специфические единицы анализа, фиксирующие особенности взаимодействия архитекторов с пространством офиса, анализ которых позволил определить, что «рутинные техники самопомощи в офисе» могут быть в разной степени дифференцированы и различаться по своей актуальности для сотрудников организации в зависимости от пола, а также в обычные дни и перед сдачей проекта. Представленные результаты позволяют сделать вывод о существовании спектра «повседневных», «неосознаваемых», «стихийных» практик, используемых сотрудниками офиса для регуляции своего состояния и работоспособности с помощью оперирования различными свойствами пространственной среды офиса.

Завершая анализ теоретических основ и практик развития экопсихологической компетентности во взаимодействии с пространственной средой повседневной жизни, можно сформулировать несколько положений. Во-первых, в качестве обобщающего теоретико-методологического ракурса, объединяющего различные варианты концептуализации взаимодействия человека и пространственной среды повседневной жизни, может использоваться салютогенный подход, или теория са-лютогенеза, в рамках которых обозначен тезис о ресурсности пространственной среды для позитивного психологического функционирования. Во-вторых, вариативность ресурсности пространственной среды содержательно определяется различными концептами: «здоровьесберегающая среда», «поддерживающая среда», «восстанавливающая среда» и др., в которых специфика ресурсности связана с особенностями задач, реализуемых во взаимодействии человека и пространственной среды повседневной жизни: поддержания и восстановления когнитивных функций, оптимизации эмоционального состояния, редукции стресса и снятия напряжения, самопознания и са-моизменения, порождения смыслов, состояний и действий. В-третьих, существуют различные практики, направленные на актуализацию осознанного отношения человека к пространственной среде повседневности (природной, городской, образовательной и другим ее типам), специфика которых может определяться как особенностями восприятия человеком отдельных характеристик пространственной среды и их взаимосвязей, так и вариациями активности субъекта во взаимодействии с этой пространственной средой. Дальнейшая систематизация теоретических оснований и практик развития осознанного использования пространственной среды повседневной жизни как психологического ресурса может стать основанием для разработки программы развития экопсихо-логической компетентности во взаимодействии с пространственной средой повседневной жизни.