Электоральное поведение и электоральные предпочтения как элементы политической культуры

Термин «политическая культура» впервые ввел в научный оборот в 1784 г. немецкий ученый И.Г. Гердер [1]. В дальнейшем данное понятие активно использовалось многими мыслителями зарубежных стран: М. Вебером, О. Шпенглером и другими. В российскую науку данное понятие было введено В. Герье еще в 70-е гг. ХIХ в. Однако, «несмотря на то что исследователи продолжительное время и достаточно активно разрабатывают проблемы политической культуры, к сожалению, до сих пор нет единой трактовки содержания самого понятия «политическая культура», ее компонентов, функций. В современной литературе насчитывается более 40 определений данного феномена» [2].

В отечественной литературе наметились три теоретико-методологических подхода к анализу понятия «политическая культура».

Во-первых, марксистский подход, введенный в отечественную науку В.И. Лениным. В рамках подхода концептуальные основания понимания феномена «политическая культура» составляли такие важнейшие положения марксистской теории, как материалистическое понимание истории, вывод об определяющей роли материального производства, видение общества как системной целостности, учение о классовой борьбе и революционном преобразовании общества.

Марксистская традиция анализа политической культуры базировалась на том, что каждая общественно-экономическая формация имеет соответствующую ей политическую культуру.

Доказывалось, «что если в буржуазном обществе политика выполняет функцию общественного регулирования, выдавая частные интересы за всеобщие, то социалистическая политика регулирует общественную жизнь через подчинение частных интересов всеобщим. Поэтому политическая культура нового общества предполагает наличие и развитие демократических прав и свобод, т.е. максимально полное развитие демократии рассматривалось по крайней мере в теории, как необходимая предпосылка развития политической культуры социализма в целом» [3, с. 68].

Во-вторых, интерпретативный подход к определению понятия «политическая культура». Отличительной чертой интерпретативных методов исследования политической культуры является поиск смыслов политической жизни, раскрытие качественных аспектов политики, базирующихся на индуктивных методах и социальных идеях. В качестве ключевых понятий категории «политическая культура» выступают символы и смыслы. В рамках этого подхода используются приемы, предложенные для изучения культуры и проблем структурной антропологии известным ученым-антропологом К. Гирцем [4]. По мнению сторонников интерпретативного подхода, «предметом политической культуры должны быть не быстро меняющиеся психологические установки, а фундаментальные представления, лежащие в их основе. Другими словами, общий, интегральный смысл политической культуры состоит не в выяснении того, на- пример, справедливым ли является правительство. Речь должна идти о политической жизни в целом, начиная от смысла социального существования к общим социальным приоритетам и завершая актуальными вопросами политики» [3, с. 79].

В-третьих, в конце 50-х – начале 60-х гг. ХХ в. в западной науке появилась поведенческая трактовка «политической культуры». Она была обоснована известным представителем структурно-функциональной школы, американским ученым Г. Алмондом. Он писал, что «каждая политическая система является укорененной в конкретной совокупности ориентации на политическое действие… отношений в политике. Представляется целесообразным рассматривать это как политическую культуру» [5]. Как видим, Г. Алмонд политическую культуру рассматривал как совокупность явных и латентных ориентаций на политическое действие, отражающую специфику каждой политической системы.

Поведенческая трактовка, предложенная Г. Алмондом в его статье, рассматривалась в контексте анализа политической системы в целом. Политическая система, по мнению Г. Алмонда, является двухуровневой: институциональной и ориентационной. На первом уровне формируется реальная структура общества, на втором – особые формы ориентации на соответствующие структуры, прямо связанные с политической культурой. Эти формы ориентации объединяются в три типа:

• 1)    познавательные (знания о политической системе, о роли ее носителей и т.д.);

• 2)    эмоциональные (чувства, испытываемые к этой системе, ее функционированию, а также к тем, кто ее олицетворяет);

• 3)    оценочные (представления и суждения о политических объектах, опирающиеся на ценностные стандарты и критерии в сочетании с информацией и эмоциями) [6].

Польский ученый А. Боднер, дополняя сущность определения политической культуры, утверждает, что политическая культура – это, с одной стороны, совокупность индивидуальных позиций и ориентаций участников политической системы. С другой стороны – субъективная сфера, лежащая в основе электорального поведения и соединяющая в себе несколько элементов: познавательную ориентацию – истинное или ложное знание о политических объектах и идеях, в том числе о партиях и кандидатах; аффективную ориентацию – ощущение связи, вовлечения, противодействия и т.д. по отношению к политическим объектам; оценочную ориентацию – су- ждение и мнение об избирательном процессе как элементе политического процесса [8].

Данное определение подчеркивает ориентацию на изучение субъективного контекста политики. С операциональной точки зрения это является весьма предпочтительным, т.к. субъективные представления и ориентации поддаются наблюдению методами прикладной политологии, что позволяет достаточно эффективно и в динамике изучать электоральные предпочтения населения.

При классификации объектов ориентаций выделяют политическую систему как целое и три ее функционально-структурных компонента, к которым относятся:

• 1)    функции системы и ее институты (законодательные, исполнительные и судебные);

• 2)    носители функций (монарх, президент, депутат, министр и т.д.);

• 3)    направления государственной политики, политические решения, правительственные программы.

Ориентации различаются и в зависимости от того, связаны ли они с «входом» в политическую систему или с «выходом» из нее. Под «входом» понимается коммуникация (и как процесс, и как совокупность институтов) между обществом и центрами политической системы, где принимаются решения. Иначе говоря, на входе при посредничестве партий, групп интересов, выборов и т.п. начинается трансформация требований общества и политических решений. На выходе мы имеем результат политического процесса (решения, принятые парламентом, правительством, судом, другими органами власти и одновременно институциональный способ контроля над обществом).

По нашему мнению, электоральные предпочтения населения, будучи составной частью политической культуры, также имеют особые формы ориентации, которые непосредственно связаны с ценностями, верованиями, установками и предпочтениями, проявляемыми на тех или иных выборах. Эти формы ориентации объединяются в три типа: познавательные (знания о направлениях развития страны, об избирательном законодательстве, о роли выборных должностей и т. д.); эмоциональные (чувства, испытываемые к направлениям политической системы и, соответственно, к политическим партиям, ее кандидатам и др.); оценочные (представления и суждения о партиях, кандидатах, опирающиеся на ценностные стандарты и критерии в сочетании с информацией и эмоциями).

Электоральные предпочтения в первую очередь связаны со «входом» в избирательную сис- тему. При входе под влиянием программ, тезисов кандидатов, партий, групп поддержки и т.п. формируются типы электоральных предпочтений, базирующиеся на системе ценностей индивидов, социальных и этнических групп, которые оказывают влияние на принятие решений по поддержке того или иного кандидата и той или иной партии. При выходе из избирательной системы подтверждаются итоги реализации политических решений.

Электоральные предпочтения включают в себя знания о кандидатах, партиях, их программах, а также ценности, эмоции и ориентации, которыми объясняется электоральное поведение людей до выборов и на выборах непосредственно. Иными словами, электоральные предпочтения населения включают только те ориентации, которые определяют позиции граждан, социальных и этнических общностей в избирательном процессе.

Сравнив понятия «культура», «политическая культура» и «электоральные предпочтения», можно заметить, что наиболее общей категорией является «культура». Так, если культура (в самом общем смысле слова) – это элемент общественной жизни, а политическая культура – элемент политических процессов, то электоральные предпочтения – элемент избирательных кампаний, выборов и электоральных процессов.

Их особенность в отличие от политической культуры заключается в том, что их наличие в каждом конкретном социуме совсем необязательно.

Электоральные предпочтения появляются и развиваются только в том обществе, где существует народное представительство во власти, признаются демократические выборы и развиваются избирательные кампании. Демократические выборы, породившие феномен электоральных предпочтений, относятся к категории субъективного политического творчества, хотя и вызванного объективной необходимостью демократизации управления многосложного и неоднородного общества.

Электоральные предпочтения – это как бы пульсирующая часть политической культуры общества. В течение длительного времени они находятся в спящем состоянии и актуализируются в периоды избирательных кампаний.

Сопоставляя понятия «электоральное поведение» и «электоральное предпочтение», необходимо отметить, что поведение – это образ действий, сформированный в процессе взаимодействия живых существ с окружающей природной средой [9], а электоральное поведение – это образ действий электората, в основе которо- го лежат электоральные предпочтения. По своей сути электоральное поведение населения фиксирует связь индивида с существующей сферой политики, демонстрирует включенность индивида в избирательный процесс, а электоральные предпочтения отражают совокупность социально-политических ценностей и представлений о власти, кандидатах, партиях и моделях политического устройства общества.

Большинство отечественных и зарубежных ученых начинают исследование образа действий электората с анализа показателя, поддающегося регистрации, а именно, с анализа явки избирателей, активности голосования.

Голосование – это акт социальнополитического действия, которое бывает двух видов. Во-первых, автономное участие в качестве сознательной активной деятельности граждан, более или менее непосредственной целью которой является влияние на позицию и деятельность избираемых электоратом политиков. Этот вид участия распространен, прежде всего, в странах демократической ориентации. Во-вторых, мобилизационное участие – вынужденное действие, когда участие в социальнополитических процессах зависит от неполитических стимулов (например, от фактора страха). Мобилизационное участие в социальнополитических процессах характерно для традиционных обществ и в основном для тоталитарных политических режимов.

Рассмотрим далее особенности проведения выборов с учетом специфики нашей страны.

Первыми относительно свободными выборами в современной России были выборы народных депутатов СССР, состоявшиеся 26 марта 1989 г. До этого времени в течение многих десятилетий проводились «выборы без выбора», с добровольно-принудительным участием избирателей и применением определенных мер к лицам, не голосовавших за единственного кандидата от нерушимого блока коммунистов и беспартийных. В условиях существования этого варианта голосования явка избирателей составляла примерно 98,9%-99,9%.

Инициатива М.С. Горбачева, начатая в 1988 г. и направленная на проведение альтернативных выборов, произвела настоящий фурор в обществе, т.к. у избирателей не было опыта свободного волеизъявления, а у организаторов избирательных кампаний – проведения альтернативных выборов. Данный факт не является случайностью. Ведь в истории России робкие попытки прямых общенациональных выборов были предприняты лишь в 1917 г. Это были выборы в Учредительное собрание и проводились они по пропорциональной системе. Ранее (в 1906–1912 гг.) четырежды проводились выборы в Государственную думу, но они были непрямыми, а цензовыми, по куриям (состав последних постоянно менялся, в итоге это были землевладельцы, горожане, сельские общества, фабрично-заводские рабочие, казаки, инородцы и т.д.).

Наша страна с момента проведения общегосударственных альтернативных выборов прошла путь длиной в целую эпоху не только потому, что за 1989–2012 гг. была череда избирательных кампаний и выборы стали носить практически перманентный характер, но и потому, что процедура выборов от формальной («выбора без выборов») стала переходить в разряд реальной. Избиратели стали голосовать не потому, что боялись определенных последствий неучастия в выборах, а для того чтобы оказать свою поддержку кандидату, программе, партии.

Анализ материалов электоральной статистики позволяет заключить, что за 1989–2012 гг. явка избирателей менялась в колебательном режиме. От голосования к голосованию независимо от характера выборов неуклонно снижалась явка электората к урнам: от 86,9% в 1989 г. до 54,8% 13 декабря 1993 г.

Аналитики эту тенденцию, как правило, именуют электоральным переходом от тоталитарной модели с практически стопроцентной явкой к относительно свободному демократическому волеизъявлению [10]. Электоральный переход означал отход от «выборов без выбора», разрыв с номенклатурной системой управления обществом, переход к демократической, выборной системе и введение альтернативных выборов. По крайней мере населению страны была предоставлена возможность периодической демонстрации своего отношения к общественнополитическому и социально-экономическому курсу развития страны.

Наименьшая активность электората, замеченная 12 декабря 1993 г. на выборах по Конституции РСФСР и в Федеральное собрание России, в значительной мере была обусловлена не только особенностями электорального перехода, но и слабой подготовленностью этих выборов. Правила проведения выборов менялись в буквальном смысле слова «на ходу»: было изменено число депутатов с 400 до 450, осуществлен отказ от учета голосов «против всех» и т.д.

Минимальный порог явки является также следствием октябрьского общественнополитического кризиса общества, вызванного противостоянием различных ветвей власти страны и углублением проблем неконсолидиро- ванной демократии, к числу важных проблем которой относится проблема преобладания процесса дифференциации над процессами социальной интеграции и политической консолидации.

Во время октябрьского общественнополитического кризиса общества, вызванного противостоянием различных ветвей федеральной власти, в выступлениях политических лидеров страны постоянно звучали призывы к консолидации всех общественных движений и политических сил страны. Однако, каждая сторона эту проблему рассматривала лишь в своих интересах, поэтому на уровне политической практики медленно решалась проблема политической консолидации всех общественных движений и политических сил страны, ибо проблемы консолидации власти и консолидации общества, что равнозначно разобщению общества и разобщению власти, тесно взаимосвязаны. От одного призыва о необходимости политической интеграции и стабилизации во имя сохранения единства и целостности страны желаемая ситуация не может сложиться. Поэтому в течение нескольких месяцев после октябрьского кризиса 1993 г., а может даже в течение нескольких лет, вопрос неконсолидированной демократии российского государства, в том числе Республики Бурятия, постоянно фиксировалась в ходе различных избирательных кампаний. Между тем проблема социально-политического согласия общества, особенно транзитивного, относится к числу первостепенных в федеративном государстве, особенно в федерации асимметричной, каковой и является Российская Федерация.

Анализ материалов электоральной статистики показывает, что явка избирателей на выборах президента России всегда выше, чем на выборах депутатов Государственной думы, что в определенной мере обусловлено незначительностью уровня доверия к представительной власти страны и медленным становлением гражданского общества.

Высокая активность электората на президентских выборах во многом отмечена ростом интереса населения к этим выборам, что вполне естественно в условиях становления сильной президентской власти, активизации перераспределения реальных властных полномочий от регионов к центру (снизу вверх) и от представительной власти к исполнительной. В условиях укрепления президентской власти выборы главы страны стали центральным элементом масштабного избирательного цикла. Наряду с этими факторами на высокую активность явки на президентских выборах заметное

В.Р. Фельдман, Н.В. Абаев. Идеология в социально-политической динамике влияние оказывает укрепление международного авторитета России и большая международная значимость самих выборов. Поэтому часть электората, пытаясь привлечь внимание мировой общественности к выборам президента России, пытается демонстрировать достаточно высокую явку, подчеркивая тем самым свое активное участие в решении судьбоносных вопросов для жизни страны. Высокая явка на выборах президента России имеет непосредственную связь с упорядочением внутриполитической стратегии страны и восстановлением Россией высоких темпов развития экономики, воспринимаемых гражданами страны как национальное достоинство.

Высокая активность электората связана с развитием тенденции персонификации власти, которая соответствует стремлению определенной доли избирателей иметь «твердую руку». Истоки данного стремления в значительной мере основаны на запросах определенной части населения, направленных на сохранение патронажных функций государства и потому полагающих, что при слабой власти возможен беспредел в огромном и многонациональном государстве.

Сравнительный анализ тенденций изменения электоральной активности населения России и Бурятии показал их синхронность: неуклонное снижение явки на этапе электорального перехода; колебательный режим изменения явки; высокая явка на выборах президента России, нежели на выборах депутатов ГД РФ.

На фоне идентичности направлений изменения избирательной активности продолжают сохраняться и некоторые региональные различия. Так, в Бурятии 1989–1993 гг. явка избирателей была выше, чем в целом по стране. Это обусловлено медленным переходом от мобилизационного типа голосования к демократическому волеизъявлению. Начиная с 1995 г., явка избирателей Бурятии в основном была ниже средне- российского уровня, что объясняется значительностью социальной апатии граждан, отсутствием жесткой конфронтации между группами влияния и общезначимой предвыборной интриги и т.д. Доказано, что человек не голосует, если мотивы, движущие политика, не соответствуют его взглядам и убеждениям. В таком случае избиратель становится лишь наблюдателем предвыборного процесса и самих выборов.