Элементы традиционной культуры бурят в профессиональном хореографическом творчестве

В настоящее время наблюдается повышенный интерес к народной хореографии как профессионалов, так и любителей. Сегодня хореографы-постановщики «смело обновляют образную поэтику народного танца на сцене, органично выражают в танцевально-пластической хореографии культурные традиции» [5, с. 64].

Истоки танцевальной культуры каждого народа неразрывно связаны с его религиозными верованиями, трудовыми традициями и бытом. Например, у бурят это в первую очередь охотничий промысел. Танец, связанный с охотой, определял магический смысл всех действий, предрекавших удачную охоту. Всесторонне исследуя творчество бурятских сказителей-улигершинов, известный бурятский этнограф М. Н. Хангалов описал танцы, которые исполнялись перед охотой. Так, в «тетеревином танце» (тетеэрин наадан) показал все действия тетеревов и охотников, подражающих повадкам птиц. Драматическое преследование птицы охотником включало в себя искусное перевоплощение, умение приблизиться к ней – без этого не могло быть удачной охоты [9, с. 14]. Так возникли танцы, роль которых заключалась в предсказании и обещании победы человека над зверем.

Бурятский танец «медвежья игра» (баабгайн наадан) также включал действия охотника-медвежатника и медведя [9, с. 14]. Охотник, облачившись в шкуру медведя, воспроизводил как можно точнее характер движения, повадки животного. «Действия ритмизированы, обусловлены участием коллектива и словесным выраже- нием - напевом» [7, с. 4]. По мнению исполнителей, медведь только в таком случае быстрее давался в руки охотников.

Охотничьи игры и танцы записаны не только этнографами, но и хореографами, которые, как и фольклористы, записывали сведения о танцевальном искусстве народа, передававшиеся из поколения в поколение. Ставя народные танцы, хореографы воспроизводили движения в виде прыжков на корточках, одновременное пение, сопровождаемое хлопками в ладони и отдельными выкриками. В мужских танцах, где наряду с уподоблением птице или зверю, проявляются элементы соревнования, выделяется победитель - лучший охотник или воин. Танец основного исполнителя не копировал пластику животного, а представлял собой уже перевоплощение в образ этого животного. Так, например, имитируется полет орла в танце победителя состязаний Сурхарбана: сначала идет подготовка танца, когда танцующий приседает, наклонив корпус вперед, приподняв грудь, смотрит прямо перед собой. Затем он делает правой ногой шаг вперед, сразу перескочив на всю ступню, и высоко поднимает назад согнутую левую ногу. Одновременно с этим делается взмах руками на уровне головы и выше, как будто это крылья птицы.

Такие подражательные танцы были положены на музыку известным бурятским композитором Ж. Батуевым. «Танец охотников», «Танец черных тетеревов» вошли в репертуар известных танцевальных коллективов. Сценический танец, используя движения, записанные у информаторов балетмейстерами Т. Е. Гергесовой, Ф. С. Ивановым, претерпел изменения, но в основном рисунке оставался неизменным, таким, каким он был описан в их книгах.

О. Б. Буксикова в своей диссертации анализирует танец «Тарбаганы», который был поставлен по принципу подражания народным играм. Она пишет, что Т. Е. Гергесова «воспроизведя средствами хореографии характерные движения сурков, их повадки, добродушный, веселый характер, создала самобытный танец, который исполняли двое юношей: один, повязав на голову платок, изображал самку, а другой -самца. В танце, больше напоминавшем пантомиму, балетмейстером показаны взаимоотношения самца и самки, их забота друг о друге, их игры. Весь танец исполнялся на корточках, как и “Танец тетеревов”. Первая часть танца исполнялась без музыкального сопровождения, а вторая - под аккомпанемент национального духового инструмента - лимбы» [1, с. 98].

Мифы и ритуалы бурят легли в основу хороводных танцев. Например, девичий хоровод «Ульмэшээлгэ» (ёхор аларских бурят) танцевали в честь Белой Лебеди - праматери хоринских бурят. Д. В. Дугаржапов в своем исследовании отмечает: «Культ Лебеди - матери-прародительницы присутствует в наскальных рисунках около озера Байкал, в обычаях и обрядах, народных песнях, играх, танцах. Пластические подражательные элементы танца “Лебеди” у бурят Приангарья отражают пластику птицы в полете, ее принадлежность к Небу, через кинетику - подъемом на полупальцы» [3, с. 15]. Т. Е. Гергесова, воспроизвела танец «Ульмэшээлгэ» от информатора М. П. Данчиновой, описав основной ход, который отличался подъемом на полупальцы и опусканием с акцентом на пятки [2, с. 28]. Происхождение этого танца связано с шаманизмом, поклонением Вечному Синему Небу.

Религиозные представления в сохранившихся от далекого прошлого хороводных танцах были связаны с родовым культом местности, обрядами, которые сопровождались шаманскими жертвоприношениями, играми и плясками. Это отразилось в названии древнего хороводного танца ёхор. Танцующие, держась за руки, покачиваясь, с пением движутся по кругу медленными шагами. Другие движения, когда шаги сменяются прыжками и движение убыстряется, осуществляются на припеве. Танец несложен, но вся его сила - в энергетике, когда взявшись за руки и двигаясь по кругу, участники объединены коллективным чувством. Иногда число танцую- щих может доходить до 100 человек и более. Своеобразны локальные варианты танца. Но при всем многообразии движений в разных вариантах - аларском, эхирит-бу-лагатском, тункинском, закаменском, баргузинском - выделяется ряд наиболее устойчивых и распространенных движений. Это приставной шаг по ходу солнца, лицом к центру, сначала левой ногой влево по кругу, тяжесть корпуса переносится на левую ногу, потом правую ногу приставляют к левой и тяжесть тела переносят на правую и т.д.

Хореографы-постановщики пытаются объединить противоположные мнения исследователей о правилах исполнения ёхора. Так одни этнографы считают, что ёхор является молодежным хороводным танцем (Д. С. Дугаров), другие пишут о том, что без представителей старшего поколения не обходился танец на празднике и что именно пожилые руководили организацией танца (М. Н. Хангалов). Для ёхора характерна яркая эмоциональная составляющая, выраженная в улыбках танцующих и песнопениях. Трансформации подвержены хореографические элементы в ёхоре -от традиционного бытового до современного сценического. В бытовом варианте видно: чем больше количество участников танца, тем больше состояние определенной медитации, в которую впадают участники. Сценическая же версия трансформировалась в более широкие жесты танцующих, которые двигаются по солнцу, но уже не соединяются плотно руками друг с другом. При этом резкое отличие от привычных движений и поз сосуществует одновременно с тенденцией к сохранению общего духа и настроя.

Разумеется, фольклорный танец в современных условиях не может выглядеть и воспроизводиться в первозданном виде. Качественный уровень его исполнения выглядит несколько иначе, чем прежде. Но использование наиболее общих стилистических особенностей народного первоисточника в создании современного хореографического произведения совершается на основе традиционных хореографических приемов, элементов, характерных черт пластики и манеры исполнения. Все это, безусловно, послужило серьезной предпосылкой для рождения ансамблей народного танца. А в первых бурятских балетах народный танец использовался в массовых сценах с целью передачи общего настроения и национального колорита.

Сохранению и развитию народной хореографии способствует творчество как отдельных талантливых хореографов и исполнителей, так и деятельность профессиональных танцевальных коллективов. Например, в Бурятии в разные годы работали И. А. Моисеев, М. С. Заславский, М. С. Арсеньев, Т. К. Глязер, М. С. Годен-ко. Появились и свои мастера народной хореографии, собиравшие, изучавшие и использовавшие в своих творческих поисках народный танцевальный фольклор: Г. Ц. Цыденжапов, Т. Е. Гергесова, Ф. С. Иванов, Ц.-Е. Бадмаев. Государственный театр песни и танца «Байкал» к работе над фольклорными танцами привлекал собирателей источников, воспроизводящих элементы народных танцев, таких как Т. Е. Гергесова, Ф. С. Иванов. С первых дней своего создания «Байкал» опирался «на разработку национальных пластических традиций, сценическую адаптацию фольклорных образцов, сочинение танцев, развивающих формы национальной хореографической выразительности» [3, с. 89-90]. Богатейший фольклор бурятского народа стал основой репертуара танцевальной труппы «Байкал». Самыми популярными танцами коллектива стали танцы «Охотники» и «Наездники». В них подчеркивался настрой участников охоты на будущие действия, на то, как следует держаться во время охоты, что нужно предпринять при встрече с животными. Отсюда в танце «Охотники» сочетались темпераментные действия людей, птиц и зверей. Этот танец, изображающий подготовку и выход племени на облавную охоту, сопровождался торжественными актами, камланием шамана, подражательными танцами, напоминающими повадки зверей.

Поиски собственного пути, накопление опыта народно-сценической хореографии - все это можно наблюдать на различных этапах формирования театра песни и танца «Байкал». Руководителям приходилось подчеркивать национальную специфику народного танца, преодолевать подражание профессиональному классическому танцу. Ф. С. Иванов учил артистов: «Не тяните носок по-балетному. Бурят ставит ногу так!» - и показывал характерное движение в народном танце [4, с. 65]. Но и слепое подражание народному танцу хореографы «Байкала» избегали. Следование национальным особенностям, понимание того, что в концертных представлениях ансамбля отражена не просто обработка народного танца с опорой на узнавание зрителем этнографического варианта, а творческое переосмысление и даже фантазия на тему этнографического образца. Это отразилось в музыкально-хореографических спектаклях последних лет, когда ансамбль, получив статус театра, был переименован в 2005 г. в Государственный национальный театр песни и танца «Байкал». При всем соблюдении традиций исполнения народного танца хореографы-постановщики выражают через традиционные позы и жесты чувства глубоко современные и одновременно вечные: упоение каждого танцора ритмом музыки и танца, желание ощутить себя одним из участников общего, коллективного действа.

Представляет интерес хореографическое решение бурятской легенды в спектакле профессионального драматического театра, актеры которого владеют искусством танца, прежде всего национального. Вот уже около двадцати лет в репертуаре Бурятского государственного академического театра драмы им. Х. Намсараева (режиссеры С. и Э. Жамбаловы) идет музыкально-драматический спектакль «Улей-ские девушки». В спектакле складывается система обрядовых, ритуальных, игровых танцев, сопровождаемых хоровой ёхорной песней. Улейские девушки - это духи трагически умерших женщин, которые, согласно легенде, покончили с собой до свадьбы или были замучены мужьями. Писавшие о спектакле видели над головами главных героинь огненный нимб девушек, поскольку, невинно пострадавшие, они причислены к сонму святых духов-заянок, ставших, согласно шаманским призываниям и песнопениям (западные буряты - шаманисты), хранительницами священного огня, охраняющего порядок на земле (у западных бурят издавна почитается культ огня) [8, с. 113; 6]. Пластическое решение танцев позволяет передать общий музыкально-танцевальный облик драматического спектакля. В спектакле мы видим, что положенная в основу драматургическая фольклорная традиция западных бурят выступает в единстве с танцем и музыкой. Этим синтезом был отмечен период возникновения Бурятского театра драмы в конце 1940-х годов в результате разделения музыкально-драматического театра (год образования - 1939-й) на два творческих коллектива - драматическую труппу и оперно-балетную часть. И с тех пор драматическая труппа в память о своей истории активно использует в спектаклях старинные игры и танцы [7, с. 101].

Подобные крупноформатные музыкально-хореографические спектакли ставятся и Государственным ансамблем песни и танца «Байкал». В его репертуаре последних лет представлены этно-балет «Угайм Сулдэ» (Дух предков), этно-опера «From Mongols to Mogols» (От Монголов к Моголам), спектакль «Эхо страны Бар-гуджин Тукум». Эти постановки осуществлены на основе драматургической обработки мифов и легенд бурятского народа. Режиссеры-постановщики театра песни и танца «Байкал» стремятся в этих спектаклях отразить острые, актуальные и спорные вопросы, связанные с происхождением и историей бурятского народа.

Танцы «Наездники» и «Охотники», с которыми было связано становление национального ансамбля песни и танца «Байкал», возвратились в его репертуар в составе музыкально-хореографического представления «Дух предков».

Так же, как первые исполнители бурятского народного танца, их последователи в лице нового поколения хореографов-постановщиков сумели в своем творчестве передать его уникальное своеобразие и богатый общечеловеческий смысл.