Эмпирическое исследование особенностей нравственно-правовых представлений

Канд. юрид. наук С. П. Рожков Сибирский юридический институт МВД России, г. Красноярск

В исследовании особенностей нравственно-правовых представлений приняли участие 90 человек в возрасте от 18 до 45 лет (студенты, курсанты, юристы, экономисты, бухгалтеры). В соответствии с гипотезой и задачами исследования, респонденты были разделены на группы: студенты-юристы (гражданские): 30 человек в возрасте от 18 до 21 года, из них 15 юношей и 15 девушек; студенты-юристы (сотрудники ОВД): 30 человек в возрасте от 18 до 21 года, из них 15 юношей и 15 девушек; работающие законопослушные граждане (юристы, экономисты, бухгалтеры): 30 человек в возрасте от 24 до 45 лет, из них 15 мужчин и 15 женщин.

В целях изучения особенностей нравственно-правовых представлений у жителей Красноярского края была использована анкета по методу М. И. Воловиковой*.

Обработка данных, полученных по методике М. И. Воловиковой, проводилась по схеме, представленной в этом же исследовании. Все вопросы были разделены на три группы: 1) диагностирующие общий показатель уровня нравственно-правовых представлений; 2) диагностирующие знание, понимание законов и прав граждан; 3) диагностирующие возможность использовать закон в качестве психологической переменной. Характер ответов на данные вопросы соотносился с уровневыми особенностями выделенных показателей: по первому – доконвенциональный, конвенциональный и постконвенциональный уровни; по второму – слабый, средний и сильный (достаточный); по третьему – уровни, когда закон нарушать нельзя ни при каких обстоятельствах; когда закон можно нарушить в экстремальных обстоятельствах; когда закон можно нарушить по высшим этическим принципам. Подсчитывалось количество ответов, соответствующих тому или иному уровню нравственно-правовых представлений по каждой группе респондентов. В описательной части исследования оперировали процентным соотношением полученных ответов.

В интерпретации нравственно-правовых суждений, а именно в процедуре отнесения этих суждений к до-преднравственному, преднравственному, конвенциональному или постконвенциональному уровням нравственно-правовых представлений мы опирались на данные, приведенные М. И. Воловиковой. Ссылаясь на интерпретацию Тапп, М. И. Воловикова приводит следующий пример. В частности, при ответе на вопрос: «Что бы случилось, если бы не существовало законов?» – аргументация необходимости наказания преступника как гарантии физической безопасности граждан позволяет отнести этот ответ к доконвенциональному уровню развития правового сознания. Предположение о наступлении анархии, хаоса и беспорядка в обществе, не регулируемом юридическим законом, считается ответом второго, конвенционального уровня. Если ответ строится на утверждении, что члены социума должны руководствоваться в своем поведении принципами, причем проводится различение юридического закона и моральных принципов, то такой ответ относится к третьему, постконвенциональному уровню развития правового сознания. Подобная интерпретация приводится и относительно ответов на другие вопросы. Именно на такую интерпретацию мы и опирались при проведении процедуры контент-анализа и соотнесения нравственно-правовых суждений с определенным уровнем правосознания.

К первому уровню развития нравственных суждений применительно к правовому сознанию граждан были отнесены ответы, в которых зафиксирована идея о том, что правовые нормы – это нечто внешнее для человека, и он им следует лишь под давлением авторитета или из-за страха наказания. В частности, это такие формулировки, как: «люди должны соблюдать закон, иначе они могут быть наказаны», «закон нужен для того, чтобы устрашить тех, кто собирается совершить преступление», «я соблюдаю закон, поскольку боюсь оказаться в тюрьме». Такие ответы составили 35% от всей выборки.

Следующую группу составили респонденты, чьи ответы соответствовали второму уровню развития нравственных суждений. Ответы фиксировали конвенциональный уровень развития правосознания: поддержание норм, желание соответствовать стереотипам, принятым в обществе, стремление к отношениям доверия, уважения и лояльности. К числу такого рода фраз нами отнесены такие, как: «если мы не будем соблюдать закон, наступит разгул анархии», «закон нужно соблюдать, чтобы был порядок», «я соблюдаю закон, потому что большинство членов общества поступают именно так», «закон нужен для того, чтобы регулировать жизнь общества», «закон создан для того, чтобы был порядок и мир в обществе» и т. п. Такие ответы составили 47% от всей выборки.

Оставшиеся ответы были нами разделены на две группы. Во-первых, часть суждений мы отнесли к постконвенциональному уровню развития правового сознания, поскольку в них нашли отражение идеи, связанные с важностью закона как инструмента, призванного блюсти права граждан, давая им возможность реализовать свои возможности. В частности, это были такие формулировки, как: «закон необходим для соблюдения прав граждан», «я соблюдаю закон, поскольку он регулирует права всех на жизнь, безопасность, труд и пр.», «законы нужны для того, чтобы все вопросы решались с позиции здравого смысла и справедливости, а не с позиции силы». Такие ответы составили 6% от всей выборки.

Во-вторых, в качестве самостоятельной группы были выделены суждения, которые, по мнению М. И. Воловиковой, можно отнести к уровню, не выделенному Л. Колбергом, поскольку характерен именно для отечественной выборки – доконвенциональному уровню. Это те случаи, когда закон по степени участия в жизни становится как бы не существующим, фиксируется негативное отношение к правовой норме: «законы нам совершенно не нужны», «мне от законов ни жарко, ни холодно», «законы нужны, чтобы их нарушать» и др. Такие ответы также составили 6% от общей выборки.

Полученные по уровневым характеристикам нравственно-правовых суждений данные свидетельствуют о том, что в данных группах респондентов доминируют суждения, соответствующие конвенциональному уровню нравственно-правовых представлений, далее – суждения, соответствующие преднравственному уровню развития, а количество респондентов с доконвенциональ-ным и постконвенциональным уровнями нравственноправовых суждений одинаково. Эти данные в целом не противоречат результатам, полученным другими исследователями (Воловикова, 2004).

Помимо характеристики общего уровня нравственно-правовых представлений мы проанализировали еще несколько показателей нравственно-правовых представлений, которые также были выделены в других эмпирических исследованиях. К таким показателям, в частности, были отнесены: знание закона (вопросы 10-13), возможность использования закона в качестве психологической переменной (вопросы 6, 8, 9, 20, 21) и близкий по смыслу показатель готовности подвергать закон сомнению (вопросы 17, 18, 19 и 21, 22). Эти показатели рас- сматривались как дополнительные характеристики особенностей нравственно-правовых представлений.

Результаты, полученные по показателю знания закона (уровень определялся как «слабый», «средний» и «высокий» согласно специфике ответов на соответствующие вопросы), демонстрируют, что 67,8% респондентов слабо знают закон. На уровне ответов на соответствующие вопросы анкеты это выглядит следующим образом: «знаю, что какие-то права есть, а какие точно – понятия не имею», «те, что записаны в Конституции», «какая разница какие права, ими нельзя воспользоваться» и пр. 17,7% респондентов демонстрировали «средний» уровень знания закона, который выражался в суждениях, связанных с называнием отдельных существующих прав граждан и приписыванием несуществующих, отсутствующих. Последняя, самая малочисленная группа респондентов (14,5%) в своих суждениях демонстрировала относительно полное знание прав гражданина.

В целом данные по такому показателю особенностей нравственно-правовых представлений, как знание закона, свидетельствуют о том, что большинство респондентов отличаются слабым знанием закона, о правах граждан они имеют абстрактное представление.

По показателю возможности использования закона в качестве психологической переменной, который соотносится с общей характеристикой российского правосознания – опорой на нравственные принципы и фиксируется по ряду вопросов, в частности по вопросу: «Может ли человек нарушить закон и при этом быть правым?» – были получены следующие данные. Подсчитывалось количество ответов следующих типов: «нельзя», «в экстремальных обстоятельствах», «по высшим этическим принципам».

Обнаружено относительно небольшое (8%) от всей выборки количество респондентов, которые декларируют тезис о том, что «закон нарушать нельзя ни при каких обстоятельствах», 45,3% респондентов отмечают, что закон можно нарушить в экстремальных обстоятельствах («когда голодает ребенок», «когда могут погибнуть люди», «когда умирает человек» и пр.), а остальная часть выборки (46,7%) считает, что закон можно нарушить по высшим этическим принципам: «ради справедливости», «если этот закон противоречит общечеловеческим принципам» и др.

Полученные данные свидетельствуют о том, что закон для большинства респондентов не представляется незыблемой реальностью, его вполне можно нарушить, если это обусловлено либо экстремальными обстоятельствами, либо по высшим этическим принципам. При этом не подвергается сомнению уверенность в собственной правоте. В целом это соответствует и данным, полученным в исследовании М. И. Воловиковой, где также интерпретируется данная ситуация. В частности, подчеркивается, что аргументация в пользу соблюдения закона свидетельствует о высоком уровне развития правового сознания, а противопоставление нравственности юридическому закону представляет самый низкий – до-конвенциональный уровень нравственно-правовых суждений. Личность становится субъектом права, когда при- ходит к пониманию ценности закона, тогда как с представлениями о возможности использовать закон в качестве психологической переменной связана опасность утраты субъектности, которая иллюстрируется таким примером: «в основном законы нужны “им”, чтобы нас ограничивать». Когда закон становится «внешним» для людей, подчеркивает М. И. Воловикова, они сами перестают быть субъектами права.

Таким образом, в результате анализа особенностей нравственно-правовых представлений для всей выборки было обнаружено, что по уровню нравственно-правовых представлений большинство респондентов относится к конвенциональному уровню, который свидетельствует о том, что, по мнению респондентов, законы служат поддержанию общественного порядка, их нужно исполнять, чтобы избежать хаоса и анархии; даже если закон несправедлив, его следует исполнять до отмены этого закона конституционным путем. Вместе с тем обнаружена тенденция рассматривать закон как психологическую переменную, которая свидетельствует о докон-венциональном уровне развития нравственно-правовых представлений. Такой противоречивый статус уровня нравственно-правовых представлений может рассматриваться как специфика отечественного правосознания, которая подчеркивается многими исследователями.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

РАБОТЫ ПО ПОВЫШЕНИЮ УРОВНЯ

АДАПТАЦИИ МОЛОДЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ В ПОДРАЗДЕЛЕНИЯХ ОВД

Уральский юридический институт МВД России, г. Екатеринбург

Результаты социально-психологических исследований, проводимых кафедрой профессиональной педагогики и психологии Уральского юридического института МВД России с 2003 г., отражают: совокупность факторов, определяющих процесс потенциальной кадровой текучести в группах среднего и высшего уровней образования предстоящего (на момент исследования) выпуска 2004 г.; процесс текучести кадров среди молодых специалистов – выпускников ведомственных образовательных учреждений, сотрудников практических подразделений ОВД г. Екатеринбурга, а также факторов, влияющих на трудовую адаптацию данной категории сотрудников органов внутренних дел.

На основании полученных результатов был сделан вывод, что ряд существенных условий, влияющих на уровень текучести кадров и степень адаптации молодых сотрудников, включает в себя: размеры заработной платы (номинальной и реальной), уровень и профиль полученного образования, возраст человека, место жительства и место прохождения службы, уровень конфликтности отношений сотрудников в коллективе и между сотрудниками и руководством ОВД. Кроме указанных фак-