Этнические группы в составе мещанских обществ Симбирской и Казанской губерний

Исторически Россия формировалась как многонациональное и многоконфессиональное государство. К 1987 году на её территории проживало уже 165 народов. Почти 70 % населения страны исповедовало православие, 11 % — ислам. На территории крупнейшего Поволжско-Уральского региона проживало 1,6 млн человек татарского населения (7,7 %) [2, с. 43].

Казанскую и Симбирскую губернии, входящие в состав крупнейшего региона России — Поволжья, объединяют прочные исторические и этнографические связи. Эти две губернии представляют наибольший исследовательский интерес для изучения взаимодействия двух наиболее крупных этнокультурных групп. Прежде всего, это обусловлено характером освоения территории Среднего Поволжья. Процесс образования горо- дов и поселений на территории Среднего Поволжья был длительным и проходил в несколько этапов. Активное освоение территории началось сразу после разгрома Казанского ханства и присоединения Среднего Поволжья к России.

Разумеется, губернии имели существенные отличия по ряду социально-экономических показателей, природным богатствам. Казанская губерния играла особое значение для всего Средневолжского региона, прежде всего как административный центр. После реформы 1708 года Симбирский уезд входил в состав Казанской губернии. С 1805 года в Казани размещался центр учебного округа, с 1826 — центр попечительского округа. В 1864 году Казань стала центром военного округа, включавшего и Симбирскую губернию, а с 1870 года — судебным округом, которому подчинялся окружной симбирский суд.

Вследствие территориального, экономического, политического и социального взаимодействия взаимоотношения русских и татар имели наиболее глубокие корни.

Данные таблицы 1 позволяют сделать вывод, что татарские мещане особо сильные позиции имели как в Симбирске, так и в других губерниях Среднего Поволжья. Доля татарского населения в структуре городских жителей не превышала 6 %: Пензенская губерния — 3,9 %, Самарская губерния — 6,0 %, Саратовская губерния — 3,8 % [2, с. 43]. Итогом столь плотного взаимодействия стало формирование двух видов мещанских сословных объединений, а именно моноэтнических и этносмешанных. Это предопределило образование «обособленных Казанского и Мамадышского татарского и русского мещанского общества, объединённой Чистопольской мещанской управы, широкое представительство мещан-татар в городском общественном управлении уездного города Буинск Симбирской губернии» [5, с. 14]. Но это только с одной стороны, с другой — явилось причиной многочисленных внутренних противоречий, глубоких конфликтов с органами управления на местах, а также изменения структуры управления. В частности, речь идёт об установлении «двойного управления» русскими и татарскими мещанскими обществами, дублирования функций отдельными органами управления мещанских обществ.

Таблица 1

Распределение татарского и русского населения на территории губерний Среднего Поволжья в 90-е гг. XIX века [9]

Архивные данные свидетельствуют о том, что взаимоотношения русских и татар-мусульман, где действовали обособленно или совместно русские и татарские мещанские общины, а также отдельные их органы управления, оказались весьма противоречивыми. Но отсутствие опыта взаимодействия внутри мещанской общины, опора на исторические традиции народов привели к тому, что внутри общин сложились разные представления об общественной и политической жизни.

Русско-татарское мещанское сословное общество уездного города Буинск Симбирской губернии являет собой яркий пример взаимодействия этих двух этнических групп в составе сословных объединений. Адрес-календари подтверждают представительство русских и татар в составе как органов сословного, так и городского управления.

В губернском городе Симбирске практика взаимодействия рассматриваемых групп была иной. Мещане-татары не были широко представлены в управлении мещанской общины, а следовательно, не входили и в состав городских дум и управ. В случае занятия иной отличающейся от принятой большинством членов мещанского общества позиции мещане-татары нередко встречали весьма вверенное противодействие со стороны губернских и городских властей [8]. И это несмотря на то, что численность татар Симбирска в конце ХIХ — начале ХХ века позволяла им создать полноценное объединение.

В 1885 году Министерство внутренних дел предприняло весьма решительную попытку консолидировать татарские и русские мещанские общества в одну структуру. Циркуляр Министерства предписывал Казанскому губернатору упразднить автономные органы управления мещанским обществом [1, л. 2—3]. Говоря о такой позиции правительства, следует предположить, что она определялась двумя обстоятельствами. Во-первых, это связано с тем, что после отмены подушной подати в 1883 году необходимость в общинных старостах собственно пропала. Во-вторых, многие татарские общины функционировали незаконно, обеспечивая исключительно своих членов, не принимая участия в жизни общества. Предусматривалась самостоятельность податных участков и старост по сборам, но не общин и органов их управления в целом.

Несмотря на строгое предписание закона, раздельное ведение дел в общинах по-прежнему сохранялось. Но если русские мещане не изъявили никаких возражений против объединения, то татары всячески препятствовали этому. Это вполне естественно, ведь русские мещанские общества не преобразовали, а на их базе формировалась новая сословная корпорация. Для татарских мещан речь шла уже о сохранении организационной, языковой и культурной автономии.

Для татар-мещан Казани нормативный правовой акт МВД был воспринят крайне негативно. Дело в том, что, по некоторым оценкам ряда историков, создание мещанской общины в Казанской губернии относится к началу XVIII века. Как обособившаяся часть горожан, мещане-татары имели продолжительную традицию самоуправления. Представители сословия, желая сохранить самостоятельность, не являлись на совместные сходы, назначавшиеся старостой русской общины, открыто игнорировали работу объединённого общества. В качестве оправдания приводилось несогласие выплачивать ежегодные денежные сборы на содержание старосты, канцелярии и неимущих мещан, практиковавшиеся у русских [8].

Почти год после введения Циркуляра татары-мещане Казани саботировали деятельность администрации, не желая объединения с русскими [6, с. 407]. Де-юре выделившись в 1811 году из городской среды, они имели многолетнюю традицию самоуправления: сначала Татарская мещанская палата при Городском магистрате, с 1829 года — Татарская мещанская контора при Татарской ратуше, а после 1854 года — при Городской думе, с 1871 года — Татарская мещанская управа. Архивные материалы подтверждают, что именно на данные факты истории городского управления Казани ссылались неоднократно мещане-татары в своих прошениях губернатору в 1885—1886 гг.

Желаемого результата татарским мещанским общинам добиться не удалось. Не принесла успеха и направленная в Правительствующий Сенат жалоба на якобы незаконные действия начальника губернии. Документ был отклонён. Дальнейшие ходатайства также оказались напрасны. Угроза губернских властей применить штрафные санкции на нежелание следовать предписаниям явилась весьма весомым аргументом в борьбе с органами государственной власти. В поддержку выбранного курса уже Губернское правление отказалось возвратить мещанам-татарам документы, подтверждающие почти 70-летнюю автономность их общины, сославшись на то, что больше татарской мещанской управы и общины не существует [4, л. 106].

Справедливости ради стоит отметить, что в несколько измененной форме обособленность татар-общинников всё же сохранялась и после официального объединения. Это подтверждают сходы общинников, во время проведения которых русские и татары сидели раздельно в зале: татары — в правой половине, а русские — в левой [3, с. 42]. Также татарские мещане проводили неофициальные сходы, вынося собственные приговоры, которые зачастую противоречили предложенным русским составом общины.

Впрочем, подобная ситуация складывалась не всегда. В некоторых этносмешанных общинах Казанской губернии представители татарской части мещан, по сравнению с русскими, регулярно посещали все мирские сходы и составляли, как правило, большинство их участников. К этому добавлялись сплоченность и дисциплинированность мусульман, которые не раз отмечались в рапортах мещанских старост Казани и Симбирска. Между татарскими и русскими мещанами при решении некоторых общинных проблем зачастую возникали споры. Причиной в данных случаях было особое мнение участников от татарской части общин, подкреплённое их численным превосходством. Подобная ситуация складывалась из-за неявки на общинные сходы представителей русского населения. К тому же в конце 80-х — начале 90-х гг. часто камнем преткновения были благотворительные денежные капиталы (около 80 тыс. руб.), которые принадлежали русским мещанам и использовались для поддержки сирот, стариков и бедняков из своей среды, а татары-общинники желали распределения доходов для развития торгового капитала между членами общины.

Противоречия между двумя этническими группами возникали также в связи с выражением «всеподданических чувств» императору при составлении телеграммы Александру III 17 октября с выражением сочувствия в связи с крушением императорского поезда в 1888 году. В 1890 году мусульмане в г. Казани провели отдельный молебен в годовщину упомянутого события, о чем составили приговор, который направили на имя министра внутренних дел с просьбой «повергнуть их всеподданические чувства к стопам императора» и доложить ему о состоявшемся собрании.

В связи с постоянно возникающими конфликтами русские мещане в Казани предпринимали решительные попытки самостоятельного распределения благотворительного капитала. Более того, русские мещане выступали с предложениями о сокращении численности татар-мещан в составе сословных объединений. Прошения по данному вопросу не были утверждены губернским правлением.

Материалы архивных фондов и периодической печати пореформенного периода подтверждают тот факт, что при организации мещанских сходов порой его члены игнорировали не- которые национальные традиции татар. Каждый раз это зависело от состава мещанской общины, а следовательно, от принимаемых её членами решений — фактора исключительно субъективного.

Рассмотренные обстоятельства негативного взаимодействия относятся в большинстве случаев к мещанским общинам этносмешанного характера. В целом мещанские общины организовывались на основе территориального и национального признака, что исключало возможность возникновения конфликтных ситуаций. Общинные традиции русского населения являлись господствующими не только в силу численного преобладания русских, но и благодаря постоянному контролю со стороны губернских административных органов. Упадок данной формы организации мещан наметился ещё в пореформенное время. I Всероссийский съезд предста- вителей мещанских обществ 1914 года определил необходимость создания особого совещания для решения вопроса о дальнейшем существовании общины [7, с. 23]. Но ход истории, распад государственного строя одной из могущественных держав мира предрешил и судьбу мещанских обществ.

В заключение отметим, что большинство научных работ, имеющих объектом исследования татарское население Поволжья, проведены в более широких территориальных рамках Поволжья и Приуралья, или Поволжско-Приуральской историко-этнографической области. Изучаемый нами регион Среднего Поволжья и его татарское население являются частью этой общности. Таким образом, проведенное нами исследование и его выводы могут быть распространены (с небольшими оговорками) на всех волгоуральских татар.