Этнопсихологические особенности удовлетворенности личности жизнедеятельностью

Удовлетворенность личности своей жизнедеятельностью выступает одним из основных показателей и составляющих ее общего субъективного благополучия. От уровня удовлетворенности личности своей жизнью зависят ее социальная активность, валентность и сила эмоциональных проявлений, направленность реализации субъектной позиции. В условиях многонациональных отношений необходимо учитывать этнопсихологические факторы формирования субъективного благополучия, поскольку это обеспечивает гуманистический характер общественных отношений, их прогрессивное развитие, отсутствие неконструктивных конфликтных межнациональных взаимоотношений [2; 3; 4]. В связи с этим проблема этнопсихологических особенностей удовлетворенности личности основными составляющими жизни и деятельности имеет большое социальное значение.

Целью исследования явилось определение этнопсихологических особенностей удовлетворенности личности жизнедеятельностью. В исследовании применялись следующие методики: авторские 10-балльные шкалы удовлетворенности жизнью и деятельностью (13 шкал, валидность которых обоснована: физическое здоровье, настроение, успеваемость, активность вне занятий в вузе, отношения с окружающими, отношения в семье, материальная обеспеченность, личная жизнь, жилищные условия, выбор профессии, качество получаемого образования, отношения с преподавателями, общее ощущение благополучия); шкала психологического благополучия К. Рифф в адаптации Т.Д. Шевеленковой и П.П. Фесенко; шкала общей самоэффективности Р. Шварцера, М. Ерусалем, В.Г. Ромека; тест диспозиционного оптимизма Ч. Карвера и М. Шейера; тест жизнестойкости Д.А. Леонтьева, Е.И. Рассказовой.

В исследовании приняли участие студенты – представители трех этнических групп, исторически контактирующих между собой на территории Поволжья: русские (80 чел., средний возраст – 20,2 ± 1,72 года), татары (25 чел., средний возраст – 20,4 ± 2,31) и казахи (25 чел., средний возраст – 20,1 ± 3,1). Общий объем выборки составил 130 чел. Сравниваемые выборки были выравнены по полу, возрасту и месту проживания.

По результатам исследования средний показатель удовлетворенности жизнедеятельностью у татар составил 7,96 ± 0,85 баллов, у русских – 7,11 ± 0,64, у казахов – 6,87 ± 0,82. Заметно, что удовлетворенность жизнедеятельностью у татар выше, чем у представителей других этнических групп, а у казахов – ниже. Татары в большей степени довольны тем, что происходит у них в жизни, их стремления и ожидания, очевидно, больше совпадают с реальным положением дел, чем у русских и казахов. Казахи заметно меньше довольны происходящим в их жизни, возможно, в силу большего разрыва между притязаниями и тем, что они имеют в реальности. Видно, что разброс результатов в группе русских студентов выражен в меньшей степени, чем в двух других группах, что свидетельствует о большей однородности выборки представителей русского этноса в плане общей удовлетворенности жизнедеятельностью.

В структуре общей удовлетворенности жизнедеятельностью в группе русских студентов заметно выделяется большая удовлетворенность своим настроением (8,0) и активностью внеучебных занятий (8,28) и менее выражена удовлетворенность своим материальным обеспечением (6, 68). У представителей татарского этноса выражена удовлетворенность теми же сторонами жизнедеятельности (8,64 и 8,4 соответственно) и добавляется относительно высокая удовлетворенность качеством получаемого образования (8,2), в меньшей степени татарские студенты удовлетворены своей успеваемостью (7,6). Казахи больше довольны качеством получаемого образования (7,4), в меньшей степени их удовлетворяет материальная обеспеченность (6,25). Можно заметить, что при одинаковых условиях получения образования (в исследовании участвовали студенты одного вуза) высокие оценки удовлетворенности у татар и казахов связаны с образованием, а у русских – с эмоциональной сферой и внеучебной активностью. Это косвенным образом свидетельствует о значимости образования для татар и казахов, тогда как для русских наиболее значимые сферы жизнедеятельности, где в основном все получается, – это эмоциональные переживания и внеучебная активность. Резервы повышения общей удовлетворенности жизнедеятельностью у русских и казахов находятся в направлении улучшения материального обеспечения, а у татар – в улучшении своей успеваемости в процессе обучения.

Сравнивая полученные результаты трех этнических групп, можно отметить выраженные различия по многим показателям удовлетворенности жизнедеятельностью между группами татар и казахов, русских и казахов. Между русскими и татарами значимых различий в удовлетворенности не выявлено. Исключение составляет удовлетворенность качеством получаемого образования: у русских студентов она ниже, чем у представителей татарского этноса (U эмп. = 74, U крит. = 92 при p < 0,01). Соотнеся этот факт с результатом о том, что сфера высокой удовлетворенности у русских связана не с образованием, можно сделать вывод о наличии трудностей у русских студентов в процессе профессионального образования, а также о достаточно большом несоответствии между желаемыми и реализуемыми целями в отношении качества получаемого образования. Более высокая удовлетворенность татарских студентов качеством образования может быть также связана с их более выраженной, чем у русских, субъектной позицией в процессе обучения.

При сравнении выборок представителей татарского и казахского этносов получены значимые различия (р < от 0,01 до 0,001) в уровне удовлетворенности по следующим показателям: настроение, активность во внеучебное время, отношения в семье, материальная обеспеченность, жилищные условия, личная жизнь, выбранная профессия, ощущение общего благополучия. По всем перечисленным показателям у казахских студентов удовлетворенность значимо ниже, чем у татарских, из чего можно заключить о наличии у казахской молодежи более выраженных фрустрационных состояний по сравнению с татарскими студентами.

Между представителями русского и казахского этносов меньше различий: если между татарами и казахами различия выявлены по восьми показателям удовлетворенности, то между русскими и казахами – по четырем. Это активность во внеучебное время, отношения в семье, жилищные условия, ощущение общего благополучия. Казахские студенты имеют значимо более низкие показатели по перечисленным показателям, чем русские (р < 0,01).

Видно, что активность представителей казахского этноса в юношеском возрасте, по сравнению с русскими и татарами, не реализуется достаточно полно и не позволяет, как правило, достигать желаемого результата, что в свою очередь связано с накоплением внутреннего напряжения и формированием негативного аффективного фона, который со временем может проявиться в асоциальной активности.

Рассмотрим различия в показателях психологического благополучия, жизнестойкости, дис-позиционного оптимизма и самооценки своей эффективности в трех этнических группах.

Общий показатель психологического благополучия значимо не различается у представителей русского, казахского и татарского этносов, принявших участие в исследовании: во всех трех группах этот показатель в пределах нормы. Однако по отдельным шкалам получены значимые различия. Так, у казахов в меньшей степени выражен показатель позитивных отношений, чем у русских (U эмп. = 69, U крит. = 92 при p < 0,01) и у татар (U эмп. = 90, U крит. = 112 при p < 0,05). У представителей русского и татарского этносов этот показатель значимо не различается и находится в пределах нормы, у представителей казахского этноса – ниже нормы. Из этого можно заключить, что казахская молодежь имеет значимо меньше доверительных отношений с окружающими, им сложнее, чем русским и татарам, быть открытыми в социальных контактах, проявлять теплоту, заботиться о других, идти на компромиссы в межличностных взаимоотношениях.

Значимые различия получены по шкале «Управление средой» между казахами и татарами. Татары в большей степени, чем представители казахского этноса, чувствуют в себе управленческий потенциал, контролируют деятельность свою и окружающих, способны создавать условия для достижения своих целей и удовлетворения потребностей (U эмп. = 79, U крит. = 92 при p < 0,01). Казахи в большей степени, чем татары, испытывают трудности в организации повседневной жизни, чувствуют себя неспособными изменить или улучшить складывающиеся обстоятельства, осуществлять контроль за происходящим. Следует отметить, что этот показатель в трех группах находится в пределах нормы.

Показатель по шкале «Осмысленность жизни» у казахских студентов значимо ниже, чем у русских (U эмп. = 65, U крит. = 92 при p < 0,01) и у татарских (U эмп. = 72, U крит. = 92 при p < 0,01), и его значения ниже нормы. Значения, полученные на русской и татарской выборках, находятся в пределах нормы и свидетельствуют о большей осмысленности жизни, наличии целей, убеждений и жизненной перспективы, насыщенности и активности жизни, целеустремленности. Все перечисленные качества в меньшей степени характерны для казахской молодежи, что позволяет говорить о снижении смысловой составляющей жизни.

Самоэффективность значимо выше у русских студентов по сравнению с казахскими (U эмп. = 68, U крит. = 92 при p < 0,01). Русские студенты в большей степени, чем казахские, верят в собственные силы и способности, в успех собственных действий. Они сильнее убеждены в том, что в деятельности и общении смогут эффективно применить свои знания, умения и опыт. Возможно, более высокая самоэффективность у русских студентов, по сравнению с казахскими, связана с накоплением опыта успешных действий в деятельности и общении, более выраженной ценностью успеха, более выраженными притязаниями, наличием социального моделирования и наблюдением за действиями успешных людей, а также более выраженным социальным подкреплением успеха.

Диспозиционный оптимизм во всех трех группах выражен средне (5–6 стен), что свидетельствует о средней выраженности ожиданий хороших событий в будущем у представителей русского, казахского и татарского этносов. На уровне тенденции (p < 0,07) диспозиционный оптимизм у казахов ниже, чем у русских. Казахи чуть менее ожидают от будущего положительных моментов, верят в достижение положительного результата своей активности, в силу этого прикладывают меньше усилий, чем русские, для достижения цели. Возможно, это связано с меньшей насыщенностью жизни целями и смыслом, о которой говорилось выше.

Как следствие сказанного ранее, у казахов по сравнению с русскими и татарами значительно меньше (на уровне p < 0,05 и p < 0,01) выражены все показатели жизнестойкости: вовлеченность, контроль и принятие риска, хотя все показатели в трех группах находятся в пределах нормы. Казахи в большей степени, чем остальные участники исследования, чувствуют отстраненность от жизни, не верят в собственные силы, позволяющие им контролировать события и принимать рискованные решения, в силу этого пассивны и имеют несколько сниженный эмоциональный фон. Русские и татары в большей степени чувствуют вовлеченность в жизнь, они более контактны и деятельны, стремятся использовать неопределенные и сложные ситуации для получения полезного опыта, знают о том, что могут справиться с трудностями и научиться новому и интересному. Они ощущают, что сами выбирают свой путь и деятельность, чаще, чем казахи, вступают в борьбу, даже если успех не гарантирован, лучше справляются со стрессом, в большей степени жизнестойки. Следует еще раз подчеркнуть, что все показатели жизнестойкости во всех трех группах находятся в пределах нормы.

Таким образом, проведенный сравнительный анализ показателей удовлетворенности различными сторонами жизни и деятельности, а также связанных с ними показателей психологического благополучия, самоэффективности, диспозиционного оптимизма и жизнестойкости в группах русских, казахов и татар показал следующее:

• 1.    Высокая удовлетворенность у студентов – представителей татарского и казахского этносов связана с образованием, а у русских студентов – с эмоциональной сферой и внеучебной активностью, что косвенным образом свидетельствует о значимости образования для татар и казахов, тогда как для русских наиболее значимыми сферами жизнедеятельности выступают эмоциональные переживания и внеучебная активность.

• 2.    Активность представителей казахского этноса в юношеском возрасте, по сравнению с русскими и татарами, не реализуется так же полно и не позволяет, как правило, достигать желаемого результата, что в свою очередь связано с накоплением внутреннего напряжения и формированием негативного аффективного фона.

• 3.    Казахская молодежь имеет значимо меньше доверительных отношений с окружающими, им сложнее, чем русским и татарам, быть открытыми в социальных контактах, идти на компромиссы в межличностных взаимоотношениях, управлять обстоятельствами и чувствовать осмысленность происходящего, что ведет к снижению оценки своей эффективности, настороженности к риску и некоторому пессимизму.

• 4.    В целом удовлетворенность жизнедеятельностью и психологическое благополучие у представителей русского, казахского и татарского этносов в юношеском возрасте выражены средне и находятся в пределах психодиагностической нормы.

Ссылки и примечания:

• 1.    Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 14-06-00250.

• 2.    Григорьева М.В. Этнопсихологическая специфика адаптационной активности и субъективного благополучия личности // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Философия. Психология. Педагогика. 2012. Т. 12, № 1. С. 49–53.

• 3.   Тарасова Л.Е. Представления о благополучии у этносов Поволжья // Наука и бизнес: пути развития. 2015. № 8. С. 14–16.

• 4.   Шамионов Р.М. Этнокультурные факторы субъективного благополучия личности // Психологический журнал. 2014.

Т. 35, № 4. С. 68–81.