Эволюция общественно-политических взглядов С.П. Мельгунова в 1930-1956 гг

Арифуллин Фарит Мунерович

Без имени Сергея Петровича Мельгунова (1879/80–1956 гг.) невозможно представить российскую историческую мысль XX в. Современник и участник переломных для России событий XX в., Мельгунов как историк и свидетель проводит глубокий анализ событий революционной эпохи. Его монографии, такие как: «Дела и люди Александровского времени» (Берлин, 1923), «Красный террор в России (1918–1923)» (Берлин, 1923), «Трагедия адмирала Колчака. Из истории Гражданской войны на Волге, Урале и в Сибири» (Белград, 1930–1931), «На путях к дворцовому перевороту: заговоры перед революцией 1917 года» (Париж, 1931), «Как большевики захватили власть: Октябрьский переворот 1917 года» (Париж, 1953), «“Золотой немецкий ключ” к большевистской революции» (Париж, 1940), «Судьба императора Николая II после отречения. Историко-критические очерки» (Париж, 1951), постоянно переиздаются в России и переведены на основные европейские языки [1].

В эволюции общественно-политических воззрений С.П. Мельгунова можно определить три периода: 1) ранний, главным образом дореволюционный (до 1922 г.), 2) эмигрантский период народно-социалистических воззрений (с 1922 г. до середины 1930-х гг.), 3) эмигрантский период правых общественно-политических взглядов (с середины 1930-х гг. до конца жизни).

Формирование личности Мельгунова как публициста, историка и политика изначально было связано с народническим движением. Исследователь русского старообрядчества и сектантства, Мельгунов по своим общественно-политическим воззрениям был близок к коллегам – профессиональным историкам, публицистам и литераторам, известным народникам, таким как Николай Константинович Михайловский и Василий Иванович Семевский. В 1906 г. он вступает в партию кадетов. В то время когда для университетских гуманитариев были характерны кадетские воззрения, у Мельгунова сложились взгляды народнического толка с явным уклоном в просветительство. Мельгунов выходит из партии кадетов. Его журналистская, издательская, партийная деятельность была реализацией этих взглядов, и в 1907 г. он вступает в партию народных социалистов. Свой переход Сергей Петрович объяснял тем, что энесы ближе к народу, программа партии логичнее и яснее. Н.К. Михайловской, «властитель дум», идеолог народнического движения, отражал настроения русской интеллигенции того периода [2, с. 84]. Народные социалисты предлагали замену монархии республикой, отмену сословного строя, равенство всех граждан перед законом, свободу слова, совести, печати, собраний, союзов, а главный вопрос страны – земельный – они решали следующим образом: конфискация помещичьих, казенных, монастырских и церковных земель и передача их в общенародную собственность. Народные социалисты также полагали, что высшим органом управления должно стать однопалатное народное представительное собрание, избираемое всеми гражданами, достигшими 20 лет, на основе прямого и тайного голосования. На местах должны быть введены органы самоуправления, основанные на широких демократических началах [3, с. 33].

Демократические и гуманистические убеждения Мельгунова обусловили его неприятие победы большевиков в событиях октября – ноября 1917 г., определили его активную деятельность в рядах партии народных социалистов, направленную на объединение всех антибольшевистских сил и ведение борьбы с большевиками. Пять арестов, полтора десятка обысков, тюремное заключение (в общем итоге больше года), смертный приговор, насильственная высылка из страны – все эти обстоятельства, пережитые Мельгуновым, наложили отпечаток на его позицию как публициста, тональность выступлений против большевиков, темы работ [4, с. 14–85].

Революция и Гражданская война, поражение и необходимость покинуть родину ожесточили взгляды всех эмигрантов, усилили их непримиримость к противникам. В то же время в среде эмигрантов шел процесс интенсификации творческой мысли. В этом отношении Мельгунов не был исключением. В эмиграции он встал в ряды «непримиримых». Книга Мельгунова «Красный террор в России (1918–1923)» была его первым политическим выступлением. Она ознаменовала собой переход Мельгунова к работе над новым кругом тем – недавнего прошлого, из которого непосредственно вырастала современность. Работа над книгой обострила антибольшевистскую направленность общественно-политической позиции Мельгунова, сделала ее доминирующей в его воззрениях и деятельности. В новых для него условиях элемент просветительства в его общественно-политических воззрениях исчез.

В 1930-е гг. анализ близкого исторического опыта, размышления над механизмом исторических событий привели его к новому пониманию истории и повлияли на его общественно-политические взгляды.

На момент написания книги «Судьба императора Николая II после отречения. Историкокритические очерки» в 1930-е гг. политические взгляды Сергея Петровича подвергались кардинальным изменениям: партия народных социалистов, которой он отдал всю свою жизнь, распалась и прекратила свое существование. Историк в письме от 18 февраля 1939 г. своему однопартийцу А.Ф. Изюмову сообщил о своем выходе из партии: «Мы (Пр[асковья] Евг[еньевна] (Прасковья Евгеньевна Мельгунова-Степанова – жена С.П. Мельгунова. – Ф. А. ) и я) все-таки вышли из парижской группы н[ародных] с[оциалистов]. Значения это, конечно, не имеет, ибо “группа” за 8 лет моего отсутствия собралась только раз через год после кончины В.А. (Мякотин Венедикт Александрович – историк, один из основателей партии народных социалистов, эмигрант. – Ф. А. )» [5, с. 212]. Постепенный и длительный переход Мельгунова в лагерь крайне правых, сближение его с монархистами следуют из его разочарования в народном социализме, неверия, что социалисты любых оттенков и мастей могут построить справедливое общество. В конце своей жизни историк с горечью осознавал, что в России произошли трагические события, произошел ненужный стране февральский переворот, а октябрьский вооруженный захват власти большевиками-ленинцами он не воспринял с первого дня. Эту перемену в своих взглядах историк описывает в письме племяннику: «Политический строй – мы им были очень недовольны. Только теперь видишь по сравнению с другими, что он плох был относительно. Не годилась в сущности лишь вывеска, отзывавшаяся средневековой теократией. Не удовлетворяла существовавшая конституция, т. е. имевшееся народное представительство в виде Государственной думы, но она эволюционировала и через 25 лет, это почти неизбежно, без всяких потрясений в России установилась бы подлинная демократия» [6, с. 306].

Мы приходим к выводу, что создание Мельгуновым трилогии «Революция и царь», где главные действующие лица – император и его семья, свидетельствует о глубоком кризисе во взглядах историка на народный социализм. Исследователь постоянно подвергал аналитическому рассмотрению период царского самодержавия, восемь месяцев Временного правительства и 27 лет существования советского строя. Историк приходил к выводу, что оптимальным с точки зрения экономических свобод и политического мировоззрения являлось царствование Николая II. Наибольшего экономического и духовного процветания Россия добилась именно в его царствование в 1913 г. И не удивительно, что правительство СССР постоянно сравнивало новейшие достижения советской плановой экономики с достижениями старой России 1913 г.

Еще один угол зрения Мельгунова, под которым он рассматривал большевизм, – это полное отсутствие всякой моральности советской власти, что для исследователя крайне щепетильного и высокоморального являлось абсолютно неприемлемым. «Только нравственно оправданная политика имеет право именоваться политикой. Всякое политическое действие, лишенное нравственных основ, есть лжеполитика, обман и самообман» [7, с. 46].

В конце своей жизни историк подводил итог трагическому революционному 1917 году, по его мысли, сорвавшему страну в бездну и приведшему к гибели старую Россию. Об этом говорится в статье «Ответ на вопросы о русской революции. (Из письма племяннику от 1948 г.)», опубликованной друзьями Мельгунова после его смерти и отражающей политическое кредо ученого в последние годы жизни [8, с. 306]. В конце жизни Сергей Петрович становился на крайне правые, монархические позиции. Свидетельств поправения политических взглядов ученого более чем достаточно: выход из партии народных социалистов, многократное совместное выступление на собраниях с белыми генералами, возглавлявшими белую борьбу с большевизмом, а главное – трилогия «Революция и царь», в особенности книга «Легенда о сепаратном мире», представляют собой апологетику правления Николая II.

Общественно-политические воззрения Мельгунова имели под собой некую теоретическую основу, оформившуюся в сознании историка в результате его размышлений над историческим процессом. Мельгунов писал: «Я решительно отрицаю провиденциальность исторических событий. Детерминизма в истории нет, ибо события протекают среди реальных людей и преломляются в их весьма разной психологии. Все социологические законы в силу этого очень относительны. Так же обстоит дело и с революциями. Надо отбросить предрассудок, что революция происходит там, где народ экономически угнетен. Из голодных бунтов революция не рождается» [9, с. 305]. Мельгунов это подчеркивал многократно: «Революция происходит – так показал имеющийся пока исторический опыт – тогда, когда существующий политический строй уже не соответствует происшедшим социальным и культурным изменениям в стране. Революция происходит тогда, когда командный класс не желает больше жить в условиях не подходящего для него политического быта» [10]. Историк сравнивал революционный 1917 год в России с событиями Великой французской революции и считал, что эволюционным путем можно достичь бóльших результатов. «Революция сама по себе, конечно, при более или менее нормальных условиях наихудший метод разрешения назревавших вопросов. Объективно можно сказать, что без переворота в феврале 1917 г. Россия достигла бы больших результатов, экономических и социальных, если бы продолжала, эволюционируя 25 лет…, идти по пути медленного демократического прогресса, так как основным стимулом русской жизни всегда был земельный вопрос» [11, с. 306].

Историк считал, передвижение помещичьей земли в крестьянское русло при содействии Крестьянского банка шло таким темпом, что через 25 лет вопрос был бы решен окончательно в пользу крестьян, причем были бы избегнуты все произошедшие потрясения. Начало XX в. в России ознаменовалось таким колоссальным ростом промышленности, что после Первой мировой войны индустриализация страны достигла бы огромных размеров. В таком же масштабе шли и социальные завоевания рабочего класса, и развитие капитализма в селе. «Развитие кооперации в деревне уже перед войной 1914 г. превзошло то, что знает Западная Европа, – где не было ничего подобного по мощности нашим союзам маслоделов в Сибири: это были подлинные конкуренты капитализма» [12].

Говоря о февральско-мартовском перевороте, Сергей Петрович вступает с противоречие со своими трудами, созданными ранее. Для сравнения следует обратиться к его монографии «На путях к дворцовому перевороту: заговоры перед революцией 1917 года»: «Ее (Февральскую революцию. – Ф. А.) никто не ждал и непосредственно не готовил». Мельгунов всегда писал о тщательно подготавливаемой акции переворота, а не спонтанной, в последнюю может поверить лишь очень наивный человек. Выходит, что Мельгунов-политик в последние годы жизни превалировал над Мельгуновым-историком: «Общественная мысль так уже свыклась с тезисом, что существовавшие политические формы не соответствовали положению, – что революция, т. е. государственный переворот, радостно была приветствуема всем населением – это была поис- тине народная, почти бескровная революция. <…> Казалось, что она бесконечно ускорит демократический прогресс. На деле получилось иное – и здесь виноваты только люди – плохие актеры на исторической сцене» [13].

Октябрьский переворот 1917 г. грубо нарушил демократические пути развития России. «Хваленая индустриализация построена на гробах… Насильственная коллективизация привела к обнищанию населения и снова к миллионам жертв… Создался новый командный класс, который поддерживает террористическую диктатуру… Пойдет ли Россия при таких условиях по пути демократическому? Я думаю, что пойдет, ибо не верю, что русского можно превратить в “робота”» [14, с. 307]. Здесь Мельгунов остается верен себе – страстно ненавидя большевизм, он в то же время верит в способность русских людей построить справедливое демократическое общество с равными правами для всех людей.

Даже победа в Великой Отечественной войне, которая произвела глубокое впечатление на эмигрантов, оказав влияние на эволюцию их взглядов (П.Н. Милюков), не заставила Мельгунова уйти из лагеря непримиримых. После войны Мельгунов боролся за объединение эмиграции на базе антибольшевистских сил. Он предвидел, что в будущем в такой многонациональной стране, как Россия, возникнут очаги сепаратизма. Выступая за единую и неделимую Россию, он нажил себе врагов в лице самостийников. Мельгунов многократно повторял, что видит свою Родину только в демократическом будущем, вместе с Европой.

При всем непростом развитии общественно-политических воззрений Мельгунова его этическая позиция, нравственные принципы, сформировавшиеся в начале жизненного пути, оставались неизменными на протяжении всей политической и научной деятельности ученого.

С.П. Мельгунов – яркая фигура в истории русской культуры, с большим творческим наследием, востребованным в наши дни. Эволюция его общественно-политических взглядов, отраженных в его трудах, представляет собой самостоятельный научный интерес, и вместе с тем ее учет важен при анализе его исторических исследований.

Необходимо добавить еще один штрих к портрету ученого-исследователя. Мельгунов был на удивление цельной личностью, принципиальным и последовательным человеком. Раз решив что-то для себя, он оставался верен идее до конца. Профессор П.Е. Ковалевский знал историка лично, говорил о нем: «С.П. Мельгунов был всегда горячим и подчас резким оппонентом, не признававшим полумер, необыкновенно прямолинейным», но в научной работе, добавляет автор, «он был объективен, приводил всегда мнения противоположных сторон и цитировал показания свидетелей и авторов самых различных политических направлений» [15, с. 147].

Ссылки:

• 1.    Мельгунов С.П.: 1) Дела и люди Александровского времени. Берлин, 1923. 341 с. ; 2) «Золотой немецкий ключ» к большевистской революции. Париж, 1940. 157 с. ; 3) Как большевики захватили власть: Октябрьский переворот 1917 года. Париж, 1953. 390 с. ; 4) Красный террор в России (1918–1923). Берлин, 1923. 208 с. ; 5) На путях к дворцовому перевороту: заговоры перед революцией 1917 года. Париж, 1931. 281 с. ; 6) Судьба императора Николая II после отречения. Историко-критические очерки. Париж, 1951. 422 с. ; 7) Трагедия адмирала Колчака. Из истории Гражданской войны на Волге, Урале и в Сибири. Белград, 1930–1931. Ч. I–III.

• 2.    Мельгунов С.П. Воспоминания и дневники. Париж, 1964. Вып. II. 90 с.

• 3.    Программы главнейших русских партий. М., 1917. 64 с.

• 4.    Мельгунов С.П. Воспоминания и дневники. Париж, 1964. Вып. II. С. 14–85.

• 5.    Сыпченко А.В. «Объективной истории революции Вы вообще указать мне не сможете»: письма С.П. Мельгунова к А.Ф. Изюмову. 1927–1939 гг. // Исторический архив. 2007. № 4. С. 189–217.

• 6.    Мельгунов С.П. Ответ на вопросы о русской революции. (Из письма племяннику от 1948 г.) // На темы русские и общие : сб. материалов в честь проф. Н.С. Тимашева / под почет. ред. проф. П.А. Сорокина, под ред. проф. Н.П. Полторацкого. Нью-Йорк, 1965. С. 410–428.

• 7.    Михайловский А. Мысли об эмиграции // Российский демократ. Нью-Йорк, 1957. № 2. Сб. 27.

• 8.    Мельгунов С.П. Ответ на вопросы … С. 306.

• 9.   Там же. С.305.

• 10. Тамже.

• 11. Там же. С.306.

• 12. Тамже.

• 13. Тамже.

• 14. Там же. С.307.

• 15.    Ковалевский П.Е. С.П. Мельгунов // Вестник Института по изучению СССР. Мюнхен, 1956. № 3 (20). Июль – сентябрь. С. 147–149.