Юридические основания прекращения статуса адвоката: нормативно-правовой анализ

Прекращение статуса российского адвоката регулируется нормой ст.17 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»1(далее – также Закон об адвокатуре), которое в ряде случаев наступает в связи с наличием дисциплинарного нарушения.

Так в ч. 2. ст. 17 Закона об адвокатуре перечислены следующие положения, служащие основаниями для прекращения адвокатского статуса: неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем;

нарушение адвокатом норм Кодекса профессиональной этики адвоката;

незаконное использование и (или) разглашение информации, связанной с оказанием адвокатом квалифицированной юридической помощи своему доверителю, либо систематическое несоблюдение установленных законодательством Российской Федерации требований к адвокатскому запросу;

неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом решений органов адвокатской палаты, принятых в пределах их компетенции;

установление недостоверности сведений, представленных в квалификационную комиссию в соответствии с требованиями законодательства;

отсутствии в адвокатской палате в течение четырех месяцев со дня наступления обстоятельств, предусмотренных законодательством, сведений об избрании адвокатом формы адвокатского образования.

Нарушение адвокатом требований Закона об адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката (далее также – КПЭА)2, совершенное умышленно или по грубой неосторожности влечет за собой применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных в подп. 13 п. 2 ст. 30 Закона об адвокатуре и ст. 18 КПЭА.

Согласно п. 6 ст.18 КПЭА мерами дисциплинарной ответственности являются: 1) замечание; 2) предупреждение; 3) прекращение статуса адвоката.

Если обратиться к дисциплинарной практике адвокатских палат, то следует отметить, что решения квалификационных комиссий и советов адвокатских палат субъектов Российской Федерации демонстрируют диаметрально противоположные подходы к оценке наличия дисциплинарных нарушений в деятельности адвоката, что свидетельствует об отсутствии единообразия правоприменительной практики адвокатских палат при привлечении адвокатов к дисциплинарной ответственности.

Так согласно п. 9 ст. 6 КПЭА в целях сохранения профессиональной тайны адвокат должен вести делопроизводство отдельно от материалов и документов, принадлежащих доверителю. Необходимость его ведения также вытекает из содержания п. 3 ст. 8 Закона об адвокатуре, в соответствии с которым полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий сведения, предметы и документы могут быть использованы в качестве доказательств обвинения только в тех случаях, когда они не входят в производство адвоката по делам его доверителей.

Адвокатская палата Ульяновской области считает, что отсутствие у адвоката производства по делу (досье) должно расцениваться как недобросовестное отношение к исполнению профессиональных обязанностей и несоблюдение сложившихся в адвокатуре обычаев и традиций. Некоторые адвокатские палаты привлекают адвокатов к дисциплинарной ответственности не только за отсутствие адвокатского досье (делопроизводства), но и за его ненадлежащее содержание.

Например, Адвокатская палата Нижегородской области решила, что адвокат ненадлежащим образом исполнил свои обязательства, поскольку в его адвокатском досье практически не содержатся выписки из материала дела, тезисы защитительной речи адвоката, а также адвокатское производство не содержит копии (проекта) кассационной жалобы, что дает квалификационной комиссии основание считать установленным, что адвокат фактически отказался от обжалования приговора.

Часть палат не признает сам факт отсутствия адвокатского досье (делопроизводства) ненадлежащим исполнением обязательства перед доверителем, но указывает, что отсутствие адвокатского производства по делу дает основание квалификационной комиссии считать установленным обоснованность доводов, изложенных в жалобе, и сделать вывод о том, что адвокат не квалифицированно оказал юридическую помощь своему доверителю3.

Меры дисциплинарных взысканий различаются в зависимости от серьезности совершенного дисциплинарного проступка, его опасности для адвокатского сообщества, вредных последствий, наступивших или могущих наступить для доверителя. Так, в соответствии с п. 4 ст.18 КПЭА при определении меры дисциплинарной ответственности должны учитываться тяжесть совершенного проступка, обстоятельства его совершения, форма вины, иные обстоятельства, признанные советом существенными и принятые во внимание при вынесении решения.

При этом следует учитывать, что применяемые сегодня к адвокатам меры дисциплинарных взысканий, исчерпывающий перечень которых установлен Кодексом профессиональной этики адвоката, не имеют четких критериев разграничения.

Анализ правовых оснований прекращения статуса адвоката показал субъективную оценку действий или бездействий адвоката с точки зрения характера тяжести проступка, с чем связана проблема объективности применения дисциплинарных взысканий. Законодательство об адвокатуре не устанавливает градацию правонарушений по их тяжести. Отсутствие в Кодексе четких санкций за конкретные проступки адвокатов вызывает на практике определенные негативные явления, поскольку любое нарушение может повлечь за собой любую меру ответственности.

Законодательством об адвокатуре определены виды дисциплинарных взысканий, однако механизм их применения в зависимости от конкретного проступка адвоката четко не определен. В каких случаях привлечения к дисциплинарной ответственности советом адвокатской палаты следует сделать замечание, а в каких применить самую строгую меру наказания в

Законе об адвокатуре не отрегулировано. Поэтому, как правильно утверждает Мельниченко Р. Г., совет адвокатской палаты имеет полное право при идентичных ситуациях применить в отношении одного адвоката такую меру ответственности, как замечание, а к другому - прекращение статуса адвоката, что создает возможность злоупотреблений со стороны членов советов адвокатских палат. Кроме того, появляется вероятность создания ситуации, когда адвокатское деяние в одном регионе расценивается как правонарушение, а в другом – нет4.

Неисполнение либо ненадлежащее исполнение адвокатом своей конституционной обязанности по оказанию доверителю квалифицированной юридической помощи заключаются в оказании адвокатом неквалифицированной или некачественной юридической помощи.

Данное положение, закрепленное в п.1,ч.2,ст.17 Закона об адвокатуре, служащие основанием для прекращения статуса адвоката, содержит нечеткие критерии оценки противоправных действий адвоката, что в свою очередь приводит к субъективным выводам в отношении действий или бездействий адвоката и как следствие неправомерному прекращению его статуса. Необходимо конкретизировать формулировки п. 1, 3 ч. 2 ст. 17, которые не содержат четких критериев оценки неисполнения или ненадлежащего исполнения адвокатом профессиональных обязанностей и норм Кодекса профессиональной этики адвоката, прописав в законе определение понятию «квалифицированная юридическая помощь».

В норме ч. 1 ст. 17 Закона об адвокатуре требуют нормативного определения действия, порочащие честь и достоинство адвоката или умаляющим авторитет адвокатуры, что затруднено оценочным характером таких понятий как "честь", "достоинство" и "авторитет", относящиеся к сфере морали. Отсутствие однозначности понимания и, соответственно, применения данных категорий приводит к тому, что совершенный адвокатом проступок будет анализироваться и расцениваться субъективно. Также законодательной регламентации требует квалификация характера проступка, с чем связана проблема объективности, отсутствия унификации применения дисциплинарных взысканий. В связи с этим в законодательство об адвокатуре необходимо ввести четкие критерии оценки тяжести правонарушения, определяющие форму дисциплинарного взыскания, которые бы учитывали факт привлечения к дисциплинарной ответственности за ранее аналогичное нарушение, игнорирование принятых мер дисциплинарного воздействия, нанесение материального и морального вреда.