К дифференциации понятий "экзоглоссия" и "экзоглоссная языковая ситуация"

Имплицитно экзоглоссия выделялась и ранее на фоне заимствования, и даже обосновывалась ее значимость в истории любого языка. Е.Э. Биржакова, к примеру, пишет: «Взаимодействие между различными языками на лексическом уровне составляет обязательную и важную страницу в истории лексики каждого национального языка… на разных исторических этапах его развития» [1, с. 9]. Помимо этого, явление экзоглоссии интерпретируется различными авторами со всевозможных ракурсов: «новые источники внешних воздействий» [6, с. 33]; «выбрасываемые наружу актуальные языковые тенденции» [3, с. 237 – 238]; «интенсивная динамизация» [9, с. 38]; «ускоренный переход к новому эволюционному этапу, связанный с новшествами» [7, с. 290]; «высокодинамичный тип эволюции языка, который характеризуется сравнительно быстрыми сдвигами в функционировании конкурирующих единиц (в течение 10 – 12 лет) и высоким коэффициентом роста, характеризующим темпы изменений» [4: 413] и т.п.

Тем не менее в работах отечественных лингвистов термин «экзоглоссия» пока еще редок и зачастую приравнивается к понятию «экзоглоссная языковая ситуация», причем для ее описания используется типология Л.Б. Никольского [10, с. 80 – 81], ср.: [5; 11; 13] и мн. др.

В работах зарубежных лингвистов термин «экзоглоссия» также интерпретируется в фокусе языковых ситуаций и встречается в терминологическом аппарате Б. Хайне, И. Скат-тум, Ш. Хоххауса, Б. Гомеса, Б. Брок-Утне и др.

Ш. Хоххаус называет экзоглоссией такую языковую ситуацию, в которой один либо несколько используемых языков не являются местными [18, с. 3]. Б. Хайне представляет в своем исследовании концепцию, где эк-зоглоссия противопоставлена эндоглоссии на примере языковой ситуации в Малави и Мозамбике. Исследователь сравнивает экзоглос-сию с вертикалью, а эндоглоссию – с горизонталью. Вертикаль характеризует определенный язык межэтнического общения – в данном случае португальский как язык статуса, престижа и социального разграничения, который преподается в школе для достижения экономического благополучия (букв. «продвижения вверх»). Горизонталь отражает спонтанное использование местного (родного) языка в обиходных условиях для обеспечения социального единства и солидарности [17, с. 23 – 25]. Б. Гомес также диагностирует португалоязычную экзоглоссию в своем исследовании языковой ситуации на Островах Зеленого Мыса [16]. Наиболее полное представление

СОВРЕМЕННАЯ ТЕОРИЯ ЯЗЫКА об экзоглоссии наряду с понятием иноязычной речевой деятельности дает норвежская исследовательница И. Скаттум, характеризуя образовательную политику в школах Мали. Там французский язык не является ни доминантным, ни языком большинства, а используется в речи сравнительно небольшого круга людей, представляющих элиту общества. Ученая называет такую языковую ситуацию «дополнительным и вычитающим билингвизмом» [20, с. 68 – 97]. В новых работах И. Скаттум в соавторстве с К. Хольтер [21] и Б. Брок-Утне [14] экзоглоссия рассматривается на примере развития устных форм языка в зоне африканской франкофонии.

Обобщая анализ работ зарубежных исследователей, использующих в своем понятийном аппарате термин «экзоглоссия», мы пришли к следующим выводам: во-первых, под «экзоглос-сией» зачастую понимается языковая ситуация, в которой некий местный язык оказывается как будто в тени чужого языка, ограничивающего или, по крайней мере, регламентирующего распространение первого. C. Фёль-дес обозначает такой характер влияния термином «экзогенный» [15, с. 36]. В этой связи уместно упомянуть Г. Пауля, который в свое время называл такую ситуацию билингвизмом, а именно «любое влияние чужого языка, независимо от его проявления, будь то просто контакт между языками или же реальное владение двумя языками» [19, с. 391]. Как видно, определение экзоглоссии через понятия «влияние» и «экзогенный» не является исчерпывающим. Во-вторых, термин «экзоглоссия» используется не только для обозначения гетерогенности взаимодействующих языков на определенной языковой территории, но и для их функциональной дифференциации. В-третьих, «экзоглоссия» и «экзоглоссная» зачастую употребляются синонимично.

Итак, если экзоглоссию можно определить как параметр эволюционной динамики, предполагающий ксенизацию определенного языка-реципиента, то экзоглоссную языковую ситуацию – как характер функционирования последнего во внутриэтнической территории в условиях экзоглоссии. Тем самым понятие эк-зоглоссии выходит за синхронные (когерентные) рамки, становясь единицей терминологического аппарата лингвосоциологии и эволюционной лингвистики, в то время как понятие экзоглоссной языковой ситуации прочно закреплено за синхронной социолингвистикой.

Таким образом, главным отличием эк-зоглоссии от экзоглоссной языковой ситуации является противопоставление следующего типа: параметр эволюционной динамики

(экзоглоссия) vs. фактическая ситуация с учетом ее функциональных и пространственновременных характеристик (экзоглоссная языковая ситуация). Тем не менее не следует забывать, что экзоглоссия неотделима от реальной экзоглоссной языковой ситуации. Размежевание данных понятий производится в данной статье исключительно в нуждах терминологической ясности, а также для сохранения целостности терминосистем социолингвистики и лингвосоциологии.

В завершение обратимся к социолингвистической типологии Л.Б. Никольского, согласно которой по характеру отношений взаимодействующих языков или их форм все языковые ситуации подразделяются на сбалансированные и несбалансированные. « Сбалансированными считаются такие ситуации, составляющие языки или языковые подсистемы которых в функциональном отношении равнозначны. Компоненты же несбалансированных языковых ситуаций распределены по сферам общения и социальным группам [10, с. 80 – 81].

Типология языковых ситуаций по характеру отношений взаимодействующих языков или их форм у Л.Б. Никольского до сих пор используется в социолингвистических исследованиях в основном отечественного образца. В основе представлений о не/сбалансирован-ности лежит постулат Э. Хаугена о «не/сба-лансированном двуязычии» [12, с. 277 – 289]. Между тем практика сегрегации экзоглоссии и эндоглоссии явственно показывает, что сбалансированность присуща только эндоглос-сным языковым ситуациям, которые корректнее было бы обозначить состояниями, а для экзоглоссии типична функциональная дифференциация ЯД и ЯР . Анализ работ отечественных исследователей показал, что на практике сбалансированные экзоглоссные ситуации не встречаются , ср.: [5; 11; 13]. В исследованиях зарубежных лингвистов, цитированных выше, функции контактирующих языков также весьма далеки от «баланса». Н.Б. Мечков-ская убедительно доказывает, что экзоглос-сные сбалансированные ситуации нетипичны для современных живых форм языка (нельзя владеть двумя формами или (функциональными) стилями в одинаковой степени, отсюда термин «сбалансированный»): « Редкость и неустойчивость сбалансированного двуязычия объясняется тем, что полной симметрии в социально-этнических условиях сосуществования двух языков в одном обществе практически не бывает » [8, с. 171 – 173]. Вступая в связь (контакт), будь то языковые формы, страты, единицы и т.д., два субъекта действи-

ИЗВЕСТИЯ ВГПУ тельности выстраивают заведомо дифференцированные отношения, исключающие всяческую сбалансированность.