К истории дисциплинарного устава Киево-Печерского монастыря

Для цитир ования: Семячко С. А. К истории дисциплинарного устава Киево-Печерского монастыря // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. 2020. Т. 42. № 3. С. 19–24. DOI: 10.15393/uchz. art.2020.460

Ранняя история Киево-Печерского монастыря оставляет исследователям множество вопросов, и ряд вопросов касается устава этой обители. Два надежных источника сообщают нам о принятии в Киево-Печерском монастыре при игумене Феодосии Студийского устава. Надежность этих источников обусловливается временем (не позже первой четверти XII века) и местом (в самом Киево-Печерском монастыре) их создания. Во-первых, это «Повесть временных лет». В статье под 6559 (1051) годом говорится, что Феодосий

«нача искати правила чернечьскаго, и обрѣтеся тогда Михаилъ чернець манастыря Студийскаго, иже бѣ пришелъ изъ Грекъ с митрополитомъ Георгиемъ, и нача у него искати устава чернець студийскыхъ. И обрѣтъ у него, и списа, и устави въ манастыри своемъ, како пѣти пѣнья манастырьская, и поклонъ какъ держати, и чтенья почитати, и стоянье в церкви, и весь рядъ церковный и на тряпезѣ сѣданье, и что ясти в кыя дни, все съ уставленьемъ. Феодосий все то изъобрѣтъ, пре-дасть монастырю своему. От того же манастыря переяша вси манастыреве уставъ: тѣмъ же почтенъ есть мана-стырь Печерьскый старей всѣхъ»1.

Во-вторых, это Житие Феодосия Печерского. По его свидетельству, Феодосий

«посла единого отъ братия въ Костянтинь градъ къ Ефрему скопьцю. Да вьсь уставъ Студийскааго ма-настыря, испьсавъ присълеть ему. Онъ же преподобь-нааго отьца нашего повелѣная ту абие и створи, и всь уставъ манастырьскый испьсавъ, и посла къ блаженому отьцю нашему Феодосию. И его же приимь отьць нашь Феодосий, повелѣ почисти предъ братию. И оттолѣ на-чатъ въ своемь манастыри вся строити по уставу мана-стыря Студийскааго, якоже и донынѣ есть, ученикомь его сице съврьшаемъмъ»2.

Оба источника, расходясь в деталях, сходятся в том, что преподобным Феодосием Печерским был принят Студийский устав, чему можно найти подтверждение практически на всем протяжении Жития преподобного Феодосия3. По мнению А. М. Пентковского, в Киево-Печерском монастыре был принят устав Алексея Сту-дита, древнерусский перевод которого «является одним из результатов деятельности преподобного Феодосия Печерского по устроению монастырской жизни в Киево-Печерском монастыре» [3: 155]. По версии А. Поппэ, «это был типикон в редакции Никиты Стифата, напрямую восходящий к ипотипикону самого Феодора Студита, но с некоторыми дополнениями» [4: 26]. Впрочем, для рассматриваемого в данной статье вопроса это не имеет принципиального значения, поскольку речь пойдет не о самом Студийском уставе (в той или иной редакции), а о текстах, сопровождавших функционирование этого устава в монастыре.

Студийский, как и применявшийся на Руси позднее Иерусалимский, устав состоит из двух частей: богослужебной и дисциплинарной. Когда в Житии Феодосия Печерского говорится о чтении устава перед братией, надо думать, что речь идет о дисциплинарной его части. Богослужебный устав невоспринимаем на слух, он состоит из огромного количества богослужебных указаний, определяющих набор и порядок службы каждого дня. В то время как дисциплинарный устав рассказывает о повседневной жизни монастыря и о правилах поведения его насельников4. А. М. Пентковский, рассматривающий это чтение как «акт торжественного объявления законодательного документа», отмечает наличие византийской традиции чтения дисциплинарной части устава перед монастырской братией [3: 171].

Наличие Студийского или Иерусалимского устава не прекращает в монастыре уставную деятельность. Из истории других русских монастырей, возникших в послемонгольское время и основывавшихся уже на Иерусалимском уставе, мы знаем, что к этому уставу, как правило, добавлялись уставы основателей монастырей (как это было в Иосифо-Волоколамском, Корнилие-во-Комельском, Псковском Евфросиниевом монастырях) или другие тексты, посредством которых братии транслировался дисциплинарный устав монастыря5. Это могли быть старческие предания (как было в Кирилло-Белозерском, Соловецком и Антониево-Сийском монастырях)6 или игуменские поучения. Чем более общим по содержанию было поучение, тем шире была сфера его распространения как уставного текста. В целом же такого рода сочинения должны были при Иерусалимском уставе, имевшем свою дисциплинарную часть, по сути, применимую к любой киновии, выполнять функцию своего рода подзаконных актов, учитывающих специфику каждой обители.

До нас не дошло никаких памятников, которые можно было бы определить как устав КиевоПечерского монастыря. Что касается дошедших до нас сочинений Феодосия Печерского, то сейчас можно говорить, пожалуй, лишь об одном памятнике, имеющем отношение к дисциплинарному уставу, – это «Поучение преподобнаго отца нашего Феодосиа, игумена манастыря Печерь- скаго, чинъ на поставление иконома, и пономаря, и торговца»7. Очевидный недостаток текстов уставного характера, происходящих из КиевоПечерского монастыря, от которого «переяша вси манастыреве уставъ», привел к предпринимаемым время от времени попыткам связать какой-нибудь уставной памятник с этим монастырем или непосредственно с самим Феодосием Печерским.

Когда Н. К. Никольским было опубликован «уставъ Святыа Горы», который «вынеслъ архимандрит печерскы Досифей»8, возникло мнение, что это архимандрит Киево-Печерского монастыря, которому было приписано и внедрение на Руси «Чина, как петь 12 псалмов особь». Среди тех, кто придерживался этого мнения, было немало выдающихся специалистов в области агиологии и агиографии9. Это мнение было дезавуировано Г. М. Прохоровым, обратившим внимание на тот факт, что устав адресован ученику Димитрия Прилуцкого Пахомию, и предположившим, что Досифей был архимандритом Нижегородского Печерского монастыря [5]10.

Попытка связать «устав Святыя Горы» с Киево-Печерским монастырем, однако, была предпринята задолго до обнаружения и публикации этого текста Н. К. Никольским, еще в конце XVII века. В заголовке самого позднего (1696 год) из известных мне пяти списков этого текста сказано: «Се вынеслъ архимандритъ печерский Феодосий Святыя Горы устав, како тамо живутъ ино-цы в келиях и чему и насъ учили нашего ради спасения»11. Понятно, что Феодосий Печерский не мог быть автором послания, адресат которого жил на рубеже XIV–XV веков, но в этой атрибуции есть один показательный момент. Вполне возможно, что это не ошибка прочтения протографа, а вполне сознательное исправление. Писец конца XVII века мог понятия не иметь о нижегородском архимандрите Досифее, но Феодосий Печерский был для него значимой и авторитетной фигурой, в том числе и как транслятор общежительного устава.

Заблуждению исследователей XIX–XX веков по поводу авторства устава и «Чина 12 псалмов» И. В. Жиленко находит свое объяснение:

«Автор этих сочинений был причислен к киево-печерским архимандритам на том основании, что в послании Владимирского еп. св. Симона к черноризцу Поликарпу, входящем в Киево-Печерский патерик, упоминается келейное пение 12 псалмов киево-печерскими иноками… Однако соответствующий текст в патерике не содержит сведений о “Чине…” пения, нет в нем указания на Д<осифея> и афонскую практику, к<ото>рая могла внедряться в рус<ский> монастырский обиход неоднократно» [2: 53].

Безусловно, текст Послания Симона к Поликарпу никоим образом не подтверждает киевопечерское происхождение этих двух уставных памятников, хотя само Послание Симона неожиданно оказалось включенным в историю дисциплинарного монастырского устава.

В сборнике конца XV века РГБ, ф. 98 (собр. Егорова), № 92612, в подборке уставных сочине-ний13 находится текст под названием «Поучение Симеона епископа к нѣкоему чернцю печерскому», представляющий собой фрагмент Послания Симона Поликарпу14. Как попал этот текст в число уставных? Казалось бы, он имеет совершенно иную природу, он насквозь риторичен. Если отсечь эти многочисленные восклицания и риторические вопросы, то в сухом остатке у нас будет лишь самый краткий набор дисциплинарных требований к монаху общежительного монастыря: работай во имя Господа со страхом и трепетом, будь кроток, не ропщи на игумена и на служебников, не будь лжив, постись. Главная мысль этого послания – о приоритете соборной молитвы перед молитвой келейной: «…Виною телесною собора церковнаго не лиши-ся»15, «Все бо, елико твориши в кѣлии, ни во что же суть, аще Псалтиру чтеши или оба на 10 псалма поеши, ни единому “Господи, помилуй!” уподо-бится»16. Рассматриваемое поучение из сборника Егор. 926 представляет собой начальную часть Послания Симона к Поликарпу, и именно начало послания и дает нам ключ к пониманию, почему этот текст стал восприниматься как уставной.

Д. И. Абрамович справедливо возводит начало послания Симона к Поликарпу («Брате, сѣдя в безмолвии, собери ум свой и рци к собѣ…»¹⁷) к Паренесису Ефрема Сирина¹⁸. Но в послании из Егор. 926 инципит выглядит несколько иначе: «Брате, сѣдяй в кѣлии своей, сбери си ум и рци к собѣ…». Мена чтения «в безмолвии» на чтение «в кѣлии» не представляется случайной и отсылает нас к совершенно иному тексту.

Статья, начинающаяся со слов «Седя(й) в ке-лии своей, събери си ум…» в «Каталоге памятников древнерусской письменности XI–XIV вв.» учтена как сочинение Нила Синайского с указанием, что она «встречается также и под именем Евагрия» [1: 251]. С Посланием Симона Поликарпу и, соответственно, с 14-м19 словом Паре-несиса Ефрема Сирина эту статью объединяют лишь приведенные выше начальные слова, далее их тексты совершенно расходятся20. Создатели «Каталога…» не указывают греческий текст Нила Синайского, и, думаю, это не случайно. Атрибуция этого текста в рукописях Нилу Синайскому, скорее всего, вторична, на самом деле это поучение аввы Евагрия, дошедшее до нас в составе Скитского патерика21. В рукописях этот фрагмент, будучи извлеченным из состава Скитского патерика, может фигурировать не только под именами Евагрия и Нила Синайского, но и просто под заголовком «От Патерика» или «От Старчества». Связь этого текста с дисциплинарным уставом была закреплена его включением в нравственно-дисциплинарный сборник «Старчество», содержащий материалы, необходимые для того, чтобы старец обучил новоначального инока монастырскому дисциплинарному уставу22.

Интересующая нас фраза «Седя(й) в келии своей, събери си ум…» встречается и в другом тексте сугубо уставного характера, озаглавленном как «Святаго Макариа, како подо-баеть быти иноку» (нач.: «Помышляю убо, чяда, по моему нраву, яко сице длъженъ есть быти инокъ. Да, сѣдя въ кельи своей, събереть умъ свой от всякоя печяли и от всякого парениа уму въ едину мысль, еже на всякый чяс память Божию имѣти и не инѣмъ съмущати сердце…»23), тексте, также известном в достаточно ранней рукописной традиции [1: 239].

Таким образом, получается, что под воздействием текстов уставного характера в ин-ципите Послания Симона Поликарпу меняется одно слово. Новый инципит маркирует текст как уставной. При этом отсекается весьма далекий от текстов уставного характера конец Послания. Результат редактирования на полном основании включается в подборку уставных произведений. Где происходила эта трансформация, сказать сейчас трудно. Возможно, что и за пределами Киево-Печерского монастыря. Тем не менее этот процесс нельзя не воспринимать как еще одну попытку обозначить вклад Киево-Печерского монастыря в киновиальную уставную традицию. Мы очень мало знаем об этом вкладе, но это не значит, что его не было. Поэтому по-прежнему остается актуальным вопрос, в какой среде формировался и какими текстами сопровождался устав первой на Руси киновии.

* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 20-012-00061.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ГИМ – Государственный исторический музей (Москва)

РГБ – Российская государственная библиотека (Москва)

ТОДРЛ – Труды Отдела древнерусской литературы