К вопросу о дифференциации ответственности за преступления, связанные с незаконным оборотом прекурсоров наркотических средств или психотропных веществ

Определив место посягательств, связанных с незаконным оборотом прекурсоров, в системе Особенной части УК РФ, законодатель ввел в составы соответствующих преступлений ряд признаков, дифференцирующих ответственность [1]. Это совершение деяния: из корыстных по буждений (ч. 2 ст. 228.2 УК РФ); повлекшего по неосторожности причинение вреда здоровью человека или иные тяжкие последствия (ч. 2 ст. 228.2 УК РФ); в крупном размере (ч. 3 ст. 229.1 УК РФ); в особо крупном размере (ч. 2 ст. 228.3 УК РФ, п. «в» ч. 2 ст. 228.4 УК РФ, п. «б» ч. 4 ст. 229.1, п. «в» ч. 2 ст. 231 УК РФ); группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 228.4, п. «а» ч. 2 ст. 229.1 УК РФ, п. «а» ч. 2 ст. 231 УК РФ); организованной группой (п. «а» ч. 2 ст. 228.4 УК РФ, п. «а» ч. 4 ст. 229.1 УК РФ, п. «а» ч. 2 ст. 231 УК РФ); лицом с использованием своего служебного положения (п. «б» ч. 2 ст. 228.4); должностным лицом с использованием своего служебного положения (п. «в» ч. 2 ст. 229.1 УК РФ; с применением насилия к лицу, осуществляющему таможенный или пограничный контроль (п. «в» ч. 4 ст. 229.1 УК РФ).

Прежде всего следует отметить нарушение системности в установлении и изложении дифференцирующих признаков. Это не только касается группы посягательств, связанных с незаконным оборотом прекурсоров как таковых, но и вытекает из анализа всей системы наркопреступ- лений. Так, традиционно выделяя крупный и особо крупный размер в качестве свойства, характеризующего предмет преступления, законодатель почему-то не указал его в ст. 228.2 УК РФ, хотя, по нашему мнению, увеличение размеров утраченных в результате преступного нарушения правил прекурсоров объективно повышает общественную опасность преступления. Кроме того, не совсем понятно, к примеру, как нарушение правил учета прекурсоров может повлечь по неосторожности причинение вреда здоровью человека.

В ст. 228.2 УК РФ не выделяются такие квалифицирующие признаки, как совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. Предположим, это произошло потому, что законодатель подразумевает в ч. 1 ст. 228.2 УК РФ неосторожную форму вины. Однако в силу ч. 2 ст. 24 УК РФ деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ. Таким образом, соучастие, в том числе в форме со-исполнительства, совершение преступления организованной группой применительно к рассматриваемому составу вполне возможны. Более того, нарушение указанных правил из корыстных побуждений зачастую происходит именно в результате действий группы лиц.

Сопоставительный анализ квалифицирующих признаков, предусмотренных в ст. 228.1 и 228.4 УК РФ, тоже вызывает ряд вопросов. В частности, почему такие обстоятельства, как совершение деяния в следственном изоляторе, исправительном учреждении, административном здании, сооружении административного назначения, образовательной организации, на объектах спорта, железнодорожного, воздушного, морского, внутреннего водного транспорта или метрополитена, в общественном транспорте либо помещениях, используемых для развлечений или досуга (п. «а» ч. 2 ст. 228.1 УК РФ); с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет) (п. «б» ч. 2 ст. 228.1 УК РФ); лицом, достигшим 18-летнего возраста, в отношении несовершеннолетнего (п. «в» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ), не находят отражения в ст. 228.4 УК РФ? Незаконный оборот прекурсоров создает предпосылки для наркотизации общества, является одной из составляющих фундамента этого процесса. Думается, данные объективно общественно опасные обстоятельства должны дифференцировать уголовную ответственность за деяния, предусмотренные в ст. 228.4 УК РФ, в целях ее усиления. В частности, по запросу «купить прекурсоры наркотиков», размещенному на одном из поисковых сайтов сети Интернет, нашлось 64 млн результатов [2]. Этот простой пример показывает, что получить доступ к прекурсорам посредством использования сети Интернет не составляет никакого труда.

Грамотное применение УК РФ предполагает оценку содеянного в точном соответствии с проецируемыми на конкретный казус уголовно-правовыми нормами [3]. В связи с этим одной из главнейших задач правоприменителя выступает правильное разграничение смежных составов преступлений, которые нередко могут различаться всего лишь по одному из признаков. Осложняет правоприменительный процесс и наличие смежных правонарушений, имеющих иную отраслевую принадлежность (административных, дисциплинарных, гражданско-правовых и т. д.). Важно, чтобы наукой и судебно-следственной практикой были выработаны единообразные подходы к квалификации рассматриваемых преступлений, исключающие ошибки при уголовно-правовой оценке содеянного в работе судебно-следственных органов. А. Соловьев, С. Шейфер и М. Токарева под ошибкой понимают неправильные действия следователя, которые согласно его субъективному отношению способны обеспечить успешное достижение задач уголовного судопроизводства. Однако объективируются они в итоговом решении, признанном прокурором или судом незаконным и необоснованным. В результате наблюдается «либо неправомерное освобождение от уголовной ответственности, либо незаконное привлечение к ней» [4].

В ходе исследования выявлено, что трудности при квалификации преступлений, закрепленных в ст. 228.2, 228.3, 228.4, 229.1 и 231 УК РФ, вызывает их отграничение от административных правонарушений. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях содержит ряд составов административных правонарушений, так или иначе связанных с прекурсорами.

Многие авторы подчеркивают, что главным признаком, лежащим в основе разграничения преступлений и проступков, считается общественная опасность [5]. Так, А.М. Медведев советует использовать как разграничительную категорию не характер общественной опасности деяния, а ее степень. При этом исследователь справедливо указывает, что нередко объекты административных проступков и преступлений, на которые они посягают, тождественны [6]. В объеме общественно опасных последствий видит их различия В.В. Лукьянов [7, с. 84]. Иные представители уголовно-правовой науки высказывают точку зрения, согласно которой разграничительный критерий – не только общественная опасность, но и вид противоправности (В.П. Кашепов [8]).

В научных кругах имеется и иной взгляд на данную проблему, который видится более разумным. В частности, В.Л. Кулапов настаивает, что правовым проявлением общественной опасности деяния, вредоносности его для социума выступает противоправность [9]. Как нам кажется, имеется только один критерий, способный объективно показать и формализовать волю законодателя при установлении характера и степени общественной опасности посягательства, – противоправность.

В КоАП РФ выделяются следующие виды административных правонарушений, непосредственно связанных с незаконным оборотом прекурсоров [10]:

• 1.    Пропаганда либо незаконная их реклама (ст. 6.13).

• 2.    Нарушение легальных правил оборота прекурсоров, а также содержащих их растений либо частей таковых (ст. 6.16).

• 3.    Незаконные приобретение, хранение, перевозка, производство, сбыт или пересылка прекурсоров наркотических средств или психотропных веществ, а также незаконные приобретение, хранение, перевозка, сбыт или пересылка растений, содержащих прекурсоры наркотических средств или психотропных веществ, либо частей таковых (ст. 6.16.1).

• 4.    Незаконное культивирование растений, содержащих прекурсоры, если в содеянном отсутствуют признаки соответствующего преступления (ст. 10.5.1).

Как видим, законодательство РФ об административных правонарушениях весьма подробно регламентирует ответственность за действия в отношении прекурсоров.

В целом в уголовном и административном законодательстве достаточно много общего. Однако есть и существенные различия, в первую очередь касающиеся положений ч. 1 ст. 229.1 УК РФ, которые не имеют соответствующего аналога в КоАП РФ. В ст. 228.2 УК РФ присутствует такая форма деяния, как нарушение правил продажи подконтрольных предметов. При этом не совсем понятно, по каким основаниям разграничивать нарушение правил уничтожения прекурсоров, повлекшее их утрату (ст. 228.2 УК РФ), и нарушение правил уничтожения прекурсоров (ст. 6.16 КоАП РФ), ведь в любом случае уничтожение прекурсоров (растений, содержащих прекурсоры, их частей) влечет их утрату. Непринятие должностным лицом мер по обеспечению установленного режима охраны посевов и мест хранения растений, содержащих прекурсоры, а равно мер по уничтожению пожнивных остатков и отходов производства, содержащих прекурсоры (ст. 10.4 КоАП РФ), вполне может рассматриваться в рамках уголовного закона, если это деяние влечет утрату соответствующих предметов.

В результате анализа судебной, следственной и административной практики можно констатировать, что среди критериев, позволяющих провести разграничение рассматриваемых преступлений и административных правонарушений, можно назвать объект правонарушения, размер его предмета, характер деяний, объем вредных последствий, форму вины и направленность умысла.

Ссылки и примечания:

• 1.    О проблеме дифференциации уголовной ответственности см., например: Гацелюк В.О. Реалiзацiя принципiв кри-мiнального права Украïни: проблеми та перспективи [Электронный ресурс]. Луганськ, 2003. URL: http://lawd- iss.org.ua/books/269.doc.html (дата обращения: 23.07.2017) ; Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности: теория и законодательная практика. М., 2000 ; Плетенева Д.А. Средства дифференциации уголовной ответственности // Навуковыя працы Акадэміі кіравання пры Прэзідэнце Рэспублікі Беларусь. 2004. Вып. 4. С. 644–654 ; Рогова Е.В. Учение о дифференциации уголовной ответственности : монография. М., 2014.

• 2.    Система Yandex.ru.

• 3.    Благов Е.В. Об оценке неправильного применения уголовного закона // Категориальный аппарат уголовного права и уголовного процесса : сборник научных трудов Ярославского государственного университета. Ярославль, 1993. С. 68–75.

• 4.    Соловьев А., Шейфер С., Токарева М. Следственные ошибки и их причины // Социалистическая законность. 1987. № 12. С. 46.

• 5.    См.: Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права : курс лекций. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2001. С. 527 ; Общая теория права и государства : учебник / под ред. В.В. Лазарева. М., 1997. С. 238 ; Общая теория права / под ред. А.С. Пиголкина. М., 1995. С. 310–312 ; Общая теория права / под ред. В.К. Бабаева. Н. Новгород, 1993. С. 434 ; Уголовное право. Общая часть / под ред. В.Н. Петрашева. М., 1999. С. 115 ; и др.

• 6.    Медведев А.М. Разграничение преступлений и административных проступков // Советское государство и право. 1990. № 6. С. 94.

• 7.    Лукьянов В.В. Административные правонарушения и уголовные преступления: в чем различие? // Государство и право. 1996. № 3. С. 83–91.

• 8.    Уголовное право Российской Федерации / под ред. В.П. Кашепова. М., 1999. С. 48.

• 9.    См.: Матузов Н.И., Малько А.В. Указ. соч. С. 527.

• 10.    Кодекс об административных правонарушениях РФ. Раздел II. Особенная часть [Электронный ресурс] : в ред. от 1 июля 2017 г. URL: http://kodeks.systecs.ru/koap_rf/sectII/ (дата обращения: 23.07.2017).