К вопросу о нормализации национальных топонимов (на материалах древних восточных представлений)

Топонимия никогда не возникает случайно. Она отражает историю освоения окружающей среды этносами, свидетельствуя об особенностях местности и событиях. Эксплицитно или имплицитно маркируя территорию, топонимы являются памятниками устного народного творчества этноса и заслуживают бережного отношения. Защита исторических названий географических объектов от видоизменений признана в мире важной задачей, решением которой занимается группа экспертов ООН по географическим названиям [1]. В России в 1997 г. был принят Федеральный Закон №152 «О наименованиях географических объектов», согласно которому с 2009 г. работу по нормализации ведет Федеральная служба государственной регистрации, кадастра и картографии (Росреестр) [2, с. 13]. По мнению исследователей, сегодня в отечественной топонимике актуальны следующие аспекты: соблюдение правил орфографии русского и языков народов Российской Федерации в написании топонимов с учетом сложившихся традиций в употреблении названий местным населением, особенностей региональной топонимической системы и специфики топонимической лексики [3, с. 129].

Региональная топонимия имеет свою давнюю историю. Первая публикация К. К. Кокоулина, посвящённая озеру Байкал, появилась в Известиях ВСОРГО в 1905 г. В 1934 г. впервые В. Л. Егоровым был издан Словарь географических терминов. Послевоенный период характеризуется появлением трудов Г. Г. Кузьминой и М. Н. Мельхеева. Современный этап был ознаменован значительной деятельностью основателя научной школы региональной ономастики Л. В. Шулуновой. Тогда было начато системное научное изучение онимов, составной частью которой являются топонимы. Топонимика Предбайкалья исследована С. А. Гурулёвым. В целом собрана необходимая региональная информация, в основном представляющая топонимы во всей полноте лингвистических характеристик. Вместе с тем, не все названия удалось объяснить, требуются дополнительные этимологические исследования. Кроме того, проблема правильного написания актуальна для всех онимов, то есть имен собственных, но законы о нормализации касаются только географических названий. Как известно, большая часть национальных топонимов была занесена в официальные источники в адаптированном виде в русской транслитерации еще в XVII-XVIII вв., и с тех пор ситуация не менялась.

Рассмотрим это на примере географических названий Алар-ского района Иркутской области: ОлзоБи (досл. олзо – прибыль, доход; би – есть»). Удачно выбранное название в официальных документах записано как Алзобей, окказионально на местном наречии звучащее как Ользобэ, с отрицательной частицей бэ, что в корне меняет смысловую нагрузку и означает уже «прибыли нет»; Оль-торог островок, записан как Алта-рик; Хэбхульта болотистая падь – Апхульта [4, с. 19, 21]; Буурхи (имя основателя) – Буркав; Зуун модон (досл. сто верст) – Зоны; Хээр Булаг родник в поле – Кербулак; Хэрхэ – Киркей. Видимо, топоним возник от слова хээрэ, что означает «необжитые места» или «степь, поле»; Хыйта(н) – обширные, приподнятые степные пространства вдали от леса – Куйта [4, с. 42]; Хухэ нуур синее озеро – Кукунур; Хундэлэн поперечный, в смысле «поперечная долина» – Кундулун; Хурхад (улус рода хурхад) – Куркат; Нэгэдэ(л) единение, объединение – Ныгда. Видимо, подразумевалось объединение родов, мелких поселений; Шулуутэй каменистый – Шалоты; Ханьян (имя родоначальника) – Хадахан. Эти примеры свидетельствуют о фонетической адаптации бурятских слов в русском.

Исследователями выявлено, что определённая закономерность наблюдается при передаче бурятских названий с начальным х, который чаще реализуется в качестве к [5, с. 146]. На примере Аларского района это выглядит так: Хээр Бу-лаг – Кербулак, Хэрхэ – Киркей , Хухэ нуур – Кукунур, Хурхад – Кур-кат, Хыйтан – Куйта и т.д. Также известно, что искажения при передаче иноязычных топонимов приводят к разным «домысливаниям», народной этимологии [6].

Так, в Алари река Булун ( бу-лун(г) в переводе с тюркского «округлый залив», «излучина реки») стала называться Белая. Этот гидроним местные жители интерпретируют по-разному, связывая то с горными породами белого цвета на берегах, то со временем года, когда увидели реку первые русские казаки [4, с. 24]. Кроме того, есть проблема с онимами и внутри поселений, а также с микротопонимами (родники, леса, рощи, поля и т.д.).

Анализ показывает, что адаптация привела к полному исчезновению смысла рассмотренных топонимов: видоизменённые названия являют собой отличающуюся от исконного имени мотивировку или просто бессмысленный набор букв, тем самым, нарушая осмысление ономастического пространства. А ведь «всякое переименование топообъекта – это потеря информации» [7, с. 7]. По архаическим воззрениям бурят, это ведет к потере заложенной в слове энергии. Согласно распространенной у аларцев метафоре хэлэхээрэ боло-дог (досл. как говорят, так и будет), искаженное собственное имя с заменой изначально заложенного позитивного смысла на негативный транслирует в пространство отрицательную энергию, что влечет за собой разрушительный шлейф. Возможно, это одна из отправных точек наблюдаемого сегодня кризисного состояния вышеназванных топообъектов. В то же время иная ситуация в селах, где названия не искажались: Аляты (по названию оз. Алят – шаловливое озеро); Бахтай – замечательное место; Нарены, на-рин-гол – узкая долина [4, с. 23].

Как видим, состояние ареальной топонимики сегодня демонстрирует необходимость анализа и восстановления народных названий с учётом диалектных особенностей. Ситуация в целом характерна для национальных регионов страны [8]. Например, ошибочное написание отмечается примерно в 7-10 % топонимов карельского реестра, но попытки решения задач интеграции национальных названий в официальное русское употребление и местными жителями, и научным сообществом не приводят к успеху [9]. Изменяется топонимика в наши дни и в Бурятии: только выступление общественности остановило попытку переименовать высшую точку Икатского хребта в Баргузинском районе с эвенкийским названием Укун-мок-икта на «Пик 75-летия Победы» [10]. В Тункинском районе Субур-гын аршан для привлечения туристов переименован в Чашу девственности [11]. Таких примеров много.

Итак, эти факты говорят о том, что вопросу, находящемуся в зоне внимания мирового сообщества с 70-х годов XX в., в России не уделяется должного внимания. Возможно, причина кроется в том, что нет в нашем обществе идеологии примата соответствия нормам унификации вообще и как определителю характера пространства, в частности.

Анализ вышеизложенных локальных онимов, проведенный в ходе исследования, позволил выявить причинно-следственные связи явлений для осмысления определяющих исторических процессов. Основой для выводов стали положения мировоззренческих позиций некоторых современных лингвистов, философов, интерпретирующие освоение пространства через энергию слова, силу которого человечество осознавало с момента своего появления: «В начале было слово…» [12, с. 929].

Изложенный материал представляется в ином свете, если рассмотреть его в контексте оригинальных взглядов современного философа, члена Союза писателей России Е. Д. Марченко. По её мнению, буквенные скрижали, несущие важную смысловую нагрузку, в момент произнесения или написания выделяют соответствующий энерго- и информопоток [13]. Автором теории разработана методика, определяющая энерго- и ин-формопотенциал слова. Анализ топонимов, проведенный на основании этой методики, выявил значительную энергоёмкость исконных названий, по сравнению с их искаженными вариантами. Размышления Е. Д. Марченко соотносятся с народной мудростью, а значит с массовым сознанием: «Как ты лодку назовешь, так она и поплывет». И если в ситуации с топонимами действие этой метафоры принято объяснять социально-экономическими и политическими причинами, то особенно наглядно ее демонстрируют примеры в других направлениях ономастики.

Так, заставляют задуматься повторяющиеся трагические события с неудачными онимами в современной России: пожары в развлекательных заведениях с не нуждающимися в комментариях названиями «Хромая лошадь», «Зимняя вишня» (как известно, зимняя вишня имеет не совсем привлекательный вид), трагедия с самолетом компании «Когалы-мАвиа» (на языке ханты когалым означает «гиблое место») [14]. Жители современного г. Улан-Удэ еще помнят события, связанные с кафе «Шальная ложка», построенном в «Гостиных рядах», историческом центре города. Заведение несколько лет лихорадило из-за борьбы с органами надзора, протестных акций, голодовок, судебных тяжб, обращений к Президенту республики, пока, полностью оправдав свое «шальное» имя, оно не было снесено самим же предпринимателем. Возможно, во многом трагедии связаны с названиями, транслирующими негативный месседж.

Ярко оттеняют проблему нормализации и антропонимы. Многие народы с древности придавали важное значение имени человека. Об этом свидетельствуют традиции бурят в имя-наречении, сохранившиеся до наших дней. Так, практиковались уничижительные, «плохие» имена, призванные оградить ребенка от воздействия злых духов: Баха (Лягушка), Тэхэ (Козёл) и т.д. По мере взросления ребенка имя ему заменялось. Трансформацию этих так называемых «охранных» имен можно наблюдать в современных западнобурятских фамилиях.

Особое отношение у бурят наблюдается к громким именам (Алдар – слава, Гэсэр – имя эпического героя и т. д.), поскольку не каждому по силам выдержать груз предназначения. Когда человек не соответствует такому имени, его преследуют неудачи, в бурятской традиции называемые нэрэдэ дарагдаха (досл. быть подавленным именем). Известно, что при смене имени ситуация выправляется. Здесь уместно привести пример с известным бурятским спортсменом Бэликом Галановым. По совету лам он выбрал имя Тамир, которое переводится как «твердый, железный, сильный духом», после чего его карьера стремительно взлетела [15]. Также вместе с именем иногда меняется и фамилия: в случае, если род обречен на вырождение. Чтобы избежать негативного жизненного сценария, обращается внимание на совместимость фамилии, имени и отчества, смысловые значения которых не должны совпадать. В противном случае их взаимодействие приводит к нейтрализации друг друга, отчего уменьшаются потенциальные возможности человека. К примеру, такой эффект может дать сочетание Тамир Хабаев, где слова тамир и хаба в одном из своих вариантов имеют одно и то же значение – «сила», «мощь». Показательно, что такие же культурные параллели в традициях имянаречения обнаруживаются у других восточных народов: якутов, кыргызов, татар, башкир, казахов, китайцев и т.д. [16; 17; 18]. Например, китайцы верят в сакральную связь между именем и его носителем. Они считают, что имя не должно вызывать дурных ассоциаций: кроме хорошего значения, оно и звучать, и написано должно быть красиво [18].

Как видим, люди издревле придавали важное значение главной ценности собственного имени – информативности [7, с. 27]. Из этого следует, что именно данный фактор и формирует энергетический ресурс любого онима. Так, вероятно, объясняется устойчивость древних бурятских, а также в целом восточных, традиций, основанных на многовековых наблюдениях, определивших мировоззренческие особенности. Также обнаруживается их взаимосвязь с положениями, выдвинутыми современными лингвистами и философами.

В свете этих размышлений особенный смысл и актуальность приобретают слова В. Даля: «С языком, с человеческим словом, с речью безнаказанно шутить нельзя; словесная речь человека – это видимая, осязаемая связь, союзное звено между телом и духом» [19, с. 2]. Такого же мнения и современные исследователи: «Креативная мощь слова ничуть не уменьшилась со времен творения Завета. Речь идет о древнейшей гуманитарной технологии – магии названия. Размышления о том, что вначале все-таки было Дело-то, для чего и нашлось Слово – лишь отчасти верны, поскольку именно слово отбирает приоритеты среди кишащих дел» [20, с. 47].

О том, что размышления Е. Д. Марченко «интересны в отличии от закостенелой, практически мертвой академической мысли» и «могут, если не встряхнуть академическую философию и науку, то хотя бы вызвать дискуссию, полемику, обмен мнениями», говорит доктор философских наук С. Д. Мезенцев [21, с. 6]. Конечно, можно с предубеждением относиться к такого рода современным теориям, но в то же время нельзя не признать присутствие в данной идее рационального зерна, учитывая, что название должно быть исконным, поскольку народом изначально в него был вложен определенный смысл.

Кроме того, топонимы, также, как и вся ономастика в целом, имеют немаловажное значение в активно развивающемся историкокультурном брендировании территории – современной деловой философии, заключающейся в создании и поддержании притягательности и престижа местности. Впервые идея моделирования этнокультурных образов в России была выдвинута В. А. Тишковым. Основной идеей является мысль о том, что «нет культуры вне пространства, а пространство есть всегда культурно осмысливаемая субстанция» [22, с. 108]. Хотя ономастика, как таковая, напрямую в концепции этнокультурного брендинга не упоминается, ономастическая составляющая присутствует в ней незримо, играя важную роль. Поскольку речь идет об освоении пространства, игнорировать её в определении уникальности территории, выявлении преимуществ и недостатков места невозможно. Она присутствует в символике, лексических технологиях, материальных и нематериальных предметах, т.е. информационных носителях. Следовательно, требует осмысленного подхода к освоению местности с точки зрения ономастических задач в целом, и топонимических, в частности. Это позволит увеличить потенциальные возможности для множества других замыслов: развития этнических культур; сохранения культурно-исторического наследия народов в условиях глобализации; решения экологических проблем; стимулирования инновационного развития регионов и т.д. [22, с. 12].

В плане нормализации показателен пример Казахстана, где многим объектам возвратили древние названия. Так, были широко распространены следующие искажения исконных топонимов: переименование (например, Жайык – в Урал, р. Шынгырлау – в Утва и т.д.); ненаучная транслитерация и транскрипция на русский язык (например, Шымкент – в Чимкент и т.д.); калькированное использование на русском языке (например, с. Аксу превратилось в Белые Воды, с. Карасу – в Черную Речку, пик Кокше – в Синюху и т.д.); прибавление русских определений казахским названиям (реки Улькен Алматы, Киши Алматы стали Большая и Малая Алматинка и т.д.); прибавление окончаний, не свойственных казахскому языку (например, Каркаралы, Кокшетау на Каркаралинск, Кокчетав и т.д.) [23].

Таким образом, рассмотренный материал отражает актуальные проблемы российской топонимики, где процесс исправления транслитерационных ошибок идёт замедленными темпами. Для его активизации требуются качественно новые подходы. В связи с этим в данной работе предложено, наряду с нормализацией форм написания топонимов, обратить внимание и на их смысловое значение. Это суждение основано на положениях древних восточных воззрений, совпадающих с современными философскими взглядами. Кажущиеся на первый взгляд экстравагантными, они акцентируют внимание на главной ценности топонимов – содержащемся в них смысле, а значит их энергетическом ресурсе. В связи с этим сделанные выводы, не вступая в противоречие с уже существующими методами, могут служить в качестве дополнения для осмысления остроты проблемы и более расширенного научного обоснования, на основании которого можно пересмотреть современные топонимы. Это должен быть процесс их уточнения и приведения в соответствие со смысловыми значениями с учетом локальных языковых особенностей. Восстановление неискажённых самобытных топонимов позволит значительно расширить разрешающую способность инновационного подхода к брендингу территорий и создания их привлекательного имиджа.

Примечания

• 1.    Группа экспертов ООН по географическим названиям. URL: https:// https://www.un.org/ru/ecosoc/geo/group.shtml (дата обращения: 22.02.2022).

• 2.    Дамбуев И. А. Нормализация топонимов в Республике Бурятия // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016. Т. 14, № 2. С. 13-20.

• 3.    Дамбуев И. А. О результатах нормализации топонимов в Российской Федерации (2011-2013 гг.) // Вестник КИГИ РАН. 2014. № 2. С. 125129.

• 4.    Мельхеев М. Н. Географические названия Восточной Сибири. Иркутская и Читинская области. Иркутск, 1969. 120 с.

• 5.    Шулунова Л. В. Взаимодействие русского и бурятского языков в топонимии Предбайкалья (на материале ойконимов) // Тюркология – 88 : тезисы докл. V всесоюз. Тюрколог. конф. Фрунзе. 1988. 668 с.

• 6.    Целебровская Е. И. Проблема описания современной топонимии юга Красноярского края. URL: https://www.gramota.net/articles/issnpdf (дата обращения: 02.02.2021).

• 7.    Шулунова Л. В. Бурятская ономастика : автореф. дис. … докт. филол. наук: 10.02.16. Улан-Удэ, 1995. 32 с.

• 8.    Ганиева И. Я. Проблемы исследования топонимов в разносистемных языках. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problemy-issledovaniya-toponimov-v-raznosistemnyh-yazykah (дата обращения: 02.02.2021).

• 9.    Муллонен И. И., Захарова Е. В. Проблемы интеграции прибалтийско-финских топонимов в официальное русское употребление. URL:

• 10.    В Бурятии Икатский хребет решили переименовать на «Пик 75-летия Победы». URL: https://burunen.ru/news/culture/76880-v-buryatii- ikatskiy-khrebet-reshili-pereimenovat-na-pik-75-letiya-pobedy// (дата обращения: 29.08.2021).

• 11.    Шаглахаев Д. Хиналгатай аяншалганууд… // Нютаг хэлэн / Диалекты Улан-Удэ. 2020. № 32. С. 3.

• 12.    Библия. СПб.: Свет на Востоке, 2000. 1135 с.

• 13.    Лучезарнова Е. Д. Ритмика для события. СПб., 2018. 175 с.

• 14.    Саркисов Д. Моногород для жизни. URL: https:// lenta.ru/arti-cles/2017/10/23/kogalym/./ (дата обращения: 03.02.2020).

• 15.    Синьков А. Согнал вес лекарствами и пролетел с Олимпиадой. URL: https://www.irk.kp.ru/daily/ (дата обращения: 07.03.2021).

• 16.    Сапалова Д. У. Традиционная родильная обрядность якутов и кыргызов URL:  https://cyberleninka.ru/article/n/traditsionnaya-rodilnaya-

  obryadnost-yakutov-i-kyrgyzov (дата обращения: 27.03.2021).

• 17.    Кычкина Д. С. Репрезентация семантического поля «Природа» в     китайских     и     якутских     антропонимах.     URL:

• 18.    Иванова А. М., Хазиева-Демирбаш Г. С. Сравнительно-сопоставительный анализ охранительных имен в тюркских языках. URL: https://cyberleninka.ru/search (дата обращения: 27.03.2021).

• 19.    Даль В. И. Толковый словарь русского языка. М., 2010. 896 с.

• 20.    Головнев А. В. Этничность и идентичность на Урале // Уральский исторический вестник. 2011. № 2 (31). С. 40-49.

• 21.    Лучезарнова Е. Д. Размышления и афоризмы. М., 2016. 255 с.

• 22.    Малькова В. К., Тишков В. А. Культура и пространство. Кн. 2. Историко-культурные бренды территорий, регионов и мест. М., 2010. 182 с.

• 23.    Абдрахманов С., Макенова А. Суверенному Казахстану – суверенная топонимика. URL: http://mysl.kazgazeta.kz/news/1621 (дата обращения: 07.02.2021).

(дата обращения: 03.02.2021).

(дата обращения: 27.03.2021).