К вопросу о правозащитной функции российского государства

Одним из злободневных вопросов теории и практики правового государства в современной России является проблема реализации государством своей правозащитной функции. Действительно, в чрезвычайно сложных условиях затянувшегося системного кризиса экономической модели, постоянно снижающегося уровня жизни россиян, роста коррупции и низкой эффективности государственного механизма, на фоне внешних санкций и попыток международной изоляции Российской Федерации актуальность этой темы ощущается необычайно остро и даже болезненно.

Очевидно, что прежде чем рассуждать о практических возможностях реализовать современным Российским государством свою верховную функцию и конституционную обязанность, необходимо четко определить теоретические основы изучения этой глубокой проблемы. Поэтому цель данной публикации состоит в попытке конкретизации понятийного аппарата, в уточнении сущности и содержания правозащитной функции государства. Итак, раскроем этимологию термина «функция»: латинское functio – исполнение, осуществление [6]. Сам термин хорошо знаком всем еще со школы в рамках предмета математики. Именно в математике зародился термин «функция», широко применялся и был интерпретирован в работах

Лейбница и Дирихле [10, с. 124]. На сегодняшний день данная категория является общенаучной, к применению которой обращаются многие отрасли знания. Традиционно под функциями государства в теории государства и права понимаются основные направления деятельности государства, выражающие сущность и назначение государства в обществе.

На основе выше сказанного, мы считаем, что функции государства можно определить как предметные векторы его деятельности в наиболее важных сферах жизни человека и общества, выражающие суть государства и общественное предназначение. Полагаем, что такое понимание категории «функции государства» принципиально отличается от прочих двумя характерными чертами:

• ˗    во-первых, на первый план выходит сам человек, со своими человеческими интересами и потребностями;

• ˗    во-вторых, акцент делается только на наиболее существенных, принципиально важных сферах жизни. Это позволяет четко и ясно разграничить две тесно взаимосвязанные категории «функции государства» и «задачи государства».

Далее, представляется важным разобраться в понятиях «охрана прав человека» и «защита прав человека». Вопрос этот очень серьезный, в современной отечественной юриспруденции до сих пор нет единодушия по поводу соотношения этих категорий. Условно можно выделить три ключевые позиции. Часть ученых-правоведов считают, что, понятие «защита» поглощается наиболее обширным понятием – «охрана» прав человека. Например, А.С. Шевченко считает, что охрана – наиболее обширна по сравнению с защитной категорией, поэтому она имеет нормы как регулятивного, так и охранительного характера, а защита – только охранительного [7, с. 99]. Другая позиция прямо противоположна. Так, З.В. Макарова придерживается другой позиции к приведенному примеру. Согласно её суждению, определение понятия «защита» шире понятия «охрана», она включает охрану в защиту прав человека, и объясняет это тем что, охранять права – значит, не допускать их нарушения, а защита – не только не допустить нарушение прав, но и огородить личность от каких-либо посягательств на эти права [8, с. 25]. Мы разделяем именно этот подход к разграничению категорий «охрана прав человека» и «защита прав человека».

В российской правовой науке так же широко распространенным является суждение об идентичности терминов «защита» и «охрана» прав человека. Согласно мнению Н.В. Витрука, охрана права – это деятельность, направленная на установление преград в осуществлении прав и обязанностей, на борьбу с несоблюдением обязанностей и злоупотреблением прав, на предупреждение и дальнейшую профилактику нарушений прав и обязанностей, а защита в свою очередь наступает тогда, когда имеются признаки злоупотребления правом или неисполнения обязанностей, а так же когда возникает спор о наличии самих прав или же обязанностей, либо возникает препятствие к их осуществлению [2, с. 203]. Особенность позиции Н.В. Витрука заключается в том, что, определяя и выделяя эти явления – охрану и защиту, он полагает, что оба явления составляют единое целое, которое называется «охрана (защита) прав и обязанностей», а термин «защита» и «охрана» употребляет как синонимы. [3, с. 99].

Классик отечественной юридической науки С.С. Алексеев утверждал, что защита прав – это государственная принудительная деятельность, которая направлена на восстановление нарушенного права, и на обеспечение выполнения юридической обязанности [1, с. 280].

Профессор Ф.М. Раянов еще в 1998 году писал, что «обеспечение естественных прав недвусмысленно рассматривалось не только целью движения, но и главной задачей, верховной функцией государства, создаваемого людьми. Именно самоочевидность и разумность истин, что люди сотворены равными, что независимо от государства они имеют права на жизнь, свободу, стремление к счастью, а государственность создается для обеспечения их прав, объективно не могли противопоставлять людей друг против друга» [9, с. 82].

В предоставленной дефиниции, еще не принят во внимание институт самозащиты, точно так же, как и не предусмотрена правозащитная роль органов местного самоуправления, которые, в соответствии со ст. 12 Конституции России «органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти» [10]. Нам представляется, что необходимо помимо самозащиты и деятельности структур местного самоуправления также отметить всё возрастающую роль институтов гражданского общества – различных некоммерческих неправительственных организаций и движений. Причем как формальных (зарегистрированных и действующих в установленном законом порядке), так и неформальных (стихийно объединяющих людей на основе общности интересов и потребностей и абсолютно независящих от признания или непризнания со стороны публичной политической власти).

Однако, в контексте заявленной темы статьи, мы рассуждаем о правозащитной функции только государства. Подчеркиваем важность и необходимость тесного взаимодействия государства и гражданского общества. Уже очевидны примеры успешной передачи отдельных функций государства институтам гражданского общества. Так, социальная функция государства (при создании благоприятных условий) может быть эффективно реализована различными благотворительными фондами и организациями.

Ст. 2 Конституции Российской Федерации определяет: «человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства». Эта словесная конструкция четко определяет своеобразную иерархию конституционных ценностей. Для нас особенно важно место защиты прав и свобод человека и гражданина в данной иерархии, а конкретно высшее положение [5, с. 23].

Таким образом, признание человека, его прав и свобод высшей ценностью является фундаментальной нормой конституционного строя Российской Федерации, образующей основу не только государственно организованного общества, но и действенной правовой защитой этого общества от любых попыток подавления личности, ущемления ее прав, игнорирования индивидуальных и коллективных интересов и потребностей людей.

Впрочем, согласно справедливому замечанию М.В. Мархгейма, более чем многолетний опыт практической реализации положений ст. 2 Конституции Российской Федерации показал, что существенного положительного изменения обстановки в сфере прав и свобод человека и гражданина, увы, не произошло. Права и свободы человека по-прежнему широко нарушаются представителями власти, вследствие чего у российских граждан формируется недоверие к государству, отторгаются его инициативы, включая и правозащитные [4, с. 26].

Признание человека, его прав и свобод высшей ценностью, безусловно, касается каждого конкретного человека со всем его внутренним миром. Однако для реализации этого принципа важное значение имеют социальные функции конкретного человека, его ответственность перед другими людьми, обществом и государством. Только тогда принцип признания человека высшей ценностью может быть распространен в равной мере на всех членов общества. Стоит подчеркнуть, что для демократического правового государства формируется особая правовая связь – взаимная ответственность, как со стороны государства, так и граждан. Права человека и его свободы – важный противовес к всевластию государственного механизма, признанный обеспечить его ограничение и самоограничение. Вследствие этого ценность человеческих прав по отношению к государству считается первичным, системообразующим принципом правозащитной функции государства, с которым связано построение как общественной, так и государственной жизни на фундаментальных принципах права, разделения ветвей власти, взаимной ответственности государства и индивида.

В данном исследовании мы солидарны с мнением О.А. Снежко, который под конституционной обязанностью государства подразумевает закрепленное в Конституции России должное, наиболее общественно значимое, объективно обусловленное поведение государства (его органов и должностных лиц), нацеленное на обеспечение общего блага всех и каждого.

Конституционная обязанность государства – это своего рода высший долг государства перед гражданами и социумом [11, с. 114].Также мы разделяем позицию В.А. Патюлина о том, что содержание всех без исключения обязанностей государства в общем виде сводится к обеспечению реализации и защите прав [12, с. 114].

На сегодняшний день государство сталкивается с огромными сложностями в осуществлении своей главной конституционной обязанности – защитить права и свободы человека и гражданина. Это, прежде всего, связано с рядом факторов социально-экономического, политического, правового и психологического характера. Среди этих факторов можно выделить несколько:

• ˗    изменения в конституционном строе страны, которые вызвали переоценку ценностей в общественном сознании, а нередко и непринятие частью граждан России глобальных перемен;

• ˗    просчеты и ошибки в осуществлении нового курса реформирования Российского государства и общества, вызванные некомпетентностью власти и ее отдельных органов и должностных лиц;

• ˗    рост коррумпированности, преступности в различных эшелонах власти и т.д. И как следует из такого положения, увеличения количества граждан, обращающихся за помощью в межгосударственные органы по защите прав человека, признаваемые Российской Федерацией, например, в Европейский суд по правам человека.

Существенную роль для адекватного представления о содержании рассматриваемой функции государства содержит ст. 18 Конституции РФ, которая устанавливает, что права и свободы человека и гражданина…определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Следует обратить внимание на то, что в такой конструкции правовой нормы главным назначением всех трех ветвей власти правового государства, смыслом их деятельности и существования провозглашаются и определяются права человека и гражданские свободы. Это в наиболее полной мере демонстрирует всю социальную ценность прав и свобод человека. Но это также доказывает и то, что вся юридическая деятельность, все законотворчество, действия властей всех уровней должны рассматриваться через призму обеспечения этих прав. Таким образом, развитие всей юридической науки и правоприменительной практики имеет очевидную тенденцию к исследованию всех общественных явлений, социальных конфликтов, социальнополитических, экономических, этнических и культурных проблем с точки зрения соблюдения прав человека. Защиту прав и свобод гражданина государство в полной мере взяло на себя, заявив, что каждому гарантируется судебная защита (ст. 46 Конституции РФ) [13, с. 163].

В заключение еще раз подчеркнем, что обязательство защиты прав и свобод человека и гражданина охватывает как нормотворчество, так и реализацию права на всех его стадиях и любых формах. Неисполнение данной конституционной обязанности страны его органами и должностными лицами, согласно взгляду Б.С. Эбзеева, не может быть оправдано так называемыми «эксцессами исполнителя», так как последний действовал в рамках установленных государством нормативных правовых актов [14, с. 116]. Конституционная ответственность за надлежащее исполнение актов публичной власти не может возлагаться на непосредственного исполнителя, субъектом такой ответственности считается само правовое государство в лице собственных органов и должностных лиц.