К вопросу о проблеме освобождения физических лиц от исполнения обязательств по результатам процедуры судебного банкротства

На современном этапе исторического развития общество функционирует на основе рыночных экономических отношений, неотъемлемая часть которых – развитый институт несостоятельности (банкротства). Его наличие позволяет юридическим и физическим лицам, неспособным самостоятельно погасить имеющиеся у них задолженности, избавиться от долговой нагрузки, детерминируя тем самым развитие экономики, но в то же время неизбежно создает риск недобросовестного применения такого правового механизма должниками в собственных интересах.

Безусловно, наличие возможности у физического лица «освободиться» от взятых обязательств и вновь стать полноценным участником гражданских правоотношений, не озираясь на кредиторов, ежедневно ожидающих оплаты взятых должниками обязательств, является прогрессивной характеристикой современного общества, но так было не всегда. Известно, что в древние времена должник отвечал по обязательствам не только своим имуществом, но и своими здоровьем, жизнью – столь суровы были обычаи и законы. Подтверждением этому являются «Законы XII таблиц». Например, в пункте 6 таблицы 3 упоминается возможность разрубить должника на части (казнить) либо продать за границу 1.

Современные правовые реалии таковы, что никакой ответственности, предполагающей возможность обратить взыскание на здоровье или жизнь должника, нельзя и вообразить. Вместе с тем уход от личной ответственности должника и излишняя либерализация законодательства, а, возможно, и судебной практики, привели к тому, что после завершения процедуры банкротства должника, предусматривающей равноценное распределение имущества последнего среди его кредиторов, большинство должников полностью освобождаются от исполнения взятых на себя обязательств, при этом не имея, как представляется, факти- ческой возможности исполнения таких обязательств.

Так, в 2021 году в Российской Федерации из 136 254 случаев завершения процедуры банкротства в отношении физического лица было вынесено определение о завершении реализации имущества гражданина и неприменения правил об освобождении его от исполнения обязанностей в 1 540 делах 2. Следовательно, в подавляющем большинстве случаев (98,9%) должников освободили от обязательств перед кредиторами, что указывает на возможное нарушение принципа равенства сторон в гражданском обороте, поскольку кредиторы освобожденных от исполнения обязательств должников не получили исполнение по обязательству. В сложившейся ситуации можно ожидать дальнейшее массовое злоупотребление правами со стороны должников – физических лиц.

Для того чтобы рассмотреть проблему освобождения физических лиц от исполнения обязательств, кратко остановимся на обстоятельствах, при которых гражданин может быть освобожден от исполнения обязательств по российскому законодательству.

Так, анализируя статью 213.28 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), посвященную освобождению гражданина от исполнения обязательств, можно прийти к выводу о том, что в законе закреплена презумпция освобождения гражданина от неисполненных обязательств. Также законом определены случаи, в которых эта презумпция неприменима. В частности, абзацем 2 пункта 3 указанной статьи установлено, что освобождение гражданина от обязательств не распространяется на требования кредиторов, предусмотренные пунктами 4 и 5 этой статьи, а также на требова- ния, о наличии которых кредиторы не знали и не должны были знать к моменту принятия определения о завершении реализации имущества гражданина.

Следует отметить, что в совокупности со сложившейся судебной практикой число случаев, на которые не распространяются положения абзаца 2 пункта 3 статьи 213.28 Закона о банкротстве, значительно превышает охватываемые им случаи.

Например, председателем Арбитражного суда Челябинской области Е.М. Шайхутдиновым в работе «Отказ в освобождении гражданина от обязательств по завершении процедуры банкротства» со ссылкой на работу К.Б. Кораева указано, что в большинстве случаев признание гражданина банкротом в силу пункта 3 статьи 213.28 Закона о банкротстве предполагает его освобождение от исполнения требований кредиторов, причем не только включенных в реестр требований кредиторов, но и не заявленных при введении процедур реструктуризации долгов или реализации имущества 3. Следовательно, на законодательном уровне предусмотрена легальная возможность освобождения от исполнения обязательств за исключением небольшого количества случаев, при которых нормы об освобождении от исполнения обязательств не будут применяться.

По общему правилу, основанием для освобождения гражданина от исполнения обязательств в рамках процедуры судебного банкротства является ее завершение, и лишь в прямо предусмотренных законом случаях гражданин не может быть освобожден от исполнения обязательств даже после завершения процедуры банкротства. Анализ судебной практики и Закона о банкротстве свидетельствует о том, что можно сделать вывод о презумпции освобождения гражданина от обязательств после завершения процедуры судебного банкротства.

Как следует из анализа статистических показателей банковского сектора Российской Федерации, объем задолженности по банковскому кредиту среди физических лиц возрос с 20 триллионов рублей по состоянию на 1 января 2021 года до 25,8 триллиона рублей по состоянию на 1 августа 2022 года 4. Таким образом, объем задолженности физических лиц по банковским кредитам ежегодно увеличивается, что в том числе обусловливает рост числа лиц, в отношении которых будет подано заявление о признании их несостоятельными (банкротами).

То обстоятельство, что ежегодно возрастает и количество физических лиц, неспособных погасить имеющуюся у них задолженность, косвенно подтверждается и данными Судебного департамента. Так, согласно имеющейся судебной статистике, представленной на сайте Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, в 2019 году было подано 91 371 заявление о признании несостоятельными (банкротами) физических лиц, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя; в 2020 году таких заявлений подано 153 135, в 2021 году – 231 569 заявлений. Из представленных данных следует, что с 2019 по 2021 год количество лиц, в отношении которых поступили заявления о признании их банкротами, возросло более чем в 2 раза. Это обстоятельство детерминировано различными причинами, в том числе последствиями коронавирусной инфекции. Однако следует учитывать и возрастание популярности самого института банкротства физических лиц, в частности, потому что сложившаяся судебная практика в большинстве случаев склонна к повсеместному «списанию» задолженности физических лиц, в отношении которых завершается процедура банкротства, обоснованность списания которой и является предметом ис- следования в настоящей работе.

Законом о банкротстве установлен закрытый перечень случаев, в которых не допускается освобождение физического лица от исполнения обязательств. Вместе с тем указанный перечень ситуаций и сложившаяся на их основании судебная практика не учитывают то, что в обязательстве равноправно участвуют и кредитор, и должник. При этом тенденция к занятию позиции, ставящей в приоритет интересы исключительно должника, представляется необоснованной.

Так, из анализа судебной статистики за 2020 год, составленной судебным департаментом при Верховном Суде Российской Федерации, следует, что из 69 075 случаев завершения процедуры реализации имущества в 68 034 процедурах о банкротстве физических лиц были вынесены определения о завершении процедуры и освобождении их от исполнения обязательств и лишь в 1 041 случае банкрот не был освобожден от исполнения обязательств 5. В 468 случаях физическое лицо не было освобождено от исполнения обязательств в случае возникновения или исполнения обязательства, на котором основывались требования в деле о банкротстве (гражданин действовал незаконно). В 466 случаях гражданин не предоставил необходимые сведения или предоставил недостоверные сведения финансовому управляющему или суду, и лишь в 107 случаях физические лица не были освобождены от исполнения обязательств по причине того, что были привлечены к уголовной или административной ответственности за неправомерные действия при банкротстве, за преднамеренное или фиктивное банкротство. Таким образом, в 98,5 процента случаев завершения процедуры банкротства физическое лицо было освобождено от принятых на себя обязательств.

2021 год для лиц, в отношении которых была введена процедура банкротства, был еще успешнее, чем 2020 год. В частности, из 136 254 случаев завершения процедуры банкротства в отношении физических лиц было вынесено определение о завершении реализации имущества гражданина и о неприменении правил об освобождении его от исполнения обязанностей в 1 540 делах. Следовательно, в 98,9 процента банкротных дел, возбужденных в отношении физического лица, было вынесено определение об освобождении физического лица от исполнения обязательств, что подтверждает тезис о тенденции в судебной практике к «списанию» задолженности физических лиц.

Вместе с тем при вынесении судами определений о завершении процедуры реализации имущества и освобождении физических лиц от исполнения обязательств им также необходимо учитывать следующие позиции высших судов:

• 1)    целью института банкротства является социальная реабилитация гражданина;

• 2)    одним из основных условий такой социальной реабилитации является добросовестность гражданина ⁶.

Для подтверждения актуальности изучаемой темы рассмотрим примеры из судебной практики.

В деле № А40-149/21 определением от 2 декабря 2021 года суд завершил процедуру реализации имущества и не применил правила об освобождении от дальнейшего исполнения требований кредиторов, в том числе требований, не заявленных при введении реализации имущества гражданина, указав при этом, что должником при получении кредита в банке (кредитор в рамках дела о банкротстве) были предоставлены недостоверные сведения, а также то, что должник уклонялся от погашения имеющейся задолженности 7. Суд апелляционной инстанции, отменяя определение суда первой инстанции в части завершения процедуры реализации имущества и неосво-бождения физического лица от исполнения обязательств, указал, что в информации об индивидуальном лицевом счете должника, которую предоставил кредитор, содержались сведения об отчислениях работодателя лишь от официального дохода. Однако, как было указано должником, ранее доход его семьи складывался из дохода, получаемого от трудовой деятельности, и от разовых подработок без официального трудоустройства. Таким образом, при получении кредита должник представил достоверные сведения о размере дохода 8. В связи с этим суд апелляционной инстанции, освобождая гражданина от исполнения обязательства, фактически пришел к выводу о том, что должник, когда он берет кредит, по сути, может произвольно указывать сумму заработка, объясняя это в дальнейшем неофициальным доходом, и может ссылаться на указанную позицию Верховного Суда Российской Федерации, а именно на то, что банк был обязан проверить достоверность представленных сведений.

Другой пример, представляющий интерес для изучения. В деле № А40-203670/20 суд первой инстанции отказал должнику в освобождении от исполнения обязательств со ссылкой на следующие обстоятельства. Как следует из судебного решения, у должника имеются неисполненные обязательства перед кредиторами в размере 8 360 400 рублей 91 копейка с размером дохода в размере 17 400 рублей 00 копеек. Е.В. Климачева приняла на себя заведомо неисполнимые обязательства, злостно уклонилась от погашения задолженности, что является основанием для неприменения в отношении должника правил об освобождении от дальнейшего исполнения требований кредиторов 9. Из фабулы дела представляется очевидным, что когда Е.В. Климачева брала денежные средства, она не могла не осознавать, что с заработной платой в размере 17 400 рублей 00 копеек возвратить задолженность в размере не менее 8 000 000 рублей 00 копеек не представляется возможным. В соответствии с общей тенденцией в судебной практике суд апелляционной инстанции отменил определение суда первой инстанции, обосновав это тем, что в случае положительного решения о выдаче кредита, основанного на достоверной информации, представленной гражданином, последующая ссылка банка либо суда на неразумные действия заемщика, взявшего на себя чрезмерные обязательства в отсутствие соответствующего источника погашения кредита, не может быть принята во внимание для целей применения положений пункта 4 статьи 213.28 Закона о банкротстве 10. В связи с этим следует заметить, что любое физическое лицо, намеренно взяв кредит и осознавая то, что денежных средств будет недостаточно для его погашения в ситуации, когда банк, несмотря на эти обстоятельства, выдал кредит, по мнению судов, является добросовестным и подлежит освобождению от исполнения обязательств.

В деле № А40-59641/18 гражданин выступил поручителем по нескольким договорам займа. Согласно отчету финансового управляющего от 12 февраля 2021 года общая сумма требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, на дату проведения собрания кредиторов составляла 52 070 786 рублей 01 копейка, при этом было произведено частичное погашение требований реестра требований кредиторов должника в размере 353 114 рублей 48 копеек, что составляет 0,68 процента от общего объема требований. Должник, выступая заемщиком и поручителем по другим договорам, принял на себя обязательства по иным договорам поручительства, неисполнение которых стало причиной обращения ПАО «Промсвязьбанк» в суд с соответствующими требованиями 11. Суд апелляционной инстанции отменил судебный акт, освободил должника от исполнения обязательств на общую сумму 52 070 786 рублей 01 копейка и указал, что сам факт неисполнения должником принятых на себя обязательств перед кредиторами в силу объективных обстоятельств – потери работы (заработка), равно как и отсутствия у него для этого достаточного имущества, не может служить основанием для отказа в освобождении должника от дальнейшего исполнения обязательств 12. Таким образом, из этого дела следует, что суммы задолженности, от уплаты которых суды освобождают должников, могут быть и крайне значительными по меркам среднестатистического российского должника.

Одним из обсуждаемых дел, рассмотрение которого дошло до Верховного Суда Российской Федерации, является дело № А05-11/2021. В рамках этого дела первая инстанция отказала в освобождении физического лица от исполнения обязательства, указав следующее: «как видно из представленных документов по оформленным кредитам, в сентябре 2020 года (за 3 месяца до обращения в арбитражный суд с заявлением о признании банкротом) ежемесячные платежи по кредитным обязательствам превышали ежемесячный доход должника.

Наращивание задолженности в столь короткий срок в предвидении банкротства заведомо является недобросовестным поведением должника и не может объясняться его финансовой неосмотрительностью. Последовательное принятие должником заведомо неисполнимых обязательств признается судом недобросовестным поведением должника». Апелляционная и кассационная инстанции оставили этот судебный акт в силе. Верховный Суд Российской Федерации определением от 24 октября 2022 года отменил указанные судебные акты и освободил должника Щеголеву Е.П. от исполнения обязательств, мотивировав это тем, что недобросовестное поведение может быть лишь в том случае, если должник скрывал свой доход или предоставлял недостоверные сведения, при этом само по себе неудовлетворение требования кредитора, в том числе длительное, не может квалифицироваться как злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности 13.

Необходимо обратить внимание на то, что приведенное дело активно обсуждалось в специализированной социальной сети для юристов «Закон.ру» 14, в которой не все юристы выразили свое согласие с позицией Верховного Суда Российской Федерации 15. Представляется, что обозначенная Верховным Судом Российской Федерации правовая позиция в очередной раз подтверждает, что в России модель банкротства физических лиц определенно относится к «продолжниковской» модели, в которой интересы банкрота ставятся на первое место. Также приведенная позиция позволяет сделать вывод об ограниченном толковании недобросовестного поведения в рамках процедуры банкротства физических лиц со стороны судебной коллегии.

Действительно, жизнь непредсказуема и могут возникнуть разные ситуации. К примеру, гражданин взял кредит на покупку машины, чтобы иметь возможность возить свою семью в комфортных условиях, однако в связи с сокращением штата он потерял работу и в дальнейшем не смог ее найти. Осуждать такого человека нет причины, как и нет причин не освобождать его от исполнения обязательств по результатам процедуры банкротства.

Вместе с тем в аналогичной ситуации гражданин может взять кредит не только на покупку машины, но и, например, на дорогостоящее путешествие, а также на иные необоснованные траты, при этом, потеряв работу, он не будет предпринимать действия по поиску новой работы (официальной), а будет лишь наращивать свою кредиторскую задолженность и получать неофициальный доход, понимая, что суд в соответствии со сложившейся судебной практикой в любом случае освободит его от исполнения обязательств, вследствие чего именно такие ситуации и являются проблемой при освобождении физических лиц от исполнения обязательств, пути решения которых необходимо обозначить.

Свойственная для судебной практики тенденция к освобождению граждан от исполнения обязательств в 98,9 процента случаев является необоснованной и находится в противоречии с присущими гражданскому обороту принципами равенства сторон, поскольку учитывает исключительно интересы должника, что является несправедливым и необоснованным. Необходимо, в частности, учитывать, что не только банки, будучи коммерческими организациями и обладая значительными возможностями проверки финансового состояния физического лица, должны исследовать платежеспособность должника, но и, например, сам должник не должен брать на себя обязательства, которые он заведомо не может исполнить. Это касается в том числе обеспечения обязательства поручительством. В судебной практике нередко возникают ситуации, в которых физическое лицо поручается за исполнение обязательств юридическими лицами на крупные суммы, а в дальнейшем просит признать себя банкротом и освободить от исполнения обязательств.

Отметим, что в последнее время особенно часто возникают ситуации, при которых простые граждане становятся жертвами мошеннических действий, в связи с чем вынуждены проходить процедуру судебного банкротства, по итогам которой они освобождаются от исполнения обязательств. По мнению авторов настоящей работы, это, безусловно, нельзя отнести к ситуациям неоправданного освобождения от исполнения обязательств, в связи с чем при рассмотрении проблемы освобождения физических лиц от исполнения обязательств по результатам процедуры банкротства такие ситуации авторами не учитываются.

По результатам исследования обозначенной проблематики авторами сформулированы следующие рекомендации по достижению баланса между прокредиторским и продолжниковским подходами при процедуре судебного банкротства физических лиц.

Так, Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации предусмотрен такой институт, как пересмотр судебных актов по новым и вновь открывшимся обстоятельствам. Цитировать правовые нормы о пересмотре судебных актов нет необходимости, стоит лишь заметить, что их сущностью является надзор за законностью и обоснованностью судебных актов при получении арбитражным судом, их вынесшим, сведений о наличии новых или вновь открывшихся обстоятельств 16. Использование этого института в рамках бан- кротства физических лиц, как показывает судебная практика, – редкое явление, что, в свою очередь, также является одной из причин недобросовестности граждан при процедуре банкротства, например, при сокрытии неофициального дохода, полученного должником во время реализации имущества. Для наглядности приведем пример.

В рамках дела № А40-238223/16-24-401 суд пришел к выводу о завершении процедуры реализации имущества и освобождении Шевченко А.И. от дальнейшего исполнения требований кредиторов, в том числе требований кредиторов, не заявленных при введении реструктуризации долгов гражданина или реализации имущества гражданина. Это определение от 28 февраля 2022 года было оставлено без изменения судами вышестоящих инстанций. 19 июля 2022 года поступило заявление Д.Н. Чернякова о пересмотре определения суда от 28 февраля 2022 года по вновь открывшимся обстоятельствам. Д.Н. Черняков просил пересмотреть по вновь открывшимся обстоятельствам определение Арбитражного суда города Москвы от 28 февраля 2022 года и не освобождать должника от дальнейшего исполнения требований кредиторов. Определением Девятого арбитражного апелляционного суда от 28 ноября 2022 года определение Арбитражного суда города Москвы от 6 сентября 2022 года по делу № А40-238223/16 оставлено без изменения. При этом постановлением Арбитражного суда Московского округа от 10 февраля 2023 года суд кассационной инстанции определение Арбитражного суда города Москвы от 6 сентября 2022 года, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 28 ноября 2022 года по делу № А40-238223/2016 отменил и направил обособленный спор на новое рассмотрение. Свою позицию суд кассационной инстанции обосновал тем, что должник в ходе процедуры банкротства получал денежные средства за услуги, которые были им ока- заны, однако полученный доход в конкурсную массу должника не поступал, а о получении дохода должник также не сообщал лицам, участвующим в деле, при этом такие обстоятельства действительно могут повлиять на разрешение судом вопроса об освобождении должника от дальнейшего исполнения обязательств. Кассационный суд обоснованно указал, что само по себе наличие на сайте суда, сайте юридической компании сведений относительно оказания должником юридических возмездных услуг уже в период проведения процедуры банкротства не предполагает осведомленности кредиторов о таких обстоятельствах в указанный период времени, кредитор не обязан проверять сайты судов или иные общедоступные источники информации на предмет оказания услуг должником той или иной деятельности, учитывая, что должник, действуя добросовестно, должен сообщать такие сведения самостоятельно 17.

Таким образом, на примере этого дела о банкротстве физического лица продемонстрирована ситуация, в которой должник в рамках процедуры банкротства не имеет официального дохода, при этом фактически продолжает осуществлять трудовую деятельность, не сообщая об этом как кредиторам, так и финансовому управляющему, тем самым скрывает доход, за счет которого могла быть пополнена конкурсная масса и, как следствие, погашена часть обязательств. Представляется, что зачастую именно такой стратегии поведения придерживаются должники, желая скрыть от кредиторов доходы одновременно с возможностью освобождения от долгов.

Интересно, что ни первая, ни вторая инстанции в описанной ситуации не усмотрели оснований для пересмотра судебного акта об освобождении от исполнения от обязательств по вновь открывшимся обстоятельствам. Примечательно, что в этом деле должником выступал, по всей видимости, гражданин, имеющий знания в области права, поскольку из судебных актов следует, что он оказывал юридические услуги.

Предложения по нивелированию проблемы повсеместного освобождения от исполнения обязательств

• 1.    Полагаем, следует рассмотреть возможность включения дела № А40-238223/16-24-401 в обзор судебной практики как на уровне Верховного Суда Российской Федерации, так и на уровне арбитражных судов субъектов Российской Федерации. Это повысит информированность судей, юристов и, возможно, самих должников и их правовую культуру, ведь, как известно, главное в превенции правонарушений – это не суровость наказания, а его неизбежность.

• 2.    Способом совершенствования законодательства по снижению числа лиц, которые используют институт судебного банкротства в корыстных целях, осознавая его доступность, может являться английский опыт и его интеграция в российское законодательство в части возможности освобождения от исполнения обязательств, поставленной в зависимость от определенных условий.

• 3.    Немаловажным обстоятельством, которое может положительно сказаться на принятии недобросовестным гражданином решения о собственном банкротстве, является его потенциальная обязанность трудиться в период прохождения процедуры. В частности, предлагается, чтобы за период до процедуры банкротства (например за 3 месяца до подачи заявления), а также в период ее прохождения в качестве обязательного условия освобождения должника от дальнейшего исполнения обязательств были условия о постановке должника на учет в центре занятости (в случае отсутствия работы) и обязанности принять работу в случае наличия таких предложений со стороны центра занятости.

• 4.    Заимствуя зарубежный опыт, в качестве условия, стимулирующего должников к погашению задолженности, в рамках процедуры банкротства и предупреждения популярности института банкротства у недобросовестных должников целесообразно введение некоего минимального порога, погашение которого является обязательным условием для освобождения должника. Например, если условием признания должника несостоятельным является наличие задолженности не менее 500 000 рублей 00 копеек, то должник может быть обязан погасить не менее 20 процентов от реестра требований кредиторов (100 000 рублей 00 копеек), что представляется вполне достижимым и справедливым.

• 5.    Вводя обязательное условие о необходимости должника трудоустроиться в период процедуры банкротства и обязательном погашении не менее, скажем, 20 процентов от реестра требований кредиторов, возможно предусмотреть увеличение срока процедуры банкротства (к примеру, процедура реализации имущества вводится не на 6 месяцев, а на год). При этом не исключается возможность как ее дальнейшего продления, так и завершения в слу-

• чае досрочного погашения всех требований кредиторов.

• 6.    Согласно действующим нормам законодательства гражданин при подаче заявления о своем банкротстве сам выбирает саморегулируемую организацию, из членов которой будет в дальнейшем выбран финансовый управляющий. В то же время нельзя исключать сговор должника и финансового управляющего, который, например, неформально обязуется перед должником при уплате первому некой денежной суммы ходатайствовать перед судом о завершении реализации имущества и освобождении должника от исполнения обязательств, а также о пассивном ведении процедуры банкротства в ущерб кредиторам. Безусловно, такое утверждение противоречит принципам добросовестности и презумпции невиновности, однако как в противном случае объяснить тот факт, что инициаторами обжалования судебных актов о завершении процедуры реализации имущества и неприменении правил об освобождении от исполнения обязательств периодически являются сами финансовые управляющие должника?

• 7.    Особое внимание обращает на себя подход к термину «добросовестность», поскольку именно от его интерпретации су-

• дом зависит то, как будет оценено поведение должника. Суды всех инстанций могут по-разному толковать одно и тоже событие с точки зрения добросовестности (недобросовестности) поведения должника. О.С. Нестерова указывает на то, что основной проблемой в применении норм пункта 4 статьи 213.28 Закона о банкротстве является абстрактный характер категорий добросовестности и злоупотребления правом 21. Представляется, что для того чтобы судебная практика в части применения норм о добросовестности и злоупотреблении правом была однородна в контексте банкротства физических лиц, необходимы разъяснения Верховного Суда Российской Федерации в этой части, которые будут восприняты судами нижестоящих инстанций. При этом, на наш взгляд, в рамках таких разъяснений должен быть соблюден баланс интересов должника и его кредиторов. Например, когда физическое лицо берет заранее неисполнимые для себя обязательства, то есть сумма обязательств значительно превышает размер дохода должника, то, представляется, должен быть смещен вектор с презумпции добросовестности на презумпцию недобросовестности такого должника.

• 8.    Следует обратить внимание на то, что популярность процедуры банкротства физических лиц связана не только с фактически 100-процентным показателем освобождения от исполнения обязательств должников, но и с тем, что статья 177 Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающая ответственность за злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности, как показывает статистика, фактически не имеет превентивного эффекта. Например, К.Ю. Сасыкин приходит к следующему выводу: «с учетом указанных показателей применительно к статье 177 Уголовного кодекса Российской

  Федерации (179 уголовных дел в 2019 году и 239 уголовных дел в 2020 году), погрузившись в правоприменительную практику, осмелюсь сделать вывод, что соответствующие данные являются не отражением низкого уровня соответствующей преступности в России, а объективным как следствием некорректности самой уголовно-правовой нормы, так и следствием наличия в Уголовно процессуального кодекса Российской Федерации соответствующей стадии возбуждения уголовного дела.

В качестве одного из направлений совершенствования российского законодательства в дальнейшем могут быть учтены положения зарубежного законодательства и установлены положения, позволяющие арбитражному суду выносить определение об освобождении от исполнения обязательств, например, по истечении полугода с момента его вынесения, поскольку за этот период могут быть обнаружены обстоятельства, которые должник мог скрыть за период процедуры банкротства и его кредиторы или финансовый управляющий за короткий промежуток процедуры банкротства (как уже было указано, порядка 1 года) не успели их обнаружить. Это направление – область для дальнейшего изучения.

Так, анализ судебной практики показывает, что часть должников в период прохождения процедуры банкротства не имеют дохода. Вместе с тем денежные средства, полученные от трудовой деятельности, – это возможность пополнения конкурсной массы и возвращения денежных средств кредиторам. На наш взгляд, какие-либо правовые и этические обстоятельства, не позволяющие установить обязанность должника трудиться, если он трудоспособен, отсутствуют. Отказ должника от постановки на учет в центре занятости или, например, ничем необоснованное увольнение с высокооплачиваемой работы и пассивность в поиске новой может свидетельствовать о недобросовестном поведении должника.

Нельзя не отметить, что, по данным Федеральной службы государственной статистики, средняя заработная плата за 2022 год в целом по России по предварительным данным составляет 64 191 рубль 00 копеек 18. Безусловно, это не свидетельствует о том, что каждый россиянин реально получает такую заработную плату, поскольку оплата труда зависит от множества факторов, тем не менее эти данные могут являться ориентиром. Так, в случае исключения из указанной суммы прожиточного минимума и других затрат, исключаемых в рамках процедуры банкротства, вполне возможно пополнить конкурсную массу на значительную по меркам потребительского банкротства сумму.

Обращаясь к иностранному опыту, заметим, что на законодательном уровне обязанность трудиться при процедуре банкротства физического лица закреплена в законе о банкротстве Германии, где сказано, что должник обязан заниматься разумной оплачиваемой работой, а если он не имеет работы, то обязан искать такую работу и не отказываться от любой разумной работы (параграф 287b Insolvenzordung (InsO) 19.

Для снижения вероятности сговора должника и финансового управляющего законодательно может быть предусмотрена возможность направления запросов в са-морегулируемую организацию самостоятельно судом посредством автоматического распределения. Как следует из статьи «Сравнительный анализ законодательства о банкротстве физических лиц России и США», в США проблема независимости и материальной заинтересованности решается при помощи электронной системы распределения должников 20.

И если так, то подобная практика своим следствием будет иметь не только скрытый рост преступности, но и ликвидирует превентивную функцию соответствующей уголовно-правовой нормы» 22.

Следовательно, в сложившейся ситуации можно говорить о взаимосвязи норм Уголовного кодекса Российской Федерации и ростом количества лиц, подавших заявления о своем банкротстве в судебном порядке, которые в дальнейшем были освобождены от исполнения обязательств. Представляется, что если бы статистика возбужденных уголовных дел по статье 177 Уголовного кодекса Российской Федерации отражала действительную ситуацию с количеством должников, злостно уклоняющихся от погашения кредиторской задолженности, то сократилось бы как число физических лиц, подавших заявление о несостоятельности, так и число тех, кто освобожден от исполнения обязательств, поскольку в уголовном порядке был бы установлен виновный характер их действий.

Таким образом, в настоящее время суды в рамках процедуры банкротства физических лиц являются сторонниками продолжниковского подхода, о чем свидетельствует статистика. Само по себе освобождение физических лиц от исполнения обязательств не является проблемой, однако злоупотребление со стороны должников тем, что фактически во всех ситуациях они будут освобождены от исполнения обязательств, даже когда их поведение, на наш взгляд, является недобросовестным, является нарушением принципа равенства участников гражданских правоотношений. Представляется, что приведенные рекомендации будут способствовать снижению количества ситуаций недобросовестного использования института банкротства физических лиц в личных целях должника, ущемляя при этом интересы кредиторов.