К вопросу о строительстве дворцово-паркового ансамбля «Анненгоф» – единственной в Москве императорской резиденции европейского типа (тридцатые годы XVIII В.)

Вступив на престол в 1730 г., Анна Иоанновна всячески стремилась утвердиться в роли законной правительницы России. Видимо, с этим было связано ее двухлетнее пребывание в Москве, благо и двор при Петре II находился там. Неприятие старого палатного строения (малые размеры и старомодная архитектура) для познавшей комфорт цивилизованной Европы императрицы Анны Иоанновны было очевидным. Эта мысль подтолкнула ее к решению о постройке новой резиденции, для которой было выбрано место в Немецкой слободе, восточнее Головинского дворцового ансамбля.

Отсутствие достаточного количества источников, кратчайшие сроки, отведенные на строительные и озеленительные работы дворцово-паркового ансамбля «Анненгоф», породили множество слухов и легенд. Фактически, они стали информационной основой для написания множества путеводителей и научно-популярной литературы по Москве и, в частности, по Лефортову. История создания дворцового ансамбля до настоящего времени, несмотря на опубликование ряда архивных материалов, остается малоисследованной.

Дворцово-парковый ансамбль Ан-ненгоф на Яузе строился в два этапа. Первый – с 1731 по 1735 г. – завершился постройкой Летнего дворца и канала, огибавшего его с трех сторон, а так же партера перед главным фасадом. Второй этап строительства – с 1736 по 1740 г. – связан с переносом сюда из Кремля Зимнего дворца и устройством Верхнего сада, получившего наименование Аннен-гофской рощи. В это время ведущее значение в России получает архитектурный стиль барокко, имевший в Москве свой колорит. Строительными работами заведовала Контора гоф-интендантских дел под наблюдением Московского генерал-губернатора графа Семена Андреевича Салтыкова (родственника со стороны матери Анны Иоанновны) и обер-архитек-тора Франческо Бартоломео Растрелли.

К зиме 1730 г. отцом и сыном Растрелли – Бартоломео Карло и Франческо Бартоломео – был подготовлен проект строительства нового дворца на левом берегу Яузы. 19 января 1731 г. последовал указ Анны Иоанновны о возведении Летнего Анненгофского дворца. 21 января 1731 г. вышел указ Сената, составленный «по доношению надворного интенданта Петра Машкова», об отпуске денег в размере 10 тыс. руб., так как по указу императрицы велено «построить в Головинский дом хоромы в самой скорости» [11, л. 120–124].

Строительство большого дворца и парка требовало значительных государственных расходов. Материальные средства и рабочая сила в те времена нужны были при возведении Санкт-Петербурга, что создавало значительные трудности при сооружении дворцовых сооружений за его пределами. Особенно ощущалась нехватка кирпича. Поэтому в Москве идет строительство деревянных зданий. Данные работы были менее затратными финансово, хотя и требовали значительного количества стройматериалов из дерева. Из деревни Щукино Можайского уезда в Немецкую слободу поставляют сосновые и дубовые доски. Строительные материалы закупаются и на объявленных торгах у монастырей, купцов и крестьян. Аналогичные торги объявлены на приобретение саженцев деревьев для устройства садово-парковой зоны вокруг дворцов [2, c. 34]. Стоимость

Общество

Terra Humana

возведения Летнего Анненгофа только за один 1731 г. обошлась в значительную сумму – 100 тыс. рублей, согласно справки, представленной в Сенат от 10 января 1732 г. П. Машковым. Финансовые средства поступали из Штатс-конторы (80 тыс. руб.), а также из Монетной конторы (10 тыс. руб.) и Юстиц-коллегии (10 тыс. руб.) [11, л. 140]. Впоследствии значительные средства выделялись так же из Соляной конторы [7, c. 174–175]. Основные материальные затраты касались приобретения строительных материалов; стоимость рабочей силы была в те времена небольшой.

Основу состава строителей представляли казенные мастера, но при этом широко применялся и вольнонаемный труд, главным образом крестьян (артели плотников с севера страны), работающих по подрядам, и женщин – портних, вышивающих холсты для обивки залов. На неквалифицированных работах использовали труд солдат. Нехватка рабочих рук приводила к использованию труда беглых крепостных крестьян, трудившихся ради кормовых денег. Так 10 июля 1733 г., согласно «проматории двора Ее Императорского величества», на допросе подрядчиков Ивана Потапова и Алексея Заверияна, отвечающих за канальные работы, им было выдвинуто обвинение «в приеме… разных помещиков крестьян без паспортов». Гоф-интендантская контора при этом ссылалась на большую текучесть рабочей силы и трудности по ее учету [16, л. 269].

О начале отделочных работ фасада Летнего дворца говорится в доношении от 11 сентября 1732 г. С.А. Салтыкову от майора, смотрителя зданий Гоф-индендант-ской конторы в Москве Даниила Янкова, что заключен договор 29 апреля 1731 г. с французским столярным мастером Мишелем [12, л. 278]. К 6 июня 1732 г., согласно доношению Д. Янкова С.А. Салтыкову, были завершены работы по декорации фасадов дворца. Резьбу «клеймов, каракш-тейнов и машкаров» выполняли резчики мастерских Адмиралтейства, под руководством Сент-Лорана [12, л. 147]. Согласно описи внутренних интерьеров Летнего дворца, составленной на декабрь 1734 г., особой нарядностью отличался фронтон центра фасада дворца. В него был вписан герб Российской империи [18, л. 20–39].

Завершение основных работ по благоустройству окружающей Летний Аннен-гоф местности приходится на конец 1732 г. в отсутствие Ф.Б. Растрелли, уехавшего в Санкт-Петербург в связи с переездом туда Анны Иоанновны. Общее руководство строительными работами осуществляли из Петербурга. Там находилась Канцелярия от строений. Оттуда проектная документация через московскую Гоф-интен-дантскую контору доводилась до сведения строителей через лиц, непосредственно руководящих строительством. В ответственные периоды – перед коронацией, при возведении Летнего Анненгофа – Ф.Б. Растрелли присутствовал лично и руководил всеми работами. При этом ведущие мастера со своими подмастерьями (главным образом, иноземцы) присылались из Санкт-Петербурга на определенное время (доношения в Контору интендантских дел Д. Янкова от 13 мая 1732 г. и от 16 июня 1732 г.) [12, л. 155–156, 173–174]. В дальнейшем дворец постоянно обновляли и реставрировали, что нашло отражение в до-ношении от 30 октября 1739 г. в Контору интендантских дел «заархитектора» Федота Степановича Шанина [21, л. 231].

В 1736 г., согласно указу Анны Иоанновны от 27 марта С.А. Салтыкову, Кремлевский Анненгофский дворец, построенный в связи с коронацией Анны Иоанновны, переносится на левый берег Яузы [7, c. 174– 175], получив название Зимнего Аннен-гофа. Аналогичный указ 29 марта 1736 г. получает и Д. Янков [20, л.14]. Предполагалось перенести дворец со всеми деталями. С этого времени дворцовый комплекс становиться не только летней, но и постоянной резиденцией российских монархов в Москве. В начале лета начали возводить фундамент и собирать стены. Во второй половине лета приступили к отделочным работам (доношения Д. Янкова в Контору интендантских дел от 29 июля и 5 августа 1736 г.) [20, л. 76–82, 90–95]. В конце октября строительство дворца закончилось, согласно доношения Д. Янкова С.А. Салтыкову от 29 октября 1736 г., началось протопление печей [13, л. 165]. Шведский историк Карл Рейнхольд Берк, бывший в России с 3 ноября 1735 г. по 14 мая 1736 г., писал: «Огромное деревянное здание в Москве с разбитым партером и водяными затеями [перед ним] было совершенно готово и обставлено, так что двор смог в него вселиться, спустя три с половиной месяца после того, как принялись обтесывать первое бревно» При этом он отмечал: «Все делается в страшной спешке, принимаются за работу мастеровые – и худые, и умелые; быстро свозятся материалы, плохие они или хорошие; замки для дверей выпиливаются, когда еще только закладывают фундаментные камни, и так далее» [1, c. 141].

Первоначальный облик дворца исследователями выяснен плохо. Ф.Б. Растрелли отмечал: «Я построил в городе Моск- ве, в царствование императрицы Анны… Зимний дворец из дерева на каменном фундаменте. Дворец располагался вблизи нового Арсенала, недалеко от Кремля. В здании был большой зал, украшенный несколькими колоннадами и скульптурой, а также парадные апартаменты» [10, c. 101]. Состоял дворец, согласно описи, составленной для Конторы интендантских дел на декабрь (число не указано) 1734 г. из двух частей – основного корпуса, включавшего парадные и жилые помещения, и тронного зала. Основной корпус представлял собой одноэтажное деревянное здание на кирпичном фундаменте. В нем, судя по описям, было четырнадцать парадных покоев Анны Иоанновны и многочисленные комнаты придворных. Тронный зал – большое помещение с двумя изразцовыми печами. Потолок украшал большой живописный плафон работы Л. Каравака и И. Одольского [18, л. 60–67].

Ф.В. Растрелли поставил Зимний дворец рядом с Летним, лицом к городу и Яузе. Дворец представлял собой замкнутый прямоугольник с внутренним наполовину перегороженным двором. По надписи на плане 1744–1747 гг., изображающего данное здание после незначительной перестройки в 1742 г., видна часть здания, перенесенного из Кремля. Она отличается от других частей дворца более мелкими размерами комнат [22, л. 63]. В описании (копия) о проделанной работе, за подписью Ф.С. Шанина (предположительно – не ранее апреля 1737 г.), дворец представлял одноэтажное деревянное здание, собранное по венцам на кирпичном фундаменте. Центры фасадов были отделаны заново по чертежам Ф.Б. Растрелли и украшены разными фронтонами [14, л. 22]. Двери, наличники окон, карнизы, фронтоны, слуховые окошки покрыли побелкой, что выделяло их на фоне тесовой обшивки стен, покрытых желтой охрой, и темносерой крыши. Все это создавало иллюзию каменного фасада. Парадные залы имели алебастровую подмазку потолков и верха стен. Внизу они были отделаны деревянными панелями. В некоторых помещениях присутствовала золоченая деревянная резьба. На потолке спальни находилось живописное панно. Главным парадным помещением оставался тронный зал (доношение и приложенный к нему реестр мастера Эхта от сентября (число не указано) 1736 г.; промемория от 6 октября 1736 г. за подписью Богдана Аладина (должность не указана), подданная в Контору интендантских дел) [20, л. 159–160, 202–202 об.].

Второй этап строительства дворцовопаркового ансамбля на Яузе характеризовался не только переносом из Кремля Зимнего дворца, но и окончательным обустройством великолепного Верхнего Анненгофского сада. Из инструкции Ф.Б. Растрелли, утвержденной 19 февраля 1732 г., следует, что основные проектные работы по Анненгофскому саду находились в его руках [15, л. 2–2 об., 6].

Позже работы по озеленению Верхнего Анненгофского сада проводились под руководством голландского мастера Д. Бран-тгофа (Тимофей Брантов). «По выше писанной помете в Конторе интендантских дел» от 4 мая 1733 г. ему определялись в «садовые ученики Иван Федоров с товары-щями» [17, л. 89]. В его доношении в контору интендантских дел от 8 июня 1733 г. говорится о неоднократной (6 раз) закупке деревьев у крестьянина села Покровского, деревни Абрамцево Александра Савельева на посадку в Анненгофском саду [17, л. 88– 88 об.]. С апреля 1733 г. благоустройство сада находилось под надзором Д. Янкова. (в доношении С.А. Салтыкову от 4 апреля 1733 г.). При этом Д.Янков ссылается и на обер-гофмаршала графа Рейнгольда Густава Левенвольде [17, л. 92]. Все это свидетельствуют об ухудшении отношений между С.А. Салтыковым и Анной Иоанновной, что не могло не сказаться на проводимых работах. Для ужесточения контроля над финансовыми средствами оформляются две «приходные и расходные книги денежной казны», согласно указу Ее императорского величества от 7 мая 1733 г. [17, л. 67–69], что значительно ограничивало С.А. Салтыкова в финансовых действиях.

Габариты Верхнего Аненгофского сада, разбитого перед новым дворцовым комплексом, имели замкнутую структуру. Он был органично вписан в рельеф местности. Его ширина ставилась в зависимость от пролегавшей поблизости Владимирской дороги, к которой подходил один из углов парка, и протекавшей к северу речки Синички [3]. По градостроительным меркам Анненгофский парк сравним с городом. Все это предназначалось для длительного пребывания большого числа гостей. Если верить данным переписки леди Рондо, к пристрастиям Анны Иоанновны, кроме увеселений на воде, фейерверков, иллюминаций и балов с маскарадами, относились официальные обеды на открытом воздухе с музыкой и столами до 300 кувертов (столовых приборов). После обеда гости любили прогуливаться по саду [23, c. 31, 62–63].

Общество

Terra Humana

Ф.Б. Растрелли решил задачу организации парковых площадей с помощью бассейнов разнообразной формы. Вода в них поступала по каналу из пруда, находившегося в районе современной железнодорожной станции Сортировочная (Казанское направление), сообщающегося протокой с Золотым прудом Измайловского казенного зверинца у верховых болот. Таким образом, водная система Анненгофа подпитывалась через Синичку, исток которой находился недалеко от речки Серебрянки (Измайлово). О строительстве этого канала среди документов сохранилось доношение более позднего времени садового мастера Д. Брантгофа к Ф.С. Шанину от 12 июня 1735 г. [19, л. 13 об.].

Очередной строительный подъем в парке приходится на конец 1735 г. Для их осуществления были определены указом по Гоф-интендантской конторе от 4 апреля 1733 г. за подписью А.С. Салтыкова «заархитектор» Федот Степанович Шанин (в должности с декабря 1735 г.) [6, c. 208] и садовник Д. Брантгоф с учениками [17, л. 2–2 об., 24, с. 77]. «Садовые ученики и помощники» были даны Д. Бран-тгофу «с жалованьем по 5 руб. в треть с вычетом на госпиталь. Они носили мундир: кафтаны серые, камзолы красные, штаны козлиныя» [2, c. 185–186].

К этому времени Ф.Б. Растрелли с учениками создал новую модель Анненгофа (не сохранилась), что следует из письма Анны Иоанновны к С.А. Салтыкову от 15 апреля 1735 г.: «Семен Андреевич! Учиненная модель дому и огороду Аннингофс-кому нами апробована и из С.-Петербурга послана в Москву, по которой модели делать прикажи, а на то строение определено выдать из соляной конторы тридцать тысяч рублев, и о выдаче оных указ наш в тое контору отправлен при сеи, которые деньги вели принять Даниле Янкову и заплатить из оных мелкие долги…» [7, c. 158]. Отношение Анны Иоанновны к С.А. Салтыкову меняется все более в худшую сторону. 21 августа 1735 г. он был снят с должности московского генерал-губернатора по состоянию здоровья и преклонности лет. Его сменил князь Иван Федорович Барятинский. Но С.А. Салтыков все еще продолжал заниматься дворцовыми делами, хотя и был ограничен в финансовых средствах, предоставляемых на его проживание в Анненгофе, что следует из указа С.А. Салтыкову от 29 сентября 1735 г. [7, c. 169]. Все это сказывается на замедлении обустройства Верхнего Анненгофского сада.

Размеченная при Ф.Б. Растрелли территория Анненгофского сада стала преобразовываться в регулярную планиров- ку. В 1736 г. Д. Брантгофом к земляным работам были привлечены ряд подрядчиков: Сжума Бурнаев, Федор Савельев и Василий Федоров (подписки от 4 сентября 1736 г.) [7, c. 21–25].

Сохранилось немало материалов относительно озеленения дворцово-паркового ансамбля периода правления Анны Иоанновны. Так «крестьянин Филатов обязался перевезти в новый Анненгоф-ский сад из вотчины князя В. Урусова Московского у., из с. Садков (Знаменское тож), по Серпуховской дороге, в семнадцати верстах от Москвы, из рощи липовых дерев штамбовых 2 000, шпалерных 1 000 и более, ценою с вырыванием и перевозкую: за штамбовые по 6 руб., а за шпалерные по 3 руб. за сотню» [9, c. 87]. В доношении от 2 января 1739 г. Д. Брантгофа в Контору интендантских дел есть сведения о высадке плодовых деревьев [21, л. 1–61].

На предмет крытых аллей и боскетов в тетради «садового мастера» Д. Брантго-фа от 7 марта 1738 г. записано: «В сделанных боскетах по перспективным дорогам сделать крытые аллеи, а со входа с лица сделать орнаменты прорезанные с фонтанами…» [14, л. 148]. Практика озеленения «крытых дорог» существовала здесь с петровских времен. Достаточно обратиться к гравюре Андриана Шхонебека и учеников 1705 г. [4].

Парадно-увесилительный характер дворцово-паркового ансамбля «Аннен-гоф» подчеркивали сооружения, построенные на его границах. На северо-западе от Анненгофского парка на противоположном от Лефортовской слободы берегу реки Синички был построен склад для хранения пиротехники, предназначенный, прежде всего, для устройства праздничных фейерверков. Данный арсенал, расположенный в открытом поле, получил название Полевого двора [8, c. 21]. Он отчетливо виден на плане Ивана Мичурина 1739 г. [3].

К другой слабости Анны Иоанновны относилась охота. Для этого к югу от Измайловского острова был учрежден казенный Зверинец [5, c. 9]. Создаваемый Верхний Анненгофский сад в северной части граничил с ним.

К первым топографическим источникам, правда обобщенным, показывающим завершающую стадию строительства, относится план Москвы 1739 г. [3]. Руководствуясь им, можно отметить, что территория Лефортова, в том числе и Ан-ненгофского парка, органично вошла в границы города.

Таким образом, на протяжении тридцатых годов XVIII в. левый берег реки Яузы претерпел значительные перемены. Под руководством Ф.Б. Растрелли Петровский сад «забав и развлечений» превращается в парадную императорскую резиденцию. Территория, обращенная к Яузе, увеличивается примерно на одну треть. Создавая новый ансамбль, Ф.Б. Растрелли придает ему характер регулярного парка, поднимающегося вверх невысокими террасами. Принцип французского классицизма проводился здесь со всей тщательностью: главная ось была неукоснительно ориентирована на центральный вход. Стремление к величественности читается в планировке огромного верхнего сада со строгой геометрической сеткой аллей, широких и рассчитанных на езду в экипажах.

Камерный по композиции ансамбль становится резиденцией монархов, центром дворцовой жизни Москвы. Как по масштабу занимаемой территории, так и по архитектурной значимости «Аннен-гоф» явился единственно практически законченной в Москве императорской резиденцией, аналогичной знаменитым пригородам Санкт-Петербурга. Но роль дворцово-паркового ансамбля «Лефорто-во-Немецкая слобода» как центра политической жизни страны стремительно упала после смерти Петра I, пережив незначительный подъем во время краткосрочного царствования Петра II. Строительство Летнего, а затем перенос сюда Зимнего Анненгофа из Кремля, не придало дворцовому ансамблю прежнего политического значения. Он стал лишь парадной императорской резиденцией в Москве.