К вопросу о возможности третьих лиц, участвовать при заключении мирового соглашения в арбитражном процессе: анализ субъектного состава

Третьи лица в арбитражном процессе обладают далеко не однозначным правовым положением: с одной стороны в теории, за данными участниками не признаются какие-либо возможности на самостоятельные процессуальные действия, присущие сторонам разбирательства, и в тоже время на практике, становится очевидным, что третьи лица порой занимают достаточно активную позицию в процессе и могут повлиять своими аргументами на итоговое решение по делу [10; c.21].

Участие третьих лиц в арбитражном процессе позволяет осуществить одновременно защиту прав и законных интересов различных участников, которые в тоже время связаны между собой одинаковыми материальными правоотношениями. Так по отдельным видам договоров суды обязаны привлечь третьих лиц к участию в деле – например, в случае, когда был заключен договор в пользу третьего лица, то участие третьего лица в производстве обязательно, поскольку права и обязанности из данного договора будут самым непосредственным образом затрагивать его права интересы (Решение Арбитражного суда Свердловской области от 25 октября 2017 г. по делу № А60-59207/2016) [4].

Существует разделение третьих лиц, на тех, кто заявляет самостоятельные требования относительно предмета спора, и на тех, кто их не заявляет. Как отмечает, О.А.Коробова, третьи лица с самостоятельными требованиями пользуются правами и несут обязанности истца, за исключением обязанности по соблюдению претензионного или иного досудебного порядка урегулирования спора, т.е это свидетельствует об их более широком правовом статусе [10; с.21]. Третьи лица, не выдвигающие самостоятельных требований, обладают более узким процессуальным положением и участвуют в процессе только потому, что вынесение решения в пользу какой -либо из сторон затронет его права и обязанности по отношению к этой стороне [11; с.113]. Особенно очевидно это в случаях, когда спор вытекает из договоров подряда, из споров о признании договора недействительным и применении к нему соответствующих правовых последствий и др. Так, Арбитражный суд Московской области привлек к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования, который выступал субподрядчиком по оспариваемому договору [3].

В науке процессуального права высказываются различные точки зрения относительно того, каким интересом обладают в процессе третьи лица. Выяснение данного вопроса позволит определить тот объем процессуальных полномочий, какими действительно обладают данные участники. И сегодня наряду с иными существующими вопросами не теряет своей актуальности проблема о возможности участия третьих лиц в мировом соглашении [8].

Анализ норм арбитражного процессуального законодательства позволяет говорить о том, что из всех существующих на сегодняшний день разновидностей примирительных процедур, мировое соглашение является самым действенным из них. Так, согласно статистическим данным Четвертого арбитражного суда апелляционной инстанции на первое полугодие 2017 г., по делам о банкротстве было заявлено 52 заявление об утверждении мирового соглашения, из которых отказано в удовлетворении было по 8 делам [7].

Такое положение вещей обусловлено тем, что, во-первых эффективность мирового соглашения признается судами, и они не опасаются предлагать его сторонам, и во-вторых, поскольку сами стороны заинтересованы в быстром и правильном рассмотрении дела, то они сами в допустимых случаях стремятся к его заключению.

Как отмечает В.В.Котлярова, неоспоримым является факт наличия у участвующих сторон материальной и процессуальной заинтересованностью в исходе рассматриваемого дела [11; c.114]. И АПК предоставляет сторонам право заключить по своей воле мировое соглашение, с целью окончания судебного дела и прекращения возникшего между ними конфликта путем определенных уступок друг другу. Ст. 49 АПК РФ, прямо указывает на двух основных участников данного соглашения – истец и ответчик [1].

Данное положение не вызывает никаких сомнений - указанные лица обладают самой непосредственной заинтересованностью в благоприятном исходе спора и именно их конклюдентные действия породили существующие правоотношение. Только им по сути и должно быть представлено право на изменение или их прекращение.

В тоже время недопустимо забывать о том, что в некоторых случаях, рассматриваемый спор затрагивает права и законные интересы других лиц, которые могут вступить в начавшийся процесс для их защиты, в частности речь идет о третьих лицах. И тогда возникает вопрос: могут ли такие лица быть включены в субъектный состав участников мирового соглашения [12; c.125].

М.А.Рожкова отмечает, что в литературе встречаются достаточно разные подходы к решению этой проблемы [12; с.125]. Так, А.В.Великанов приводил точку зрения о том, что возможность участия третьего лица в заключении мирового соглашения зависит от того, были ли им заявлены самостоятельные требования относительно предмета спора или нет [10; с.22]. В.В.Котлярова полагает, что во многих случаях разрешение спора непосредственно зависит от того, какую позицию занимает третье лицо в рассматриваемом споре, и наличие какое-либо иной заинтересованности, кроме процессуальной, не имеет особого значения [11; с.116]. В качестве классического примера этого можно привести заинтересованность ответчика при заключении мирового соглашения о полном или частичном признании заявленных требований, и возложении на третье лицо, обязанности по возмещению выплаченных сумм [8].

Говоря о третьих лицах, заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, следует отметить обладание ими всей совокупностью предоставленных истцу процессуальных прав и обязанностей [11; с.115]. Исходя из данного утверждения, следуя логике процессуальных норм, третьи лица с самостоятельными требованиями в полной мере наделены возможностью заключать мировые соглашения, и в случае их вступления в этот процесс, соглашение из двусторонней сделки, сразу же перейдет в многостороннюю, где и истец, и третье лицо будут выступать в качестве носителей взаимоисключающих интересов.

Третьи лица, без самостоятельных требований, касающихся предмета спора, обладают несколько отличными правомочиями относительно участия в заключении мирового соглашения. Такое различие вызвано тем, что эти лица, участвуя в процессе, помогают истцу или ответчику (смотря на чьей стороне выступают) добиться нужно для них результата, одновременно или защищая себя от возможного регрессного требования или обеспечивая себе возможность предъявление к стороне требований в будущем [8].

Несмотря на то что третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований, не наделены процессуальной возможностью выступать в качестве стороны мирового соглашения в судебном разбирательстве, их мнение относительно возможности его заключения будет учитываться судом. Так, Арбитражный суд Московской области отказал в утверждении проекта мирового соглашения, поскольку его условиями существенно ущемлялись права и законные интересы кредитора, выступающего в качестве третьего лица без самостоятельных требований. [5].

В своем постановлении от 18.07.2014 г. № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе», Высший Арбитражный суд РФ, определил два случая, когда третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований, могут выступить участниками мирового соглашения: - при возложении на него исполнения определенных обязанностей; - если, третье лицо должно будет принять исполнение [2].

Вопрос о расширении правомочия третьих лиц, особенно третьих лиц не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, на заключение мирового соглашения, обсуждается уже достаточно долгое время. Даже в доктрине советского процессуального права можно найти упоминание о необходимости предоставление полного, ни чем не ограниченного права третьих лиц заключать мировое соглашение, поскольку они обладают вне зависимости от своей активности определенной процессуальной позицией, оказывающей влияние на ход разбирательства [9; 86].

Существующее ограничение правомочий третьих лиц на заключение мировых соглашений не отвечает современному уровню правоотношений, складывающихся между участниками как процесса, так и материальных правоотношений, которые в связи с усложнением экономического оборота становятся многоуровневыми, включающими в себя большое количество участников. В судебной практике довольно часто встречаются ситуации, когда по условиям мирового соглашения, на лиц как активно участвующих, так и не принимающих активного участия в ходе рассмотрения дела, возлагается исполнение определенных обязанностей - к примеру, определением Восьмого арбитражного апелляционного суда на что третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований была возложена обязанность, совместно с ответчиком, по возмещению, понесенных истцом, судебных издержек[6]. И в связи с этим нельзя забывать о том, что третье лицо, вступая в процесс, преследуют цель защиты своих процессуальных прав, как настоящем, так и в будущем времени. Поэтому лишение или ограничение прав третьих лиц в правовой возможности заключать мировые соглашения можно рассматривать как прямое ущемление прав и интересов данных участников спора [11; 116].

Во избежание подобных ситуаций следует законодательно проработать случаи привлечения третьих лиц к заключению мирового соглашения в целях предотвращения нарушения интересов данных участников. Пожалуй, следует установить обязанность суда привлекать третьих лиц к заключению мирового соглашения, в случае, когда рассматриваемый спор непосредственно воздействует на правое положение указанных лиц. Также по мнению Д.Гузий, вполне возможно что расширение правомочий третьих лиц сможет поспособствовать процессуальной экономии и позволит этим лицам достигнуть соглашения с участником, на стороне или против которого оно выступает, досудебное соглашение относительно спора, который может возникнуть в будущем, и берущим свое начало из оспариваемого правоотношения [8].