К вопросу об обосновании теории правового дискурса

В настоящее время теория государства и права переживает не простое время, связанное с поиском новых идей и новых парадигм. Причина этому в том, что многие ключевые понятия этой науки, такие как норма права, правовое регулирование, государство, функции государства и т.д. сложились еще в начале прошлого века и поэтому многие из них с трудом способны объяснить новые правовые феномены нашей бурно развивающейся действительности.

Вот распространенный пример из судебной практики последнего времени. Подсудимый в рамках видеоконференции отвечает на вопросы суда, который находится за тысячи километров от последнего. Для теоретика государства и права эта ситуация, которая получает все большее распространение, интересна тем, что порождает следующие вопросы, например: «является ли такое интерактивное общение юридическим фактом?», «возникают ли в данном случае правоотношения?», «как решать вопрос с принципом непосредственности судопроизводства?», и т.д. Понятно, что стороны данного правоотношения не могут воспринимать друг друга непосредственно. Процесс идет опосредованно, через экран монитора, что ставит под сомнение известные правовые постулаты. Другим примером являются всем известные СМС-сообщения. Могут ли они рассматриваться как юридические документы, юридические факты, или нет?

Приведенные примеры свидетельствуют об отсутствии понятий, адекватно обозначающих новые правовые явления начала XXI в.. В результате теория государства и права в научном плане с трудом справляется с возложенными на нее функциями. Например, на наш взгляд, сегодня теория государства и права не имеет больших успехов в выполнении прогностической функции. Так, на современном этапе требуется построить прогноз отношений государства и гражданского общества, прогноз развития правового регулирования на перспективу, прогноз правовых ожиданий и т.д. Но в теории государства и права нет пока четкого обоснования того, по каким траекториям будет развиваться наше государство и право, какими они станут через 15 или 20 лет. Не вдаваясь в причины этого явления, отметим лишь, что эта задача не выполняется, в том числе по причине неразработанности новых понятий и конструкций теории государства и права.

Любое научное познание исходит из совокупности научных фактов, эмпирического материала. Факты науки говорят о том, что в теории государства и права отсутствует устоявшаяся категория, которая бы охватывала такие реальные явления как повсеместно распространенное правовое общение и коммуникация субъектов права. Между тем, в правовой системе все построено на общении, обмене информацией, влиянии, которое оказывает один субъект права на другого. Так, в частности, в судебном процессе судья задает вопросы, уточняет, формулирует умозаключения (эту часть можно было бы

именовать правовой коммуникацией), но в то же время судья выносит обязательное властное решение, пишет акты-документы, осуществляет трансляцию норм и правил, оказывает, наконец, харизматическое влияние на участников процесса. Каким понятием можно охватить все эти разнообразные формы деятельности? Это проблема, которая пока в юридической науке не получила полного освещения и раскрытия. Мы предлагаем свой путь решения этой проблемы с помощью обоснования правового дискурса.

Автор настоящего исследования исходит из того факта, что наука «Теория государства и права» структурно состоит из ряда составляющих ее частных теорий. Разница между общей теорией и частными теориями заключается в степени и уровне обобщения предмета исследований, соотношения и связи с другими юридическими специальными дисциплинами. Так, общая теория государства и права оперирует закономерностями, относящимися ко всему миру правовой действительности, в то же время частная теория толкования права вскрывает закономерности, относящиеся к части объектов этого мира. Например, частная теория толкования вскрывает закономерности толкования правовой формы, и ничего другого1.

Частной теорией мы также считаем такую часть юридической науки, которая выполняет фиксированные функции по отношению к юриспруденции в целом и ее составным частям. Частная теория правового дискурса, по нашему мнению, выполняет диагностическую, констатационную, эвристическую и прикладную функции.

Принимая во внимание сказанное, есть основания утверждать, что в общей теории государства и права созрели все научные предпосылки для формирования в ее теле частной теории правового дискурса. Об этом говорит значительное число научных изысканий, диссертаций по языку права, юридической коммуникации, информационному праву и т.д.2 Сформировался определенный научно- понятийный тезаурус в области правового дискурса. Тем не менее, обобщающих работ, тяготеющих к артикуляции и характеристике сущности правового дискурса в рамках теории государства и права, не создано. Поэтому наше исследование нацелено на окончательное оформление частной теории правового дискурса.

Учитывая сказанное, для раскрытия сущности правового дискурса важно обосновать, что связь между правовым мышлением, языком и дискурсом носит характер закономерной связи, закономерности, которая ранее в теории государства и права не рассматривалась. Анализируя эту закономерность, нами были сформулированы несколько связанных с ней других закономерностей, которые и определяют собственно специфику правового дискурса. Это закономерность соответствия содержания правового дискурса обстоятельствам, им вызываемым; закономерность отношения субъекта правового дискурса к его содержанию; закономерность связи правового дискурса и социально-политического содержания законодательства и тенденциями развития правовой сферы. Все рассмотренные закономерности правового дискурса представлены в трех группах: структурно-содержательные, концептуальные, функционально-процессуальные. В результате полагаем, нам удалось доказать, что феномен правового дискурса реально существует и развивается по своим внутренним закономерным процессам, которые носят объективный характер.

Задача науки в том, чтобы дать описание изучаемой ею действительности. Такое описание можно назвать онтологическим описанием, или онтологической схемой действительности, когда мы доказываем, что в основе теории правового дискурса лежат базирующиеся на фактах наблюдений и реальной действительности онтологические картины этой правовой действительности. Следовательно, онтологические основы - это наши представления, модели и упорядоченные общие знания о правовом дискурсе. Поэтому важной задачей для нас является создание авторской модели правового дискурса и комплексного дискурс-правового анализа. Моделями правовой реальности мы называем теоретические конструкции, выражающие концентрированные знания о правовом регулировании, его элементах, правотворчестве и т.д. Когда мы, например, описываем правовой дискурс, осуществляемый в правотворческом процессе, мы делаем попытку построить теоретическую модель правовой коммуни-

2002. С. 20; Усманова Е.Ф. Речевая коммуникация в юридической практике: Автореф. дисс. … к.ю.н. - Н. Новгород, 2005; Хабибуллина Н.И. Политико-правовые проблемы семиотического анализа языка закона (Теоретико-методологическое исследование): Автореф. дисс. … д.ю.н. - Санкт-Петербург, 2001 и др.

кации, возникающей между законодателем и обществом, законодателем и правоприменителем и т.д. Построение таких теоретических моделей необходимо, поскольку с их помощью удается понять и интерпретировать суть изучаемого явления.

Итак, для научного типа сознания становится ясно, что правовой дискурс - совершенно новое понятие. Какова же его сущность? Каким образом можно доказать необходимость доктринального обоснования этого понятия?

Важно понять, что в основе любого правового дискурса лежит такое явление как общение, коммуникация. Однако содержание этого общения, его правовая составляющая позволяет назвать это общение правовым дискурсом. Упрощенно говоря, общение (письменное, устное, или через видео) - в том случае, если такое общение имеет правовое содержание и смысл, оно становится правовым общением или правовым дискурсом, который протекает по своим правилам и закономерностям.

Приведем самые распространенные случаи правового дискурса, чтобы стало понятно, какие правовые явления мы обозначаем понятием «правовой дискурс». Правовым дискурсом можно назвать текст Послания Президента РФ Федеральному Собранию. Правовым дискурсом можно также признать общение работника ГИБДД и водителя по случаю ДТП, судьи с подсудимым в уголовном процессе, адвоката с подзащитным, следователя с подозреваемым, и т.д. Это правовой дискурс, ибо общение, коммуникация имеет правовое содержание, правовой смысл.

Как можно убедиться, многие существующие правовые явления которые являются самыми распространенными в правовом регулировании, можно обозначить категорией «правовой дискурс». Существующие же правовые категории, такие как «правоотношение», «правовое поведение», «правовое воздействие» и т.п. делают акцент не на коммуникативных аспектах права, а на различных сугубо юридических, позитивистских моментах – субъективных правах, юридических фактах и т.д.

Итак, правовой дискурс – это деятельностный речеязыковой процесс информационно-средового взаимодействия субъектов права в ситуации правовой коммуникации, направленный на формулирование правовых предписаний, их юридическое закрепление и воздействие, обеспечивающий регулирование и контроль общественных отношений, который предполагает фиксацию элементов мышления (суждений, понятий, терминов) в письменной (законов, судебных решений и т.п.) или устной форме, и зависит от уровня правовой культуры, юридического опыта и потребностей субъектов правового общения.

В этой дефиниции следует обратить внимание на следующие важные моменты: 1) правовой дис- курс – это всегда речь и язык, посредством которых правовой дискурс себя обнаруживает; 2) участниками правового дискурса могут выступать, как правило, субъекты права: физические лица, юридические лица, государство в целом; 3) составной частью дискурса выступает актуальная правовая коммуникация (речеязыковая деятельность субъектов права), т.е. реально протекающее целенаправленное речевое общение по поводу правовых явлений и правовой деятельности; 4) основным признаком правового дискурса выступает содержание правовой коммуникации, т.е. понятия, суждения, умозаключения, высказываемые по поводу правовых явлений и правовой действительности.

Понятие «правовой дискурс», следовательно, шире по объему, чем понятие «правовая коммуникация»: различия между первым и вторым проводятся по субъектам, содержанию (элементам), цели, функциям и роли в правовом регулировании: содержание правового дискурса зависит от уровня правового сознания личности, ее правовой культуры и накопленного правового опыта; огромная роль в формировании современного правового дискурса принадлежит развивающейся стремительными темпами действительности (окружающей среде), в которой зарождается, развивается и протекает правовой дискурс. В процессе интернационализации и информатизации мира происходит не только ускорение самого процесса правового развития, но и интенсификация процессов правового взаимодействия, что приводит в результате к более интенсивному восприятию и воспроизводству правовых ценностей. Взаимоотношения правовой информации и среды существования правового дискурса позволяют констатировать состояние правового дискурса, сделать вывод о динамике процессов, протекающих в данной сфере, и на основании этого обозначить дальнейшие пути развития правового дискурса России и наметить пути его модернизации.

Эти и иные, связанные с ними, вопросы важны с позиции выбора перспектив правового развития российского государства и права в XXI в., диктующих необходимость формирования нового правового дискурса с учетом современных тенденций развития политико-правовой коммуникации.

В качестве перспектив развития теории правового дискурса автору видится дальнейшее углубление положений комплексного дискурс-правового анализа законодательства РФ, применение его к углубленному изучению профессиональных кейсов, разработка обучающей технологии использования комплексного дискурс-правового анализа в учебном процессе при подготовке будущих юристов.

Концепция правового дискурса, предложенная автором, может быть использована в научноисследовательской деятельности при анализе перспектив правового развития российского общества.