К вопросу об определении понятия транснациональной организованной преступности

Транснациональная преступность, в особенности ее организованные формы проявления, в настоящих условиях является одной из актуальнейших вызовов национальному и международному правопорядку. Совершение общеуголовных преступлений в форме осуществления криминального бизнеса с вовлечением в данную деятельность граждан, а также материальных и финансовых ресурсов из двух и более государств уже давно стало одним из характерных признаков современной преступности. Международное сообщество сегодня вынуждено констатировать, что преступные организации осуществляют свою деятельность в мире, который для них, в сущности не имеет границ, в то время как правоохранительные органы вынуждены действовать в пределах национальных государственных границ [1, р. VIII].

Согласно п. 37 Стратегии национальной безопасности до 2020 г., утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. № 537, «основными источниками угроз национальной безопасности в сфере государственной и общественной безопасности являются ... деятельность транснациональных преступных организаций и группировок, связанная с незаконным оборотом наркотических и психотропных веществ, оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ; сохраняющийся рост преступных посягательств, направленных против личности, собственности, государственной власти, общественной и экономической безопасности, а также связанных с коррупцией» [15].

Выход организованной преступности на транснациональный, а иногда и на международный уровень, является одним из закономерных результатов интенсивных процессов глобализации и интернационализации во всех сферах межгосударственных и международных отношений. Криминальная среда в этом плане не только не является исключением, но и в значительной мере действует на опережение, поскольку взаимодействие преступных формирований различного уровня из разных государств не обременено множеством формальностей, характерных для сферы международных отноше- 127

ний, и развивается по своим правилам, главным из которых является стремление к максимальному извлечению прибыли при осуществлении противоправной деятельности с минимизацией рисков привлечения к уголовной ответственности ее субъектов.

В 1992 г. в международных актах ООН было закреплено 14 видов транснациональных организованных преступлений: отмывание денег, террористическая деятельность, кража произведений искусства и культуры, кража интеллектуальной собственности, незаконная торговля оружием, захват воздушных судов, морское пиратство, захват наземных транспортных средств, мошенничество, компьютерные преступления, экологические преступления, торговля людьми, торговля человеческими органами, незаконный оборот наркотиков. Данный перечень был дополнен в Неаполе на Всемирной конференции по организованной преступности в ноябре 1994 г. следующими составами: незаконные азартные игры, тайный провоз незаконных мигрантов, вымогательство, незаконная торговля радиоактивными материалами, незаконная торговля вымирающими видами, транснациональная кража автомобилей [3, с. 10-11].

Следует отметить, что уточнению термина «транснациональная организованная преступность» (далее - ТОП) придавалось большое значение на многих международных форумах, проводимых под эгидой ООН. Так, еще в 1975 г. в Женеве на V конгрессе ООН было впервые признано, что преступность в форме международного бизнеса представляет собой более серьезную угрозу, чем традиционные формы преступного поведения. Этому аспекту уделяли внимание на VI конгрессе данной международной организации в Каракасе (1980 г.), VII конгрессе в Милане (1985 г.). На Всемирная конференция на уровне министров (1994 г., Неаполь), где были приняты политическая декларация и Глобальный план действий против организованной транснациональной преступности, в котором участники определили меры по противодействию этому явлению. На IX Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Каир, 1995 г.) была подчеркнута необходимость выработки определения транснациональной организованной преступности [14, с. 57].*

Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН (№ 55/25 от 15 ноября 2000 г.) была принята Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности [6]. В статье 3 этого международного документа было определено, что преступление носит транснациональный характер , если оно:

• ˗    совершено в более чем одном государстве;

• ˗    совершено в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве;

• ˗    совершено в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность в более чем одном государстве;

• ˗    совершено в одном государстве, но его существенные последствия имеют место в другом государстве.

В этой связи А.И. Долгова справедливо отмечает, что в Конвенции фактически дается определение не «преступности», а преступления, носящего транснациональный характер [4, с. 351]. По нашему мнению, это является одним из существенных недостатков данного документа, поскольку предметом его регулирования выступает именно ТОП, а не транснациональные преступления. Данные понятия не тождественны друг другу, также как и противодействие ТОП с организационно-правовой точки зрения существенно отличается от противодействия транснациональным преступлениям, совершаемым индивидуально отдельными лицами.

По мнению А.Л. Репицкой, к сожалению, несмотря на отдельные попытки описания ТОП, до последнего времени нет всеобъемлющей характеристики этого явления, четкого определения его понятия [11, с. 25]. Это не вызывает удивления, так как базовое понятие организованной преступности, от которого производна исследуемая нами категория, также на сегодняшний день остается предметом научно-теоретических и практических споров.

Определение транснациональной организованной преступности, использованное в Докладе о результатах IV Обзора ООН по вопросу о тенденциях в области преступности и функционировании систем уголовного правосудия как правонарушений, охватывавших в аспектах, связанных с планированием, совершением и (или) прямыми или косвенными последствиями – более чем одну страну [7, с. 192], в самых общих чертах дает представление о рассматриваемом криминальном явлении.

По мнению В.А. Яценко, транснациональная организованная преступность представляет собой современную систему деятельности организованных криминальных объединений (групп, организаций, сообществ и корпораций) различных стран, проявляющуюся как в сугубо криминальных, так и внешне законных акциях, планирование, совершение или последствия которых распространяются на территории нескольких государств. Их диапазон чрезвычайно широк: от организаций с жесткой структурой до относительно гибких и динамичных структур, а деятельность распространяется в различных сферах: от давно известных видов преступного бизнеса (торговля наркотиками, оружием, ор- ганизация проституции), до современных (торговля людьми, киберпреступность, распространение детской порнографии) [16].

Данное определение, на наш взгляд, в целом дает общее представление о рассматриваемом явлении, но при этом является излишне детальным, что в некоторой степени лишает его лаконичности и доступности восприятия.

Понятия транснациональной преступности было также предложено президентом Интерпола Б. Эрикссоном на Европейской региональной конференции Интерпола (Любляна, 1995 г.). По его мнению, транснациональная преступность охватывает:

• 1)    межграничную преступность (преступники, скрывающиеся в другой стране);

• 2)    международную преступность (преступную деятельность, имеющую корни в одной стране, но «экспортируемую» в другие страны посредством людей, товаров и способов совершения преступлений);

• 3)    межграничные преступные тенденции (преступления, совершаемые в разных странах с одним и тем же почерком) [5, с. 8.].

Данное определение преследует исключительно прикладные цели, в связи с чем его научнотеоретическая составляющая практически отсутствует.

А.В. Астрашабов определяет преступную группу, имеющую транснациональные связи, как группу преступников, организовавшую взаимодействие с криминальными структурами за рубежом с целью повышения эффективности собственной противоправной деятельности и незаконного обогащения [1, с.59]. Это связано с тем, что международные преступления представляют собой достаточно обособленную сферу преступности, борьба с которыми носит исключительный характер. Кроме того, отечественные исследования ориентированы на борьбу с преступностью, прежде всего, на территории России, хотя и с учетом ее «иностранного элемента».

Свое определение международной (транснациональной) преступности, предложил К.С. Родионов: «... Международная преступность – это противоправные действия и само функционирование транснационально структурированных или связанных профессиональных преступных объединений и не имеющих четкой организации групп привычных преступников разной численности и характера сплоченности (в том числе преступников-одиночек), созданных на длительной или кратковременной основе, со стабильным или меняющимся составом, включающая в себя как обязательный элемент пересечение ими границ государств для реализации их преступных замыслов, а также вся совокупность совершаемых ими деяний, в том числе и тех, где они были совершены (предприняты), деяний, целью которых было противозаконное добывание, получение материальных и денежных средств» [12, с. 232].

Приведенная дефиниция не только сложна для восприятия, но и не содержит четких отличительных признаков ни международной, ни транснациональной преступности. Все, что сделал автор, – это попытался максимально охватить все межгосударственные и международные аспекты любой преступной деятельности, объединив все это одним термином. Вместе с тем, очевидно, что рассматривать международные и транснациональные преступления как синонимичные понятия возможно только на обывательском уровне, но никак не на правовом.

Ряд авторов также четко не дифференцируют такие понятия как: «транснациональная преступность», «уголовные преступления международного характера», «международные уголовные преступления», «конвенционные преступления» и т.п. [10, с. 67] Как равнозначные зачастую используются термины «международный» и «транснациональный» в различных международных документах (резолюциях, рекомендациях, обращениях и т.п.). Примерно одинаковое значение закреплено за названными терминами в общеупотребительном смысле [13, с. 616; 9, с. 341].**

Казалось бы, указанные термины можно было бы признать синонимами. Однако даже беглый анализ юридической литературы показывает, что многие исследователи отчетливо различают международные преступления как преступления, представляющие повышенную опасность для мирового сообщества (агрессия, геноцид, апартеид и др.), и преступления международного характера, представляющие меньшую опасность, но причиняющие вред межгосударственным отношениям, мирному сотрудничеству государств, организациям и гражданам разных стран [8, с. 116]. ***

Часто при разграничении данных видов преступлений исследователи упускают из вида еще одно крайне важное обстоятельство – субъектную составляющую. Дело в том, что субъектами международных преступлений зачастую являются целые государства в лице их высших должностных лиц, которые совершают международные преступления, в большинстве случаев имеющие политическую мотивировку. В то же время субъектами преступлений международного характера выступают физические лица, совершающие преступления индивидуально либо в составе организованных преступных формирований, которые при этом не позиционируются как полномочные представители своих государств, и единственной целью которых, как правило, является максимальное извлечение прибыли.

В нашем представлении, международные преступления составляют отдельную категорию, специфика которой обусловлена, прежде всего, субъектами их совершения, масштабом этих преступлений и количеством их жертв, а также наличием политической составляющей. В связи с этим включать их структурно в содержание понятия транснациональной преступности было бы неверно.

Основываясь на изложенном, можем предложить следующее определение исследуемого понятия: транснациональная организованная преступность – это совокупность общеуголовных преступлений, совершаемых в составе организованных преступных формирований (групп, сообществ, организаций), которые осложнены наличием «иностранного элемента» (в структуре субъекта, объекта либо одновременно и того, и другого) и противодействие которым предполагает задействование сил и ресурсов правоохранительных органов двух и более государств.

Известная и широко применяемая криминологическая конструкция, согласно которой преступность – это всегда совокупность преступлений, а не какое-то абстрактное явление, взята нами за основу и при определении такого специфического понятия как ТОП.

Последний признак, по нашему мнению, как с доктринальной, так и с прикладной точки зрения, стоит рассматривать как ключевой, поскольку говорить о транснациональном характере преступления целесообразно лишь в том случае, если его эффективное выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие возможно только с использованием межгосударственных механизмов взаимодействия в сфере борьбы с преступностью. Если такой необходимости нет, то даже наличие в субъектной или объектной составляющей преступления «иностранного элемента» само по себе не дает оснований относить его к категории транснационального.