К вопросу соблюдения прав граждан при производстве допроса

Вопросы обеспечения прав допрашиваемых лиц в российском уголовном судопроизводстве условно можно разделить на две группы: те, которые решены или могут быть решены регулированием законодательства, и те, для решения которых необходимо дальнейшее правовое регулирование.

К первой группе можно отнести, например, установление законодателем сроков совершения действий, связанных с допросом. Время допроса строго определено законодателем.

Согласно ч. 3 ст. 164 Уголовно-процессуального кодекса, запрещён вызов на допрос в ночное время, за исключением тех случаев, когда дело не терпит отлагательств в расследовании.

Введение законодателем ограничений по времени способствует соблюдению прав и свобод гражданина.

Если по первой группе обеспечения прав допрашиваемых всё предель- но ясно, т. к. оно урегулировано законодательством, то по второй возникает множество вопросов в правоприменительной и научной деятельности. Мы рассмотрим лишь некоторые из них.

Согласно ч. 4 ст. 164 Уголовно-процессуального кодекса, при проведении следственных действий (в том числе и допроса) запрещено применять насилие и угрозы, а также иные незаконные методы. Фактически данная статья устанавливает запрет на применение недопустимых методов допроса. Однако законодатель не даёт ни понятия, ни пояснения, что же подразумевается под насилием и угрозами.

Действующий Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации содержит только указание на недопустимость применения пыток и иных незаконных способов получения информации при допросе. Никакого конкретного механизма и более развёрнутого формулирования запретов в нашем законодательстве нет. Законодатель ограничивается лишь общими фразами о противозаконности применения пыток и иных незаконных методов проведения допроса.

Представляется необходимым обращение к зарубежному опыту в данном вопросе. Так, например, Уголовно-процессуальный кодекс Федеративной Республики Германия содержит ряд конкретных запретов на проведение недопустимых методов ведения допроса.

Первым недопустимым способом получения доказательств является истязание, под которым понимается существенное ухудшение физической целостности и самочувствия вследствие дурного, неадекватного обращения [1, с. 111]. Истязание может выражаться в применении шума или яркого, слепящего света на допросе и т. п.

Второй недопустимый способ связан с использованием переутомления лица, которое может быть вызвано как самим допросом, так и другими причинами (например, нахождение допрашиваемого длительное время без сна). В данном случае важен сам факт, что следователь пользуется этим состоянием допрашиваемого.

Следующий запрещённый метод проведения допроса — физическое насилие допрашиваемого лица. Указанный запрещённый метод допроса особой расшифровки и пояснения не требует.

Четвёртый запрещённый метод проведения допроса связан с использованием различных сильнодействующих препаратов и веществ. И при этом роли не играет, кто вводил эти препараты или вещества, был ли это сам допрашиваемый (например, добровольное применение допрашиваемым наркотических веществ ранее) или кто-то другой. Способ введения и вид вещества также роли не играют. Смысл заключается в том, что следователь не вправе пользоваться этим для проведения допроса и получения сведений. Если лицо находится в состоянии алкогольного опьянения, оно может быть допрошено, если отдаёт отчёт своим действиям.

Пятый запрещённый метод проведения допроса связан с использованием физического или психологического (психического) страдания. Данное по- нятие определяют как длительное или повторное причинение физических или психологических (психических) страданий, выражающихся, например, в форме оскорблений и унижений чести и достоинства.

И последний конкретный, запрещённый Уголовно-процессуальным кодексом Федеративной Республики Германии метод — это использование обмана и гипноза. Обман подразумевает сознательное введение в заблуждение допрашиваемого лица. Например, сообщение допрашиваемому подозреваемому информации о том, что есть неоспоримые доказательства его виновности в виде свидетельских показаний соучастников либо очевидцев его противоправных действий. Данный способ тесно переплетается с таким методом ведения допроса, как создание у допрашиваемого иллюзии осведомлённости следователя о событиях преступления. Указанный психологический приём применяется, чтобы допрашиваемый, осознавая, что не сможет скрыть некоторые факты, честно рассказал о них сам.

Отметим ещё такой недопустимый метод допроса, относящийся к обману, как обещание некоторых поблажек при признании своей вины или даче определённых показаний. В данном случае допрашиваемое лицо либо откровенно обманывают, т. к. следователь может не иметь полномочий на то, что обещает, либо обещает то, что и так имеет место быть как право лица на то, или иное определённое действие.

В отношении проведения допросов стоит проблема не только профессиональных навыков его проведения следователем (дознавателем), но и недопустимость использования методов допроса, нарушающих законные права и свободы человека. К сожалению, недопустимые методы допроса применялись как в период его зарождения, так и на протяжении становления. Более того, они встречаются и сейчас, хотя осуждаются обществом, а доказательства, полученные с нарушением правил уголовного судопроизводства, не принимаются судом во внимание и признаются недопустимыми [5, с. 64].

В качестве примера можно привести уголовное дело, возбуждённое по факту разбойного нападения на гр. К. В качестве подозреваемого был допрошен гр. М., который дал признательные показания, и ему было предъявлено обвинение. Позднее М. отказался от признательных показаний, ссылаясь на применение к нему пыток во время допроса (пристёгивали наручниками к батарее отопления и избивали). Повреждения, полученные М., подтверждены результатами судебно-медицинского исследования. В результате признательные показания гр. М. признаны недопустимыми, и уголовное преследование в отношении М. было прекращено.

Использование доказательств, которые получены недопустимым методом допроса, не должно иметь место [4, с. 161]. Однако, учитывая, что в российском уголовном судопроизводстве недопустимые методы допроса конкретно не закреплены и не расшифрованы, суд, следователь (дознаватель) трактуют их по своему собственному убеждению. И эти убеждения могут быть разными, а значит и права допрашиваемых лиц по объективным причинам могут быть нарушены [6, с. 256].

Существенные проблемы возникают и при обеспечении права на безопасность допрашиваемых свидетелей и потерпевших. Это право на защиту от посткриминального воздействия со стороны подозреваемых (обвиняемых) и других лиц. Согласно ч. 9 ст. 166 УПК Российской Федерации, в целях обеспечения безопасности допрашиваемых лиц следователь (дознаватель) вправе не указывать в протоколе допроса (и других следственных действий) данные допрашиваемого. В этом случае выносится соответствующее постановление, допрашиваемому лицу присваивается псевдоним и отбирается образец подписи для дальнейшего его использования в следственных действиях. Постановление помещается в конверт, который опечатывается, приобщается к материалам уголовного дела и хранится в условиях, исключающих возможность ознакомления с ним других участников уголовного судопроизводства (в Республике Беларусь данные сведения хранятся по правилам секретного делопроизводства). На наш взгляд, в данном случае вызывает некоторое сомнение надёжность обеспечения права на защиту безопасности допрашиваемого лица. Во-первых, может ли быть обеспечено надёжное хранение указанного протокола при материалах уголовного дела. Наверное, вряд ли. Ведь уголовное дело проходит через многие руки. Во-вторых, у каждого человека свой характерный почерк и даже подпись псевдонимом не гарантирует от возможной идентификации допрошенного лица по почерку, поскольку некоторые её элементы будут похожи на элементы оригинальной подписи. К тому же в законе конкретно не оговаривается, как подписываться, псевдонимом или как обычно. Подпись выбирается произвольно. Выбор подписи и её сохранение на протяжении досудебного и всего судебного производства имеют важное значение для установления достоверности доказательств, полученных из показаний защищаемого лица [3, с. 67]. И в-третьих, в законе ничего не прописано, как же быть с соответствующим файлом носителем электронной информации, на котором было подготовлено данное постановление.

Далее, на стадии возбуждения уголовного дела не предусмотрено использование псевдонима. Согласно ч.ч. 2, 3 ст. 141 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, письменное и устное заявления предусматривают обязательное занесение данных о заявителе и подпись. И как быть, если позднее при допросе потерпевшего (заявителя), в целях обеспечения права на безопасность данного лица, возникает необходимость скрыть сведения данного участника уголовного судопроизводства? Не предусмотрена законом и ситуация когда лицо уже допрошено, а затем возникает необходимость сокрытия сведений о нём. Польским законодательством этот вопрос решён достаточно просто: допрос проводится вновь, но уже под псевдонимом, а предыдущий допрос изымается из уголовного дела.

Часть 6 ст. 278 уголовно-процессуального законодательства России предусматривает при обоснованном заявлении ходатайства одной из сторон уголовного судопроизводства о предоставлении подлинных данных о лице, дающем показания под псевдонимом, предоставление судом этих сведений.

В этом случае незамедлительно должен решаться вопрос об обеспечении права на безопасность в соответствии с Федеральным законом от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ (в ред. от 07.02.2017) «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». В реальной жизни незамедлительно этот вопрос решить невозможно.

Возникают серьёзные проблемы правовой защищённости допрашиваемых лиц при выделении в отдельное производство уголовных дел в отношении подозреваемых (обвиняемых), при заключении с ними досудебного соглашения. В первом уголовном деле статус данного подозреваемого (обвиняемого) становится неоднозначным, точнее говоря, даже не определённым. Статус подозреваемого (обвиняемого) утрачивается, а свидетеля, по сути, не приобретается. Он и не подозреваемый (обвиняемый), и не свидетель. Ведь в классическом смысле слова, свидетель-лицо, не причастное к совершению преступления, о котором оно даёт показания [2, c. 91]. Поэтому данное лицо не может воспользоваться правами, которыми закон наделяет указанных участников уголовного судопроизводства.

На наш взгляд, законодатель не предусмотрел и ряд других моментов, которые позволили бы говорить о всесторонней защищённости прав допрашиваемых лиц.

Представляется необходимым введение в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации отдельной статьи с конкретизацией недопустимых методов допроса, и для дальнейшего совершенствования законодательства в данном направлении необходимо опереться на опыт зарубежных стран. При этом следует учесть специфические особенности проведения допроса по правилам российского уголовно-процессуального закона. С целью обеспечения прав допрашиваемых лиц на безопасность также назрела необходимость внесения в уголовно-процессуальное законодательство изменений и в этом направлении.