Каменные изваяния на кыргызском кладбище (современный вариант вторичного использования средневековых статуй)

Разнообразные каменные стелы c изображением антропоморфных личин, туловища и рук, а также некоторых видов оружия и принадлежностей костюма были широко распространены в степях Центральной Азии в различные исторические периоды. Некоторые виды антропоморфных изваяний неоднократно обращали на себя внимание более поздних обитателей этих земель. Иногда статуи подвергались намеренному повреждению или вторично ис- пользовались в качестве строительного материала в более позднее время.

Так, на территории северо-западной Монголии на древнетюркском памятнике Бул-ган-Хангай в процессе полевых исследований было обнаружено лежащее на поверхности каменное изваяние, изготовленное из более древней антропоморфной скульптуры. Вероятно, оно может относиться к чемурчекской культуре раннего бронзового века [Ковалев, 2012. С. 51]. В музее

Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая в г. Урумчи экспонируется древнетюркское каменное изваяние из уезда Ун-чен, изготовленное из оленного камня, который должен относится к эпохе поздней бронзы или начальному периоду раннего железного века.

В свою очередь, антропоморфные скульптуры, устанавливавшиеся на поминальных комплексах древних тюрок, в некоторых случаях были повреждены, разломаны или использованы в качестве строительного материала в последующем, когда среди народов Центральной Азии получили распространение прозелитарные мировые религии.

Разнообразные каменные скульптуры на территории Тянь-Шаня и Семиречья в течение многих лет привлекали внимание ученых и любителей древности. Наиболее ранние упоминания о каменных изваяниях, находившихся в Иссык-Кульской котловине, относятся еще к началу XIX в. [Винник, 1995. С. 160]. В 1856 г. во время путешествия на оз. Иссык-Куль несколько «каменных баб» было осмотрено известным казахским ученым, находившимся на российской военной службе, Ч. Ч. Валихановым. По его утверждению, ко времени проведения исследований еще не было определено, «что означали эти бабы и кем поставлены» [1984. С. 341–342]. Вслед за ним, в 1857 г., на Иссык-Куль совершил путешествие известный географ П. П. Семенов-Тян-Шанский [Семенов, 1946. С. 182–183]. Он высказал предположение, что эти статуи могли принадлежать усуням. В последующие годы о каменных изваяниях в Иссык-Кульской котловине упоминали и некоторые российские любители старины, посещавшие этот район [Винник, 1995. С. 162–164]. Описания нескольких каменных статуй из долины р. Тон были приведены в научном отчете В. В. Бартольда о научной поездке в Среднюю Азию [1996а. С. 429]. Автор проанализировал сведения средневековых письменных источников и с достаточным основанием отнес изученные им каменные изваяния к культуре западных тюрок, которые жили на территории Семиречья в раннем Средневековье. В то же время ученый не вполне оправданно считал их «надгробными» статуями [Бартольд, 1996б. С. 451] – как было установлено археологами в дальнейшем, древнетюркские скульптуры устанавливались на поминальных комплексах.

В середине XX в. изучением каменных изваяний на Тянь-Шане, в том числе в Иссык-Кульской котловине, занимался известный археолог А. Н. Бернштам, осмотревший несколько средневековых скульптур [1952. С. 79–81]. В 1959–1979 гг. на территории Кыргызстана, в том числе в Иссык-Кульской котловине, проводил археологические исследования Д. Ф. Винник, который обнаружил некоторые древнетюркские каменные изваяния в долине р. Туура-Суу, к югу от западной части озера Иссык-Куль [1995. С. 174–175]. В 1961–1962 гг. значительное количество каменных изваяний на территории Тянь-Шаня и Семиречья, в том числе в Иссык-Кульской котловине, было изучено Я. А. Шером. В 1966 г. прорисовки и краткие описания многих скульптур, в частности тех, что стояли на кладбище с. Туура-Суу, были введены этим исследователем в научный оборот в работе, посвященной анализу каменных изваяний Семиречья [Шер, 1966. С. 122. Табл. XXVIII, 139 , 140 ]. В 1970-х гг. изучением древнетюркских каменных изваяний в Прииссыккулье занимался кыргызстанский исследователь В. П. Мокрынин [Мокрынин, Гаврюшенко, 1975]. Он предложил свой вариант классификации каменных изваяний, часть которых отнес к одному – четвертому – типу. В рамках этого типа им были выделены как мужские, так и женские изваяния с сосудом в руках [Мокры-нин, 1986. С. 111]. В последние десятилетия изучением средневековых скульптур в Кыргызстане, в том числе в Иссык-Кульской котловине, занимались современные кыргызстанские и российские археологи (см., например: [Табалдиев, 1996. С. 61–70; Москалев, Солтобаев, 2008] и др.).

Приведенные сведения по истории изучения каменных изваяний в Притяньшанье свидетельствуют, что традиция создания и установки антропоморфных каменных скульптур на поминальных комплексах и святилищах восходила здесь к раннему бронзовому веку и продолжала существовать у некоторых этносов до развитого Средневековья. В целом большинство исследователей считали, что обычай установки антропоморфных каменных изваяний в данном регионе постепенно прекратил свое бытование со времени распространения ислама.

В течение 1950–1970-х гг. представители кыргызстанских региональных и местных властей и помогавшие им археологи и краеведы, работавшие в разных районах Кыргызстана, стали собирать и перевозить каменные изваяния в Центральный республиканский и многие местные краеведческие музеи, а также в некоторые школы и дома культуры, поселковые парки, расположенные в ближайших от них населенных пунктах. К сожалению, при этом, как правило, не фиксировались места их первоначальной установки. Со слов местных жителей известно, что одно из двух каменных изваяний, стоящих на кладбище с. Туура-Суу в южной части Иссык-Кульской котловины, в долине р. Тон, ранее (до середины ХХ в.) было установлено во дворе местной школы, где находилось в течение некоторого времени. Однако о том, где именно оно стояло изначально, никаких сведений не сохранилось. В отношении второго изваяния точных данных о месте его первоначального расположения к настоящему времени также не осталось. В дальнейшем, вероятно, в конце 1950 – начале 1960-х гг., обе скульптуры оказались на современном кладбище этого села.

По сведениям, полученным от современных кыргызстанских исследователей, в предшествующие годы оба изваяния были осмотрены специалистами из Кыргызстана и России. Однако их вторичное использование в качестве современных надгробий не привлекло внимания. Это дает основание обратиться к дополнительному изучению артефактов, что и было выполнено авторами настоящей статьи во время проведения в 2015 г. полевых исследований на территории Республики Кыргызстан. Целенаправленный анализ этих редких каменных скульптур представляет определенный научный интерес также ввиду особенностей их оформления (рис. 1; 2). Наше изучение проведено с учетом упомянутой работы Я. А. Шера с целью уточнения их хронологии и культурной принадлежности, специфики вторичного использования.

Памятники установлены на кладбище на забетонированных прямоугольных постаментах. Высота сохранившейся части одного из изваяний над бетонным основанием – 100 см, вместе с ним – 130 см, ширина – 53 см, толщина – 23 см. Высота второй статуи – 113 см, с основанием – 143 см, ширина – 45 см, толщина – 30 см. В верхней части скульптур установлены изображения по- лумесяца и звезды, вырезанные из железа. Головы отбиты и отсутствуют, а на обратной стороне статуй выбиты современные надписи, включая фамилии, имена и годы жизни погребенных в могилах людей, бывших жителей с. Туура-Суу. При этом передние части изваяний с изображением одежды, рук и сосудов не были повреждены, что дает возможность их фотографической фиксации и изучения в современном состоянии.

Сами скульптуры изображают взрослых людей, выполненных стоящими в полный рост, с согнутыми в локтях и соединенными на груди руками, в которых находятся сосуды. У одной из скульптур сосуд с туловом конической формы и низким, выделенным поддоном; судя по расположению рук, он удерживается пальцами правой руки за боковую ручку, а левой рукой поддерживается снизу за поддон (см. рис. 1). На другой скульптуре кубок обхвачен обеими ладонями с двух сторон за тулово (см. рис. 2). На плечах, поверх туловища, спины и рук, у обоих изображенных людей показана верхняя одежда, которую можно определить как плащ (или накидку), не имеющий рукавов. Под плащами показана длиннополая одежда, возможно, халаты. Вероятно, оба персонажа были подпоясаны широкими поясами.

Рис. 1 (фото). Древнетюркская скульптура на кладбище с. Туура-Суу (с сосудом на поддоне) (без масштаба)

Рис. 2 (фото). Древнетюркская скульптура на кладбище с. Туура-Суу (с кубком в обеих руках) (без масштаба)

Согласно краткому описанию изваяний с кладбища с. Туура-Суу, данному Я. А. Шером, на запястьях обеих рук каждой скульптуры выделены браслеты [1966. С. 122. Табл. XXVIII, 139 , 140 ]. По нашему мнению, это не «браслеты», а, вероятнее всего, складки, или отвороты окончаний рукавов халата, тем более что пол персонажей, изображенных на скульптурах, Я. А. Шером не был определен.

По манере исполнения изваяния во многом схожи между собой. Можно предположить, что они изготовлены либо одним мастером, либо несколькими ваятелями, которые придерживались схожих традиций в изготовлении и оформлении скульптур.

Согласно утверждениям местных жителей, когда одна из этих каменных статуй находилась во дворе школы в с. Туура-Суу, рядом с ней располагалась отколотая голова статуи. Однако какое именно было изображено лицо – мужское или женское, в результате опроса установить не удалось. По представлениям некоторых жителей, видевших данное изваяние и его голову, одна из двух статуй должна была изображать мужчину, а другая – женщину. При этом на изваяниях отсутствует не только оружие, но и какие-либо другие реалии, по которым их можно было бы определить в качестве предметов, характерных для мужских или женских изваяний древних тюрок.

Судя по наличию изображений сосудов и отсутствию оружия на поясе, обе скульптуры относятся ко II типу изваяний по классификации, предложенной в середине 1960-х гг. для средневековых каменных изваяний Тянь-Шаня и Семиречья Я. А. Шером. Такие статуи, как правило, воспроизводились с сосудом в руках, но без оружия. Исследователь отнес памятники данного типа к уйгурскому времени [1966]. Однако с такой гипотезой трудно согласиться, несмотря на то что похожие суждения ранее уже высказывались в отношении древнетюркских каменных изваяний, исследованных на территории Тувы. В книге по средневековой истории Тувы Л. Р. Кызласов высказал мнение о том, что при уйгурах в VIII–IX вв. в Туве появились каменные изваяния, на которых мужские фигуры изображались большей частью без оружия, но с сосудом в руках. Он отнес эти статуи к се-ленгинским уйгурам, а также к не определенным им в этническом отношении «местным племенам» Тувы [Кызласов, 1969. С. 80, 82]. Но достаточно широко известно, что даже на поминальных и триумфальных памятниках высшей знати Уйгурского каганата (установленных в честь уйгурского кагана Моюн-чура, на монументальных комплексах Могойн-Шинэ-усу и Терхин-Цаган-нур, а также на стеле с надписью, установленной в память о кагане Кутлуге в столичном городе Орду-Балыке) не было обнаружено каменных изваяний, изображающих людей [Кляшторный, Савинов, 1994. С. 130, 132–133]. Поэтому согласиться с высказанным предположением о принадлежности подобных статуй культуре средневековых уйгуров не представляется возможным.

По мнению Я. А. Шера, изваяния с изображением сосуда в руках должны датироваться в пределах широкого хронологического диапазона. Он считал, что такие скульптуры «появились значительно раньше древнетюркских» и продолжали устанавливаться вплоть до VIII–IX вв. Однако в отношении изваяний с кладбища с. Туура-Суу им утверждается, что, «судя по изображениям сосудов в руках у обоих персонажей, они были синхронны древнетюркским каменным статуям» [Шер, 1966. С. 44], а подобные женские изваяния с сосудом в руках могли быть связаны с «культом обожествленных предков» по женской линии [Там же. С. 64].

Необходимо обратить внимание на то, что у одного из персонажей с кладбища с. Туура-Суу сосуд показан в согнутой в локтевом суставе правой руке, в то время как ладонь левой руки поддерживает его за дно. Схожее, хотя и не тождественное расположение рук, воспроизведено еще на нескольких мужских изваяниях с Тянь-Шаня и Семиречья [Шер, 1966. С. 100]. На втором из изваяний персонаж держит сосуд ладонями обеих рук. Подобная манера держать сосуд перед собой в большей степени характерна для женских изваяний, изученных на территории Кыргызстана, хотя она встречается и на некоторых мужских скульптурах [Там же. С. 124–125].

В процессе изучения обеих скульптур не удалось определить, изображают ли они людей одного пола. Но следует указать на то, что в пределах единого древнетюркского поминального комплекса, включающего несколько оградок, что фиксировались и на Тянь-Шане, известны случаи представления статуй, изображавших людей разного пола и возраста [Табалдиев, 1996. С. 71–73].

Вероятнее всего, первоначально оба рассматриваемых памятника находились на древнетюркских поминальных комплексах, расположенных где-то в окрестностях с. Туура-Суу. В дальнейшем, после того, как древнетюркская поминальная традиция пресеклась, возможно, в связи с принятием населением Тянь-Шаня и Семиречья ислама, эти статуи могли быть намеренно повреждены – у них отбили головы.

Результаты проведенного анализа, развивающие и уточняющие бытовавшие ранее в науке представления, наглядно демонстрируют, что изученные на современном кладбище с. Туура-Суу древнетюркские каменные изваяния отличаются определенным своеобразием внешнего оформления от многих других скульптур, ранее исследованных на Тянь-Шане и в Семиречье. Они представляют собой своеобразную часть средневекового статуарного культурного наследия Кыргызстана. Необходимо подчеркнуть, что случай подобного вторичного использования средневековых каменных изваяний для установки на современном кладбище в советское время являлся довольно редким и не вполне обычным. Вероятно, это сделали люди, в силу ряда причин плохо представлявшие себе их научную ценность.