Князь мира и карнавал у Ф.М. Достоевского и М.М. Бахтина

В статье сопоставляются представления М.М. Бахтина о карнавале с тем, что он называет «открытием личности» Ф.М. Достоевским. Оппозиция между субъектом и объектом нашего сознания, между сознающим «я» и объектом его внимания - «я», непосредственно действующим (мыслящим, чувствующим) во внешнем мире («я, ощущающим боль в пальце») приводит к диалогу двух «я», возникновению и эволюции «личного двуголосого слова». Эта эволюция рассмотрена в работе на фоне истории карнавалоподобных «праздников перехода» (И.Л. Попова) в европейской культуре. Языческие сезонные празднества (когда сознающее «я» считалось чем-то полуживотным), карнавалы средневековья (когда голос сознающего «я» ассоциировался с голосом совести) и карнавальная культура Нового времени (когда сознание стало определяющей, высшей частью автономной человеческой личности). Показано, что «праздник перехода» был призван упорядочить «диалогическое отношение к себе самому» (Бахтин) в исторических формах: безличностного экстаза, примирения перед великопостным покаянием, борьбы «лидеров» и «мировоззрений» в смеховой культуре начиная с Возрождения. В этой связи могут быть понятны споры по интерпретации образа князя Мышкина как Христа и как пародии на Антихриста. Главный герой «Идиота» примиряет людей друг с другом и с самими собой в духе средневекового карнавала, но не становится «карнавальным королем» в смысле Нового времени, чего от него ожидают персонажи и читатели романа. В этом его уникальность по сравнению с предыдущими положительно-прекрасными героями как мировой литературы (Дон Кихот, мистер Пиквик), так и самого Достоевского (полковник Ростанев). Чтобы показать уникальность Бахтина в персоналистко-диалогическом направлении европейской мысли XX в., за основу взяты отечественные представления об идеальной личности, связанные с переосмыслением Серебряного века в первые советские годы.