Когнитивная лингвистика: понятие, аспекты, проблемы

Подход к языку, под которым сегодня принято понимать когнитивную лингвистику в более узком смысле слова, восходит своими корнями к критике в отношении некоторых лингвистов, а именно к ге-неративизму Ноама Хомского. Его тезисы стали серьёзно подвергаться сомнению во второй половине 1970-х годов: противники (в том числе и бывшие студенты) пытались показать, что ментализм Хомского не является объявленной «когнитивной революцией» [1], что необходимо исследовать связь между языком и познанием и иметь дело со значением в такой позиции, в какой оно закреплено в человеческом опыте. По словам исследователей Дж. Лакоффа и М. Джонсона, значение имеет очень мало общего с тем, что люди считают значимым в своей жизни [2].

В своей первой книге Дж. Лакофф и М. Джонсон не только говорят о метафорах и воображении как основном человеческом когнитивном механизме, но они также предвосхищают ряд других смежных тем, к которым затем обращаются в своих следующих книгах: они упоминают категоризацию, которой Дж. Лакофф посвятил важный раздел в книге «Тело в мышлении». В книге повествуется о фундаментальной роли телесности в нашем отношении к миру, о новом подходе к науке, истине, мышлению и языку в целом, которые характеризуются как эмпирический реализм. По мнению данных лингвистов, формализующий подход к смыслу вместе с «мифом объективизма» не принимает во внимание человеческий опыт, противоречит интуиции и не объясняет, как мы, люди, действительно понимаем вещи или как это понимание связано с языком [2, 3].

Тезис о том, что язык является автономной системой, не соответствует действительности даже по мнению Рональда Лангакера, считающегося ещё одним из основоположников когнитивной лингвистики. Такой подход к языку упускает из виду реальное употребление и не принимает во внимание образность, на которой основана понятийная система человека, а вместе с ней и язык. При изучении значения отправной точкой должен быть опыт работы с собственной телесностью и пространством и способность мыслить образно и выражать себя [4].

В лингвистическом контексте термин когнитивная лингвистика понимается примерно в трех позициях. Основной из них является только что упомянутая: соединение американских ветвей Лакоффа-Джонсона и Лангакера с польскими семантическими школами, которые рассматривают (с очень сходными исходными точками) разные позиции языковой картины мира. В этих интенциях когнитивная лингвистика выступает как подход к языку, дополняющий структурно-коммуникативный подход. Это подход, подчеркивающий взаимосвязь семантических и когнитивных структур, а также отношение языка к общим когнитивным структурам определенного сообщества [2]. Для некоторых исследователей когнитивная лингвистика представляет собой скорее междисциплинарную дисциплину на уровне психолингвистики или нейролингвистики, по мнению многих из них даже малоотличимую от них, фокусирующую внимание на темах, стоящих на стыке интересов психологии (или также неврологии) и лингвистики. Это касается, например, овладения ребенком речью, нервно-психических процессов, происходящих при производстве и рецепции речи, речевых патологий, например афазии и т.д. Такое понятие можно найти, например, в книге немецкого исследователя Моники Шварцовой [5].

Функции символизации и коммуникации считаются основными функциями языка. Когнитивная лингвистика четко акцентирует («профилирует» в интенциях собственной терминологии) первую из них, т.е. ту, которая связана с операциями, происходящими в сознании человека: речь идёт о том, как человек (как носитель определенного языка, а значит, и представитель определенной общности и определенной культуры) воспринимает действительность, как расчленяет её на различные её части и «части частей», как формирует понятия, как «видит» мир (и как это показывается на языке). Именно в этом отношении важным исходным пунктом являются экспериментализм и антропоцентризм, акцентирование телесности, чув- но-ориентированных исследований, посвященных концептуализации эмоций, морали, политики и т.д.) и метонимия (вышедшая на передний план исследований в последнее время [7].

С этими явлениями связаны и другие явления: образные схемы (image schemas), ментальные пространства (mental spaces) и их смешение (blending), рассказ и его проекция или парабола и т.д. С другой большой темой, категоризацией, потом в связи с конципированием значения связана схематичность, радиальные категории, установление уровней категоризации (особенно так называемого базового уровня), идеализированная когнитивная модель, домен (domain) или рамки (frame) [8].

То, что мы мыслим не только метафорами, но и рассказами, и что эти рассказы тоже можно рассматривать сквозь призму определенных жанров, является предметом многочисленных исследований не только в области литературоведения (где изучение нарративности давно устоявшаяся теория), но и в когнитивной психоло- гии.

Таким образом, когнитивная лингви- стика уже давно утвердилась в мире как прогрессивный подход к языку. Журнал «Cognitive Linguistics» издается уже более двадцати лет, работает организация ICLA (Международная ассоциация когнитивной лингвистики) и её ныне обособленное отделение (Славянская ассоциация когнитивной лингвистики). Литература, в том числе Интернет-ресурсы, необычайно богаты, когнитивная лингвистика, включая ственности и опыта повседневности как ее приложения и различные ответвления, основы познавательных процессов и способов концептуализации. Этими принципами являются прежде всего метафора (в последние два-три десятилетия тематизи-рованная в большом количестве когнитив- например, в рамках когнитивноориентированного литературоведения, становится модным и привлекательным направлением [6].