Компаративные исследования А.Н. Николюкина о русской литературе в обучении студента-филолога

EDN: MZIABK

Введение. Основные результаты предлагаемого исследования были представлены в форме доклада на II Международной научной конференции «Традиция в литературе и искусстве», посвященной выдающемуся ученому Александру Николаевичу Николюкину, 6 июня 2024 г., в знаменательный для всей русской культуры и нашего общества день – день рождения великого русского национального поэта Александра Сергеевича Пушкина. При рассмотрении возможностей использования компаративного подхода в образовании студентов-филологов учитывался опыт преподавания литературоведческих дисциплин в Самарском национальном исследовательском университете имени академика С.П. Королева (Самарский университет).

Методы исследования: биографический, описательно-функциональный и сравнительно-исторический; помимо этого сама методология науки о литературе стала в данной работе объектом научной рефлексии.

История вопроса. Книги А.Н. Николюкина устроены таким образом, что за ними непременно проступает личность создателя, его судьба, и складывается впечатление, что этого человека знал лично. И этот эффект, производимый его работами на читателей, в особенности, когда речь идет о молодых читателях –исследователях, студентах, особенно важен.

Преподавание литературы, как и других гуманитарных дисциплин, связано с миропониманием и системой ценностей, и оно должно формировать эмпатию у студентов, чувство сопричастности. Недостаток личного общения очень остро был прочувствован всеми в пандемию коронавируса. В вынужденной изоляции и переходе на дистанционный формат обучения был один существенный положительный момент – цифровые технологии в сфере образования и науки стали использоваться более активно. То, что сегодня многие конференции, включая и названную, проходят в смешанном формате

(офлайн и онлайн), явилось следствием ограничений на живую коммуникацию во время пандемии, и это, безусловно, благо (под «благом» имеются в виду не ограничения, конечно, а смешанный формат). Однако негативные последствия у этих ограничений в системе высшего образования тоже были. И в первую очередь - недостаток личного общения лектора и студентов, отсутствие живой, непосредственной заинтересованности в предмете изучения, причем «непосредственной» в прямом смысле слова - без «посредников» в виде монитора компьютера или мобильного устройства.

Изменившаяся социальная реальность убеждает, что в гуманитарных науках и образовании без чуткости, душевной отзывчивости и активной личной вовлеченности не обойтись, причем это чувство чего-то очень важного, значительного, в студентах необходимо взращивать, культивировать. Совершая экскурс в XIX в., можно вспомнить послание Тимофея Николаевича Грановского Ивану Сергеевичу Тургеневу, которое Т.Н. Грановский вклеил перед титулом томика сочинений Шекспира, подаренного И.С. Тургеневу в 1838 г., в Германии: «Со страхом... и верою приступите…» [13, с.325]. Этот обряд посвящения И.С. Тургенева в «шекспирианцы» имел символическое значение. Т.Н. Грановский не был учителем И.С. Тургенева в строгом смысле этого слова, был старшим товарищем (когда И.С. Тургенев был младшекурсником, Т.Н. Грановский уже заканчивал Московский университет). И это был своего рода символический жест со стороны Т.Н. Грановского. Подобного рода символические жесты в процессе преподавания литературоведческих дисциплин необходимы. Эмпатия, которая при этом возникает, облегчает запоминание, делает его не тягостным, а приятным, формирует желание учиться, жажду открытий и познания. Научные труды А.Н. Николюкина способны эту эмпатию у того, кто к ним обращается, и вызвать, и сформировать.

И еще один важный вопрос представляется актуальным в современной высшей школе. В настоящее время особенно остро ощущается потребность в историческом мышлении и формировании его у студента. Те вызовы, перед которыми сегодня оказалась наша страна, требуют незамедлительного и в то же время вдумчивого и осознанного ответа на них. Гуманитарное образование, как никакое другое, нуждается в политике памяти, противостоящей беспамятству и постправде, - если перефразировать древних и самого Александра Николаевича, в своем «гении места» [8, с.6]. Поиски сходств и различий, предпосылок и следствий, установление природы различных явлений и динамики их преобразования, выявление общего и особенного в общественном и литературном развитии разных стран - все эти вопросы продолжают оставаться актуальными задачами литературоведения, как десятилетия, даже столетия, назад. И компаративный подход, который длительное время формировался в отечественной науке, может внести в этот процесс «прививания» памяти неоценимый вклад. В одной из последних работ, опубликованных Александром Николаевичем в соавторстве с И.В. Логвиновой, прослеживаются история и становление сравнительно-исторической модели в трудах М.П. Погодина и его ученика С.П. Шевы-рёва, «который еще в 1831 г. предвосхитил А.Н. Веселовского, подхватившего и развившего идею исторического метода в литературоведении» [6, с.113] .

Результаты исследования. Студенты-филологи с самого первого дня своего пребывания в университете сталкиваются с необходимостью применения компаративного подхода. Изучение литературы связано с осознанием того, что литературные явления не существуют обособленно, что они возникают в потоке других явлений - близких или далеких - и между ними возникают точки соприкосновения или отталкивания, которые не всегда очевидны современникам, но которые необходимо уметь видеть, распознавать на значительном расстоянии от объекта наблюдения, на временн о й дистанции. Академические работы А.Н. Николюкина способны научить выработке научной методологии и умению ее применять к конкретным литературным явлениям.

В образовании студентов-филологов центральное место занимают историко-литературный курсы по русской и зарубежной (мировой) литературе. Историко-литературные курсы воспринимаются студентами по преимуществу как некая последовательность, а взаимодействие и связи национальных литератур возникают в их сознании как эпизоды, время от времени, что мешает целостному восприятию литературного процесса. Более того, учебные планы по направлению подготовки «Филология» вплоть до последнего времени строились, например, в Самарском университете таким образом, что появлялись хронологические нестыковки между курсами, и студенты изучали русский романтизм раньше, чем немецкий и английский, что в ситуации с конкретным явлением вряд ли можно было считать целесообразным. Не к чему было отсылать студентов, кроме их личного читательского багажа, но не у всех он, к сожалению, был достаточным. Выравнивание и сбалансированность курсов по изучаемым историческим эпохам заметно улучшили ситуацию. Студентам самим любопытно сравнивать, находить точки соприкосновения в русской литературе и литературах зарубежных стран. Обращение к работам А.Н. Ни-колюкина, без сомнения, способно качественно изменить ситуацию, помочь студентам не изолированно воспринимать литературные явления, а в богатстве и многообразии связей, учиться сравнивать и соотносить различные историко-культурные и литературно-художественные явления.

Любопытно наблюдать, как мысли студентов буквально совпадают с тем, о чем писал Александр Николаевич в своих работах. Например, на занятиях по романтическим повестям Александра Бестужева-Марлинского студенты выстраивают параллель с американской романтической повестью Германа Мелвилла «Моби Дик, или Белый кит», обнаруживая точки схождений и расхождений. И монография «Взаимосвязи литератур России и США: Тургенев, Толстой, Достоевский и Америка», где прослеживается типология романтической повести в русской и американской литературах (Н.А. Полевого, А.А. Бестужева-Марлинского, А. Погорельского - В. Ирвинга, Н. Готорна, Г. Мелвилла) [12, т. 2, с. 20-72] для самых пытливых и заинтересованных студенческих умов становится настоящим открытием, поскольку студенты убеждаются в правоте собственных догадок и умозаключений, касающихся становления и развития этого жанра в различных национальных литературах.

В свое время подобным открытием стала «Литературная энциклопедия терминов и понятий» (2001), главным редактором и составителем которой был Александр Николаевич. И сегодня, спустя почти четверть века после выхода, вне всякого сомнения, она не утратила своей актуальности. Относительно небольшая (для подобного рода изданий) по объему, тем не менее, вместившая в себя понятия, которых и в «Краткой литературной энциклопедии» в 8-ми томах (плюс девятый том, дополнительный), не всегда можно найти. Причина академического и методического успеха этого издания кроется, на мой взгляд, в концептуальном подходе. Концепция «Литературной энциклопедии» подкупает сочетанием традиционного и, одновременно, новаторского содержания. Эта энциклопедия и по сей день остается настольной книгой не только для преподавателей кафедры русской и зарубежной литературы и связей с общественностью, но и для студентов-филологов. Ее в первую очередь рекомендуют им в качестве терминологической базы и при подготовке к экзаменам, и при написании курсовых и выпускных квалификационных работ. При всем разнообразии научных подходов, заявленном в предисловии и осуществленном в самом издании, «Литературную энциклопедию» отличает единство в отношении терминологического аппарата литературоведения, заключающееся в установлении взаимосвязи науки о литературе со смежными областями гуманитарных знаний, такими как философия, эстетика, культурология, лингвистика, социология, и др. Междисциплинарный подход, реализованный в энциклопедии, чрезвычайно важен в современном филологическом образовании и гуманитаристике в целом. При освоении студентами историко-литературных курсов эта энциклопедия может активно использоваться благодаря размещенным в ней терминам и понятиям, прежде отсутствовавшим в русских энциклопедиях и справочниках, в том числе связанным с жанрами, течениями, школами, группами, кружками [5, с.7].

Не менее значимым в образовании студента-филолога является обращение к выпущенной ранее, в конце 1990-х гг., «Литературной энциклопедии русского зарубежья» [4], главным редактором которой также выступил Александр Николаевич. Энциклопедия позволяет студентам окунуться в жизнь русской диаспоры первой волны эмиграции, проследить ее связи с метрополией. И в изучении курса «Литература русского зарубежья» энциклопедия русского зарубежья способна стать полноценным источником информации по самому, пожалуй, значительному периоду русской эмиграции - ее первой волне. Здесь представлены и персоналии, и статьи о литературных центрах и периодических изданиях, и статьи о важнейших книгах прозаиков, поэтов, критиков и мемуаристов русского зарубежья «первой волны» эмиграции, что очень и очень ценно при изучении этого феномена русской культуры. Кроме того, ценность «Литературной энциклопедии русского зарубежья» заключается еще и в обширном списке ссылок на различные библиографические и справочные издания, что, с одной стороны, значительно облегчает студентам поиски необходимой научной и критической литературы, а с другой - учит ответственному обращению с источниками и с историко-литературными фактами.

Формат обеих литературных энциклопедии – и «Литературной энциклопедии русского зарубежья», и «Литературной энциклопедии терминов и понятий» – таков, что делает их настольными книгами каждого студента, – и самого дотошного, привыкшего читать долго и много, и не столь погруженного или только погружающегося в чтение. Созданные коллективами авторов, они востребованы в образовательном процессе благодаря компаративному подходу, который заложен в их основу главным редактором –А.Н. Николю-киным.

Собственные научные труды Александра Николаевича дают поистине эпический масштаб видения русской и зарубежной литературы, сближают далекие литературные явления, которые в сознании студентов никоим образом не связаны или связаны мало: Ф.М. Достоевского и У. Фолкнера, И.С. Тургенева и Г. Бичер-Стоу и многих, многих других. Книги «Американский романтизм и современность» (1968), «Литературные связи России и США: Становление литературных контактов» (1981), «Взаимосвязи литератур России и США: Тургенев, Толстой, Достоевский и Америка» (1987), «Человек выстоит: Реализм Фолкнера» (1988) создавались в годы застоя и последовавшей за ними перестройки, т. е. в очень разные по духу и идеологическим установкам времена, которые студентами воспринимаются как что-то далекое от них (они в те времена не жили и чувства сопричастности у них, по понятным причинам, не возникает), однако, несмотря на это, в современных социально-политических условиях, в ситуации искусственного разрыва межкультурных связей и отношений, едва ли не повсеместной отмены русской культуры эти книги звучат особенно остро и актуально, благодаря чему у молодых исследователей, обращающихся к ним, появляется чувство сопричастности разным временам и культурам, осознание их непрерывности и неповторимости. Мы их включаем в списки научной литературы по изучаемым дисциплинам и обращаемся к ним на практических занятиях при анализе конкретных художественных текстов. Особое внимание в работах Александра Николаевича уделено нравственным исканиям русских писателей [10], подчеркнуто значение этих исканий для других национальных литератур и культур [11], что также приобретает особую актуальность и значимость в переживаемом нами историческом моменте. Обращает на себя внимание значимость в исследованиях Александра Николаевича того, что принято называть

«литературными фактами». Прочная фактологическая основа его работ также учит студентов исходить прежде всего не из собственных догадок и предположений или литературоведческих работ, а опираться на словари, справочники, документы эпохи [15]. «Насыщенность его сочинений “литературными фактами” вызывает искреннее уважение, – отмечает В.М. Толмачёв, – их много, и ими можно пользоваться самостоятельно или искать благодаря указанным источникам цитирования аналогичные» [18, с.213]. Именно в таком методологическом ключе создано большинство его работ, например, работы, посвященные «писателю нетрадиционного мышления» В.В. Розанову [7, c.3].

Конечно, и в самарской научной школе были и остаются ученые, масштаб личности и научных поисков которых впечатляет. И мы помним о них и постоянно обращаемся не только к их академическому наследию, но и к человеческому опыту. Н.Т. Пахсарьян мемориальную статью об А.Н. Ни-колюкине назвала «Человек-оркестр». На филологическом факультете Самарского университета был свой «человек-оркестр» – Владислав Петрович Скобелев, принадлежащий к тому же поколению, что и Александр Николаевич, «гений места» которого также связан с Воронежем (только А.Н. Николюкин родом оттуда, а Владислав Петрович Скобелев спустя некоторое время после окончания аспирантуры в ИМЛИ около 18 лет жил и преподавал в Воронежском государственном университете, а потом уже вернулся на свою родину в Куйбышев, как тогда назывался наш город). Мы помним о нашем учителе и основателе кафедры литературы Куйбышевского (впоследствии ставшего Самарским) университета профессоре Льве Адольфовиче Финке. И мы постоянно в образовательный процесс вводим их научные труды, посвященные как теоретико-литературным [16], [17], так и историко-литературным проблемам [19], тем самым сохраняя верность традициям, бережем память о них.

Сегодня запрос на обращение к прошлому переживается особенно остро. Необходим тот «обмен памятью», о котором Александр Николаевич писал в сборнике научных трудов «Гений места и русская литература» (2018). В «Гении места» прослеживается связь русской классической литературы с местом и временем, и тонкой нитью в текст сборника вплетается военный дневник 1942 г., замыкая в единое целое текст русской литературы и личный текст [8, c.297-383].

Работам А.Н. Николюкина свойственна фактографическая точность. На это обращает внимание исследователь В.М. Толмачёв: «Как и все гуманитарии, А.Н. Николюкин был человеком своего времени. В его случае это коснулось в целом позитивистских принципов работы. Его сравнительно мало интересовали «тщательное чтение» художественного текста, красота интерпретации, а также общая проблематика (за исключением, пожалуй, периодизации романтизма в США)» [18, с.219]. Представляется, что данная мысль В.М. Толмачёва о нуждается в уточнении и развитии: «позитивистский» подход к исследуемому материалу проявился в историзме мышления А.Н. Ни-колюкина, в его стремлении соотнести литературу с объективным ходом времени, конкретными обстоятельствами возникновения того или иного литературного явления. Для студентов-магистрантов работы А.Н. Николюкина могут быть полезны именно как лаборатория научного труда. В магистерской программе «История и теория литературы» Самарского университета в рамках дисциплины «Научный семинар» исследования А.Н. Николюкина рассматриваются и подробно анализируются именно в таком качестве.

Обмен памятью и преемственность поколений прослеживается во многих сочинениях Александра Николаевича, включая небольшую работу, опубликованную в «Литературном журнале» в 2020 г., на которой мне бы хотелось остановиться особо. Это статья «“Легкое дыхание” Бунина и Лара Пастернака». Даже на таком небольшом в масштабах всей русской литературы временном отрезке прослеживается типология образа, устанавливается связь двух очень разных русских писателей – И.А. Бунина и Б.Л. Пастернака – через образ «легкого дыхания». Более того, в орбиту авторских размышлений втягивается и классическая русская литература XIX века – романы «Евгений Онегин» А.С. Пушкина и «Анна Каренина» Л.Н. Толстого.

Это статья-зарисовка, которая может привлекаться при анализе текста рассказа И.А.Бунина на курсах по истории русской литературы или по практической поэтике, наряду с работами других исследователей – от классической работы Л.С. Выготского о «Легком дыхании» [1] до относительно недавних работ С.Н. Зенкина «Переглядывающиеся портреты (Бунин)» [2] и « Imagoinfabula: Интрадиегетический образ в литературе и кино» [3]. На занятиях по «Практической поэтике» и «Введению в литературоведение» очень удобно брать небольшой по объему текст рассказа И.А. Бунина и на его примере показывать разные исследовательские подходы к одному произведению – от психологии восприятия у Л.С. Выготского, завязанной на преодолении фабулы сюжетом, до прослеживания интермедиальных связей у С.Н. Зенкина, связанных с тем, как другие искусства, в частности живопись, влияют на сюжет. Статья Александра Николаевича выделяется среди них как очень личный текст. И сегодня этого «личного текста», «личного высказывания» студентам очень не хватает. Порой увлеченные формально-логическими построениями и преподаватели, и студенты забывают о главном в литературе – о человеке. В работах А.Н. Николюкина на первом плане оказывается общечеловеческий – и в то же самое время очень личный – подход. Это обнаруживает даже такая маленькая по объему работа, как рассматриваемая статья о И.А. Бунине и Б.Л. Пастернаке. В самом начале статьи, когда обозначается тема «легкого дыхания» в русской литературе, как бы между делом, автор упоминает следующее:

«В русской литературе существует определенная эволюция женских образов. Эта особенность обнаруживается, в частности, при сопоставлении пушкинской Татьяны с Анной Карениной. Татьяна остановилась на принципе:

Я вас люблю (к чему лукавить?), Но я другому отдана;

Я буду век ему верна.

Анна Каренина имела смелость пойти дальше этого принципа, что, впрочем, дало право моей внучке, когда она прочитала роман, сказать, что единственно приличный человек там – сам Каренин. Образ замужней женщины претерпел эволюцию, и за это Толстой наказал Анну, бросив ее под поезд» [9, с.50]. В этом высказывании молодой задор и безапелляционность суждения внучки ученого, в которых студент, возможно, узнает себя самого. А за пределами этого высказывания – легкая ирония автора статьи, как будто бы случайно оброненная фраза о том, как Л.Н. Толстой «наказал» Анну. И такие незаметные фразы мгновенно сокращают дистанцию между автором и предполагаемым молодым читателем – студентом филологического факультета и устанавливают доверительный контакт между трудом ученого и учеником, на которого этот труд направлен. Авторская ирония, сопровождающая эти слова (тяжесть преступления, совершенного Анной, меркнет перед наказанием, учиненным над героиней автором), помогает почувствовать и осознать недопустимость безапелляционных суждений о литературе, побуждает к вдумчивому, осознанному и в то же время глубоко личному к ней отношению, – формированию собственного, основанного на знании и профессионализме, высказывания о литературе.

Не вызывает сомнения утверждение о том, что точно так же, как за писателя говорят его книги, за ученого говорят его научные труды. Однако не менее важной величиной в науке является масштаб личности ученого, как в искусстве масштаб личности писателя.

Выводы . Научное наследие А.Н. Николюкина формирует у молодого читателя историзм мышления и эмпатию. Его научные труды содержат масштабный подход ко всему литературному процессу, и в то же время они помогают относиться к литературе и литературному процессу внимательно и заинтересованно, как к чему-то очень личному и глубоко человечному. Помимо академической глубины, блестящего профессионализма, широкого охвата материала, труды Александра Николаевича Николюкина подкупают интересной подачей материала и человеческим обаянием автора.