Компетенция эксперта при производстве инженерно-транспортных экспертиз

Роль эксперта в судебном процессе постоянно возрастает, изменяются требования и к самому субъекту экспертной деятельности, и к порядку его привлечения в процесс. На повестке дня возникли такие вопросы, которые связаны с доверием суда и участников процесса к экспертным выводам, формирующимся на основе «субъективного научного суждения эксперта» [1, c. 1289]; возможностью однозначно оценивать и понимать изложенное в заключении мнение эксперта, определяющаяся трудностями «общения с экспертами способом, не только соответствующим науке, но и понятным лицам, оценивающими доказательства» [2, с. 37], ведь «заключение эксперта должно удовлетворять основному требованию – быть понятным судье или следователю» [3, с. 35]. Остро обсуждается вопрос требований, предъявляемых эксперту. Выделяются такие условия как «беспристрастность, независимость и отсутствие предвзятости» [4, c. 364], «научная обоснованность и надежность» [5, c. 521], разрабатываются имитационные модели «нейтрального эксперта» [6]. При этом заключение эксперта сохраняет свою значимость как одно из важнейших видов доказательств, поэтому «проблемы правового и профессионального статуса судебного эксперта приобрели особую остроту» [7, с. 16].

При назначении экспертизы крайне важным является формулирование вопросов, на которые эксперт будет отвечать [8, 9]. Несомненно, существует понятие «экспертной инициативы»1, но и ее далеко не всегда можно применить, да и само понятие требует

«регламентации … с указанием ее четких пределов… с учетом принципов законодательной техники, процессуальной экономии, четкости и однозначности правовых положений» [10, с. 33]. Поэтому эксперт вынужден отвечать на те вопросы и в той формулировке, как их поставили, – даже если вопросы сформулированы не лучшим образом. В отдельных случаях эксперт вправе уточнить редакцию вопросов в своем заключении или указать, в какой формулировке он понимает тот или иной вопрос, но этот способ имеет ограниченное применение.

В рамках арбитражного и гражданского процессов суд при решении вопроса о назначении экспертизы может привлечь специалиста (например, для дачи консультации по вопросу о возможности проведения экспертизы, формулирования вопросов эксперту)2. Это представляется логичным и обоснованным, так как, не обладая специальными знаниями, судья не всегда может правильно сформулировать вопросы эксперту, что впоследствии повлечет за собой назначение дополнительной или повторной экспертизы. В качестве одного из вариантов авторы предлагают при направлении судом запроса в экспертные организации о возможности проведения экспертизы ставить перед экспертом только примерные вопросы, предлагая эксперту самому написать правильные формулировки.

Вопросы права и правовых последствий оценки доказательств не могут быть поставлены перед экспертом. При этом в целях установления содержания норм иностранного права суд может обратиться в установленном порядке за содействием и разъяснением в компетентные органы или организации, привлечь специалиста либо эксперта3.

Перед экспертом могут быть поставлены вопросы о содержании норм иностранного права, а не о правовой оценке отношений сторон и представленных доказательств, например о действительности спорного договора. Однако заключение о содержании норм иностранного права, подготовленное лицом, обладающим специальными познаниями в данной области, не является экспертным заключением по смыслу статей 55, 82, 83, 86 АПК РФ, и правила о назначении экспертизы не распространяются на подобного рода заключения4.

Существующая судебная практика, в том числе апелляционных и кассационных инстанций, исходит из того, что в большинстве случаев вышестоящие суды придерживаются той позиции, что определение о назначении судебной экспертизы может быть обжаловано только в части приостановления и распределения судебных расходов, так как таким определением никаких препятствий для движения дела не создается. Сходный подход намечен и

Верховным Судом Российской Федерации5.

Материалами исследования являются дела, рассмотренные судами, органами следствия и дознания, в рамках которых назначались и проводились такие экспертизы за период с 2017 по 2021 г.

Методами исследования выступают: анализ процессуального законодательства, подзаконных нормативных правовых актов, определяющих компетенцию судебного эксперта при проведении экспертизы, назначенной уполномоченным органом; изучение материалов судебно-технических экспертиз на предмет соответствия вопросов к эксперту требованиям законодательства и его компетенции.

Основная часть

Эксперту надлежит в процессе производства экспертизы давать заключение в пределах своей компетенции и специальных знаний6. Ст. 2 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебноэкспертной деятельности»7 указанные специальные знания ограничены областями науки, техники, искусства или ремесла. Юридическое содержание понятия «компетенция» включает в себя различные элементы: права, обязанности и полномочия, закрепленные нормативными правовыми актами. Также в нее включаются те специальные знания в науке, технике, искусстве, ремесле и иных сферах деятельности, методике и практике, которые необходимы для проведения экспертизы определенного вида [11].

В теории принято разграничивать объективную и субъективную компетенцию эксперта. Объективная компетенция отражает тот набор знаний, умений и навыков, которым это лицо должно обладать, а субъективная компетенция характеризует индивидуальную степень владения познаниями в определенной области конкретного эксперта.

Субъективную    компетенцию часто называют компетентностью эксперта. Она определяется его образовательным уровнем, специальной экспертной подготовкой, стажем экспертной работы, опытом в решении аналогичных экспертных задач, индивидуальными способностями [12].

Исходя из нормативных правовых актов и доктринальных источников, можно выделить три уровня компетенции эксперта. Процессуальная компетенция закреплена в законодательных актах и предполагает установление определенного объема прав и обязанностей эксперта при проведении экспертиз в рамках уголовного, гражданского, арбитражного и административного судопроизводства. В зависимости от требований нормативных правовых актов процессуальная компетенция может иметь определенные различия. Процессуальная компетенция связана и с требованиями, которые могут предъявляться к лицу, которое назначается уполномоченным органом для проведения экспертизы.

Научная компетенция эксперта связана обычно с родом (видом) экспертиз и теми специальными знаниями, которые требуются для их осуществления. Установление научной компетенции эксперта важно для признания заключения эксперта допустимым источником доказательств. Так, эксперту в области инженерно-транспортных экспертиз необходимо владеть нормативной базой, в соответствии с которой выполняются служебные расследованная на транспорте. К основным из них относятся

«Положение о порядке расследования аварий или инцидентов на море»8 и «Положение о классификации, порядке расследования и учета транспортных происшествий и иных событий, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта»9. Если в процессе профессиональной деятельности инженер путей сообщения может участвовать в служебном расследовании как представитель субъекта железнодорожного транспорта (и, следовательно, определять наличие/отсутствие нарушений правил и инструкций), то почему он не может делать то же самое в качестве эксперта?

Индивидуальная компетенция эксперта или компетентность характеризует уровень образованности конкретной личности. По мнению авторов, назначение в качестве экспертов лиц, не имеющих практического опыта поездной работы, недопустимо и однозначно приводит к экспертным ошибкам [13].

Чтобы ответить на вопрос «Какова причина смертельного травмирования гр. N, произошедшего на таком-то пикете такого-то километра, такого-то перегона», эксперт-транспортник, на наш взгляд, должен иметь медицинские знания как минимум на уровне спасателя     или     санитарного инструктора, чтобы работать с заключением судебно-медицинской экспертизы и с фототаблицей (приложением к протоколу осмотра места      происшествия).      Это необходимо для того, чтобы определить, как было ориентировано тело пострадавшего в момент контактного   взаимодействия с подвижным    составом.    Весьма полезно,      чтобы      эксперт- транспортник имел специальные знания и в области трасологии, чтобы корректно описать механизм контактного взаимодействия тела пострадавшего и подвижного состава.

Именно компетенция эксперта определяет, насколько объективным, всесторонним,      полным      и достоверным будет экспертное заключение. К сожалению, многие вопросы компетенции эксперта (например,       наличие       у железнодорожно-транспортного эксперта     опыта    управления подвижным составом) не получили должного       правового       и процессуального обоснования. В результате     экспертизы     по происшествиям на железнодорожном транспорте зачастую назначаются экспертам из «некабинного состава» [14], что повышает вероятность ошибки эксперта при исследовании действия локомотивной бригады.

При назначении экспертизы и постановке вопросов для эксперта, необходимо учитывать наличие определенных категорий вопросов, которые не могут быть поставлены перед экспертом. К ним относятся вопросы права и правовых последствий оценки доказательств. Примером такого вопроса является: «Правильно ли было произведено субъектом       железнодорожного транспорта              служебное расследование? Верны ли его выводы?»

Постановка эксперту вопросов правового характера и предоставление ответов на них противоречат сути и задачам судебной экспертизы и являются грубым нарушением процессуальных норм. Область применения специальных знаний судебного эксперта (а судебный эксперт – носитель специальных знаний в области науки, техники, искусства и ремесла) исключает оценку действий дознавателя, следователя и суда по организации раскрытия и расследования преступлений, принятию правовых решений (юридических оценочных суждений) по рассматриваемому им событию.

Организация служебных расследований (внутренних проверок) – это законное право и обязанность, но в любом случае эта проверка по своим юридическим последствиям не может быть отождествлена с досудебной проверкой органами СК, МВД и т.п. Исходя из этого, вышеприведенный вопрос, а также вопросы оперативнорозыскного и справочного характера не могут быть поставлены на рассмотрение эксперта.

Так, Определением Арбитражного суда Костромской области от 04.02.2019 по делу № А31-13701/201810 была назначена автотехническая экспертиза, и перед экспертом поставлены следующие вопросы:

• 1.    Была ли возможность у водителей М. и Д. избежать ДТП с учетом погодных условий и характера движения транспортных

• 2.    Каковы основная причина и виновник ДТП?

• 3.    Отвечало ли правилам дорожного движения состояние дороги в месте ДТП?

• 4.    Мог ли водитель автомобиля МАЗ при выбранной скорости двигаться без возникновения заноса?

• 5.    Какое расстояние было в момент возникновения заноса между транспортными средствами?

• 6.    Отвечали ли действия водителей столкнувшихся транспортных средств правилам дорожного движения? Было ли нарушение пункта 10.1 ПДД водителями автомобилей?

средств? Были ли данные действия безопасны и целесообразны?

Очевидно, что вопрос о безопасности и целесообразности действий слишком широкий и не очень корректный для эксперта. К тому же, здесь суд не указывает, какие именно действия должен оценить эксперт, что должно повлечь за собой отказ эксперта в ответе на данный вопрос. Некорректен вопрос и о виновнике ДТП, так как эксперт не может устанавливать виновность того или иного лица – это вопрос права, а не факта.

Вопрос о том, отвечало ли правилам дорожного движения состояние дороги в месте ДТП, также является некорректным, так как требования к состоянию дороги регламентируются не только ПДД, но и другими нормативными актами. Слишком широким является вопрос о соответствии действий водителей ПДД, и абсолютно некорректным – вопрос о нарушении водителями пункта 10.1 ПДД, так как эксперта опять вынуждают ответить на вопрос о виновности лица.

Вместе с тем нередко судьи ответственно подходят к постановке вопросов перед экспертом, как, например, это было сделано в Определении арбитражного суда

Псковской области от 20.05.2020 по делу № А52-5026/201811. Здесь вопросы были сформулированы по канонам: «Соответствует ли дата выполнения оттиска печати на договоре беспроцентного займа № 1 от 08.07.2003 г. дате, указанной в самом договоре л. д. 144, том 5? Если нет, то в какой период времени он выполнен»?

Каноны судебной экспертизы предусматривают требования для вопросов к эксперту:

• -    конкретика и лаконичность;

• -    логическая последовательность;

• -    использование ранее установленных фактических обстоятельств дела;

• -    недопущение выхода за пределы специальных знаний эксперта (комиссии экспертов);

• -    постановка вопросов, которые заведомо не могут быть решены при современном состоянии экспертной и криминалистической науки в Российской Федерации [12, с. 511].

В отношении последнего требования следует отметить, что направление объектов экспертизы для производства исследования в иностранные лаборатории не только противоречит экспертной этике, но и является прямым нарушением действующего законодательства в области судебной экспертизы12.

Выводы и заключение

Вышеперечисленное в своей совокупности дает все основания полагать, что определение

«интервала границ» компетенции эксперта состоит в причинноследственной связи с формулировками вопросов, поставленных перед экспертом (комиссией экспертов). В случае неправильной или некорректной постановки вопросов – а равно, как и назначения экспертом лица, не имеющего требуемой компетенции или определенных навыков

(например, опыта управления железнодорожным подвижным составом), формируется вероятность экспертной ошибки. Такая ошибка снижает профессиональный уровень производства экспертиз и в конечном итоге может привести к неправильной оценке заключения эксперта тем органом, который назначил данную экспертизу.