Концепция «снятия корпоративной вуали» как инструмент привлечения к ответственности контролирующих лиц компаний

Законом признается юридическая независимость корпорации как самостоятельного субъекта права и ограничивается ответственность участников по долгам такого юридического лица.

Но при определенных обстоятельствах суд может проигнорировать корпоративную оболочку, «снять корпоративную вуаль», и воспринять действия корпорации как действия контролирующих ее лиц. В таких исключительных случаях пренебрежения принципом ограниченной ответственности суд игнорирует оболочку, выясняет сущность правовых отношений и может возложить ответственность за действия или обязательства юридического лица на определенных его участников.

Профессор Морис Уормсер, впервые употребивший термин «снятие корпоративной вуали», отмечал, что «когда концепция юридического лица используется для таких целей, как обман кредиторов, уклонение от существующих обязательств, обход закона, достижение или сохранение монополии, либо сокрытие мошенничества или иного преступления, суды снимают корпоративный покров (т.е. вуаль) и рассматривают корпорацию в качестве сообщества … мужчин и женщин - акционеров, и вершит суд над реальными людьми» [Bainbridge S. Abolishing LLC Veil Piercing // University of Illinois Law Review. 2005. P. 80 (citing Wormser M. Piercing the Veil of Corporate Entity // Columbia Law Review 1912. Vol. 12. P. 496-518)].

Суды обосновывают применение данного правового инструмента в каждом конкретном деле (ad hoc) набором различных тестов, однако четко сформированного общего принципа, на основе которого суды прибегали ли бы к снятию корпоративной вуали, до сих пор не сложилось [Case Comment, Piercing the Corporate Veil in Ohio. P. 953 – 954]. Данная доктрина предполагает необычайную гибкость и дает суду широкую дискрецию при решении споров, что влечет отсутствие единообразия и последовательности в судебной практике. Именно на этом основании многие исследователи критикуют данную концепцию, называя ее «правом метафор и эпитетов» (jurisprudence by metaphor or epithet) [Blumberg P.I. The law of corporate groups: procedural problems in the law of parent and subsidiary corporations. 8 (1983)] и «юридическим болотом» (legal quagmire) [Ballantine Henry W. Separate Entity of Parent and Subsidiary Corporations. California Law Review. 1925. Vol. 14. P. 15]. Нет области, в которой суды были бы более склонны, избегая точных формулировок и доводов, разрешать конкретный спор на основе оценочных категорий и характеристик: «альтер эго» (alter ego), «инструмент» (instrumentality), «уловка» (subterfuge) [Hamilton W.R., Macey J.R., Moll D.K. Cases and materials on corporations including partnerships and limited liability companies. 213 (2010); Bainbridge S. M. Abolishing LLC Veil Piercing. P. 91; Bainbridge S. M. Abolishing Veil Piercing; Baxt AO. Piercing the Corporate Veil on Sham Transactions and Companies. 2006. 24(7)]. В некоторых случаях корпоративные покровы снимаются там, где компании служат, по выражениям судей, «лишь плащом» (mere cloak) [Gilford Motor Company Ltd v Horne [1933] Ch 935 at 961, 965, 969], в других случаях – где компания является «маской» (mask) [Artedomus (Aust) Pty Ltd v Del Casale (2006) 68 IPR 577; [2006] NSWSC 146; BC200601201] или, например, «фасадом» (façade) [Adams v Cape Industries [1990] Ch 433; [1991] 1 All ER 929; [1990] 2 WLR 657].

В условиях отсутствия единых оснований применения «снятия корпоративной вуали» исследователи неоднократно предпринимали попытки сформировать на основе обобщения судебной практики общие критерии (тесты). Наиболее удачным с точки зрения практического применения стал трехфакторный тест, сформулированный Фредериком Дж. Пауэллом и получивший название «instrumentality rule» [Powell Frederick J., Parent and Subsidiary Corporations: liability of a parent corporation for the obligations of its subsidiary.1931]. Этот тест впервые был применен на практике в деле Lowendahl v. Baltimore & Ohio R.R. и требует проверки: 1) наличия контроля или безусловного доминирования над корпорацией; 2) противоправности действий при использовании контроля/доминирования над корпорацией; 3) убытки, причиненные заявителю этим противоправным действием.

Следует добавить, что первых двух из этих критериев, т.е. контроль и противоправные действия, достаточно для применения сходной с «instrumentality rule» доктрины «alter ego», предполагающей, что дочернее общество признается частью, «вторым я» основного общества [Strasser K. Piercing the Veil in Corporate Groups. Connecticut Law Review (37). P. 640].

Первый элемент теста, – контроль, применяется во всех без исключения делах, в которых может идти речь о снятии корпоративной вуали. Судами определяется, функционировала ли корпорация самостоятельно и обособленно (separateness), или же ее действия и решения определялись волей контролирующего лица, а также принимается во внимание степень такого влияния.

Следующий элемент теста – наличие противоправных действий или ненадлежащей цели (improper purpose), требует установления факта использования контроля над корпорацией с целью совершения противоправных, недобросовестных или несправедливых действий. Для подтверждения наличия этого элемента далеко не всегда требуется исключительно нарушение закона (как правило, мошенничество или введение в заблуждение), часто вполне достаточно лишь установления недобросовестности в поведении.

Контроль и противоправные действия являются предпосылками убытков, составляющих предмет иска, которые представляют собой, как было сказано, третий элемент теста для «снятия корпоративной вуали». Следует отметить, что зачастую суды не требуют отдельного доказывания наличия причинно-следственной связи первого и второго элементов с третьим и считают, что такая связь предполагается, если только ответчик не оспорил причинную связь в конкретном разбирательстве [З ахаров А. Н. Привлечение основного общества к солидарной ответственности по обязательствам дочернего общества: дисс. канд. юр. наук. Москва, 2015. С. 160]