Концепт любовь в христианском дискурсе (на материале текстовых источников)

Выявление структуры и национальной специфики лингвокультурных концептов является одной из наиболее перспективных и актуальных областей современной науки о языке. Концептуальный анализ проводится исследователями в самых разнообразных направлениях с использованием того или иного рода материала.

Изучение концепта любовь в системе религиозного христианского дискурсов обладает трехкомпонентной структурой: концепт – дискурс – культура. Концепты, будучи наименее объемными единицами, входящими в указанное образование, изучаются в рамках разнородных дискурсов, имеющих более широкие границы по сравнению с концептами, и, наконец, исследование дискурса дает возможность проникнуть в культурные особенности того или иного этноса, выявить глубинные характеристики его языкового сознания.

Мы полагаем, что религиозный христианский дискурс наиболее целесообразно рассматривать с позиций трех основных подходов: имманентно-универсального , учитывая по большей части письменный характер данного вида дискурса и материал, используемый нами при его исследовании, социолингвистического , принимая во внимание институциональную природу религиозного дискурса, и праг-малингвистического , учитывая особую жестко фиксированную ритуальность общения в рамках указанного вида дискурса и связанные с ней характеристики религиозного дискурса.

Следует заметить, что в статье мы используем термин религиозный христианский дискурс , включая в него как православие, так и протестантизм, однако при сопоставлении национальной специфики когнитивных единиц данного типа дискурса в русском и американском языковом сознании мы будем делать разграничения между единицами, принадлежащими языковому сознанию православных и протестантов.

Изучение Евангельских текстов позволяет говорить о некой разноуровневости содержания концепта любовь в рамках религиозного христианского дискурса. Нами было выделено три вида любви, занимающих разное положение в религиозной системе ценностей и по сути представляющих собой различные аспекты данного концепта в религиозном христианском дискурсе.

Количество выделенных когнитивных единиц, составляющих тот или иной аспект, позволяет определить место последнего в структуре всего дискурса в целом. Так, теологический аспект концепта любовь обладает наибольшей значимостью в религиозном христианском дискурсе: именно мера любви к Богу определяет как внутренний уклад человека, так и его взаимоотношения с окружающим миром. В отличие от двух других этот вид любви имеет двустороннюю направленность, выражающуюся в ответной совершенной любви Бога к человеку, пославшего для спасения мира Своего Единородного Сына (от Иоанна 3:16).

Вторым аспектом концепта любовь в религиозном христианском дискурсе является морально-нравственный аспект, подразумевающий любовь к ближнему. Этот вид любви может носить и односторонний характер, поскольку верующий человек обязан любить и тех, кто его ненавидит (от Матфея 5: 44 – 47).

Наконец, прагматический аспект концепта любовь по сути представляет собой некий набор законов и правил, по которым должна строиться семейная жизнь и брачные отношения супругов. С чувств, которые муж и жена должны испытывать по отношению друг к другу, акцент перемещается на их обязанности друг перед другом (1-е Петра 3:1 – 8), а физиологическая любовь почти не содержит духовного начала (1-е Коринфянам 7: 2 – 6). В целом в религиозном христианском дискурсе наблюдается определ¸нная нейтрализация физиологической стороны любви, а ее прагматический аспект не столь значим по сравнению с теологическим или морально-нравственным.

Анализ текста Евангелия и апостольских посланий достаточно наглядно показывает соотношение всех трех видов любви: теологический аспект концепта любовь в рамках религиозного христианского дискурса выражен 60 единицами, моральнонравственный аспект изучаемого концепта составляет 44 единицы, а прагматический – 26 единиц.

Представим когнитивные признаки, составляющие теологический аспект концепта любовь :

• 1)    любовь к Богу должна охватывать все существо человека (от Матфея 22: 37 – 38; от Марка 12:33);

• 2)    любовь к Богу неотделима от любви к ближнему (от Матфея 22:39; 1-е Иоанна 4: 11 – 12 – апостол Иоанн);

• 3)    любовь к Богу выражается через послушание (от Иоанна 14:15, 21, 23 – 24);

• 4)    Божья любовь превосходит человеческую (1-е Иоанна 4: 9 – 10 – апостол Иоанн; от Иоанна 3:16; Римлянам 5: 8 – апостол Павел);

• 5)    ничто не может умалить любви к Богу (Римлянам 8: 35 – 39 – апостол Павел; 2-е Коринфянам 6: 4 – 6 – апостол Павел).

Мы находим целесообразным отметить только те когнитивные единицы, которые принадлежат апостолам, поскольку остальные исходят из Божественного источника, а разницы между Богом Отцом и Иисусом в смысле Откровения нет.

Выделенные когнитивные признаки входят в состав как православного, так и протестантского дискурсов, однако наблюдаются определ¸нные различия в непосредственной трактовке некоторых из них православными и протестантскими источниками. Так, например, представление о человеческой природе в заповеди «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим» несколько отличается в том и другом случае. В православном толковании Евангелия от Матфея, представленном блаженным Феофилактом, архиепископом Болгарским, сердце, душа и ум рассматриваются как три стороны духовной жизни человека: растительная (душа), оживляющая или животная (сердце) и разумная (мысль, разумение) [5: 372 – 373]. Такое понимание человеческой природы ориентировано, прежде всего, на преобладание духовного начала в личности. Фео-филакт Болгарский пишет: «Бога должно любить всей душой; это значит: надо предаться Ему всеми сторонами и силами души» (Там же: 373).

Согласно толкованию человеческой сущности, представленному в The New American Bible revised New Testament, сердце, ум и душа рассматриваются как равно -ценные (здесь и далее разрядка моя. – Е.Б. ) стороны личности, а не как ее духовные качества: «The love of God must engage the total person (heart, soul, mind)» [11: 85]. В Cambridge International Dictionary of English лексема person имеет следующие значения:

• 1)    a man, woman or child;

• 2)    person is also used when describing someone and their particular type of character [7: 1052].

Мы полагаем, что такой взгляд на человеческую личность имеет скорее психологическую, нежели духовную основу. Примечательно, что ум, рассудочная сторона человеческой природы занимает последнее место в любви, а сердце выходит на первый план.

Понимание божественной любви также несколько различается в православных и протестантских источниках, хотя и те, и другие признают, что она совершенна и превосходит любовь человеческую. Однако согласно протестантскому толкованию, Бог отдал Своего Единственного Сына в качестве дара воскресения над смертью: «gave as a gift in the incarnation, and also «over to death» in the crucifixion» [11: 270]. Православное толкование акцентирует наше внимание на жертвенности божественной любви: «Любовь Бога к миру велика и до того простерлась, что Он отдал не ангела, не пророка, но Сына Своего, и притом Единородного» [5: 114]. Кроме того, в отличие от русского православного английский протестантский перевод Евангелия не содержит термина «единородный» по отношению к Иисусу Христу. Данный термин заменен словом only в The New American Bible revised New Testament, а также в The New Testament in Today’s English Version или словом unique в The Amplified New Testament, где, однако, встречается и такой термин, как only-begotten. Этот же термин можно увидеть и в New Testament издательства «Протестант». Тем не менее семантика лексической единицы begotten, образованной от глагола beget, имеет значение «быть отцом», что не одно и то же по сравнению с термином единородный, поскольку едино-родность означает единственность, исключительность по рождению, тогда как отцовство может предполагать наличие более чем одного родственного объекта. По данным Cambridge International Dictionary of English, лексема beget обладает следующим значением: to be the father of [7: 113], тогда как в Словаре церковно-славянского языка лексема единородный имеет значение «единственный по рождению, одинокий» [6: 47].

Далее представляется целесообразным выделить когнитивные признаки, содержащиеся в морально-нравственном аспекте концепта любовь в рамках религиозного христианского дискурса:

• 1)    необходимо любить и ненавидящих нас (от Матфея 5: 44; от Луки 6: 27 – 28, 35; 2-е Коринфянам 12:15 – апостол Павел);

• 2)    любовь к ближнему приравнивается к любви к самому себе (от Матфея 22: 39 – 40; от Марка 12: 31; Иакова 2: 8);

• 3)    любовь к ближнему должна быть деятельной (1-е Петра 4: 10 – апостол Петр; 1-е Иоанна 3: 16 – 18 – апостол Иоанн; Римлянам 15: 2 – апостол Павел);

• 4)    через любовь устанавливается связь человека с Богом (1-е Иоанна 4: 7 – 8, 11 – 12; 3: 10 – 11, 23 – 24 – апостол Иоанн);

• 5)    братолюбие является наиболее важной заповедью (Галатам 5:14; 1-е Петра 4:

• 8 – апостол Петр; 2-е Иоанна 1: 5 – 6; Колоссянам 3: 14 – апостол Павел).

Примечательно, что согласно православному толкованию ненавидящих нас должно почитать «как благодетелей, потому что каждый, кто преследует и искушает нас, уменьшает нам наказание за грехи... С другой стороны, и Бог воздаст нам за это великой наградой» [5: 87]. Таким образом, если православный христианин «пожелает терпеть» унижения и оскорбления от ближних, то он становится «сыном Отца небесного», а ненавидящие его на самом деле «дарят ему благо» (Там же: 87 – 88). Протестантское толкование такого взгляда на врагов не содержит, акцент в нем смещается на сопоставление отношения к тем, кто нас ненавидит, согласно Ветхому и Новому Завету. Известно, что Ветхий Завет не осуждал ненависть к врагам, а, напротив, поощрял ее, однако отдельной заповеди, требующей ненавидеть своих врагов, не существовало. Новый Завет повелевал любить тех, кто причиняет нам зло. Протестантское толкование расценивает любовь к врагам как имитацию примера Небесного Отца, «who grants his gifts of sun and rain to both the good and the bad» [11: 25].

Наконец, назовем когнитивные признаки прагматического аспекта концепта любовь . Важно заметить, что религиозный дискурс сконцентрирован только на семейных взаимоотношениях, никакого упоминания добрачных любовных отношений в нем нет.

• 1)    развод разрешается только при исключительном условии (от Матфея 5:32);

• 2)    жена обязана повиноваться мужу (1-е Петра 3: 1 – апостол Петр; Римлянам 7: 2 – апостол Павел; 1-е Коринфянам 11:3, 7 – 12 – апостол Павел; Ефесянам 5: 22 – 25 – апостол Павел; Колоссянам 3: 18 – апостол Павел; 1-е Тимофею 2: 11 – 14 – апостол Павел);

• 3)    муж должен любить и уважать жену (1-е Петра 3: 7 – апостол Петр; Ефесянам 5: 25, 28 – 29, 33 – апостол Павел; Колос-сянам 3:19 – апостол Павел);

• 4)    брак ведет к физическому и духовному единству супругов (от Матфея 19: 5 – 6; от Марка 10: 7 – 9; Ефесянам 5: 31 – апостол Павел);

• 5)    человек должен хранить телесную/ духовную чистоту будучи в браке/безбрач-ным (Титу 2: 5 – 6, 11 – 12 – апостол Павел; Евреям 13: 4 – апостол Павел; 1-е

Тимофею 2: 15, 5: 14 – 15 – апостол Павел; 1-е Коринфянам 6: 16, 7: 8 – 9, 25 – 27, 37 – 40 – апостол Павел).

В интерпретации концептуального признака ¹1 между православным и протестантским дискурсами наблюдаются определенные различия. Так, стоит отметить, что исключительное условие для развода (неверность жены) указывается только в Евангелии от Матфея, тогда как в Евангелии от Марка и от Луки оно не упоминается, а в Евангелии от Иоанна проблема брачных взаимоотношений и вовсе не отражена. Однако в отличие от протестантского источника в православном толковании Евангелия от Луки (глава 16, стих 18) Феофилакт Болгарский вновь уточняет повеления Христа: « ... всякий, кто разведется с женой своей не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует... Я, приучая слушателей к высшему совершенству, запрещаю развод без благословной причины…... »[[3: 39–8 399]. Протестантское толкование Евангелия от Матфея расценивает это единственное достаточное основание для развода как необходимую уступку, на которую пошел евангелист в условиях своей общины, где нарушался Моисеев запрет на браки между родственниками, а также запрет на обращение в иудаизм неевреев [11: 24]. Кроме того, в протестантском толковании сказано, что, запретив развод, тем самым Иисус отрицает ветхозаветный закон: «The Old Testament commandment that a bill of divorce be given to the woman assumes the legitimacy of divorce itself. It is this that Jesus denies» (Там же: 25). Православное толкование, напротив, утверждает, что «Господь не нарушает Моисеева закона, но исправляет его, запрещая мужу по неразумным причинам ненавидеть свою жену» [5: 82]. Таким образом, православный и протестантский дискурсы по-разному оценивают соотношение между Ветхим и Новым Заветом. Более того, в Евангелии от Луки с толкованием Феофилакта Болгарского сказано, что «Закон дал приговор о расторжении брака в силу несовершенства самих слушателей, для предотвращения смертоубийства в иудеях, чтобы по крайней мере при таком условии муж и жена щадили друг друга» [3: 399]. Поскольку время такого законоположения прошло, то требуется другое, более совершенное учение. Таким образом, Христос запрещает развод «не вопреки закону, но с тем, чтобы не было убийств между мужьями и женами» (Там же). Итак, с православной позиции Христос не только подтвердил все требования закона, но и усовершенствовал его.

Таким образом, при исследовании концепта любовь в православном и протестантском подвидах религиозного христианского дискурса могут быть обнаружены смежные когнитивные единицы, однако их внутреннее содержание не всегда одинаково и отражает специфику русского и американского языкового сознания. Подобного рода сопоставление позволяет наиболее полно вскрыть особенности объективации изучаемого концепта в русском и английском языках, провести достаточно глубокий анализ семантики когнитивных единиц, входящих в его состав, а также выявить структурную организацию религиозного дискурса.