Коннотативные аспекты семантики топонима

Ономастические единицы обладают особой семантикой, отличной от значения нарицательной лексики (см.: [3; 4]). Однако у имён собственных обнаруживается богатая коннотация, которая не может существовать без семантики, ср. одно из определений этого лингвистического явления: «ассоциации, связанные со знанием данной языковой единицы» [1, с. 124]. Топонимы способны вступать в синонимические отношения с перифрастическими словосочетаниями: столица Колымского края – Магадан: В охотоморском рейсе 1966 года главным портом захода был Магадан, печально известная «столица колымского края», ещё носившая следы гулаговской империи и полная словоохотливых старожилов (А. Городницкий. И жить ещё надежде, 2001); колыбель пролетарской революции – Петроград; город русской славы – Севастополь.

Существует обширное число предикативных и атрибутивных единиц, способных вступать в художественном и публицистическом тексте в контекстуальную связь с топонимом: Москва – Белокаменная, суетливая, демократичная, переливчатая, текучая, тектонически могучая, страстная; Первопрестольная, скучная и снежная; большая, шумная сиреневая, шумная оживлённая : По сравнению с суетливой Москвой Санкт-Петербург город тихий (А. Чудодеев. Расписание на завтра, 2003); Москва – вся переливчатая, текучая, тектонически могучая, страстная – только поднеси, чиркни: полыхнет пожаром потаскуха, владычица (А. Иличевский. Перс, 2009); Кавказ – нестабильный, сложный, воюющий, многонациональный, радушный, открытый, гостеприимный, горячий, благодатный, до зубов вооруженный, конеглазый, погибельный-гибельный, седой, жаркий, экзотический, подобен барсу, дикий, суровый, высокогорный, «умиротворенный», пагубный, настоящий, головокружительный, снежный: Угоняют нас от вас на погибельный Кавказ … (Ю. Даниэль. Воспоминания, 1989); Никанорыч Ко-робкин, вполне добросовестный доктор военный, при императоре Николае за что-то был сослан на дикий Кавказ (А. Белый. Москва. Ч. 1. Московский чудак, 1926); И конеглазый Кавказ размахался ножами: «Пайду русских братьэв рэзать!» (Н. Садур. Сад, 1994) (примеры из НКРЯ).

Предикативные связи, выражаемые в основном глаголами, могут отражать особенности восприятия топонима русским лингво-сознанием: Кронштадт – штурмовать, прорваться, взять, взбунтоваться, Кавказ – наступать, покорять, сослать, попасть. Возникают более или менее устоявшиеся словосочетания глагола или прилагательного с топонимом: осваивать или заселять Сибирь , но покорять Кавказ : Почти три сотни лет сражались с татарами на юго-востоке; полвека ушло на заселение Сибири; почти век покоряли Кавказ (П.Н. Краснов. Ложь, 1938–1939); ре-

ИЗВЕСТИЯ ВГПУ. ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ волюционный Петроград, но блистательный Санкт-Петербург.

Макротопоним (о термине см.: [2, с. 78]) Сибирь в извлечённых из НКРЯ контекстах сочетается со следующими глаголами: сослать, последовать, покорить, открывать, осваивать, попасть, найти, пройти, загреметь, пересечь, отослать, угодить, подарить, упечь, пойти, загнать, угнать, не миновать, прогуляться, углубляться, бояться, завоевывать, захватить, ринуться, отправить, отправиться, послать, рвануть, потерять, заполонить, шагать, переселить, забраться, услать, просвещать, занять, упрятать, обживать, махнуть, спасти, исколесить, колонизировать, исследовать, бежать, выселить, закатать, покатиться, проследовать, пробираться, шествовать, хаживать, избороздить : Потом, приглядевшись попристальнее, начинаешь понимать, что Сибирь нельзя покорять, что её надо бережно осваивать, сберегая каждый кедр, заботясь о судьбе каждой малой речки (М. Григорьев. Жаркая зима на Коголымской, 1977); Кабы настоящий характер, самой бы лучше пропасть, да и вас всех в Сибирь упечь! (А.В. Амфитеатров. Марья Лусьева, 1903); Сашка взял вину на себя и загремел в Сибирь (К. Феоктистов. Траектория жизни, 2000).

Предикативность может выражаться также краткими прилагательными и причастиями: гостеприимна, замечательна, исследована : Задавшись целью исследовать северные берега России, экспедиция сделала очень многое: были описаны северные берега Евразии от Белого моря до устья реки Колымы, Охотское море, Камчатка; исследована Сибирь «до южнейших и восточнейших её пределов» (Б.Г. Островский. Великая Северная экспедиция, 1937).

Атрибутивные сочетания с этой единицей отражают положительные и отрицательные аксиологические параметры, имплицитно содержащиеся в ониме: необъятная, древняя, неведомая, далекая, незнакомая, глухая, холодная, бескрайняя, огромная, суровая, бесконечная, беспросветная, богемная, баснословно богатая, загадочная, неизведанная, далекая и страшная, угрюмая, неисходимая, пустынная, отдаленная, большая, родная, «жаркая», просторная, распроклятая, проклятая, «теплая», синяя, заполярная, среднеазиатская, добрая, честная, немшонная, искренняя, полная страшных легенд, колчаковская, обширная, мужицкая, вольная, равнодушная, чёртова, пространная: Ведь заедет молодой человек в эту далекую, холодную, полную страшных легенд Сибирь, останется в легкой вот этой крылатке или в старенькой семинарской ши-нелишке без всяких средств (П. Нилин. Интересная жизнь, 1969–1980); А глупы: про вольную Сибирь так хорошо расписано в афишке под двуглавым орлом (Ф.Д. Крюков. Мечты, 1908); Но декабристу, понёсшему свой крест в пустынную Сибирь во имя человеческой свободы, подобная независимость непростительна (Т.Г. Шевченко. [Дневник], 1857–1858); Вот она, Сибирь необъятная… Богатство-то какое… Ведь мы этого и вообразить себе не могли (В.П. Аничков. Екатеринбург – Владивосток, 1917–1922, 1934).

Приложением к макротопониму выступает лексема матушка : Как когда-то он представлял на крупнейших турнирах огромную «матушку Сибирь», так сейчас он представляет свое славное поколение (А. Лысенко. Главный юбилей, 2004); Бегите-ка, барышня, и вы в нашу Сибирь-матушку, безбедно со своим нареченным проживете, благодарить меня будете (В.Я. Шишков. Емельян Пугачев. Кн. третья. Ч. 2, 1934–1945). Перифрастическим потенциалом обладают словосочетания-характеристики места не столь отдалённые; земля мучеников : Места не столь отдалённые – это Западная Сибирь (И. Волгин. По долинам и по взгорьям, 2009). Написанная и исполненная Петром Лещенко в 1934 г. песня «Чубчик» стала прецедентным текстом, который используется в различных вариантах в современных произведениях: «А что Сибирь? Сибири не боюся… Сибирь ведь тоже русская земля…». Эта песня была ответом всем тем, кто думал, что Сибирь – это всего-навсего гигантская снежная тюрьма, и всё (Е. Евтушенко. Волчий паспорт, 1999) (исходный текст: Но я Сибири, Сибири не страшуся. Сибирь ведь тоже русская земля [5]).

Хоронимы [2, с. 145] обладают меньшими возможностями к вхождению в атрибутивные и предикативные сочетания. Так, оним Карелия вступает в сочетание с прилагательным зелёная и причастным оборотом изрезанная озёрами. Перифрастически регион называется страна лесов и озер. Благодаря песне А. Кол-кера и К. Рыжова «Карелия снится» (варианты названия «Песня про Карелию», «Долго будет Карелия сниться») строки Долго будет Карелия сниться с вариантами широко используются в публицистических текстах, в т. ч. в качестве заголовков статей: Всё! Этому уже Карелия снится… – кивает Дима-большой и, насмешливо разглядывая обшарпанные сандалии, торчащие из-под голубой куртки, напева- ет (Е. Носов. И уплывают пароходы, и остаются берега, 1970).

Астионим [2, с. 41] Севастополь отмечен в текстах в сочетании с прилагательными белый, грозный, поэтичный , с глаголами брать, отстаивать, защищать, утратить . Он имеет перифрастические синонимы город русской славы; русский Акрополь и др.: В день отъезда Севастополь снова предстал передо мной величественным, простым, полным сознания своей доблести и красоты, предстал русским Акрополем – одним из лучших городов на нашей земле (К.Г. Паустовский. Повесть о жизни. Время больших ожиданий, 1958).

Итак, топонимы способны в языке и речи получать значительный объём коннотативной семантики, которая определяет сочетательные возможности имён собственных, при этом они шире у макротопонимов и меньше по объёму у хоронимов. Коннотации астионимов определяются местом города в отечественной и мировой истории.