Контекстная обусловленность перераспределения внимания в стихотворной речи и семантика поэтического слова

Тема «профилирования внимания» сегодня получает широкое распространение в лингвистике в связи с изучением проблемы когнитивной выделенности в процессе восприятия и языковой концептуализации действительности (см., напр., [4; 5] и библиографию к ним).

Распространение термина «фокус внимания» (далее – ФВ) и инициация исследований соответствующей проблематики связаны, прежде всего, с именем американского типолога Л. Талми [14], который проанализировал «лексическую заданность распределения внимания говорящего в некоторых контекстах» [5, с. 289]. Очевидно, что в ряде случаев фокусировка внимания «предписана отношениями реальной жизни (или узусом ее восприятия)» – «среди разных концептуализаций одни бывают более естественными, другие практически исключены» [3, с. 157]. Однако дальнейшего научного осмысления требует языковая организация содержания высказывания, соответствующего уникальной концептуализации воспринимаемого фрагмента действительности.

В работах Л. Талми показано наличие в языке многочисленных факторов, «устанавливающих объект и силу внимания» в процессе порождения и восприятия речи [14, с. 4]. Эти факторы учитывают разнообразные свойства «морфемы». В терминологии Л. Талми мор-

фема – «минимальная языковая форма, связанная со значением» [13, с. 5]. К морфемам автор относит множество речеязыковых единиц от «элементарных частиц» (несоставных морфем) до идиом и конструкций (подробнее о понимании термина «конструкция» и его интерпретации в когнитивной лингвистике см. [2]). В самом общем виде описанные Л. Тал-ми факторы языкового влияния на профилирование внимания можно классифицировать следующим образом: факторы, имеющие отношение 1) к системно-языковым свойствам морфемы (влияние формы морфемы на силу и ракурс выделенности, влияние компонентного состава морфемы, фреймовых и прототипических параметров выражаемого ею концепта, ее лексико-семантической структуры); 2) к морфолого-синтаксическим параметрам употребления морфемы в речи (расположение в предложении, контекстное влияние, некомпо-зициональные свойства (невыводимость значения конструкции из значения ее составных частей), маркированность референциальной и темпоральной отнесенности в высказывании).

Таким образом, изучение феномена профилирования внимания производится в основном в рамках описания взаимодействия когнитивной системы восприятия с системой того или иного естественного языка. Однако в работах Л. Талми намечено и другое направление исследования проявлений «аттенциональ-ной системы языка» ( language’s attentional system [13, c. 2]). В связи с изучением заявленной автором проблемы степени осознанности использования этой системы [14, с. 4–5] возникает необходимость анализа намеренного (прямого и косвенного) управления лингвистическими механизмами выражения ФВ в процессе производства высказывания. С этой точки зрения необходимо изучение роли языковых механизмов в создании «аттенциональ-ных эффектов» ( attentional effects (Там же, с. 6)) и экспрессивного потенциала различных способов языкового маркирования смены ФВ. Так, большой интерес представляет анализ языковой реализации распределения внимания в стихотворной речи, которую отличают особая метрическая организация, содержательность формы и соответствующая художественная мотивированность смысловых отношений между словами.

Очевидно, что феномен профилирования внимания в стихотворной речи требует изучения совокупности многих факторов влияния на языковую реализацию объекта и силы внимания. Остановимся на анализе проявленности в стихотворной речи факторов влияния контекста употребления морфемы (в терминологии Л. Талми – factor Сb2: context designating one of a morpheme’s multiple senses as the object of attention [13, с. 18]). В качестве материала исследования использовались тексты представителей американского авангардного течения «Языковая школа поэзии» Ч. Бернстина (поэтический сборник Dark City [8]) и Л. Хеджинян (сборник Redo [11]).

По Талми, когнитивные операции, контекстно обусловливающие объект внимания (операции по «контекстному обозначению одного из нескольких смыслов морфемы» [13, с. 18]), заключаются в «выдвижении» ( foregrounding ) релевантного признака при одновременном «затемнении», «маскировке» ( masking ) нерелевантных смыслов (Там же, с. 18–19). Очевидно, что для стихотворной речи нехарактерна однозначность в определении релевантности смыслов ввиду специфики семантики поэтического слова, которую Ю. Н. Тынянов определяет как «особую семантическую ценность слова в стихе по положению»: «Слова оказываются внутри стиховых рядов и единств в более сильных и близких соотношении и связи, нежели в обыденной речи; эта сила связи не остается безрезультатной для характера семантики» [6, c. 102]. Ю. Н. Тынянов в своем гениальном исследовании «Проблема стихотворного языка», написанном почти сто лет назад, отстаивает идеи, созвучные взглядам Л. Талми: «Колебание двух семантических планов может привести к частичному затемнению основного признака и выдвинуть колеблющиеся признаки значения» (Там же, с. 68). В рассмотренных нами стихотворных произведениях выдвижение различных семантических признаков (и соответствующая смена ФВ) может происходить несколькими способами.

Перераспределение внимания могло быть реализовано как «двойная семантика» поэтического слова, «с двумя семантическими планами, из которых в каждом особые основные признаки и которые взаимно теснят друг друга» (Там же). Например, в следующем высказывании Л. Хеджинян происходит совмещение семантических планов, вводимых словом fall: Who can take it over? It is as moral / for night to fall [11]. Такой тип совмещения Анна А. Зализняк трактует как «сплав значений» [1, с. 28]: «два отчетливо различных значения как бы соединяются в одно; при этом ощущение их разности тоже сохраняется, и именно на этом основан эффект: разные вещи предстают как одна <…>, и из этого соединения возникает новый, третий смысл» [1, с. 28]. В терминах когнитивной лингвистики (напри- мер, в трактовке Ж. Фоконье [10]) такой сплав (blending) представляет собой новое ментальное пространство, которое становится доступным благодаря контекстному выдвижению следующих двух значений глагола fall и затемнению всех остальных: 1) to come to pass, occur, or become at a certain time; 2) to succumb to temptation or sin, especially to become unchaste or to lose one’s innocence*.

Рассмотрим еще один пример изменения ФВ через совмещение значений поэтического слова: Laughing all the way to the Swiss bank where I put my money in gold bars [the prison house of language] [8, с. 10]. В этом высказывании Ч. Бернстина последовательно реализуются два значения существительного bar : в сочетании с прилагательным gold оно трактуется как an ingot, lump or wedge of gold, а на фоне the prison house интерпретируется как a relatively long, evenly shaped piece of some solid substance, as metal or wood, used as a guard or obstruction or for some mechanical purpose. В данном типе совмещения значений – «мерцании» – «попеременно обнаруживает себя то одно, то другое значение» [1, с. 29]. Дальнейший «интенсифицирующий» контекст стихотворения усиливает семантическую многоплановость: Neither / speaking the unspeakable nor saying / the unsayable / (though no doubt slurring / the unslurrable [8, с. 11]. В таком контексте концептуальная интеграция ведет еще и к «интертекстуальной активации» [14, с. 9]: подразумеваемое устойчивое выражение Silence is golden служит фоном для семантического вывода – Speech is obstruction .

Другой случай перераспределения внимания – смещение фокуса с основного на «колеблющиеся» признаки значения, когда «колеблющийся признак получает определенность, что при второстепенной роли основного признака является переменой значения (хотя и единичною – в данной стиховой системе)» [6, с. 109]. Например, в следующем отрывке из стихотворения Л. Хеджинян происходит смещение ФВ с основных признаков значения слова moment (с физической характеристики временной протяженности – an indefinitely short period of time; instant) на колеблющиеся признаки, определяющие временной интервал через его эмоциональную оценку ( magnificent with claustrophobia ) и даже цветовую характеристику ( dairy yellow ), метонимически перенесенные с наблюдаемого объекта (солнце) и события (восход солнца) на отрезок времени:

The sun is just appearing.

The first bulky clogged, distorted moment was dairy yellow – an instant magnificent with claustrophobia [11].

Отдельно следует отметить такие случаи смены ФВ, когда «возможны ряды основных признаков, только отчасти теряющих свою роль» [6, с. 107], – случаи частичного вытеснения основных признаков в эпитете, метафоре, сравнении. В процессе концептуальной интеграции, лежащей в основе этих явлений, ФВ переносится на выдвигаемые «остатки основных признаков» (по Ю.Н. Тынянову) и на новое качество полученного в результате бленда. Так, в высказывании Л. Хеджинян The rain falls jellylike [11] концептуальная интеграция строится на отношении «аналогии и дизаналогии» (по Ж. Фоконье – Analogy and Disanalogy [10]), а в фокусе внимания оказываются сохранившиеся после компрессии признаки объединяемых концептов rain и jelly ( liquid + a soft, elastic consistency ).

Таким образом, в стихотворной речи часто используется другой (по сравнению с бытовой коммуникацией) способ распределения внимания контекстными средствами. Если в норме в обыденной речи одна из операций лингвистической когниции состоит в «вычленении наиболее релевантного смысла морфемы в текущем контексте и мгновенном аттенциональном выдвижении этого смысла» [13, с. 18], то в поэтической речи зачастую происходит умножение фокусов внимания, основанное на намеренно сконструированной неоднозначности смыслового выбора. Интересен тот факт, что в одном из метатекстов «Языковой школы» прямо заявлена установка на «умножение точек внимания» ( a multiplication of points of attention [7]), что, по мнению «языкового поэта» Б. Эндрюса, позволит преодолеть «тиранию дискурса» и достичь «стереографической плюральности» смыслов в «языковом письме» [7]. На наш взгляд, такая установка свидетельствует о глубоком понимании «языковыми поэтами» когнитивной природы поэтического смыслообразования.

Подведем итоги.

• 1.    В поэзии проявляется умение элитарной языковой личности поэта воздействовать на «аттенциональную систему языка», варьируя объект и силу внимания, при необходимости трансформируя лингвистические механизмы его распределения (вплоть до ненорма-тивного/неканонического использования языка с целью маркирования смены ФВ).

• 2.    Рассматривая один из факторов влияния на профилирование внимания в поэзии – фак-

• тор контекстного определения объекта внимания, мы пришли к заключению, что в исследуемых текстах Ч. Бернстина и Л. Хеджинян используются несколько основных стратегий языковой реализации «отложенной категоризации» (термин Р. Цура [15]): умножение фокусов внимания средствами а) совмещения значений полисеманта (типа «сплав», «мерцание»); б) частичного вытеснения основных признаков взаимодействующих слов и акцентирования новых, некомпозициональных характеристик получившегося в результате «бленда» (часто в метафорах, сравнениях, эпитетах и т.п.); в) переноса ФВ с основного значения на «колеблющиеся» признаки (актуализацию семантических оттенков, ассоциативного потенциала слова).

• 3.    Во всех проанализированных случаях «аттенциональные эффекты», заданные контекстно-языковыми условиями, базируются на общем когнитивном принципе концептуальной интеграции. Частные приемы интеграции и концептуальные отношения, лежащие в ее основе (аналогия, причина–следствие, часть–целое и др.), чрезвычайно варьируются.

• 4.    Для понимания особенностей языковой реализации распределения внимания в стихотворном тексте большое значение имеют когнитивные основания конструирования значения (в терминах С. Кулсон и Т. Оакли – «контекстуальные допущения» ( contextual assumptions [9, с. 1517])), включающие не только «локальную контекстуальную информацию», но и глобальные пресуппозиции (ситуативные, семантические, прагматические). В случае «языковой поэзии» следует принять во внимание особую интенциональность авторов в процессе речетворчества – установку на «умножение точек внимания» и достижение «сложной читабельности» текста.

• 5.    Помимо фактора контекстной обусловленности, лингвистической интерпретации требует вся совокупность факторов влияния на особенности профилирования внимания в стихотворной речи (влияния фонологических факторов, семантической заданности ФВ в зависимости от фреймовых и прототипических качеств и композициональных свойств языковых единиц, их референциальных особенностей и др.).