Крестьянская семья Подмосковья в период Отечественной войны 1812 года: численность, состав, структура

Введение. Проблема положения семьи, как основной экономической и социальной ячейки человеческого социума, имеет особую научную и практическую значимость. Успешное разрешение острейших семейно-брачных отношений (их деформация, дефицит духовных ценностей и т. п.), возникших в современном российском обществе, неразрывно связано с изучением демографических особенностей нашего Отечества в прошлом. Рассмотрение истории нравственных традиций народов России является приоритетным научным направлением фундаментальных исследований Российской академии наук [1].

Вопросы, связанные с низкой рождаемостью и высокой смертностью, общественной зна- чимостью семьи, ее типологией, были в центре внимания российских историков и демографов на протяжении ХIХ–начала ХХI вв. [2]. Общие методологические и теоретические исследования семейно-брачных отношений в России нашли отражение в отечественной [3] и зарубежной [4] историографии. Отметим, что в современной российской исторической науке усиливается интерес к западноевропейским методологическим подходам в области микроистории, «моральной экономики», социальной и культурной истории [5].

В то же время в современной российской историографии заметна явная неравномерность при рассмотрении истории семьи в социальном и хронологическом аспекте. По-прежнему «бе- лым пятном» остается изучение крестьянской семьи в крепостной деревне России в эпоху Отечественной войны 1812 г. Лишь в последние годы в отечественной [6] и зарубежной [7] литературе появились первые работы по типологии крестьянской семьи начала ХIХ в.

Данная статья посвящена выяснению демографического состояния крестьянской семьи в крепостной деревне Подмосковья в экстремальных условиях после освобождения от французской оккупации в войне 1812 г.

Методика исследования. В основу исследования положен системный метод, позволяющий рассмотреть крестьянскую семью как единого целого ее составляющих элементов, находящихся в тесной взаимосвязи. Подобный научный подход позволяет более конкретно и детально, на уровне отдельной крестьянской семьи выяснить ее состояние и возможности выживания в условиях послевоенной разрухи. Учитывая большой массив документации, данная работа осуществлялась на микроуровне путем анализа демографических процессов по трем крупным и средним помещичьим имениям. К ним относятся села Покровское, Фили и деревня Фили действительного камергера Д.Л. Нарышкина и Знаменское, Кунцево с деревней Мазилово действительного статского советника А.Л. Нарышкина, расположенные в Московском уезде, а также сельцо Захарово Звенигородского уезда вдовы полковницы Х.И. Козловой. Владельцы имений имели значимые родовые корни: Нарышкины были связаны родственными отношениями с царствующим домом Романовых, а Х.И. Козлова приходилась дальней родственницей поэта А.С. Пуш-кина Следует указать и на историческую известность выбранных для исследования селений. В имении сельца Захарово в начале ХIХ в. провел детство А.С. Пушкин. В деревне Фили 1 сентября 1812 г. располагалась штаб-квартира ге-нерал-фельдмаршала М.И. Кутузова, здесь состоялся также Военный совет генералитета русской армии, принявший решение, которое, в конце концов, привело к победе России над Францией.

Накануне войны 1812 г. в селениях проживала 601 душа обоего пола (далее – д.об.п.), в том числе 304 души мужского пола (далее – д.м.п.) и 297 душ женского пола (далее – д.ж.п.). С конца августа по конец октября 1812 г. селения были оккупированы французскими войсками.

Инструментарий исследования. Источниковой базой исследования явились массовые демографические материалы ревизского и церковного учета, извлеченные из фондов Центрального исторического архива г. Москвы (ЦИАМ). Статистической обработке подверглись первичные источники – ревизские сказки, исповедные ведомости и метрические книги (ведомости). Следует указать на неравномерную сохранность по селениям источников, особенно исповедных ведомостей и метрических книг. Полностью сохранились ревизские сказки 6-й (1811 г.) и 7-й (1816 г.) ревизии. Исповедные ведомости обнаружены по деревням Фили за 1812-1813 гг. и Мазилово – за 1808–1809 гг., а по сельцу Захарово – за 1806 г. Метрические книги выявлены только по деревням Фили за 1812–1813 гг. и Мазилово – 1813– 1814 гг. [8]. В ревизских сказках и исповедных ведомостях приводится порядковый номер двора (семьи) домохозяина, поименный состав членов его семьи, указывается родство, пол, возраст.

В метрических книгах регистрация записей велась по трем частям. В каждой части в отдельности за определенный год, месяц и число фиксировалась запись о родившихся детях, умерших и бракосочетавшихся.

Несмотря на определенную неполноту данных, источники позволяют проследить за составом, численностью, структурой, трудовыми ресурсами крестьянских семей в довоенный и послевоенный периоды.

Основная часть. Война 1812 г. нанесла значительный материальный и людской ущерб населению. Были разграблены крестьянские дворы, селяне лишились крупного и мелкого скота, птицы, хлеба, продуктов питания, жилья. В Филях сгорели 11 дворов из 28, в сельце Захарово 10 (по другим источникам – 12) из 14, а деревня Мазилово вся выгорела. В частности, по деревне Мазилово сообщалось, что «магазин с казенным запасом хлеба неприятелем заграблен, а крестьяне лишены всего своего имущества и все дома их выжжены до основания». В марте 1813 г. звенигородский земский исправник Д.А. Шлыков рапортовал в Москву о том, что «Жители Звенигородской округи потерпели разорение немалой частью совершенное расстройство доведением до крайности».

Положение в изучаемых селениях, как и в целом в Подмосковье, заметно ухудшилось из-за нехватки семян для посева, падежом скота, неурожаем, голодом и эпидемиями. По подсчетам местных земских властей Звенигородского уезда, с 20 октября 1812 г. и по март 1813 г. «повальной простой гнилой горячкой» (тифом) была охвачена половина жителей. Уездный лекарь П. Богданов констатировал «свирепствовавшие болезни у людей во многих селениях» [9].

В 1813–1814 гг. Подмосковье было охвачено неурожаем. В отдельных селениях с озимых «едва получали семена», а с яровых «урожай весьма нехорош». В этих тяжелых условиях правительство принимает срочные меры по улучшению положения пострадавшего населения. С крестьян были сняты недоимки, которые числились за ними до 1 января 1814 г., их освободили от уплаты подушной подати за вторую половину 1812 г. и за весь 1813 г., а также поставки рекрут по 83 и 84 наборам. Кроме того, из государственной казны помещикам разоренных селений и не имевших средств по обеспечению крестьян пропитанием и семенами для посева выделяли ссуду в размере 10 руб. на душу с рассрочкой к оплате на три года. Нарышкины взяли на себя заботу об обеспечении собственных крестьян необходимыми жизненными средствами, а Х.И. Козлова на эти цели получила ссуду в размере 1618 руб. 80 коп. [10].

Несмотря на принимаемые меры со стороны властей и помещиков, последствия войны оказались драматическими для крестьянских семей. По существу, оказавшись на грани вымирания, крестьяне вынуждены сами бороться за свое выживание.

Прежде всего, произошло резкое сокращение численности населения. По сравнению с довоенным периодом число жителей в деревне Фили уменьшилось со 195 (1811 г.) до 157 (1816 г.) человек, в деревне Мазилово – со 278 до 218 и в сельце Захарово – со 113 до 95 человек. Общее число крестьян уменьшилось на 116 д.об.п., или на 19,8%. Таких людских потерь жители Подмосковья не знали со времен чумной эпидемии начала 1770-х гг.

Тенденции к уменьшению численности крепостных крестьян наблюдается как среди мужчин, так и женщин. В селениях количество крестьян сократилось с 290 до 219 человек, а крестьянок – с 296 до 251 души.

Крестьянство сокращалось за счет естественной убыли (умерло 75 человек, или 80,6% от всех убывших), сдачи в рекруты (3 человека, или 3,2%) и погибших в ополчении (15 человек, или 16,2%). По данным 7-й ревизии из 75 умерших жителей в 1812 г. скончалось 22 (29,4%) человека, в 1813 г. – 37 (49,3%), в 1814 г. – 12 (16%) и в 1815 г. – 4 (5,2%) человека. Особенно тяжело жители переносили военный и первый послевоенный годы, когда скончалось почти четыре пятых от всех умерших за 1812–1815 гг. За эти годы наибольшее число умерших приходится на деревню Мазилово (32 крестьянина, или 42,7% от умер- ших), далее следовали Фили (24, или 32%) и Захарово (19, или 25,3%).

Документы позволяют выяснить и возрастной состав умерших крестьян. Смертность охватила фактически все возрастные группы жителей: детей, подростков, молодежь, лиц среднего и пожилого возраста. В первые послевоенные годы в деревне Фили более половины умерших относились к работоспособному населению от 18 до 60 лет, а доля детей и подростков до 18 лет составила одну треть. В деревне Мазилово складывалась почти аналогичная ситуация, но доля трудоспособного населения была еще выше: составляла две трети умерших. Несколько иное положение было в сельце Захарово: более половины умерших (52,7%) приходилась на возрастные группы до 18 лет, а одна треть (36,7%) – на работоспособную силу. Итак, основная доля умерших людей приходилась на трудоспособное население. Подобная ситуация не могла не сказаться на хозяйственных возможностях крестьянской семьи.

В то же время источники указывают на устойчивую тенденцию уменьшения смертности и увеличения рождаемости. Это наиболее четко наблюдается на основе сохранившихся исповедных и метрических ведомостей по Покровскому приходу церкви Покрова в Филях за 1811–1819 гг. По подсчетам приходского священника, в 1811 г. скончалось 14 д.об.п., а родившихся насчитывалось 19 д.об.п. В 1812 г. и в последующие два послевоенных года число умерших в приходе резко возрастает: в 1812 г. скончалась 21 д.об.п., в 1813 г. – 23 и в 1814 г. – 19 (всего 63 души). С 1815 г. число умерших заметно снижается: в 1815 г. умерло 11 человек, в 1817 г. – 10, в 1818 г. – 7 и в 1819 г. – 8. Одновременно растет, хотя и неустойчиво, число родившихся крестьян: в 1812 г. крестили 12 младенцев, в 1813 г. – 11, в 1814 г. – 13. В последующий период наибольшее число родившихся приходится на 1816 г. (17 человек) и 1819 г. (23). Таким образом, за 1812– 1814 гг. на одного родившегося приходилось два умерших. Картина резко меняется с 1817 по 1819 гг.: на двух родившихся приходится один умерший. Наметившаяся стабилизация жизни сказалась и на числе бракосочетаний. Если в 1812 г. был зарегистрирован один брак, то в 1817 г. – 6, а в 1821 г. – 10.

В последующие десятилетия положительная динамика сокращения смертности и возрастания рождаемости сохраняется. Но довоенного уровня численность крестьян деревни Фили достигнет только в конце 20-х – начале 30-х годов ХIХ в. В 1834 г. число жителей начинает пре- восходить уровень 1811 г. (242 д.об.п. против 195; прирост составил 24,1%). Эта позитивная динамика демографического роста сохраняется и в последующие десятилетия: в 1850 г. число крестьян достигло 258 д.об.п., а в 1858 г. – 266, а прирост населения колебался от 32,3 до 38,4%.

Подобная картина наблюдается по Знаменскому приходу села Кунцево, в состав которого входила деревня Мазилово. Здесь в 1813 г. скончалось 39 прихожан обоего пола, в 1814 г. – 23, в 1815 и 1816 гг. по 12 душ. Одновременно растет число родившихся в приходе: в 1813 г. крестили 3 младенцев, в 1814 г. – 15, в 1815 г. – 13 и в 1816 г. – 15. В последующие десятилетия эта тенденция сокращения смертности и увеличения рождаемости сохраняется. Однако общая численность жителей в деревне Мазилово достигла довоенного уровня только на рубеже 20-х–30-х гг. ХIХ в.

По сельцу Захарово мы располагаем сведениями ревизских сказок. Общая численность жителей здесь достигает довоенного уровня только к проведению 8-й ревизии (прирост составил 9,1%).

Война 1812 г. неблагоприятно отразилась на хозяйственной, демографической и бытовой жизни каждой крестьянской семьи. Это наблюдается не только по общей численности крестьянства рассматриваемых селений, но и по населенности двора, составе семьи, ее структуре, рабочей силе. В послевоенный 1816 г. средняя численность двора в деревне Фили была ниже, чем в предвоенный 1811 г.: 6,3 д.об.п. против 7. Неравномерной была плотность двора среди мужчин и женщин. Населенность двора мужчинами послевоенного периода так и не достигла довоенного уровня (составляла 2,8 д.м.п. против 3,5 в 1811 г.). Что касается женщин, то их подворная плотность практически не изменилась по сравнению с довоенным временем: в течение многих десятилетий составляла в среднем 3,5 д.ж.п. на один двор. В деревне Мазилово, как и в Филях, после войны 1812 г. средняя населенность двора сокращается почти в два раза (с 10,7 д.об.п. в 1811 г. до 6,3 в 1816 г.). В1816 гг. на один двор приходилась и самая минимальная численность крестьян ( 2,9 д.м.п. против 5 в 1811 г.) и крестьянок ( 3,3 д.ж.п., против 5,7 в 1811 г.). Средняя плотность заселенности крестьянского двора здесь приближается к довоенному уровню лишь к середине 1830-х гг.

В сельце Захарово в послевоенный период также происходит сокращение населенности двора. В 1816 г. средняя численность двора со- ставляла 5,5 д.об.п., в том числе 2,8 д.м.п. и 2,7 д.ж.п. Для сравнения укажем, что в

1811 г. в среднем на один двор приходилось 6,7 д.об.п., в том числе 3,8 д.м.п. и 2,9 д.ж.п. По сравнению с 1811 г. в 1816 г. средняя людность двора сократилась на 16,7%. Аналогичные процессы затронули как мужское, так и женское население. Среди крестьян падение составило 26,3%, а крестьянок – 6,1%. Плотность заселенности крестьянского двора приближается к довоенному уровню только на рубеже 20-х–30 гг. ХIХ в.

Важным структурным элементом крестьянской семьи является ее численность. У филевских крестьян преобладали семьи в 4—7 д.об.п. На их долю приходилось в 1811 г. 50%, а в 1816 г. – 40% от всех учтенных семей. Аналогичное соотношение складывается в семьях от 8 до 9 д.об.п. (21,4 и 16,0% соответственно). Большесемейные дворы от 11 человек и более составляли в 1811 г. 15,8, а в 1816 г. – 16,8% (4 двора). Но численность населения в них уменьшилась с 61 души до 51. После войны 1812 г. почти в два раза увеличилось число малосемейных дворов от 1 до 3 д.об.п.: в 1816 г. зафиксировано 7 (28%), а в 1811 г. – 4 (14,2%).

Подобная ситуация складывалась в деревне Мазилово. У крестьян преобладали семьи в 4–7 д.об.п., на долю которых приходилось более половины всех дворов (составляли 52,8% в 1808 г. и 58,6% – в 1814 г.). Среди жителей отсутствовали малосемейные дворы от одного до трех д.об.п. В то же время после войны 1812 г. сократилось число большесемейных дворов: зафиксировано 3 двора (10,4%) против 8 (22,2%) в 1808 г. Уменьшилось и число жителей в них: с 42 до 31 души.

Несколько иная картина с населенностью двора проявляется в сельце Захарово. По сравнению с довоенным периодом здесь после 1812 г. ведущее положение стали занимать дворы от 4 до 7 д.об.п., число которых увеличилось с 3 до 10. Далее следовали дворы от 8–10 душ (5 дворов против 6 в 1806 г.) и малолюдные от 1 до 3 душ (2 двора). Одновременно исчезают большесемейные дворы от 11 душ и более (до войны насчитывалось 3 двора). В них произошел внутрисемейный имущественный раздел.

Война не могла не повлиять и на численность крестьянских детей в семье. По деревне Фили численность детей до 15 лет в крестьянской семье в послевоенный период сокращается с 80 д.об.п. до 60, в деревне Мазилово – с 99 до 70, а в сельце Захарово – с 41 до 35. Произошло уменьшение и максимального числа детей в семье: в деревне Фили с 10 человек до 8, в деревне Мазилово – с 7 до 5 и в сельце Захарово – с 9 до 5. Две трети дворов в селениях имели от одного до трех детей.

Данные о половозрастном составе жителей селений дают представление о трудовых возможностях крестьянского двора. Следуя существующей в демографической литературе методике, отнесем лиц от 18 до 60 лет к работникам, а подростков от 15 до 17 лет – к неполным работникам. Судя по документам, война внесла свои коррективы в обеспечение крестьянской семьи рабочими руками. Прежде всего, в подмосковной деревне в послевоенный период происходит уменьшение трудовых ресурсов. Если в 1811 г. в Филях насчитывалось 48 работников, то в 1816 г. – 30 (падение составило 27,5%). До войны 21 (75%) семья имела от одного до двух работников. В 1816 г. число таких семей сократилось до 17 (66%). В целях укрепления хозяйственных возможностей происходит уплотнение ряда дворов, переселение сюда осиротевших родственников.

Семьи в 3–4 работника в 1816 г. проживали в двух (2%) дворах, в то время как в 1811 г. – в 4 (14,3%). В довоенное время числился один двор с 5 работниками, в 1816 г. подобных дворов не зафиксировано. Кроме того, в два раза увеличилось число хозяйств без полных работников (4 двора против 2 в 1811 г.).

Схожие процессы происходили в деревне Мазилово. Здесь в 1808 г. насчитывалось 64 работника, а в 1814 г. – 56 (падение составило 22,5%). До войны 30 (83,3%) семей имели от одного до двух мужчин -работников. В 1814 г. число таких семей сократилось до 22 (75,8%). Семьи с 3–4 работниками в 1814 г. проживали в 7 (24,2%) дворах (против 5 – в 1808 г.). После войны более чем в два раза сократилось число семей с неполными работниками. В 1808 г. они проживали в 14 дворах, а в 1814 г. – в 6. Но дворов без работников в этой деревне не было.

В сельце Захарово в послевоенный период также происходит существенное уменьшение рабочего потенциала. В 1806 г. насчитывалось 37 работников, а в 1816 г. – 24 (падение составило 32,4%). До войны 5 (35,8%) дворов имели от 1 до 2 мужчин – работников. В 1816 г. число таких дворов увеличилось в три раза (14 дворов, или 82,3%). В 1806 г. в сельце по три работника насчитывалось в 5 дворах, по четыре – в 2 дворах и 6 работников – в 1 дворе. После войны только в двух дворах проживало по 3 работника. Семьи с неполными работниками от 15 до 17 лет в 1806

г. проживали в 3 дворах, а в 1816 г. – 5. Как и до войны, один двор был без работников-мужчин.

В рассматриваемое время крестьянская семья в селениях представляла родственный коллектив, состоящий из кровного прямого (отец, сын, внук) и бокового родства (имели общего предка). Война 1812 г. не могла не изменить внутрисемейный тип родственных отношений. Статистическая обработка данных ревизии 1811 г. по деревне Фили свидетельствует о том, что семьи прямого родства преобладали над семьями бокового родства (17 семей против 11). В послевоенный период соотношение типов родственных отношений существенно меняется. Количество семей прямого родства сокращается до 10. Одновременно увеличивается число семей бокового родства (15 семей). В условиях выживания и укрепления хозяйства часть крестьян стремится объединить свои дворы преимущество по родственному признаку. Активно начинает действовать традиционный принцип взаимной выручки, помощи родственникам, оставшихся без жилья и родных, взятие на воспитание осиротевших детей. Преобладающее положение занимает сложная неразделенная отцовско-братская семья, состоящая из отцов, женатых сыновей, внуков, женатых братьев с племянниками, вдовыми сестрами, невестками, солдатками (19 дворов из 25). Далее следует простая семья, состоящая из одиноких супругов, супругов с малолетними или неженатыми детьми (6 дворов). Схожие процессы протекали в деревне Мазилово. После войны количество семей прямого родства сокращается в два раза (зафиксировано 11 семей) и одновременно увеличивается число семей бокового родства (18 семей). Здесь также происходит процесс объединения отдельных крестьянских хозяйств. Населенность двора приобретает более сложную семейную корпорацию очень близкого родства или свойства: отцовско-братские семьи насчитывает 22 двора из 29.

В сельце Захарово каких-либо изменений в соотношении типов семей не произошло: семьи прямого родства (71 %) преобладали над боковыми (29%) семьями, а простая семья (54,1%) – над отцовско-братской (45,9%) семьей. Подобное явление объясняется частой сменой в начале ХIХ в. владельцев, свозивших или привозивших семьи крепостных, среди которых преобладали простые семьи.

Важной структурной частью крестьянской семьи является ее поколенный состав. В 1811 г. среди филевских крестьян существовал баланс двух- и трехпоколенных семей (по 13 семей).

После войны из-за людских потерь ведущее положение стали занимать двухпоколенные семьи (13 дворов, или 52%), а число трехпоколенных семей уменьшилось до 9 (составляли 36%). В послевоенный период в деревне увеличилось число однопоколенных семей (3 семьи против одной в 1811 г.). Такое же соотношение поколений наблюдалось по деревне Мазилово и сельцу Захарово. До войны почти две трети семей мазилов-ских крестьян были трехпоколенными, а одна треть – двухпоколенными. Но в послевоенный период ведущее место стали занимать двухпоколенные семьи (18 семей, или 62,1%). Число трехпоколенных семей уменьшилось до 10 (34,5%). Кроме того, был зафиксирован один двор с однопоколенным составом жителей.

До войны 1812 г. в сельце Захарово соотношение поколенного состава семей было таким, как в деревне Мазилово. В послевоенное время увеличивается число двухпоколенных семей (8 семей, или 47,1%) и одновременно уменьшается количество трехпоколенных (7 семей, или 41,1%); 2 (11,8%) двора были однопоколенными.

Документальный массив демографического учета позволяет проследить за судьбой каждой крестьянской семьи. Тяготы войны, лишения и страдания коснулись практически всех жителей. Смертность пришла почти в каждый дом. По данным 7-й ревизии в деревне Фили в 20 (80%) дворах имелись умершие или не вернувшиеся из ополчения. В бедственном положении находились вдовьи дома. В них отсутствовала мужская рабочая сила, а хозяйство держалось на плечах женщин. Подобная ситуация складывалась в деревне Ма-зилово. Здесь 4 двора оказались полностью вымершими. Из-за малолюдности произошло родственное объединение четырех дворов в два. Для некоторых семей военное лихолетье превратилось в настоящую «чумную» эпидемию: умирало до половины жителей двора. Такие хозяйства оказались на грани разорения и без посторонней помощи (родственников, сельского мира, помещика) существовать не могли. Подобная драматическая картина складывается в сельце Захарово. По данным 7-й ревизии, смерть здесь охватила более двух третей дворов, а два двора оказались вымершими. В отдельных семьях доля умерших колебалась от 27 до 66% от общего состава.

Но несмотря на экстремальные условия, жители селений наиболее ярко проявили нравственные ценности родственного долга, милосердия, ответственности, взаимопомощи. В семьи родственников принимаются дети умерших родителей, престарелые и одинокие односельчане, солдатки, вдовы, вдовцы. Заботу о воспитании осиротевших малолетних детей, как правило, брали на себя ближайшие родственники – братья, деды, дядья.

Выводы. Приведенные данные свидетельствуют о том, что после войны 1812 г. крестьяне ранее захваченных французами территорий Подмосковья испытывали глубокий кризис, охвативший хозяйственную, демографическую и бытовую стороны повседневной жизни. В условиях голода, эпидемий и массовой смертности заметно меняется населенность, структура, состав и типы крестьянских семей. Происходит резкое уменьшение численности крестьян, появляются вымершие дворы, минимальных показателей достигает населенность двора и его обеспеченность рабочей силой, детьми. Следствием этого становится увеличение количества нуклеарных и двухпоколенных семей, усложнение состава отцовско-братских семейных корпораций за счет приема осиротевших родственников и односельчан. В борьбе за выживание и преодоления тяжелых последствий войны крепостной люд использует все доступные средства, включая, прежде всего, помощь государства, помещиков и сельского мира. В этих экстремальных условиях крестьяне на межличностном и внутрисемейном отношениях наиболее отчетливо проявляют христианские ценности доброты, милосердия, уважения, долга, заботы о ближнем человеке. Все эти обстоятельства не могли не сказаться позитивно на последующем состоянии крестьянских семей. Демографический спад преодолевается на рубеже 20-30-х гг. ХIХ в., когда по численности, структуре, составу и трудовым ресурсам крестьянская семья в основном достигает довоенного уровня.