Криминологическая характеристика этнической организованной преступности в Челябинской области

Наше государство, имея уникальные этнические и географические особенности, является самым большим и одним из наиболее поликультурных государств в современном мире. Расположенная на просторах Евразии, Российская Федерация граничит с множеством различных стран, что способствует формированию уникального национального менталитета и культуры. В России существуют сильные исторически сложившиеся традиции межнационального и межэтнического сосуществования.

Несмотря на то, что народы, населяющие Россию, уже многие века живут вместе, а государство проводит политику толерантности, в последнее время ситуация в сфере межнациональных отношений в России становится напряжённее. Это происходит и в других странах мира. Миграционные процессы усиливаются, приобретая больший масштаб. Они оказывают значительное влияние не только на социальную, экономическую, политическую сферы, но и на уровень преступности в стране.

Основная часть

Согласно определению А. В. Куликова, в общем теоретическом понятии организованная этническая преступность — это противозаконная деятельность, совершаемая лицами, объединенными по национальному признаку. Главным компонентом, с помощью которого можно объяснить особенности таких противоправных деяний, является национальный характер. Но, если отдельные преступления носят отпечаток присущего каждой нации темперамента и индивидуального мироощущения, то в своей совокупности они приобретают достаточно выраженный социальный характер [6, с. 15].

Некоторые этнические группы создают преступные сообщества, которые противопоставляют себя местному населению. Поэтому организованная этническая преступность — это не только преступления, совершённые членами таких групп, но и сами эти группы. Они формируются на основе этнической и территориальной близости, экономических связей, общего языка, схожих культурных особенностей и характера, а также наличия этнически близких племён и народов. Эти сообщества имеют свою структуру и могут включать отдельных представителей «этнической группы», которые следуют антиобщественным традициям и обычаям своего этноса, что формирует стереотип поведения таких людей.

Организованная этническая преступность — это, в том числе, ситуация, когда уровень преступности становится выше среди представителей определённой этнической группы. Более узкое, но необязательное понимание этого термина — когда такой рост преступности среди членов этнической группы нельзя объяснить только их экономическим положением, а он в значительной степени связан с этнокультурными факторами.

Ряд ученых — И. Л. Арутюнов, А. И. Долгова, О. А. Евланова, М. А. Касьяненко, Ю. В. Кондратенко, Н. В. Кузьмина, В. Н. Оме-лин, Р. Г. Чефходзе и другие считают, что это социально-правовое явление, которое является одним из самых опасных в структуре организованной преступности, требует особого внимания. На основе работ Г. П. Джусоева, М. Х. Исаева, Н. А. Коломыт-цева, Е. В. Кунц, И. Л. Хромова и других были разработаны некоторые методы профилактики организованной этнической преступности [5, с. 5–6].

Однако в российской научной литературе не сформировался единый подход к пониманию организованной этнической преступности и необходимости её изучения. Авторы рассматривают лишь некоторые аспекты профилактики этого явления, а также криминологические особенности членов этнических преступных группировок. При этом они незаслуженно мало внимания уделяют тому, что именно побуждает их к криминальной деятельности и как на это влияют этнические обычаи и традиции.

Как отметил Президент Российской Федерации В. В. Путин, «этнические преступные сообщества существуют, существовали и в Советском Союзе, и в России существуют, и борьба с ними ведется давно. Никакой избирательности здесь быть не должно»1.

Конечно, наиболее остро проблема распространения этнической преступности в России стоит в Южном федеральном округе, в котором проживает более 140 национальностей. На территории округа действует целая сеть этнических преступных группировок, представленных народами Северного Кавказа, специализирующихся как на совершении традиционных преступлений (вымогательства, разбоев, грабежей), так и на совершении актов терроризма. Но есть и другие регионы, которые можно назвать предрасположенными к этнической организованной преступности [4, с. 296].

На территории Челябинской области проживают представители более 141 национальностей и этнических групп. Общие итоги миграции населения позволяют отметить миграционный прирост. Криминогенное значение при этом имеет не столько национальный фактор (хотя для Челябинской области и характерно наличие этнических организованных преступных групп), сколько уровень занятости лиц той или иной национальности. Значительно ниже доля занятых в общей численности населения области среди цыган — около 20 %, казахов — 36 % и азербайджанцев — около 37 %. Чем ниже занятость лиц той или иной национальности, тем большую криминальную активность проявляют соответствующие преступные формирования (например, азербайджанские, цыганские) [1].

Многонациональный состав населения области оказывает серьезное влияние только на состояние организованной и экономической преступности. Определенные межнациональные противоречия, хотя и неизбежны, в основном влияют на общеуголовную преступность. Многонациональ-ность населения предопределяет и существенную поликонфессиональность. Однако межконфессиональные противоречия не следует считать факторами, оказывающими серьезное влияние на рост преступности в Челябинской области.

Если мы рассматриваем Челябинскую область с позиции новейшей истории, то уже начиная с 1990-х гг. активно начал действовать и наркотрафик — частный случай трансграничной преступности, опутавшей все государства Средней Азии. Учитывая значительную протяженность границы России и Казахстана, ее «прозрачность», она стала удобным транспортным коридором для трансграничного наркобизнеса и его «инфраструктуры» (нелегальные контакты, способы пересечения границы, ввоза грузов и проживания на территории РФ). Так, на конец 1990-х гг. 93 % марихуаны, 85 % гашиша, 78 % опия — поступали в Россию транзитом именно через Казахстан [2, с. 28].

И по сей день наибольшее количество наркотических средств изымается в Челябинской области, регион идет наравне с Московской, Новосибирской, Тюменской, Самарской областями, республиками Татарстан и Башкортостан, а также г. Москва [7, с. 166].

По результатам официальной статистики с 2010 года Челябинская область занимает 14-е место среди российских регионов по числу зарегистрированных преступлений. Феномен «этнической преступности», о котором ведутся многочисленные споры, наиболее активно проявлял себя в крупных городах. Рост количества преступлений в составе организованных групп и преступных сообществ также наблюдается в Челябинской области (с 159 в 2014 году до 763 в 2017 году) [8, с. 203].

Согласно данным, опубликованным Ш. А. Гаджимурадовым, удельный вес тяжких и особо тяжких преступлений, совершенных иностранными гражданами, в общем числе предварительно расследованных, вырос с 30,6 % в 2021 г. до 34,1 % в 2022 г. При этом в отдельных субъектах Российской Федерации в структуре преступности иностранных граждан их доля составляет более чем 60 %. Указанная ситуация наблюдается в Челябинской области (86,8 %) [3, с. 75].

Что касается другой важной проблемы, из общего массива предварительно расследованных преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств (1773), зарегистрирована только треть (597 преступлений по данным 2022 года). Справочно: 35,4 % совершено гражданами Узбекистана, 21 % — Таджикистана, 7,8 % — Украины, 8,1 % — Киргизии, 6,3 % — Беларуси. Большинство данных преступлений совершено в Челябинской области (435 преступлений; 24,5 %) [3, с. 75].

Организованная преступность с этническим компонентом представляет собой серьезную угрозу для общественного порядка и безопасности. Эти преступные группировки, действуя вопреки общепринятым ценностям, проникают в различные аспекты экономической и политической жизни общества. В России наблюдается значительный рост таких преступных структур, которые действуют на территории многих регионов и объединяют около 400 криминальных организаций, включая те, что базируются на этнической принадлежности. Среди наиболее опасных группировок выделяются чеченские, азербайджанские, армянские и грузинские. Языковые и культурные различия служат им в качестве эффективных средств защиты от внешних воздействий [4, с. 297].

Следует отметить, что этническая преступность является предметом особого внимания для специалистов в области теории и практики, поскольку она демонстрирует заметный рост, несмотря на высокий уровень скрытности. Поэтому для понимания структуры и динамики этнических преступных групп недостаточно только исследовать уголовную статистику и официальные документы. Важно также принимать во внимание профессиональные оценки сотрудников правоохранительных органов.

Заключение

До сих пор нет общепринятого понимания проблемы этнической преступности, требующего сравнительного анализа преступных групп в России и странах происхождения их членов. Учитывая это, считаем необходимым разработать в России стратегию противодействия этнической преступности, которая должна быть построена с учетом психологических и поведенческих особенностей представителей различных этнических общностей.

Нужно развивать и совершенствовать системы социально-политического мониторинга, отслеживание этнополитических ситуаций, проявления расовой, этнической дискриминации, положения национальных меньшинств и устранения выявленных негативных явлений.

Челябинская область на данный момент не так широко исследована специалистами в области этнической организованной преступности, в отдельных статьях она лишь представлена фрагментарно. В свое время в противовес этому явлению были организованы национальные общественные объединения, например, ассамблея народов Челябинской области, которые были призваны решать подобные проблемы, и осуществлять профилактику преступности. Возможно, в дальнейшем стоит обратиться к данным методам с новой стороны.