Критический анализ понятий "предикация" и "предикативность" в современной лингвистике

Следует отметить, что изучение проблематики соотношения терминов «предикативность», «предикативное отношение / предикативная связь», «предикация» имеет длительную историю. Тем не менее данная сфера содержит много спорных вопросов. Основные подходы к этой проблематике целесообразно разделить по нескольким критериям: 1) разграничение / неразграничение предикации и предикативности (выраженное эксплицитно или имплицируемое из контекста); 2) оперирование ими с опорой на собственную или разделенную с другими лингвистами дефиницию; 3) отождествление предикативности со сказу-емостностью.

Н.Д. Арутюнова употребляет оба термина параллельно, поскольку общим для них понятием выступает отнесение содержания предложения к действительности [1, с. 328]. В словарной статье издания «Языкознание. Большой энциклопедический словарь» (ЯБЭС) 1998 г. предикативность трактуется как «общее, глобальное, логическое свойство всяко- го высказывания, а также свойство мысли, ее направленность на актуализацию сообщаемого», при этом отмечается, что данный аспект понятия предикативности коррелирует с понятием предикации, основным свойством которой является отнесенность к действительности [26, с. 393].

Близко к этому пониманию высказывается и В.З. Панфилов, согласно которому именно благодаря предикативности / предикации то или иное высказывание воспринимается как сообщение о действительности [19, с. 169]. В.В. Богданов дает семантическую интерпретацию предикативности (или предикации) как отношения «между призначным словом и предметным словом, которое им характеризуется» [4, с. 5].

Присутствие в метаязыке исследования А.Ю. Фоминой терминов «конструкции с первичной (вторичной) предикацией», с одной стороны, и «вторично-предикативные структуры» – с другой, позволяет нам предположить синонимичность понятий предикации и предикативности, поскольку, по мнению автора, «первичной предикацией передаются такие синтаксические категории, как модальность, время и лицо» [23, с. 5], что представляет собой устоявшийся в лингвистических исследованиях взгляд на категории, реализующие предикативность.

Собственно предикативность трактуется как многоаспектное явление. Прежде всего, данная категория определяется как признак, конституирующий собственно предложение и отличающий его от других единиц [2; 6–9; 26 и др.]. Однако подобная трактовка при всей своей неоспоримости не отражает сущности самой категории предикативности.

Понимание предикативности как отнесения содержания предложения (высказывания) к действительности [2, с. 346; 4, с. 5] отражает, скорее, ее функциональное назначение. Соотнесенность с действительностью – это форма выражения предикативности, в то время как сама предикативность представляет собой установление отношений между объектом и приписываемым ему признаком.

Укажем, что большинство исследователей связывают акт приписывания признака пред- мету с процессом предикации. В рамках же настоящей статьи ограничимся лишь одним определением предикации, согласно которому предикация выступает приписыванием объекту некоего свойства, хотя и уточняется, что это одинарная предикация, при которой не происходит установления никаких других связей номинируемого предмета с другими [24, с. 125].

Предикативность понимается и как грамматическое значение предложения, выраженное категориями синтаксического времени, модальности и лица [11, с. 236]. Довольно абстрактным является определение предикативности В.А. Курдюмова, согласно которому предикативность – это набор определенных формальных признаков, позволяющих говорящему или слушающему воспринимать предложение как элементарное коммуникативное единство, т. е. одно неизвестное определяется через два неизвестных: набор неких признаков и некое коммуникативное единство [14, с. 134–135].

В связи с дальнейшими исследованиями синтаксической семантики среди лингвистов все более популярным становится толкование предикативности как «отношения между носителем признака и предицируемым признаком», при этом акцентируется взаимозависимость данных компонентов в структуре и семантике предложения [11].

Несколько отличный подход к многоас-пектности предикативности представлен в концепции Л.К. Дмитриевой (при этом термин «предикативность» приравнивается к термину «предикативное отношение / предикативная связь»). Предикативность в первом, конструктивно-синтаксическом, аспекте представляет собой устанавливаемое говорящим отношение расчленения, взаимообусловленности и соотношения с действительностью по линии модальности, времени и лица, обеспечивающее единство подлежащего и сказуемого в двусоставном предложении и образующее его конструктивно-синтаксическую основу. Второй аспект – семантико-синтаксический – рассматривается как предикационное разделение субъектно-предикатной основы на образующие ее элементы – субъект и предикат. Упоминается и третий аспект – аспект высказывания, объединяющий тему и рему [10].

Таким образом, компонентами отношения предикативности в первом аспекте являются сказуемое и подлежащее, во втором – субъект и предикат, в третьем – тема и рема. В связи с этим в данной концепции можно увидеть зеркальное отражение трехуровневого анали- за предложения (зеркальное, поскольку здесь говорится собственно о субъекте и предикате, а не о предикативности): первый уровень – семантический, раскрывающий содержательный аспект высказывания; второй – коммуникативный, компонентами которого выступают логический субъект (тема) и логический предикат (рема); третий – синтаксический, который образуют функциональные члены предложения.

Наша позиция в отношении категории предикативности и связанной с ней категории предикации представляется ниже после анализа толкований последней как в отдельности, так и в соотношении обеих категорий.

Не вызывает сомнений тот факт, что в современной синтаксической науке назрела существенная потребность в применении понятия предикации, тем более что встречается мнение, отождествляющее функции предикативности и предикации как свойства предложения относить содержание высказывания к действительности [21, с. 3]. Так, А.Ф. Прият-кина считает, что основу предикации составляет актуализация признака, т. е. его привязка к действительности [20, с. 10]. Из данного определения следует, что понятие о признаке присутствует в ментальной сфере говорящего до его актуализации в речи, о чем свидетельствует определение автором акта предикации как приписывания предмету (или иному объекту) некоторого признака [Там же, с. 62].

Аналогичная позиция у А.Ю. Фоминой, которая, в свою очередь, солидарна с определением предикации в ЯБЭС от 1990 г.: «…это акт соединения независимых предметов мысли, выраженных словами (в норме – предикатом и его актантами) с целью отразить действительность» [23, с. 11].

В ряде работ исследователи стремятся разделить понятия предикативности и предикации в связи с развитием денотативной теории предложения и лингвокогнитивной интерпретации природы языковых единиц. Так, Г.Н. Манаенко, анализируя процесс, результатом которого выступает предикативная единица, представляет предикативность как «сочетание субъективных смыслов, получающих эксплицитное выражение и взаимодействующих с обязательным объективным смыслом (пропозицией)» [17, с. 68]. К сожалению, автор не раскрывает собственного понимания основных терминов данного определения, поэтому довольно трудно выявить принципиальное отличие данной формулировки от вышеприведенных. Правда, в ходе дальнейших рассуждений настойчиво подчеркивается, что традиционное понимание предикативности как отнесение содержания предложения к действительности – это референциальный аспект предложения.

Полемизируя с авторами статьи о предикации в ЯБЭС от 1990 г., Г.Н. Манаенко считает, что второй этап предикации соответствует чисто грамматическому понятию предикативности [17, с. 69]. Определение предикации как логической операции «приписывания установленного и отобранного мыслящим субъектом конкретного свойства или отношения абстрактному предмету» [Там же, с. 70] позволяет заключить, что предикативность является некоей ступенью конкретизации предикации, тем более что сам автор указывает на несоответствие акта глубинной предикации и предикации в предложении языка, в связи с чем возникает вопрос: что же присутствует в предложении – предикативность или акт поверхностной предикации в противоположность акту глубинной предикации?

Противоречия в метаязыке сохраняются и в ходе последующих рассуждений при выявлении специфики акта предикации, которая состоит в том, что «в нем действует логический оператор – отношение предикации, а не только логический предикат, обозначающий конкретное свойство, отношение » [Там же, с. 73] (выделено нами. – Т.Н. ).

Несмотря на отмеченную противоречивость данной концепции, следует выделить в ее содержании и рациональное зерно: предикация – это «приписывание субъектом абстрактной взаимосвязи каким-либо сущностям», а предикативность – языковая категория, имеющая эксплицитное выражение [Там же, с. 74].

Довольно близко к мнению Г.Н. Манаенко находится позиция Ю.А. Левицкого, чья трактовка предикативности имплицитно содержит ее отличие от предикации. По мнению автора, предикативность выступает формой приписывания признака предмету в соотнесенности с моментом коммуникации [15, с. 49]. Предполагается что в данную «форму» облекается некое содержание, которое, по мысли Г.Н. Мана-енко, и есть предикация. В данном определении Ю.А. Левицкого считаем важным указать на становление предикативности в соотнесенности с моментом коммуникации.

Существует также взгляд на разграничение предикации как относящейся к плану содержания и предикативности как относящейся к плану выражения. Эту точку зрения поддерживает Г.В. Колшанский, по мнению которо- го предикация – это связь или отношение, образующее высказывание, а предикативность – реализованность данной связи [12, с. 24–25]. В.И. Чуглов также придерживается мнения о взаимосвязи данных категорий, принимая толкование предикативности В.В. Виноградовым и считая, что предикативность выражает на уровне высказывания предикацию. Отличительной чертой его понимания предикации является ее отнесение к языковому (речевому) явлению «как приписывание признака предмету, получающее в высказывании определенное грамматическое выражение» [25, с. 7].

Указание на глагол в личной форме как центр предикации в предложении позволяет прийти к заключению, что и М.Я. Блох разделяет указанную точку зрения на предикацию как языковое явление [3, с. 235]. Определение предикации Л.А. Черняховской дает возможность двояко интерпретировать ее природу, т. к. «одинарная предикация есть приписание объекту некоего свойства (не уточняется кто, где и когда производит это приписание. – Т.Н. ), при котором не устанавливается никаких иных связей именуемого предмета с другими» [24, с. 124–126]. Исследователь выделяет и не совсем понятную групповую предикацию, при которой, надо понимать, устанавливаются и иные связи номинируемого предмета.

В связи с приведенными противоречивыми трактовками категории предикации считаем целесообразным обратиться к словарным дефинициям, из которых ее ментальная природа вытекает более явно.

В «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой в определении предикации отмечается акт отнесения предмета мысли (выделено нами. – Т.Н. ) к действительности [2, с. 346], хотя данное отнесение и осуществляется в предложении (в его противопоставлении со словосочетанием). ЯБЭС 1998 г. определяет предикацию как «акт соединения двух предметов мысли (выделено нами. – Т.Н. ), которые выражены самостоятельными словами, для того, чтобы отобразить “положение дел” или ситуацию действительности» [26, с. 393], т. е., по сути дела, соотнести данное содержание с действительностью, что является функцией предикативности, как следует из большинства приведенных определений данной категории.

Здесь же в центре внимания находится только «сфера бытования» предикации – в ментальном пространстве человека, мысляще- го субъекта или в его речи, согласно В.И. Чу-глову [25, с. 4].

«Краткий словарь лингвистических терминов» отличается, по нашему мнению, лишь метаязыком, поскольку предикация – некий когнитивный акт: «устанавливаемая посредством речемыслительного акта и выражаемая в структуре предложения связь между предметами мысли: соотношение между некоторой сущностью и ее проявлением (акциденцией) в виде другой сущности, признака или действия, отображающее в рамках высказывания реальное или воображаемое положение дел» [5, с. 90].

В логических словарях предикация однозначно интерпретируется как мыслительное действие: отношение предикации есть «отношение между индивидным концептом и предикатным концептом некоторого суждения» [16, с. 171–172]. В словаре Н.И. Кондакова отношение предикации описывается как абстрактная взаимосвязь между логическими предметами, т. е. всем тем, «на что направлена мысль» [13, с. 413]. Такое определение предикации вполне соответствует понятию предикации как акта познания в схоластической логике [26, с. 393].

Для нашего исследования важным является не только признание предикации как мыслительного акта, но и различение предикативности и предикатности. Предикативность – это синтаксическая категория, а предикатность – семантическая. Первая имеет место тогда, когда непосредственно в предложении устанавливается связь между предметом и признаком (предикатом). То, что представлено предикатным словом, – это «разделенное», входящее в общий фонд знаний участников коммуникации, а не «навязываемое знание» [18, с. 63]. Напомним, что выше мы подчеркнули в определении предикативности Ю.А. Левицкого ее обязательную соотнесенность с моментом коммуникации [15, с. 49]. Думается, что приведенные мнения вполне согласуются с дискурсивной концепцией утвержденной и неутвержденной предикации, согласно которой «глубинное предикативное отношение, лежащее в основе какой-либо номинализации, лишь указывается, но не высказывается» [22, с. 364], т. е. не утверждается в момент коммуникации, следовательно, отсутствует синтаксическое выражение только что возникшей языковой связи, что и представляет собой собственно предикативность.

Таким образом, считаем возможным сформулировать здесь соотношение категорий пре- дикации и предикативности в следующем виде. Предикация как ментальный акт характеризации одной сущности другой сущностью предстает как процесс, результатом которого является предикативность, трактуемая как «понятие, связанное с уровнем членения предложения» [26, с. 392], с одной стороны, и как связь, сопрягающая предикативный признак и носителя предикативного признака (семантический субъект и семантический предикат), – с другой. Другими словами, предикативность выражается на синтаксическом уровне предложения в категориях времени, модальности и лица, на его семантическом уровне – в соотнесенности семантического признака с его носителем. Предикативность в представленном понимании есть результат утвержденной предикации; результатом неутвержденной предикации являются «предикатные» имена, имена событийные и призначные, в более поздней терминологии имена пропозициональной семантики [18].