Кто был автором пастельных портретов родителей Достоевского? (Из новых разысканий по генеалогии писателя)

П ри проведении генеалогических разысканий, связанных с родословием Ф. М. Достоевского, в Центральном государственном архиве Москвы (ЦГА Москвы) мною был обнаружен ряд любопытных исторических документов, до сих пор неизвестных исследователям. Первый из них — метрическое свидетельство о венчании двоюродного дедушки Достоевского (старшего брата бабушки) Василия Михайловича Котельницкого, о котором так тепло вспоминает в своих мемуарах младший брат писателя Андрей Михайлович¹. В данном документе содержится ряд сведений, которые еще не были включены в научный оборот, несмотря на то что после выхода в свет в 1933 г. знаменитого труда М. В. Волоцкого «Хроника рода Достоевского», содержащего значительный объем информации о В. М. Котельницком (см.: [Волоцкой: 84–87]), позднейшие авторы родословных разведок добавили немало новых данных о двоюродном дедушке писателя (см.: [Федоров: 78–87], [Хроника: 256–261], [Дробышевская, Тихомиров: 30–33]). Приведем полный текст указанной актовой записи о венчании, содержащейся в приходской книге московской Спасо-Преображенской церкви близ Арбата за 1784–1830 гг., под шапкой:

«Вѣдомость имянная учиненная Пречистенскаго Сорока Церкви Преображе-нiя Господня Что на пескахъ Священникомъ василiемъ Iwановымъ съ причетники, сколько въ приходѣ нашемъ въ 1806 ^мъ году Генваря съ 1 ^го дня обоего пола родилось, когда и кѣмъ крещены, и кто при томъ были воспрiемники. Также бракомъ сочетались, котораго М < ѣся > ца и Числа кто умре, и когда и гдѣ погребены, и кто имянно изъ церковно-служителей исправлялъ какую требу; какъ то: молитвованіе, и крещеніе мл < а > денцовъ; вѣнчаніе браковъ, и погребе-ніе умирающихъ, о томъ Значитъ Ниже сего».

Далее в столбце, означенном « Когда кто имянно и съ кѣмъ бракомъ со-четалися, и былъ чиненъ обыскъ », читаем:

« Ѳевраля . № 1. Число 4 ^е . Женился Московскаго И МПЕРАТОРСКАГО Университета осмаго класса докторъ Василiй Михайловъ Кательницкiй; понялъ за себя отъ Армiи прапорщика Андрея Александрова румянцова дочь его дѣвицу

Надежду Андрееву, оба первымъ бракомъ; о коихъ надлежащiй обыскъ съ поруками чиненъ былъ. Таинс < тво > совершалъ означенной церкви священникъ василiй ивановъ. При ономъ служили дiаконъ алексей петровъ < , > дьячекъ Козма Алексеевъ < , > пономарь Федоръ алексеевъ» ² .

Кроме указания точной даты венчания Василия Михайловича и Надежды Андреевны — 4 февраля 1806 г., из данного документа мы узнаем неизвестную прежде девичью фамилию супруги двоюродного дедушки Достоевского, а также ее происхождение — дочь армейского прапорщика Андрея Александрова Румянцева. Поскольку супруги Котельницкие часто бывали в гостях в доме Достоевских («раз пять в год»), а старшие внучатые племянники Михаил, Федор и Андрей не однажды посещали их квартиру в Малом Толстовском переулке, где «главою дома» была Надежда Андреевна (см.: Достоевский А. М .: 45–46), уточнить биографические данные об этом лице представляется немаловажным.

Особое внимание в приведенной актовой записи привлекла одна малозаметная деталь, являющаяся вполне формальной в такого рода документах, а именно: сообщение о том, что, предваряя церемонию бракосочетания, « надлежащiй обыскъ съ поруками чиненъ былъ ». О чем здесь идет речь?

В соответствии с законодательством Российской империи церковному венчанию обязательно предшествовало составление причтом храма, в котором совершалось бракосочетание, специального документа, который именовался «брачным обыском». Брачный обыск представлял собою письменный акт, содержащий определенные сведения о людях, собиравшихся венчаться. Запись в метрической книге, кроме констатации осуществленного таинства венчания, фактически являлась итогом своеобразного исследования (обыска), проведенного церковным причтом и устанавливающего отсутствие препятствий к совершению брака, а именно что молодожены достигли необходимого по закону брачного возраста, не являются близкими родственниками, не состоят в другом браке (то есть не покушаются на двоеженство или двоемужество) и т. п. Эти данные подтверждались поручителями со стороны жениха и невесты, которые ставили в брачном обыске свои подписи и несли за достоверность сообщенных сведений уголовную ответственность. Форма брачного обыска была установлена зако-нодательно3. Обыски заносились в специальные прошнурованные обыскные книги, которые велись при храмах и хранились в церковных ризницах. В отличие от метрических книг и исповедных ведомостей, второй экземпляр которых отсылался в консисторию, обыскные книги существовали в единственном экземпляре.

До сих пор в исследованиях по родословию Достоевских был обнародован единственный текст брачного обыска, составленный 6 февраля 1857 г. причтом Одигитриевской церкви в Кузнецке при венчании самого писателя с Марией Дмитриевной Исаевой (см.: [Тихомиров: 144–145]). Ни для одного из родственников Достоевского как по восходящей, так и по нисходящей ветви документ такого типа не был известен.

Мне посчастливилось: в том же фонде № 2125 Центрального государственного архива города Москвы, где хранятся церковные документы Пречистенского сорока столицы, я обнаружил брачный обыск, составленный при венчании Василия Михайловича Котельницкого с Надеждой Андреевной Румянцевой. Он содержится в Книге брачных обысков и записи копий брачных документов за 1803–1833 гг. той же Спасо-Преображенской церкви на Песках, близ Арбата. Вот полный текст этого документа:

«1806го года февраля 4го дня по указу ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА пречистенскаго сорока церкви преображенія Господня что на пескахъ, свя-щенникъ василій ивановъ съ причетники, о желающихъ вступить въ бракъ оной церкви прихожанинѣ живущемъ по найму въ домѣ вышеозначенной спаской церкви понамаря федора алексеева Московскаго Императорскаго университета 8го класса докторѣ васильи михайловѣ, и о девицѣ<,> оставшейся послѣ покойнаго отъ арміи прапорщика {андрея александрова}4<,> надеждѣ андрѣевой румянцовой {дочери ево}. Обыскивали: и по троекратной публикаціи5 оказалось, и сами они показали 1е, что они православную веру исповедуютъ какъ соборная и Апостольская церковь содержитъ<,> 2е, между ими родства плотскаго, кровнаго и духовнаго т. е. кумовства<,> сватовства, и крестнаго братства по установленію Святыя церкви не имѣется, 3е, со-стоятъ они въ цѣломъ умѣ<,>а не въ безумствѣ<,> къ бракосочетанію между собою согласны; женихъ и невѣста первымъ бракомъ<,> имѣютъ они лѣта правильные, и въ томъ сказали самую сущую правду<.> А естли изъ объявленнаго показанія окажется что ложно или скрыто<,> за то повинны мы суду и наказанію, какъ духовному<,> такъ гражданскому<,> во увереніе всего вышеписаннаго какъ самъ женихъ и невеста<,> такъ и знающіе состояніе жениха и невесты поручители своеручно подписуются.

Къ сему обыску московскаго императорскаго университета медицыны докторъ и адьюнктъ Василій Михайловъ Котельницкой руку приложилъ.

Ксему обыску невеста <л. 19 об.> девица Надежда Андреева румянцова руку приложила.

Къ сему обыску по вышеписанномъ женихѣ Московскаго губернскаго правленія губернскій секретарь Андрей Гавриловъ сынъ Тихомировъ ручаюсь и руку при-ложилъ.

Ксему обыску по вышеписанномъ женихѣ подъведомствія Университѣта рисовал < ь > ной учитѣль Федоръ ивановъ сынъ Поповъ ручяюсь и руку прило-жилъ.

Ксему обыску по вышеписанномъ женихе Московской купецъ Федоръ Тимофеѣвъ сынъ нечаѣвъ ручаюсь и руку приложилъ.

Къ сему обыску по вышеписанной невѣстѣ наваринскаго Мушкетерскаго полку отставной подъполковникъ Евграфъ Ивановъ сынъ Копыловъ руку при-ложилъ и поручился.

Къ сему обыску по вышеписанной невесте правительствующаго Сената оберъ секретарь димитрей Лундышевъ ручаюсь и руку приложилъ.

Ксему обыску по вышеписанной невесте Коллежской Ассесоръ Ипполитъ Nовиковъ руку приложилъ» ⁶ .

К сведениям о самих новобрачных, по сравнению с метрической записью о венчании, данный документ прибавляет мало. Тем не менее отмечу, что жених, Василий Михайлович Котельницкий, более известный как ординарный профессор Московского университета, статский советник (в конце служебной карьеры, закончившейся в 1835 г., он даже был проректором), в 1806 г. еще адъюнкт , имеющий чин VIII класса, то есть коллежский асессор . К сведениям о невесте добавлена деталь, отсутствующая в метрической записи: отец Надежды Андреевны, прапорщик Андрей Александров (Румянцев), к моменту бракосочетания дочери уже покойный.

Форма брачного обыска с годами менялась7. Так, в упомянутом выше брачном обыске, составленном в 1857 г. при венчании Достоевского, отмечено: «Какъ женихъ, такъ и невѣста родителей живыхъ не имѣютъ» (цит. по: [Тихомиров: 137]). Это немаловажно, так как по действующему в середине XIX в. брачному законодательству при венчании требовалось обязательное письменное согласие родителей новобрачных (существовала ли такая норма в начале XIX в., еще необходимо установить). В брачном обыске 1806 г. такой записи нет. Отцов в живых не было ни у невесты (см. выше), ни у жениха: отец Василия Михайловича коллежский регистратор Михаил Федорович Котельницкий, прадед Достоевского, скончался 3 декабря 1798 г. (см.: [Дробышевская, Тихомиров: 23]).

Живы ли были матери новобрачных, из данного документа, увы, заключить нельзя. И очень жаль! Мать жениха, прабабка Достоевского, Настасья Петровна Котельницкая была еще жива в 1801 г. Тогда ей было 58 лет (см.: [Дробышевская, Тихомиров: 28–29]). Через пять лет, в год венчания сына, ей должно было бы исполниться 62–63 года. Однако дата ее кончины нам пока неизвестна…

Если брачный обыск 1806 г. мало что прибавляет к нашему знанию о новобрачных, то в данных о поручителях, поставивших свои подписи в этом документе, о которых умалчивает запись в метрической книге, мы находим богатый материал!

И первое, что бросается в глаза: двое из трех поручителей по женихе — его близкие родственники. « Московской купецъ Федоръ Тимофѣевъ сынъ нечаѣвъ », дедушка Достоевского, приходился Василию Михайловичу Ко-тельницкому зятем: он — муж младшей сестры жениха, бабушки Достоевского, Варвары Михайловны Нечаевой, урожденной Котельницкой.

И второй поручитель по женихе, « губернскій секретарь Андрей Гавриловъ сынъ Тихомировъ », — тоже зять Василия Михайловича, муж другой его сестры, Анны Михайловны, урожденной Котельницкой (см.: [Дробышевская, Тихомиров: 33–34]).

Оба названных поручителя по женихе, Федор Тимофеевич Нечаев и Андрей Гаврилович Тихомиров, как следует из приведенных данных, в родстве и между собой: женатые на сестрах, они приходятся друг другу свояками.

А что можно сказать о третьем поручителе по женихе, « рисовальномъ учитѣлѣ Ѳедорѣ ивановѣ сынѣ Поповѣ »? Отмеченная густота родственных связей между поручителями со стороны жениха позволяет высказать предположение, что и он находится в каком-то родстве с Котельницкими, Нечаевыми и Тихомировыми. И мы, действительно, находим подтверждение этой версии.

В уже упомянутых выше мемуарах младшего брата писателя Андрей Михайлович пишет:

«Заканчивая галерею лиц, родственных и знакомых в доме родителей, я не могу не упомянуть о некоторых, которых я знал очень мало или которых вовсе не знал, но только слышал о них, а именно: <…> Попов — был в каком-то свойстве с нашею маменькою. Это был художник , и его карандашу принадлежат портреты родителей, писанные им в сентябре 1823 года пастелью. Портреты эти всегда висели в доме родителей в гостиной, в золоченых рамках» ( Достоевский А. М .: 49).

Об этом свойственнике Марии Федоровны Нечаевой-Достоевской нам до сих пор ничего не было известно (даже имени), кроме того, что он художник — автор двух знаменитых портретов, единственных изображений родителей Достоевского, датируемых временем, когда будущему автору «Братьев Карамазовых» еще не исполнилось и двух лет.

И о Федоре Ивановиче Попове, который в 1806 г. обнаружен нами в кругу близких старших родственников Достоевского, мы из приведенного выше брачного обыска узнаём, что он был «рисовальный учитель», то есть как раз художник !

Не он ли?

Дальнейшие родословные разведки подтверждают, что это действительно так. Упомянув художника Попова в своих мемуарах, А. М. Достоевский продолжает:

«…помню какую-то Евлампию Николаевну, которая, кажется, была в родстве с Поповым и была вхожа в наш дом…» ( Достоевский А. М .: 49).

Упоминание Евлампии Николаевны и решает дело, ибо в том же архиве мною найден документ, свидетельствующий, что она была не просто в предполагаемом мемуаристом родстве с художником Поповым, автором портретов родителей Достоевского, но — законной супругой «рисовального учителя Ѳедора Иванова сына Попова».

Этот позволяющий поставить все точки над i в данном непростом деле документ — метрическое свидетельство 1799 г. о венчании Евлампии Николаевны и Федора Ивановича Поповых. Оно обнаружено в консисторской книге Пречистенского сорока за 1799 г., в « Вѣдомости имянной<,> учиненной Пречистенскаго Сорока церкви Святаго Апостола Филиппа, что близь Арбатскихъ воротъ, священника Iоанна Сυмеонова съ причетники » и сообщающей « сколько въ приходѣ ево въ прошломъ 1799 ^мъ году Генваря отъ 1 ^го дня обоего пола родилось, когда крещены, и кто были воспрiемники; также бракомъ сочетались, котораго мѣсяца и числа; кто умеръ, и коликихъ лѣтъ, и гдѣ погребенъ ». Вот текст данного документа:

« Кто когда имянно, и съ кѣмъ бракомъ сочетался; и былъ ли чиненъ обыскъ . — въ Генварѣ. № 1. Числа 23. Женился Дѣвятинскаго и Кудринскаго училищь рисовальной учитель Ѳедоръ Ивановъ сынъ Поповъ<,> понялъ за себя Каргапольскаго Карабинернаго полку отставнова Карнѣта Николая Ефимова сына Честнова дочь дѣвицу Евлампію Николаеву, кои оба первымъ бракомъ, о коихъ надлежащiй обыскъ съ поручителами чиненъ былъ» ⁸ .

Таким образом, в свете обнаруженных данных не вызывает сомнения, что фигурирующий в приведенных документах Федор Иванович Попов , «рисовальный учитель» и муж Евлампии Николаевны Поповой, урожденной Честновой (или Чесновой)⁹, — это тот самый художник Попов, которого упоминает в своих мемуарах А. М. Достоевский как автора портретов своих родителей — Марии Федоровны и Михаила Андреевича Достоевских.

Пока, к сожалению, не представляется возможным установить, в каком свойстве с Достоевскими и Нечаевыми состоял Ф. И. Попов. Предположительно, по линии родственников Тихомировых — Анны Михайловны, урожденной Котельницкой, родной тетки по матери Марии Федоровны Достоевской, и ее мужа — Андрея Гавриловича Тихомирова, о которых мы знаем крайне мало. Но все-таки какие-то биографические сведения о художнике Федоре Ивановиче удалось собрать.

Из приведенных документов следует, что и в 1799, и в 1806 г. Федор Иванович Попов служил учителем рисования в частных народных училищах: в Кудринском и Девятинском (скорее всего, оба на Пресне) — в конце XVIII в., в Арбатском — в 1806 г. Арбатское частное училище как место службы учителя рисования Федора Попова в 1806 г. зарегистрировано в Месяцеслове на 1806 г.¹⁰ Это несколько противоречит указанию брачного обыска за тот же год, где поручитель Ф. И. Попов аттестован как « подъвѣдомствія Университѣта рисовальной учитѣль ». Но отдадим предпочтение официальному источнику. Здесь в Арбатском училище учитель рисования коллежский регистратор (чин получен в 1809 г.) Федор Попов служил до 1813 г. (см.: Месяцеслов ; 1813: 378). В 1814 г. его должность уже была вакантна, а сам он зарегистрирован в Месяцеслове как учитель рисования в Костромской гимназии (см.: Месяцеслов ; 1814: 391, 397). Здесь в 1816 г. Ф. И. Попов получил следующий чин губернского секретаря (см.: Месяцеслов ; 1816: 464), но в 1818 г.

его должность занял уже другой педагог, — и больше в Месяцесловах ближайших лет «рисовальный учитель» Попов не упоминается. Скорее всего, после трех или четырех лет учительства в Костроме он возвратился в Москву. К сожалению, и в Месяцеслове на 1823 г. (год создания портретов супружеской четы Достоевских) он не зарегистрирован. Здесь сведения о нем обрываются.

В 1823 г. Федору Попову должно было быть 50 лет (или около того). Судить об этом позволяет исповедная ведомость за 1801 г. московской церкви Рождества Пресвятой Богородицы, что за Смоленскими воротами. Здесь среди жильцов в доме регистраторской вдовы Анны Кузнецовой зарегистрированы: « Отставной карненъ ¹¹ Николай Ефимовъ Чесновъ / Жена ево Татiана Петрова / Сестра ее Мещанка Екатерина Петрова / Рисовальной учитель Феодоръ Ивановъ Поповъ / Жена ево Евлампiя Николаева »¹². Первые двое в этом перечне — тесть и теща рисовального учителя Попова; третья — тетка его жены. В графе « лѣтъ отроду » указано, что Ф. И. Попову — 28 лет, жене его — 20.

Данные эти, однако, нельзя абсолютизировать. Не однажды приходилось сталкиваться с тем, что в исповедных ведомостях возраст зарегистрированных лиц приводится «на глазок». Свидетельство этому и тот факт, что в прошлогодней исповедной ведомости за 1800 г. возраст Евлампии Николаевны Поповой зарегистрирован не как 19, а как 18 лет (а возраст ее мужа вообще не указан)13. Поэтому мы и говорим применительно к 1823 г. о возрасте Федора Ивановича Попова — 50 лет (или около того).

Евлампия Николаевна (Попова) упоминается в переписке родителей Достоевского середины 1830-х гг. «Не пригласить ли тебе, друг мой, Евлампию Н., к тебе погостить, тебе от скуки хоть было бы с кем слово сказать», — пишет мать писателя Мария Федоровна мужу из Дарового в Москву 3 мая 1835 г. Она же через три недели просит: «Пригласи к себе на ето время Евлампию Н. и попроси чтоб она потрудилась принять от нее [кухарки Василисы] все по реестру…». 26 мая Михаил Андреевич отвечает жене из Москвы в Даровое: «Касательно Евлампии Николаевны уведомляю тебя, что она сегодня или заутра едет с Фомиными в деревню». И вновь, в письме от 30 мая: «Евлампия Николаевна уехала с Фомиными, как я уже тебе об этом писал» (цит. по: [Нечаева: 90, 100, 101, 105]).

Федор Иванович (Попов) в этой переписке не упоминается. Евлампии Николаевне Поповой в середине 1830-х гг. должно было быть около 54–55 лет;

Федору Ивановичу — за 60 (или около того). Можно предположить, что его в это время уже не было в живых14. Косвенно об этом, возможно, свидетельствует реплика Аглаи Епанчиной в романе «Идиот», обращенная к князю Мышкину:

«И философия ваша точно такая же, как у Евлампии Николавны , — подхватила опять Аглая, — такая чиновница, вдова , к нам ходит, вроде приживалки. У ней вся задача в жизни — дешевизна; только чтоб было дешевле прожить, только о копейках и говорит…» ¹⁵ .

Комментаторы полагают, что Достоевский упоминает здесь Евлампию Николаевну, знакомую ему по детским воспоминаниям. Характерно, что она запомнилась ему как вдова .

Итак, главный итог наших разысканий — установление, пусть и самых первоначальных, сведений об авторе пастельных портретов М. А. и М. Ф. Достоевских, предполагаемом свойственнике матери писателя, «рисовальном учителе» в ряде частных училищ Москвы и в городской гимназии Костромы Федоре Ивановиче Попове (ок. 1773 г. р.), муже Евлампии Николаевны Поповой (урожд. Честновой или Чесновой; ок. 1781/1782 г. р.).

Но попутно мы установили дату венчания двоюродного дедушки Достоевского Василия Михайловича Котельницкого; также девичью фамилию и происхождение его супруги, дочери прапорщика Надежды Андреевны Котельницкой (урожд. Румянцевой). Для генеалогического исследования и этого немало…

* * *

К величайшему сожалению, оригиналы портретов родителей Достоевского работы Ф. И. Попова не сохранились. До начала 1890-х гг. они находились у старшей из сестер писателя, Варвары Михайловны Карепиной, и сгорели во время пожара, который 21 января 1893 г., предварительно убив семидесятилетнюю хозяйку, устроили в ее московской квартире во 2-м Знаменском переулке Сретенской части грабители, чтобы замести следы16.

К счастью, задолго до этих печальных событий младший брат писателя, Андрей Михайлович, позаботился и заказал в фотоателье профессиональную пересъемку с этих портретов. Правда, в исследовательской литературе существуют разные мнения, когда это произошло. Так, составители «Летописи жизни и творчества Ф. М. Достоевского» сообщают, что данное событие имело место между 17 и 20 октября 1856 г., когда служивший в это время в Елисаветграде младший брат писателя находился в Москве проездом в Северную столицу. Аргументируют они свою точку зрения ссылкой на письмо Андрея Михайловича к жене Домнике Ивановне от 16–17 октября 1856 г. (см.: [Летопись: 228]).

Илл. 1–2 . М. А. и М. Ф. Достоевские, родители писателя.

Фотокопии 1866 г. с пастельных портретов работы Ф. И. Попова (сентябрь 1823 г.).

ГМИРЛИ им. В. И. Даля

Fig. 1–2 . M. A. and M. F. Dostoevsky, parents of the writer.

Photocopies of 1866 from pastel portraits by F. I. Popov (September of 1823).

State Museum of the History of Russian Literature Named After V. I. Dahl

Илл. 3 . Памятная записка рукой М. А. Достоевского (отца писателя), которая была вделана в раму одного из портретов 1823 г. (Пояснительная приписка — рукой А. М. Достоевского).

ГМИРЛИ им. В. И. Даля

Fig. 3. A memorial note by M. A. Dostoevsky (father of the writer), which was inserted into the frame of portraits of 1823. (Explanatory postscript by A. M. Dostoevsky).

State Museum of the History of Russian Literature Named After V. I. Dahl

Однако в указанном письме А. М. Достоевский сообщает жене лишь о намерении сделать копии с портретов родителей:

«…Какъ то разговаривая съ сестрою Варинькою, — пишет он, — я попросилъ у нея портретовъ своихъ покойныхъ родителей, чтобы показать тебѣ, но Варинька рѣшительно отказала, но дала мнѣ совѣтъ, снять съ ея портретовъ фотографическіе копіи, что обойдется не дороже какъ по 5 руб. сереб<ромъ> за портретъ; такъ какъ у меня всякая копѣйка на счету, то я и выдумалъ экономію отъ поѣздки въ П<етер>бургъ, вмѣсто 2го въ 3мъ мѣстѣ употребить на этотъ предметъ» (т. е. сэкономить на стоимости билетов и ехать поездом не во втором, а в третьем классе) ¹⁷ .

Но намерение это тогда Андрею Михайловичу по какой-то причине не удалось осуществить. Сам он в своих мемуарах называет другую дату, сообщая:

«После смерти родителей портреты эти перешли во владение сестры Варвары Михайловны Карепиной и у нее во время пожара, бывшего в ее квартире в 80-х годах (неверно: в 1893 г. — Б. Т.)18, сгорели. Но, к счастью, я озаботился еще ранее, а именно 21-го июля 1866 года, бывши в Москве, снятием с портретов этих фотографических копий. Так что ныне (1895 г.) копии эти есть единственные портреты моих родителей, и я их очень берегу…» (Достоевский А. М.: 49).

Аналогичные сведения зафиксированы в записи, сделанной неизвестной рукой на лицевой стороне паспарту этих фотографий:

«Съ пастели работы художника Попова въ сентябрѣ 1823 года (20 ^го Сент<ября>), переснято фотографiей 21 Iюля 1866 года по заказу Андр<ея> Михайловича» (цит. по: [Зусманович, Фокин: 120]).

После смерти в 1933 г. А. А. Достоевского, младшего сына Андрея Михайловича, переснимки фотографий с портретов работы Ф. И. Попова хранились в Ленинграде у его племянницы М. В. Савостьяновой (внучки младшего брата Достоевского) и были переданы ею в 1957 г. в Государственный литературный музей, где они ныне и находятся19. Их сегодня можно видеть в экспозиции Московского дома Достоевского, радикально обновленной в юбилейном для писателя 2021 г.20