Лакуны и их типы в лексико-словообразовательном гнезде

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2023. № 1} (²²)

коммуникации изучают [Жельвис, 1976; Марковина, 2004; Сорокин, Марковина, 1987; Стернин, 2007; и др.], в аспекте лингвокультурологии и когнитивной лингвистики [Араева, 2014; Быкова, 2003; 2010; Сорокин, Марковина, 1983; Степанов, 2001; Попова, 2001; и др.]. Изучение явления лакунарности с позиции междисциплинарности позволило ученым обосновать возможность элиминирования лакун, оказавшихся наиболее востребованными в теории и практике перевода и лингво-дидактике [Габдреева, Маршева, 2016; Хайруллин, 1995; Юань, 2018; и др.].

Изучение явления лакунарности с лингвистических позиций способствовало разработке классификаций типов лакун и моделей их описания [Быкова, 2003; Марковина, 2004; Муравьев, 1975; Сорокин, Марковина 1987; и др.].

Традиционно языковые лакуны подразделяют на межъязыковые (интеръязыковые) и внутриязыковые (интралингвальные). Межъязыковые лакуны позволяют выявить пустоты при сравнении разных языков, внутриязыковые – внутри одного языка. Результаты теоретических исследований в области межъязыковых лакун сегодня широко используются в прикладных сферах. Иначе дело обстоит с внутриязыковой лакунарностью, которая подчеркивает принцип системности языка. Проблема исследования внутриязыковой лакунарности связана со сложностью выявления таких латентных ячеек в конкретной подсистеме языка. Например, еще предстоит изучить внутриязыковую лакунарность в словообразовательной системе русского языка, которая практически не изучена на уровне лексико-словообразовательных гнезд. Интерес в плане внутриязыковой лакунарности представляет сравнение дериватов, образованных от одного базового слова, но функционирующих в разных языковых подсистемах – литературной, диалектной, просторечной и др., в каждой из которых обнаруживаются лакуны. Установление деривационных лакун в лексико-словообразовательных гнездах русского языка позволит выявить типы внутриязыковых лакун, что представляет проблематику данного исследования и его новизну.

Материал и методы исследования. В представляемом исследовании явление лакунарности рассматриваем как системное для русского словообразования. Эта системность ранее уже была доказана учеными, продемонстрировавшими наличие лакун в словообразовательных парах, словообразовательных типах и словообразовательных парадигмах русского языка. Основное внимание в представляемой работе уделяется изучению типов лакун в гнезде однокоренных слов, что ранее не рассматривалось с позиции теории лакунарности.

Цель представляемой работы – обнаружение и описание внутриязыковых лакун в комплексной единице словообразовательной системы русского языка – лексико-словообразовательном гнезде. В устройстве этой комплексной единицы дериватологии системность проявляется наиболее ярко. В гнезде имеют место разные типы словообразовательных лакун – незаполненных ячеек, которые обусловлены строением системы одного языка – русского. Установление типов словообразовательных лакун – одна из ведущих задач данной работы.

Основным материалом исследования выступили литературные дериваты лексико-словообразовательного гнезда с вершиной «нога». Для выявления специфики устройства этого гнезда, установления типов лакун в лексикословообразовательном гнезде привлекаются литературные и диалектные дериваты разных лексико-словообразовательных гнезд с вершинами - именами соматических объектов. Деривационный материал был почерпнут из словообразовательных словарей А.Н. Тихонова [Тихонов, 1985], И.А. Ширшова [Ширшов, 2004], толковых словарей русского языка [Словарь современного..., 1948-1965; Толковый словарь…, 2007] и Словаря русских народных говоров [СРНГ, 1965–2021].

Ведущим методом исследования в работе явился метод сравнительносопоставительного анализа практического материала в сочетании с отдельными приемами его структурной и смысловой интерпретации. Кроме того, применялись дистрибутивный анализ, ориентированный на выявление признаков регулярности в строении комплексных единиц словообразования; аналитическое изучение словарных статей и специальной научной литературы.

Обсуждение результатов исследования

Лингвистическая теория лакунарности и классификация лакун. При рассмотрении проблемы лакунарности внимание большинства лингвистов уделяется межъязыковым лакунам в сопоставительном аспекте. Так, изучению межъязыковых лексических лакун посвящены работы лингвистов [Гак, 1977; Махонина, Стернина, 2019; Муравьев, 1975, Сорокин, Марковина, 1987; Степанов, 2001; Стернин, 2007; Жельвис, 1976; Марковина, 2004; и др.]. «Синхронические лакуны сравнительно легко выявляются в двуязычной (или полиязычной) ситуации при сопоставлении лексических или грамматических систем двух языков или семантических полей и слов, отражающих особенности психологического восприятия мира в целом ряде языков» [Дунь, 2007, с. 135].

Сложность явления лакунарности и неоднозначность понимания сущности лакун привели к анализу языковых лакун с разных позиций, что дало основание созданию разных классификаций. Так, для классификации межъязыковых лакун В.Л. Муравьев, выявив слова, не имеющие эквивалентной языковой единицы, при составлении двуязычных словарей предложил разграничивать абсолютные лакуны, относительные лакуны, векторные лакуны и стилистические лакуны [Муравьев, 1975, с. 8]. Ю.А. Сорокин и И.Ю. Марковина, сопоставляя тексты оригинала и перевода, выделили речевые (частичные, полные, компенсированные), грамматические, лексические и стилистические лакуны [Сорокин, Мар-ковина, 1983]. З.Д. Попова и И.А. Стернин, классифицируя лексические лакуны, выделяют 6 оппозиционных типов: по степени абстрактности содержания (предметные лакуны и абстрактные лакуны), по парадигматической характеристике, месту в языковых парадигмах (родовые лакуны и видовые лакуны), по системноязыковой принадлежности (межъязыковые лакуны и внутриязыковые лакуны), по типу номинации (номинативные лакуны и стилистические лакуны), по вне-

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2023. № 1} (²²)

языковой обусловленности (мотивированные лакуны и немотивированные лакуны), по принадлежности к определенной части речи – частеречные лакуны [Попова, Стернин, 2001, с. 21–23]. С.И. Титкова выделяет однокомпонентные (подразделяются на абсолютные и относительные), двухкомпонентные и многокомпонентные [Титкова, 2007]. А.А. Махонина и М.А Стернина предлагают подразделить все межъязыковые лакуны на номинативные, обобщающие и конкретизирующие [Махонина, Стернина, 2019]. Приведенные классификации языковых лакун позволяют выявить те или иные характеристики лакун и дают возможность понять, что практически все из них, за исключением классификации на межъязыковые и внутриязыковые лакуны, основаны на разных принципах.

Среди немногочисленных классификаций внутриязыковых лакун можно выделить классификационные типы выделяемых в лексике русского языка гипонимических лакун [Котцова, 2010; и др.] и разновидности лакун глаголов с семантикой звучания [Ивлиева, 2020]. Наиболее системной представляется классификация внутриязыковых лакун, предложенная Г.В. Быковой и Г.К. Быковой [Быкова, 2003, с. 148–193], разработанная на материале русского языка. Лингвисты выделяют около 16 типов лакун. Одним из предлагаемых исследователями внутриязыковых типов является системная (потенциальная) лакуна – это пустые клетки в составе неполных парадигм, в том числе лексических, которые обусловлены системным характером языка. Существование внутриязыковых лакун связано с отсутствием слова, например для обозначения существующего понятия, которое, однако, потенциально возможно в лексической системе данного языка. Ученые пришли к выводу о том, что в чистом виде лексической лакуны не существует, она всегда по типу лексико-словообразовательная. Ср., например: мясо крупнорогатых животных – мясо коровы/быка: говядина (согласно этимологическим данным, существительное говядина восходит к древнерусскому говѧдо в значении ʻкрупный рогатый скотʼ), но не коровятина/бычатина (или по аналогии с узуальными словами этой семантической группы конина, свинина : коровина/бычина ). Ср., также медведь – медведица – медвежонок, волк – волчица – волчонок с баран – овца – ягненок, боров – свинья – поросенок . В приведенных примерах узуально заполнена лексическая ниша, а словообразовательная является лакуной с точки зрения современного русского литературного языка. Этот тип лакун можно выявить при сопоставлении единиц внутри языка, в том числе с помощью единиц словообразования.

Лакуны в словообразовательной системе русского языка. Явление лакунарности на уровне словообразования, как выше уже было обозначено, изучено значительно в меньшей степени, чем на уровне лексикологии. На словообразовательные лакуны обращается внимание в исследованиях по комплексным единицам дериватологии [Евсеева, 2011; 2012; Фатхутдинова, 2006], однако проблема лакунарности в этих трудах не является самостоятельным предметом изучения.

Внутриязыковой тип словообразовательной лакунарности русского языка, считаем, еще предстоит изучать. Из уже изданных в этом направлении можно выделить исследования Г.В. Быковой [Быкова, 2003; 2010], на которые мы выше уже ссылались. Последними работами по словообразовательной лакунарности являются статья И.В. Ивлиевой, изучившей внутриязыковые аффиксальные лакуны в ходе анализа значений глагольных модификаций с семантикой звучания [Ивлиева, 2020], и статья Н.Д. Голева и И.Г. Фаломкиной [Голев, 2020], где анализируются потенциальные дериваты. Под словообразовательной внутриязыковой лакуной авторы понимают «те ячейки словообразовательной системы, которые оказались незаполненными производными узуальными и потенциальными» единицами [Там же, с. 169].

Системность явления словообразовательной лакунарности проявляется на уровне всех комплексных единиц: словообразовательного типа, категории и гнезда. Не будем останавливаться на демонстрации примеров лакун в словообразовательных категориях русского языка и словообразовательных типах, так как это сделано в работе [Быкова, 2003] и отчасти в исследовании [Голев, 2020].

Обратимся к проявлению лакунарности в гнездах однокоренных слов русского языка. Помимо самого гнезда, комплексными считаются также деривационные единицы, входящие в его состав: пара, цепочка, парадигма. Сразу уточним, Г.В. Быкова в указанном выше исследовании приводит примеры словообразовательных лакун на уровне пары, парадигмы и цепочки, не обращаясь при этом к гнезду в целом как одной из основных комплексных единиц словообразования. Наша задача – рассмотрев гнездо с когнитивных позиций, показать особенности порождения производных слов в нем, где дериваты ассоциативно связываются друг с другом. Прерывание смысловой связи в гнездах типичной семантики может говорить о наличии в гнезде лакуны.

Лексико-словообразовательные гнезда с вершинами-соматизмами. Обращаем внимание, что в данном исследовании мы говорим не о словообразовательном гнезде в понимании А.Н. Тихонова, где семантика представлена имплицитно, а о лексико-словообразовательном гнезде, где учитывается семантика дериватов, наполняющих конкретное гнездо, и выявляются смысловые связи между производящим и производными словами. И.А. Ширшов, создавший в 2004 г. «Толковый словообразовательный словарь русского языка» [Ширшов, 2004], писал: «Если в основу описания гнезда положить два аспекта – семантический и словообразовательный, то такое гнездо будет лексико-словообразовательным или толково-словообразовательным: в нем мотивационные отношения и деривационные будут слиты неразрывно, гнездо действительно предстанет как структурносемантическое целое» [Ширшов, 1999, с. 17].

Лексико-словообразовательное гнездо рассматриваем как фрагмент концепта (и, как следствие, фрагмент языковой картины мира), в котором специфично организованы производные единицы (основной лексический фонд языка) вокруг базового (непроизводного) слова. Анализируя гнездо на уровне лингвистического макроконструкта – «потенциальной модели, которая включает в себя

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2023. № 1} (²²)

информацию из разных языковых подсистем», определяем его как единицу «хранения и упорядочивания информации, связанной с познавательной деятельностью человека», то есть единицу знания, которая позволяет не только установить, но и предсказать, и даже спроектировать «потенциальные возможности появления дериватов в гнездах типичной семантики» [Евсеева, 2012, с. 282–283]. Это положение согласуется с мыслью А.Р. Лурия, что «каждое слово возбуждает целую сложную систему связей, являясь центром целой семантической сети, актуализирует определенные “семантические поля”, которые характеризуют важный аспект психологической структуры слова» [Лурия, 1998, с. 109–110].

Данный тезис демонстрирует, среди прочего, особенности порождения производных слов в лексико-словообразовательном гнезде, где дериваты ассоциативно соединяются друг с другом. Значения производных единиц, организующих гнездо, демонстрируют прагматически важные для человека знания, связанные с базовым словом посредством метонимического или метафорического типов переносов. При этом семантика базового слова – вершины гнезда – предопределяет семантическое развитие этого гнезда. Так, в гнездах с вершинами-фитонимами (примеры, представленные для иллюстрации ниже, заимствованы из «Словаря русских народных говоров») будут преобладать предикатные семы: ‘садить’ ( капустница ₂ ‘Женщина, сажающая капусту на продажу, торговка капустой’, Вят.; капустник₂ ‘Участок земли, где посажены разные овощи’, Тамб., Калин., Волог., Онеж., Веломор., Олон.), ‘выращивать’ ( огуречник 3 ‘Участок огорода, занятый под огурцы’, Ворон., Курск., Калин., Вост.-Закам., Свердл., Тобол.), ‘собирать’ ( грибовúк₄ ‘любитель собирать грибы’, Костром., Твер., Петерб.), ‘готовить (из)’ ( капýстник₄ ‘Пирог с капустой’, Южн.-Сиб., Бурят. АССР, Вост.-Казах., Краснояр., Иркут., Свердл., Урал., Ср. Урал, Перм.) и др.

Иной перечень предикатных сем имеет место в гнездах с вершинами - именами соматических объектов (голова, рука, нога, глаз, живот и др.). В каждом гнезде реализуется свой набор предикатных сем, составляющих смысловую основу значений дериватов. При этом специфической особенностью большинства телесных объектов является то, что они могут болеть. Отсюда тема «заболевание» является одной из ядерных в семантике производной соматической лексики русского языка. Обратимся к дериватам гнезд с вершинами, называющими разные соматические объекты. Привлекая к исследованию эмпирический материал, мы придерживаемся классификации соматических объектов, предложенной Г.Е. Крейдлиным. В ней определено несколько классов: 1. Части тела и части таких частей (голова, глаз, рука и др.); 2. Телесные жидкости (кровь, слеза, моча и др.); 3. Внутренние органы (сердце, желудок, легкое и др.); 4. Инородные образования (горб, мозоль, бородавка и др.); 5. Кости, объединения и сочленения костей (ср. кость, сустав, зуб и др.); 6. Особые места на человеческом теле или внутри него (пупок, пах и др.); 7. Вещества (мозг, жир и др.); 8. Нити (жилы, нервы и др.); 9. Телесные покровы (кожа, волосы и др.); 10. Наивные органы (ум, душа, дух и др.) [Крейдлин, 2010].

Языковой материал (дериваты русского литературного языка и его диалектов) позволил выделить следующие группы:

• 1)    больные люди: легочник , спинáльница (с травмой позвоночника), сердéчник , душевнобольнóй и др.;

• 2)    люди с телесными повреждениями или другими физическими отклонениями: беспáлый , безглáзый , безнóгий , безнóсый , однонóгий и др.;

• 3)    врачи/знахари: ухогорлонóс , кóжник , костопрáв и мн. др.;

• 4)    человек, способствующий спасению людей посредством передачи своей телесной жидкости: кроводáтель ;

• 5)    процесс лечения: зубоврачевáние , кровеочищéние и др.;

• 6)    заболевание/недомогание: костоед (туберкулез костей), костолом (ревматизм) и др.;

• 7)    причина, признак заболевания/недомогания: зубйны ‘болезненное прорезание зубовʼ, зуд , костогры_́ з (ломота в костях) и др.;

• 8)    лечебные заведения: больнúца , зуболечéбница и др.;

• 9)    лечебные средства и средства защиты от заболевания/недомогания: болиголóв , сердéчница , легочница , сустáвница , мочегóнное , желчегóнное , сердечно - сосудистое и др. Большинство производных этой группы называют лечебные растения, при помощи которых лечат тот или иной орган/часть тела;

• 10)    типовые действия, связанные с заболеванием: болéть , вы_́ лечить, подлечúть , отхáркивать (выплевывать мокроту, слизь, кровь) и др.;

• 11)    типовые признаки, характеризующие заболевание: кóжный , зубнóй , бородáвчатый , мозóльный и др.;

• 12)    типовые признаки, характеризующие людей по заболеванию или по их физической неполноценности: брюшнотифóзный , глазлúвый , душевнобольнóй, безнóгий и др.

Перечисленные группы объединяют все дериваты, относящиеся к разным гнездам, в одну группу с темой «заболевание». Между выделенными группами прослеживается логико-семантическая связь, при которой один слот предопределяет другой. Так, наличие больного или человека с телесным повреждением предопределяет наличие врача. Врач в процессе лечения устанавливает болезнь и причины заболевания. Лечат больного в специальном заведении лечебными средствами и т.д.

Тема «заболевание» фрагментарно реализуется в каждом гнезде однокоренных слов, что, в частности, будет показано ниже на примере гнезда с вершиной «нога».

Лакуны в лексико-словообразовательном гнезде с вершиной «нога». Для демонстрации явления лакунарности на уровне лексико-словообразовательного гнезда обратимся к анализу дериватов гнезда с вершиной «нога». Сово нога представлено 4 лексемами: 1. Одна из двух нижних парных частей тела человека от бедра до кончиков пальцев. Отсутствует правая нога ; 2. Нижняя часть

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2023. № 1} (²²)

ноги человека от пятки до кончиков пальцев, стопа. Туфля на правую ногу ; 3. Одна из парных нижних частей тела животного, прикрепленных к туловищу или голове и служащих для опоры, передвижения и других функций, важных для жизни животного. У слона четыре ноги ; 4. Опора, нижний конец чего-либо: мебели, механизмов и т.п. Стул на трех ногах . Каждая из этих лексем является основой для создания дериватов гнезда, общее количество которых в литературной подсистеме русского языка составляет 171 единицу. В рамках данной статьи ограничиваем эмпирический материал дериватами, образованными от 1 и 2 лексем, которые характеризуют человека. Общее количество таких единиц составляет 69 производных слов.

Семантические связи дериватов рассматриваемого гнезда обусловлены спектром взаимосвязанных словообразовательных значений, называющих субъекта (1) по количеству ног ( однонόгий, двуно_́гий ) или их отсутствию ( безнóгий ); (2) по размеру ноги (в 1-м значении) ( нога_́стый, долгоно_́жка, большеногий, длинноногий и др.), (3) по размеру ноги (во 2-м значении) - ма-лая/большая стопа ( нога_́тый, но_́жка, нόжечка, ножи_́ща и др.); (3) по ее форме ( тонконо_́гий, широконо_́гий и др.); (5) по качеству, связанному со свойством ног ( быстроногий, резвоногий, крепконогий, легконогий ); указывающих (6) на отношение к ноге или к ее части ( ножнóй, икронόжный, поднóжный ), (7) на действие, связанное с лишением возможности ходить по причине заболевания, травмы ( обезнόжеть ‘Стать безногим, потерять способность ходить’, обезножить ‘Сделать безногим, лишить способности ходить’), (8) на признак, характеризующий людей по их неполноценности – факт отсутствия ноги ( безнόгость, безнόгий ), (9) отсутствие способности ходить ( обезнόживание ); характеризующих (10) человека с телесными повреждениями или другими физическими отклонениями ( безнόгий , хромонόгий, хромонόжка, кривонόжка, кривоногий, сухоногий и др.); называющих (11) приспособление для ног, предусмотренное в устройстве средств передвижения ( подно_́жка₁, подно_́жие ), (12) приспособление для защиты ног – обувь ( босонόжки, ноговúца ‘На Кавказе, Кубани: род чулок из толстой шерсти, фетра и т.п., закрывающих часть ноги, голень с коленом’ [Ширшов, 2004]); характеризующих (13) человека, у которого отсутствует на ногах защита – обувь ( босонόжка, босонόгий, голонόгий ), (14) по приобретенному признаку посредством воздействия на ноги чего-либо ( мокронόгий, краснонóгий и др.), (15) по процессу физического воздействия на ногу ( поднόжка₂ ‘Удар ногой по чьей-либо ноге снизу’).

Эмпирический материал демонстрирует фрагмент языковой картины мира, позволяющий увидеть, как непроизводное слово, являясь основой для создания других – производных единиц, соединяет их в гнезде по смыслу. Наиболее тесные смысловые связи между дериватами гнезда с вершиной «нога» групп (7) – (10), (12) – (13), которые сродни внутрисловным метонимическим связям, существующим в устройстве полисемичного деривата.

Анализ гнезд типовой семантики позволяет выявить в них лакуны, которые на уровне языковой системы могут быть заполнены либо дериватами других гнезд литературной подсистемы, либо дериватами другой подсистемы языка (диалектной, просторечной и др.) или единицами иных языковых уровней (например, свободными или связанными словосочетаниями).

Например, в литературной подсистеме русского языка в гнезде с вершиной «нога» не обнаружены дериваты, называющие приспособление, замещающее опорно-двигательную функцию людям, у которых она нарушена ( однонóгий ) или вообще отсутствует ( безногий ). Нет в этом лексико-словообразовательном гнезде и единиц, называющих заболевание ног у человека, а также врача, специализирующегося на лечении ног. Эти «пустоты» имеют место в рассмотренном гнезде. На уровне системы литературного языка они могут заполняться как дериватами других гнезд, так и непроизводными словами. Например, в толковых словарях зафиксированы слова ходункú (дериват гнезда с вершиной «ходить») , костылú (непроизводное слово) ‘Приспособления для поддержания при ходьбе веса тела человека, нуждающегося в этом’; артрúт (непроизводное слово) , коксартрóз (гнездо с вершиной «артроз») ‘Заболевание ног’; подиатр (непроизводное слово) ‘Доктор, специализирующийся на лечении ног, лечит стопы’.

Есть в гнезде с вершиной «нога» слова литературной подсистемы русского языка, называющие человека по размеру ноги ( нога_́ стый, большено_́ гий ), но нет номинации людей по сходству размера обуви. Такое слово удалось обнаружить в диалектной подсистеме русского языка: поно_́жка ‘люди, имеющие одинаковый размер обуви’ ( Мы с ним поножки, оба 41 размер носим . Забайкал. [СРНГ, т. 29, с. 266]). Словари русских говоров позволили выявить отсутствующие в литературной подсистеме слова со значением приспособлений для ног, которые используются в национальных и христианских обрядах: подножник (‘Коврик, подстилка под колени во время молитвы’, Яросл., Твер., Пек., Смол., Костром., Вят., Во-лог., Ахр., Сев.-Двин., Свердл., Новосиб. СРНГ, т. 28, с. 102)’, подножье (‘Коврик, на котором стоят молодые при венчании’. Подножье толстое, бархатное, на нем невеста с женихом стоят . Твер., Яросл., Моск. Курск., Костром., Арх., Перм., Урал, Сиб., Зап-Сиб. СРНГ, т. 28, с. 103); а также слово, называющее приспособление, предназначенное для лишения ног подвижности с целью наказания: поно_́жка (‘Кандалы’. Поножки годами не снимали . Забайкал. СРНГ, т. 29, с. 266). Эти примеры говорят о том, что лакуны, обнаруженные на материале лексико-словообразовательного гнезда литературного языка, не всегда создают «пустоты» в национальном языке, т.к. эти пустоты могут быть заполнены единицами других языковых подсистем национального языка.

Остановимся на сравнении дериватов групп (7) – (10) с дериватами других гнезд, формирующих тему «заболевание» и описанных в данной статье. В гнезде с вершиной «нога» отсутствуют дериваты, называющие больных людей, врачей, процесс лечения и нек. др. Смысловой блок «больные люди» в сомати-

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2023. № 1} (²²)

ческой лексике преимущественно заполняют аффиксальные производные слова гнезд с вершинами, называющими внутренний орган (ср.: легочник/легочни-ца , пóчечник/пóчечница , сердéчник/сердéчница, желчевúк ), при том что болеть у человека могут не только органы, но и такие соматические объекты, как голова, кости и суставы рук и ног и др. Производные же головник, костник, ручник со значением ‘больной’ отсутствуют в русском языке, причину чего объяснить не представляется возможным с лингвистических позиций. Тем не менее существование такой единицы, как, например, ножник со значением ‘больной’, не противоречит законам русского языка. Эта единица образована по узуальной словообразовательной модели (основа существительного + формант -ник), нет фонетических ограничений. И с позиции смысла она вполне может заполнить лакуну, номинируя человека, у которого болит/ят нога/и (ср.: есть в русском языке заимствованное слово, называющее доктора, который лечит стопы ног - подиатр , но нет названия человека, у которого болят стопы ног). В подобных случаях можно говорить о наличии в гнездах лакун, не имеющих эквивалентов ни в одной из подсистем конкретного языка, которые при необходимости могут быть заполнены потенциальными единицами.

Заключение. При рассмотрении языковых лакун, существующих в системе языка, нетрудно заметить, что лакуны - чрезвычайно сложный и многоаспектный феномен, который проявляет себя на всех уровнях языковой системы – от фонетики до грамматики.

Лакуны внутри одного языка могут обнаруживаться во всех комплексных единицах деривационной системы. Идея обнаружения явления лакунарности в такой комплексной единице словообразования, как лексико-словообразовательное гнездо, основана на установлении системности в организации значений производных слов, обусловленности их появления и прогнозируемости. Анализ лексикословообразовательного гнезда вскрывает познавательную деятельность человека. Установление же лакун в гнездах позволяет, с одной стороны, определить типы этих гнезд, с другой – предсказать потенциальные возможности появления дериватов в гнездах типичной семантики.

В ходе анализа лексико-словообразовательного гнезда с вершиной «нога» были выявлены следующие типы лакун: (1) внутригнездовые лакуны – лакуны, имеющие эквивалент в литературной подсистеме языка (непроизводные слова и дериваты других гнезд, словосочетания); (2) лакуны, имеющие эквивалент в диалектной и/или других (просторечие, жаргон) подсистемах языка. Лакуны обозначенных типов не создают смысловых пустот в русском национальном языке, что свидетельствует об эмерджентности языка, его синергии. Выделяем (3) тип лакун - «пустоты», которые на внутриязыковом уровне могут быть заполнены потенциальными словами, единицами, возникновение которых не имеет формальных и семантических ограничений в языке. Из выделенных трех типов лакун (2) и (3) типы рассматриваем как внутриязыковые, (1) тип обнаруживается только в лексико-словообразовательном гнезде.