Ликвидация неграмотности среди женщин на Дальнем Востоке России в 1920-е гг.

Развитие массового женского образования (начального и среднего) в дореволюционной России шло достаточно медленными темпами. Считалось, что не стоит зря тратить деньги и учить девочку, которая все равно потом уйдет из семьи. Традиционное воспитание женщины было нацелено на исполнение ею роли жены и матери, участие женщин в интеллектуальном и фабричном труде не предусматривалось. И хотя женщины высших сословий получали хорошее домашнее образование, а представительницы знатнейших фамилий и императорского дома Романовых не уступали в уровне образованности мужьям и братьям, в целом уровень женского образования и его качество были на порядок ниже мужского.

Идея женского образования в России начиналась «сверху» по инициативе Екатерины II и её не вестки Марии Федоровны. В 1764 г. был основан Смольный институт, а после смерти Екатерины II Мария Федоровна создала целое Ведомство учреждений императрицы Марии, в которую вошли в том числе и женские учебные заведения. После смерти Марии Федоровны её Ведомство было включено в состав IV отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии. Однако и Смольный институт, и учреждения Ведомства императрицы Марии исходили из необходимости готовить девочек к роли супруг, матерей и хороших хозяек. По их образу и подобию в первой половине XIX в. создавались другие женские институты: Харьковский, Полтавский, Тамбовский, Казанский и др. В них обучались уже не только дворянки, но и мещанки, и дочери священнослужителей. Помимо женских институтов в стране открываются мещанские и городские училища, а также начальные и профессиональные женские учебные заведения, где девочки получали практическое образование, позволявшее им становиться гувернантками, портнихами, белошвейками, акушерками и классными дамами. Наряду со светскими учебными заведениями, существовали и епархиальные женские училища, готовившие девушек из духовенства к роли деревенской матушки (жены священника).

С 1860-х гг. начинает формироваться система женских гимназий и прогимназий. Гимназии были семилетними (с дополнительным 8 классом для тех, кто хочет стать учительницами), прогимназии - трехлетними. В 1894 г. насчитывалось 438 женских учебных заведений, в которых обучалось 100627 человек [3]. Всего же в Российской империи по переписи 1897 г. процент грамотных женщин составлял 13,1 (против 29,3% мужчин) [13] от общего числа в 33876 тыс. женщин [11, с. 36]. Таким образом, видно, что число женских учебных заведений не удовлетворяло растущей потребности в получении образования. В основном неграмотными оставались крестьянки и работницы, поскольку среди беднейших сословий вкладывать деньги в обучение девочек считалось излишней роскошью.

После прихода к власти большевиков повышение уровня образования женщин стало рассматриваться как непременное условие достижения равноправия полов. Ведущим субъектом политики выступали партийные комитеты и органы государственной власти. Большую роль сыграл Декрет «О ликвидации безграмотности среди населения Российской Социалистической Федеративной Советской Республики» от 26 декабря 1919 г, согласно которому «все население Республики в возрасте от 8 до 50 лет, не умеющее читать или писать, обязано обучаться грамоте на родном или русском языке по желанию» [2, с. 50].

Для ликвидации безграмотности Народным комиссариатом просвещения (Наркомпросом) привлекались все организации: профсоюзы, местные ячейки партии, комсомол, женотделы и т.д. На заседании Дальневосточного краевого совещания заведующих женотделами (1922 г.) было заявлено: «Необходимо содействие в организации школ неграмотности, привлечение к работе грамотных коммунисток. Необходимость посылки женщин-работниц и крестьянок в рабфаки очевидна, но в этой области задача женотделов добиться, чтобы принимались не только по рекомендации профсоюзов, но и женотделов, в противном случае крестьянам будет закрыт доступ в таковые» (Го сударственный архив Приморского края, далее -ГАПК. Ф. П-61. On. 1. Д. 85. Л. 7.). В июле 1920 г. была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности (ВЧКЛБ). Для неграмотного населения создавались вечерние школы, избы-читальни, специальные курсы. Для женщин это были курсы Женотделов, так как одним из узловых вопросов работы Центрального Комитета РКП(б) и его Женотдела являлось обеспечение партийного аппарата для работы среди женщин квалифицированными, подготовленными кадрами. Сначала подготовка кадров велась в основном через сеть партийных школ и ограничивалась сравнительно небольшим числом коммунисток. Впоследствии их число возросло. В июле 1923 г. ЦК РКП(б) впервые открыл центральные двухмесячные курсы партийных работников, на которые были вызваны 29 заведующих губернскими отделами по работе среди работниц и крестьянок из Башкирии, Вятки, Карелии, Иркутска, Енисейска, Алтайска и других мест [12, с. 30].

На Дальнем Востоке в начале XX в. уровень грамотности населения вообще и женской грамотности в частности был еще ниже, чем в европейской части России. Так, перепись 1897 г. зафиксировала в регионе лишь 17,9% грамотных среди мужчин и 4,8% - среди женщин. До 1917 г. значительная часть населения региона не имела возможности учить своих детей: в 1911 г. доля детей от 7 до 14 лет, охваченных начальным обучением, составляла в Амурской области 38,7%, в Камчатской - 29,1%, в Сахалинской - 27,9%, в Забайкальской - 16,5% и в Приморской - не более 35%. Это стабилизировало низкий уровень грамотности среди взрослого населения [7, с. 54]. В старообрядческих семьях детей не отдавали в мирские школы, а учили дома, как правило, кто-то из домашних: мать, отец или другие родственники. Обычно детей учили старославянской азбуке, чтению, правильному распеву молитв, счету и письму, т.е. давали элементарное образование на уровне одноклассной сельской школы. Старообрядческие школы были совместными, учились как мальчики, так и девочки. Первая официальная светская школа была основана в селе Каменке в 1927 г. [1,с. 237-238].

На Дальнем Востоке дело ликвидации неграмотности переживало сложности, связанные с общей тяжелой ситуацией в крае и японской оккупацией региона. За 1921 - 1922 гг. количество внешкольных учреждений уменьшилось следующим образом:

• -    народных домов и клубов в первой половине 1921 г. было 87, а в 1922 г. - всего лишь 28;

• -    школ взрослых в первой половине 1921 г. было 117, а в 1922 г. - 1;

• -    изб-читален в первой половине 1921 г. было 200, а в 1922 г.-4;

• -    библиотек в первой половине 1921 г. было 154, а в 1922 г. - 11 (Российский государственный исторический архив Дальнего Востока, далее -РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Он. 1. Д. 225. Л. 320 об.).

Власти видели причины этого сокращения в отсутствии технической связи с местами, нехватке учителей, несогласованности работы внешкольных учреждений с органами народного просвещения и окончательном переходе на валюту в 1921 г.

В новых условиях в сфере образования в качестве первоочередных были определены два направления: ликвидация неграмотности взрослого населения и обучение подрастающего поколения. В апреле 1923 г. начала работу Дальневосточная областная чрезвычайная комиссия по ликвидации неграмотности, а в марте 1924 г. было создано Дальневосточное бюро Всесоюзного добровольного общества «Долой неграмотность» (ОДН). В 1923 г. Дальневосточный отдел народного образования (ДальОНО) организовал 23 опорных инструктивных пункта ликвидации неграмотности - ликпун-кта (сеть внешкольных учреждений для обучения грамотности взрослого населения), распространенных по губерниям следующим образом: Забайкальская губерния - 6 ликпунктов, Прибайкальская - 4, Амурская - 4, Приамурская - 4, Приморская - 5 (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. On. 1. Д. 185. Л. 9.).

Основной задачей на данном этапе стало увеличение количества ликпунктов, изб-читален, клубов, библиотек и народных домов. К концу 1923 г. в ДВО было 66 ликпунктов, 85 изб-читален, 160 клубов, 128 библиотек и 22 народных дома (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Он. 1. Д. 225. Л. 237 -239.), а в 1925 г. на Дальнем Востоке действовало около 900 первичных ячеек общества с десятками тысяч членов. В области функционировало 1462 ликпункта и 40 групп для неграмотных. Основная сеть ликбеза находилась в сельской местности [5, с. 6-7]. Однако сетевые ликпункты в большинстве своем выпускали в 1923/1924 и 1924/1925 уч.годах по 8-10 человек и фактически являлись группами неграмотных (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Он. 1. Д. 533. Л. 19 об.). С 1 октября 1924 г. по 1 апреля 1925 г. было обслужено 36542 человека, что составляло 20% от общего числа неграмотных в области -189269 человек. Всего же на 1 апреля 1925 г. из 30314 человек, обучавшихся в 1235 ликпунктах и 182 школах малограмотных в ДВО, фактически было обучено лишь 6228 человек (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. ГД. 338. Л. 139).

В 1925/1926 уч.году планировалось обучить 49 733 человек, а сам план по ликвидации неграмотности был построен на принципе проведения ликвидации неграмотности в порядке обучения небольших групп и одиночек при установлении сети опорно-инструктивных (35) и основных участковых (101) ликпунктов (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 533. Л. 19-20). Однако местные условия дальневосточного региона, такие как большая удаленность друг от друга деревень, где проживала основная масса неграмотных, нехватка учителей и склонность сельского населения к ликвидации неграмотности в домашней обстановке, выдвинули необходимость применения в широких масштабах системы индивидуально-группового обучения. В состав работников индивидуально-группового обучения входили учителя, комсомольцы, делегатки женотделов, демобилизованные красноармейцы, грамотные крестьяне и т.д., работавшие фактически на добровольных началах, т.к. в 1924 г. месячный оклад ликвидатора составлял 13 руб. 50 коп. и дополнительно 4 рубля субвенции, для выплаты которой из центра было отпущено 48 тысяч рублей (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. On. 1. Д. 533. Л. 19-20.).

Для женщин вопрос о ликвидации неграмотности стоял особенно остро. Традиционно на женских плечах лежала ответственность за воспитание детей, работы по дому и в поле. Женщина вставала первой и ложилась последней, а если бытовые условия того времени, то становится ясно, что свободного времени у женщины почти не было. К этому необходимо добавить, что женщина довольно сильно зависела от отца, а затем - от мужа и свекра, которые, в свою очередь, далеко не всегда поддерживали стремление женщины к самостоятельности и образованности.

Дальневосточным женщинам, как, впрочем, и женщинам всего СССР, ликбезы, ликпункты и школы малограмотных должны были помочь освободиться от домашнего рабства и стать полноправными членами нового общества. Основными задачами данных учреждений по раскрепощению женщин должны были стать:

• -    агитация и практические мероприятия по вовлечению женщин в работу по ликвидации неграмотности;

• -    вовлечение женщин в работу избы-читальни через специальные беседы и доклады по политическим, бытовым и общеобразовательным вопросам;

• -    вовлечение женщин в кружковую работу и устройство «трудовых вечеров» в избах-читальнях;

• -    устройство в каждой библиотеке постоянной выставки по женскому движению с двумя подразделениями: женщина до революции и женщина после Октября;

• -    снабжение крестьянок брошюрами по основным политическим и экономическим вопросам, по охране материнства и младенчества, разными коммунистическими журналами;

• -    вовлечение женщин в техникумы, профшколы, школы фабзавуча и вузы путем ознакомления женщин с условиями приема и порядком поступления в учебное заведение (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. On. 1. Д. 583.Л. 3-4.).

Грамотных женщин на Дальнем Востоке было меньше, чем мужчин. В частности, в 1923 г. среди дальневосточного населения в возрасте от 15 до 49 лет грамотные мужчины составляли 73,5%, тогда как грамотные женщины - 64,9% [9, с. 160]. Для сравнения, на 1920 г. по стране грамотных мужчин было 58%, а женщин - 26% [10, с. 133]. В начале 1923 г. было введено в действие Постановление Наркомата просвещения «О введении обязательного совместного обучения» и уже в 1926 г. грамотными в городах Дальневосточного края были 69,2% мужчин и 58,4% женщин. При этом разрыв в уровне грамотности был больше среди представителей старшего поколения: гра мотность горожан в возрасте 40-49 лет составляла 74,2% у мужчин и 49% у женщин, в возрасте старше 50 лет соответственно 70,5% и 34,1%, а вот в возрасте 18-25 лет грамотными были уже 88,4% мужчин и 86,7% женщин. Однако женщины, вовлеченные в производство, имели более высокий уровень грамотности, чем мужчины. Так, среди рабочих подростков до 21 года законченное среднее образование имели 1,6% работающих мальчиков и 4,5% работающих девочек, незаконченное среднее - 24% и 27,4% соответственно [6, с. 132]. По всем вместе взятым профсоюзам уровень женской грамотности уже в 1923 г. был несколько выше, чем мужской, достигая 70,5% среди горнорабочих, 95% среди металлистов, 85,9% среди химиков, 100% среди печтаников, 94,8% среди советских работников, 93,1% среди водчиков [14, с. 38]. По губерниям процент грамотных работников профсоюзов распределялся следующим образом (см. Табл. 1).

Среди работниц, состоящих в профсоюзах, процент получивших среднее и высшее образование был выше, чем среди их коллег-мужчин. Так, среднее образование имели 52,3% работниц профсоюзов, в то время как среди работников -только 11,2%. Высшее образование было у 8,8% работниц и только у 4,1% рабочих (см. Табл. 2).

Таблица 1

Грамотность и образование членов профсоюзов по губерниям Дальневосточной области, 1922-1923 гг., в %*

Регион	Мужчин	Женщин	Всего
Прибайкалье	87,3%	85,9%	87,1%
Амурская губерния	85,4%	93%	86,9
Забайкалье	79,6%	89%	81,6%
Приамурская губерния	88,5%	94,1%	89,7%
Приморская губерния	84,8%	88,8%	85,5%
Полоса отчуждения КВЖД	97,1%	92,6%	96,1%

* Источник: [14, с. 37]

Таблица 2

Характер образования работников дальневосточных профсоюзов, 1923 г., в %*

	Домашнее	Низшее	Среднее	Высшее	Итого
Мужчины	24,7	60	П,2	4Д	100
Женщины	10,7	28,2	52,3	8,8	100
Всего	23	56	16,3	4,7	100

* Источник: [14, с. 39].

К середине 1920-х гг. на Дальнем Востоке число неграмотных женщин превышало число неграмотных мужчин. Так, например, в Приморской губернии в 1925 г. из 62300 человек неграмотных в возрасте от 18 до 35 лет мужчин было 24993, женщин - 37037 [8, с. 121-122]. Из 1666 женщин-членов сельсоветов ДВО в 1925 г. среднее образование имели 7,3% (121 человек), низшее -28,3% (471 человек), самоучки и малограмотные составляли 38,8% (647 человек), а неграмотные -25,3% (422 человека) (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Он. 1. Д. 648. Л. 186об.-187). Среди женщин-делегаток II Дальневосточного Краевого Съезда Советов Рабочих, Крестьянских, Казачьих и Красноармейских депутатов 1927 г. подавляющее число было малограмотными либо с низшим образованием, а некоторые - неграмотными (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. On. 1. Д. 125. Л. 1об.-31). По данным ДалькрайО-НО в 1926 г. было обучено 8865 неграмотных крестьянок, 1143 работницы и домохозяйки в городе, 442 малограмотные женщины в деревне и 322 - в городе (РГИА ДВ, Ф, Р-2413. Он. 4. Д. 231. Л. 22-22об.), однако это было явно недостаточное количество обученных женщин в масштабе края.

Специфической формой ликвидации женской неграмотности стали курсы подготовки и переподготовки женщин-членов и председателей советов. Такие курсы проводились в 1928 г. и 1929-1930 гг. Программа курсов была нацелена на ликвидацию общей неграмотности, расширение кругозора делегаток и обучение специальным дисциплинам для более эффективной практической деятельности. Так, в 1928 г. учебная программа курсов выглядела следующим образом: советское строительство - 185 часов, общеобразовательный цикл (русский язык, арифметика и эконмическая география) -150 часов, вопросы экономполити-ки - 50 часов, основы ленинизма и истории партии - 50 часов (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 4. Д. 244. Л. 1). В рамках последних двух блоков затрагивались такие темы, как советское строительство, политика партии в деревне, вопросы налогового самообложения и страхования, кооперации, медицинское обеспечение, совет безбожников и др. (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 4. Д. 244. Л. 334-335). Формой работы была развернутая беседа, в свободное время предполагались экскурсии. В 1929/1930 году в программе курсов для женщин-председателей сельсоветов в дополнение к уже читавшимся курсам значились такие дисциплины, как землепользование и землеустройство, бюджет и налоги, организационное построение колхозов, антирелигиозная пропаганда, вопросы посевной кампании и ряд других. В отличие от предыдущих курсов, был проведен контроль успеваемости слушательниц, согласно которому хорошо и удовлетворительно усвоили программу курсов 73,3% (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 4. Д. 948. Л. 186-188об.). К сожалению, подобные курсы охватывали очень малое число женщин: в 1928 г. на курсы было послано 25 человек, в 1929/1930 гг. -30 человек (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 4. Д. 244. Л. 16; Д. 948. Л. 186-188об.), и практически не влияли на уровень женской грамотности в регионе.

Хотя делу ликвидации неграмотности в крае уделялось достаточно большое внимание, значительного сокращения числа неграмотных не произошло. Неграмотность давала рецидивы, поскольку краткие сроки работы ликпунктов, низкое качество обучения и недостаток соответствующей литературы не давали учащимся возможности закрепить полученные знания, и значительная часть взрослых была вынуждена проходить повторное обучение. Число грамотных женщин росло ещё медленнее в силу того, что женщины не всегда за работой по хозяйству могли учиться. Много внимания отнимало и воспитание детей. Так, участницы совещания женщин по проведению декады бытового подхода (1927 г.) жаловались: «Я начала ходить на курсы, но пришлось бросить, т.к. вечерами ребят приходится уже брать домой». «Хотелось принимать участие в общественной работе, но тоже почти невозможно, т.к. детей оставлять на это время негде и приходится заниматься с ними» (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 4. Д. 938. Л. 25-26). Предприятия самообслуживания сокращали временные затраты на приготовление пищи, уход за детьми, стирку и глажку одежды, тем самым высвобождая больше времени на отдых, образование и общественную деятельность. Однако данная ситуация не была универсальна для РСФСР по причине нехватки подобных учреждений. По подсчетам Е. Ильина, временные затраты на домашний труд составляли в больших городах Европейской части России (те. там, где должны были быть наиболее благоприятные условия для сокращения разрыва между мужчинами и женщинами благодаря предприятиям бытового обслуживания) в 1923-1924 гг. 13 часов в неделю для мужчин и 34 часа в неделю для женщин [4, с. 378]. Немаловажным являлось (и до сих пор является) и то обстоятельство, что домашние дела у женщин были каждодневными (приготовление еды, мытье посуды, уход за ребенком и т.д.), в то время как домашние обязанности мужчин носили эпизодический характер (сделать ремонт, перенести тяжелую вещь и т.д.) и позволяли им более свободно распоряжаться своим временем. Подобная ситуация была характерна и для Дальневосточного края.

Распределение бюджета времени в провинциальных городах, 1929 г.*

Таблица 3

Наименование видов деятельности	Количество затраченных часов в месяц
	Рабочий	Работница
Промышленный труд	200	192
Обслуживание семьи	29	150
Развлечение и самообразование	62	9
Уход за детьми	18	56
Уход за собой	63	30
Уход за одеждой	19	72
Религиозная потребность	3	11
Отдых, сон, «пивнушки», лечение и др.	316	240
Всего	720	720

* Источник: Доклад о бытовом обслуживании работниц по ДВК, 1929 г. (Государственный архив Хабаровского края, далее - ГАХК. Ф. П-2. Оп. 11. Д. 326. Л. 42 об.)

Как видно из таблицы 3, женщины тратили почти в 5 раз больше времени, чем мужчины, на уход за семьей, в 3 раза - на уход за детьми и почти в 3 раза - на духовную обрядность. В то же время женщины тратили почти в 7 раз меньше времени, чем мужчины, на самообразование и развитие, в 2 раза меньше времени - на уход за собой, и на 76 часов меньше времени на отдых, сон и лечение, которые позволили бы женщинам лучше усваивать полученные знания.

В итоге, при том, что в 1926 г. на Дальнем Востоке работало более 5,5 тыс. учителей, из которых половину составляли женщины [5, с. 7], в 1929 г. неграмотные женщины на Дальнем Востоке составляли 66% от общего числа женщин [8, с. 252].

В 1920-е гг. женское образование перестает быть отдельной подотраслью образования. Постановление о совместном обучении ликвидирует особенное положение женского образования. Однако женщины на Дальнем Востоке остаются особой группой обучающихся, у которых меньше возможностей учиться и в целом ниже уровень грамотности, чем у мужчин. Ситуация начинает выравниваться к концу 1920-х гг. и только в возрастной группе до 35 лет, в более старших группах разрыв продолжает сохраняться. Получение образования женщинам затрудняли наличие детей и домашнего хозяйства, отнимавших больше времени, чем у мужчин. Низкий уровень массовой грамотности (начальное и среднее образование) затруднял женщинам допуск к хорошо оплачиваемой работе и карьерному росту и делал их более уязвимыми (в том числе и для разного рода пропаганды), чем мужчин.