Лингвистическая уверенность/неуверенность в пограничном ареале (на примере Валлонии, Бельгия)

Вопрос статуса языка в Бельгии связан с проблемой языковой уверенности/неуверенности («sécurité/insécurité linguistique»). Языковая ситуация в Брюсселе характеризуется билингвизмом (сосуществование французского и нидерландского языков), однако в действительности местные жители находятся в состоянии многоязычия, поскольку английский язык занимает все более прочные позиции. Поле данного исследования — лексические единицы пограничного ареала, то есть конкретной пространственно-временной и социальной единицы, которая характеризуется скачкообразным изменением признаков или «плавным переходом от одного языка и диалекта к другому» [1, с. 6]. Граница между Бельгией и Францией описывается с помощью различных метафор: Ж. Лебук назвал ее протекающей — «perméable» [23, с. 8], поскольку на ней пересекаются общие лексические элементы севера Франции и юга Бельгии, также Бельгию называли «европейской губкой» («un éponge européenne» [16, с. 9]), которая стирает различия в культурах, языках, способах выражения. Валлония по сравнению с другими франкофонными пространствами отличается тем, что переход от региональных языков к французскому произошел достаточно поздно, в начале XX века, быстрыми темпами, то есть в рамках трех поколений [20, с. 204].

Французский язык по всей зоне его распространения характеризуется вариативностью, и интерес к данному явлению возникает у отечественных и франкоязычных исследователей. В отечественной научной литературе данной проблеме посвящали свои труды М. А. Бородина (1971), Е. А. Реферовская (1972), Г. В. Степанов (1986), В. Г. Гак (1986), Н. И. Голубева-Монаткина (2005), В. Т. Клоков (2005), Т. Ю. Загрязкина (2013), Г. С. Доржиева (2010). В последние годы появились исследования А. С. Холкиной, А. В. Каргина и др. Тесно связанные между собой дисциплины: диалектология, лингвистическая география, ареалогия представляют собой последовательные этапы изучения лингвистического пространства, о чем писала М. А. Бородина. В частности, она вслед за Г. Тюайоном употребляла в своих исследованиях такой термин, как региолект, что означает условно все установленные региональные варианты приобретают статус релевантных призна- ков особой разновидности речи, функционирующей в пределах региона.

Термин «языковая уверенность/неуверен-ность» появился в трудах американского лингвиста В. Лабова [22], изучающего языковые коллективы Нью-Йорка и их фонетические характеристики. Данное понятие двухкомпонентно: первый составляющий элемент — наличие особенностей языка на определенной территории, второй — отношение к данным особенностям говорящего, оценка своей речи и языковых фактов.

В дальнейшем вопросом языковой уверенно-сти/неуверенности занялась группа исследователей (О. Бретенье, Н. Генье, Г. Легеден, Ж.-М. Касбарян, П. Фиу, Р. Тирвассен, В. Лине и др.), опубликовавших в 2002 г. свои труды в сборнике с одноименным названием.

Виржини Лине (Университет Прованса) опирается в своих исследованиях на мнения французского лингвиста Л.-Ж. Кальве и бельгийского профессора М. Франкара. М. Франкар устанавливает характеристики языковой неуверенности: «языковое подчинение по отношению к Франции; обесценивание языкового поведе-ния/привычек; использование стратегий замещения в рамках двойного «языкового рынка»; пессимизм ученых по отношению к будущему французского языка» [19, с. 94], что двумя годами ранее он назвал «лингвистической болезнью» [18, с. 5], а бельгийский лингвист Ж.-М. Клинкенберг — кризисом ценностей в обществе [19, с. 17]. Л.-Ж. Кальве обратил внимание на то, что говорящий может чувствовать себя уверенно в рамках своего языка, но неуверенно при сравнении его языка с другими (например, при сравнении особенностей французского языка Франции и Бельгии) [15, с. 69].

Таким образом, языковая уверенность — это чувство своей защищенности, осознание нормы языка и следование ей, когда говорящий убежден в правильности своего высказывания, употребления тех или иных слов, даже если они выходят за пределы нормы. Языковая неуверенность, напротив, связана с тем, что говорящие считают свою речь недопустимой по отношению к норме, это порождает тревогу в использовании языка или варианта.

• В.    Лине подошла к вопросу о языковой неуверенности с психолингвистической точки зрения. В период с 1994 по 1997 г. она создала три анкеты и провела полевые исследования в Брюсселе. В. Лине сконцентрировала свое вни-

• мание на эпилингвистическом дискурсе, пытаясь оценить уровень языковой неуверенности и понять, что ее порождает. Для этого она разработала классификацию [24, с. 278–279] с учетом эпилингвистических проявлений в использовании языка. В первую группу входит языковое поведение (аttitudes langagières, например, выражения просьбы, извинения, отказа, самокритика), во вторую — представление о языке, то есть восприятие французской речи («правильного французского языка» — «le bon usage»), узуса, вариантов французского языка в Бельгии, пути изучения языка. Все эти элементы в совокупности дают оценку уровня языковой неуверенности.

В практике опросов В. Лине столкнулась с ярким примером языковой неуверенности: говорящий в начале беседы был убежден в правомерности использования бельгицизмов, в том, что они являются частью нормы, а к концу интервью признал, что особенности французского языка на территории Бельгии «неправильны» («mauvais» [25, с. 286]), поскольку французский Бельгии испытывает влияние голландского.

Французский разговорный язык в Бельгии характеризуется следующим состоянием: опрошенные в возрасте от 60 лет знают региональный вариант языка (речь идет о валлонском), некоторые из них активно им пользуются [20, с. 204]. Их дети и внуки обладают уже пассивными знаниями о региональном языке, и последствия этого билингвизма выражены на фонетическом и лексическом уровнях. Поэтому не все бельгицизмы являются следствием лингвистических заимствований в результате контакта языков. В бельгийском варианте французского языка встречаются архаизмы (которые ушли из французского языка Парижа, но сохранились в Бельгии), лингвистические инновации, типичные только для франкоговорящих бельгийцев. В столице, Брюсселе, говорящие испытывают на себе влияние локальных вариантов фламандского, голландского языков. Следы взаимовлияния французского и голландского языков в речи говорят о «традиционном» [20, с. 205] брюссельском акценте, на севере и западе Брюсселя молодое население использует арготичную речь с примесью заимствований из языка иммигрантов. Так, большая часть носителей французского языка Валлонии говорит с более или менее очевидным региональным акцентом, что выступает как маркер идентичности и отличает жителей столицы, например, от льежцев.

С учетом работ В. Лине и авторов сборника «Les variétés du français parlé dans l’espace fran-cophone» мы рассмотрели случаи письменного использования локализмов в бельгийских (в данном случае только брюссельских) СМИ. Примеры взяты в период 2014 г. из следующих газет: RTL.be (онлайн), RTBF.be (онлайн), 7sur7.be (онлайн), LeSoir.be (онлайн и печатные издания) и комикса «Астерикс у белгов» (1979 г.).

Анализ позволил выделить несколько групп бельгицизмов:

Формы числительных «septante» (семьдесят), «nonante» (девяносто), однако они являются характерными не только для Бельгии, но и для Швейцарии, северной части Франции, Конго, Бурунди: «Je me souviens avoir été samplé par un tas d’artistes dans les années nonante , que ce soit McCartney, Lionel Ritchie ou Pink».

Неологизмы, родившиеся и бытующие только в Бельгии: «Dans quelques semaines, de nombreux élèves deviendront étudiants et quitteront le coconfamilial pour s'installer en kot », употребление « kot» вместо «chambre» в значении «студенческая комната».

Орфографические упрощения: «Je ne peux pas me coucher tard, demain je vais au buro » вместо грамотного написания «bureau» (офис).

Из фламандской речи пришло использование уменьшительных суффиксов, что объясняется, возможно, желанием усилить комический эффект, например, в комиксе про Астерикса: Nicotin eke , Obélix eke , Astérix eke , imbécil eke , chéri eke , César eke , mann eken .

Отмечается также характерное для разговорного языка употребление предлога «avec» с отсутствием дополнения в конце фразы, особенно когда опущенное дополнение обозначает лицо, одушевленный предмет: «Vous voulez venir avec ?»; «Alors, vous venez avec !»

Самый большой массив — англицизмы, которые активно используются в бельгийской периодике. По сравнению с французскими СМИ англицизмы в бельгийской прессе употребляются больше, предположительно, в связи с тем, что в Бельгии уделяют меньше внимания чистоте языка, как во Франции. Например, глагол «surfer» (искать, синоним — naviguer): «surfer sur Internet», «sur sa bonne dynamique», «sur cette tendance»; существительное «look» (образ, синоним — apparence): «Elle soigne aussi son look», «avec son atmosphère et son look sixties…», «Le nouveau look d'Obama fait parler de lui», а также его преобразование в языке: «аinsi relookée, la Dragster n’est pas sans rappeler la splendide Rivale»; существительное «job» (работа, занятие, travail, métier) : «Ce qui lui serait utile, c’est un bon «job»», «Mais c'est surtout un ex-»job» étudiant du jeune politicien de 28 ans», «Et cela crève les yeux qu’elle est (bien) faite pour ce job-là…»; глагол «flasher» (заметить, découvrir, apercevoir): «Mon disque tombe entre les mains d’un DJ qui flashe sur le morceau et le joue le soir même dans son club», «Un apprenti motocycliste a été flashé à 137 km/h»; словосочетание «big business / deal» (удача, большое дело, успешная сделка, une bonne affaire): «Les pandas, c’est aussi un big business», «… avec une voix de gospel n’était pas un big deal», «Le Big Data, c'est du big business pour toutes les industries»; существительное «gameplay» (процесс игры, игра, jeu): «Le gameplay est assez nerveux…», «Si le gameplay reste très terre à terre, il n’en oublie pas pour autant sa foule de combos»; популярное словосочетание в кулинарных статьях «made in Belgium» (сделано в Бельгии, fait en Belgique): «…cervelles, têtes presses, pieds de porc et queues de cochon grilles, ainsi que des plats mijotés made in Belgium», «pop-rock, indie, hip-hop, chanson française et Made in Belgium». Англицизмы могут приобретать французские морфемы (relooké, sampler, surfer, flasher), что говорит об адаптации английского и французского языков на территории Бельгии.

Таким образом, французский язык в Бельгии подвержен двум опасностям: влиянию голландского, совершающего с конца XX века попытки «лингвистического захвата» [25, р. 288] Брюсселя, и влиянию английского языка в сферах торговли, банковского дела, бизнеса, которое постоянно растет. Именно поэтому статус французского языка в Бельгии представляет собой «перекресток» [25, р. 289] проблем, решение которых может стать интересным объектом для дальнейших исследований.