Литературизация как аспект междискурсивного взаимодействия (на материале повести А. и Б. Стругацких "Сказка о тройке")

Одной из центральных проблем дискурсивного анализа является проблема междискурсивного взаимодействия, в связи с этим актуализируется понятие интердискурсив-ности – «соприсутствие, переплетение в тексте нескольких специальных дискурсов» [Белоглазова, 2009. С. 64]. Различные аспекты понятия «дискурс» исследовались в многочисленных работах как зарубежных, так и отечественных лингвистов, однако четкое определение границ данного понятия, равно как и строгая его дефиниция, достаточно затруднены в силу ряда причин, среди которых исследователи отмечают междисциплинарный характер термина и наличие различных национальных школ и подходов, причем последние могут разниться даже в пределах одной школы [Там же]. По словам М. Л. Макарова, «широкое употребление дискурса как родовой категории по отноше-

Супрунова И. В. Литературизация как аспект междискурсивного взаимодействия (на материале повести А. и Б. Стругацких «Сказка о Тройке») // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: История, филология. 2015. Т. 14, вып. 2: Филология. С. 147–151.

ISSN 1818-7919. Вестник НГ”. Серия: История, филология. 2015. Том 14, выпуск 2: Филология © И. В. Супрунова, 2015

нию к понятиям речь, текст, диалог сегодня все чаще встречается в лингвистической литературе…» [Макаров, 2004. С. 50]. Дискурс может рассматриваться как речевая деятельность (с акцентом на процессуальной стороне), либо как текст (с акцентом на результативной стороне). При этом чертой, объединяющей различные понимания термина, является «признание определяющей роли экстралингвистических факторов в формировании формально-смысловой структуры текста» [Денисова, 2008. С. 8]. Согласно Л. В. Щербе, текст – это «форма языкового материала» [1974. С. 31], дискурс – форма речевой деятельности. Текст представляет собой опредмеченный дискурс. Дискурс, в свою очередь, имеет процессуальный смысл, со всеми атрибутами процесса – особенностями автора и реципиента, их целевыми установками, условиями протекания и т. д., отражающимися в тексте. В рамках нашего исследования принципиальным является тот факт, что и текст, и дискурс представляют собой целостную систему. Система фиксирует качественную определенность речи, навязывает говорящим свои стереотипы речевого поведения. Взаимодействие дискурсов – прежде всего взаимодействие систем: системы-источника и системы-реципиента.

Проблема взаимодействия различных типов дискурса привлекла внимание отечественных ученых относительно недавно. В фокусе внимания оказываются такие дискурсы, как журналистский и рекламный [Денисова, 2008; Сабянин, 2010], учебный и медийный [Булавина, 2009], юмористический и институциональный [Лаврова, Бочкарева, 2012], многочисленные дискурсы в рамках журналистского [Силантьев, 2006], исследуется интердискурсивность научного и художественного текстов [Данилевская, 2009; Пелевина, 2008]. Н. Д. Голев, Т. С. Журавлева и И. С. Хакимова исследуют трансформацию научного дискурса и текста в рекламе в лингвокогнитивном и лингвоперсонологическом аспекте [Голев и др., 2011], а В. Е. Чернявская анализирует инсценируемую смену дискурса на материале гороскопов, публикуемых в англоязычных популярных изданиях [2004].

Работ, посвященных взаимодействию художественного дискурса с другими типами дискурсов, относительно немного, несмотря на широчайшие возможности, которые предоставляет художественная литература, ин- тердискурсивная по своей природе, для подобного взаимодействия.

Проблемой взаимодействия художественного и нехудожественных дискурсов занимаются такие исследователи, как И. В. Силантьев, Н. В. Барковская, Е. В. Белоглазова, Т. В. Гуляева, Т. Б. Карасева, В. Д. Шевченко. При этом большинство работ находятся в русле литературоведческой традиции. Публицистический дискурс в повестях Дж. К. Джерома является средством создания комизма, само же его появление в художественном дискурсе обусловлено экстралингвистически, будучи следствием поиска новой литературной традиции [Карасева, 2012]. Официально-деловой дискурс в книге стихов Ю. Гуголева определяет направление читательской интерпретации, свидетельствуя, что данное произведение – «факт реальности», а не художественный текст [Барковская, 2013]. Особняком стоят работы, в которых взаимодействие дискурсов рассматривается с собственно лингвистических позиций. Таковы исследование Е. В. Белоглазовой, анализирующей механизм когнитивного развертывания медицинского дискурса в детском рассказе [2009], и работа В. Д. Шевченко, посвященная включению художественного дискурса в нехудожественные [2009]. Работа Т. В. Гуляевой носит сравнительный характер. Автор находит точки соприкосновения художественного и политического дискурсов, отмечая наличие вокативной силы в художественном и следование законам художественного – в политическом [2009]. Особое место занимает работа И. В. Силантьева, исследующего риторику дискурсных смешений в романе и газете. Текст романа В. Пелевина «Genera-tion П» становится материалом для анализа «самого феномена столкновения и смешения дискурсов как принципа текстообразо-вания в современную эпоху» [Силантьев, 2006. С. 127].

В последнее время произошел всплеск интереса исследователей к функционированию в художественном тексте научной терминологии. Особенностью таких работ является то, что материалом для анализа служат в основном произведения англоязычных писателей, а само взаимодействие дискурсов рассматривается в когнитивном либо лексикографическом аспектах. При этом исследователи отмечают, что инодискурсивные включения в художественном тексте «помогают автору в характеристике персонажей и обстановки действия, выступают в качестве фона, на котором развертываются описываемые события, способствуют образованию сюжета, помогают читателю погрузиться в мир художественного произведения» [Лутцева, 2008. С. 3].

Таким образом, констатируя определенный интерес лингвистов к проблемам междискурсивного взаимодействия в рамках художественного дискурса, следует отметить, что характеру взаимовлияния художественной и нехудожественной систем внимания практически не уделяется. В нашей работе представлена попытка заполнить этот пробел.

В повести А. и Б. Стругацких «Сказка о Тройке», описывающей борьбу ученых из НИИ ЧАВО с Тройкой по рационализации и утилизации необъясненных явлений, художественный дискурс взаимодействует с научным и официально-деловым дискурсами. Взаимодействие данных дискурсов друг с другом представляет собой два процесса.

С одной стороны, подчиняясь задачам художественного произведения, нехудожественные дискурсы утрачивают определенные свойства, исконно присущие им, что можно назвать соответственно десциенти-зацией и деофициализацией . С другой стороны, можно говорить о литературизации данных дискурсов, в ходе которой они приобретают новые качества, обусловленные эстетической функцией. Литературизация осуществляется на трех уровнях: на уровне взаимодействия рассказчика и читателя, на уровне взаимодействия персонажей (оба уровня объединяются образом героя-рассказчика Привалова) и на уровне взаимодействия автора и читателя.

На уровне взаимодействия персонажей нехудожественные дискурсы выступают в качестве средства установления контакта, эвфемизации и манипулирования, позволяя героям произвести на членов Тройки нужное впечатление, завуалировать оскорбительный либо криминальный характер некоторых событий и побудить чиновников принять нужное им решение. Например, в ситуации с пришельцем Константином:

• <...> обычай сплевывать на землю избыток жидкости определенного химического состава , образующейся в ротовой полости , обычай , означающий у некоторых народов Земли неудовольствие , раздраже-

• ние или стремление оскорбить собеседника, может и должен у инопланетного существа выражать нечто совершенно иное, в том числе и глубокую благодарность за внимание. Так называемый плевок товарища Константинова мог представлять собой и чисто нейтральную акцию, связанную со спецификой физиологического функционирования его организма... Наконец, нельзя упускать из виду возможности интерпретировать упомянутое физиологическое отправление товарища Константинова как действие, связанное с его способом молниеносного передвижения в пространстве <...>.

Научный дискурс, реализуемый в соответствующей лексике и синтаксисе, терминологическом описании «процесса сплевывания» и установлении несуществующих причинно-следственных связей между этим процессом и способом передвижения пришельца в пространстве, позволяет герою закамуфлировать очевидный факт оскорбления и избежать визита милиционеров.

Подобная стратегия была подсказана Привалову другим персонажем, Эдельвейсом Захаровичем Машкиным, который нанес поражение ученым в их первом столкновении с Тройкой. Машкину удалось убедить чиновников в гениальности своего «изобретения» с помощью нагромождения непонятных им (и ему самому) научных терминов:

• - Высочайшие достижения нейтронной мегалоплазмы! - провозгласил он. - Ротор поля наподобие дивергенции градуирует себя вдоль спина и там , внутре , обращает материю вопроса в спиритуальные электрические вихри , из коих и возникает синекдоха отвечания...

Комбинация в речи героев средств научного, официально-делового или обыденного дискурсов, неоднократно позволяющая им разрешать конфликтные ситуации в свою пользу, является, таким образом, двигателем сюжета, превращая сам язык в субъект повествования.

На уровне взаимодействия рассказчика и читателя нехудожественные дискурсы являются средством описания внешности, действий и окружающей чиновника обстановки, благодаря этому текст приобретает пародийное звучание:

Фарфуркис... продемонстрировал Лавру Федотовичу форму и с его согласия принялся было составлять акт, но тут обнару- жилось, что при составлении акта исходным материалом должны служить: а) не-объясненное явление в его настоящем виде и б) цветная его фотография (кинолента) в первоначальном виде. Поскольку запуганный комендант пребывал в полуобморочном состоянии, Фарфуркис сам полез в дело за фотографией (кинолентой) и немедленно обнаружил, что фотографии (киноленты) в деле нет.

На уровне взаимодействия автора и читателя нехудожественные дискурсы являются одним из главных средств создания характера персонажей. Так, каждый герой повести не только предпочитает тот или иной дискурс (в силу своей профессиональной или социальной роли), но и использует его лишь ему присущим образом. Например, речь председателя Тройки Вунюкова зачастую ничем не отличается от протокола:

Коменданту Колонии тов. Зубо за безответственное содержание в Колонии иррационального , трансцендентного , а следовательно , реально не существующего болота Коровье Вязло , а также за необес-печение безопасности работы Тройки объявить строгий выговор , но без занесения.

Иногда, сталкиваясь с необходимостью использовать слова, не входящие в официально-деловой дискурс, этот персонаж делает все возможное, чтобы придать им более официальный облик, например, образуя краткую форму от прилагательного хлебосольный , таковой не предполагающего:

Гррм , – произнес Лавр Федотович. – Народ не располагает излишками бумаги для заведения переписки с необъясненными явлениями. С другой стороны , народ гостеприимен и хлебосолен.

В отличиe от чиновников, ученые (и особенно Привалов) демонстрируют большую свободу в обращении с данными дискурсами, что не только позволяет им решать практические задачи, манипулируя Тройкой, но и часто пародировать подобную манеру речи:

Гррм , – сказал я. – Выражая общее мнение , предлагаю рационализировать дело номер девяносто семь , именуемое Черный Ящик , и передать его присутствующему здесь Привалову А. И. Другие предложения есть? Нет предложений. Принято. Протокол!

Кроме того, научный и официально-деловой дискурсы являются главным средством для раскрытия темы, постановки проблемы и выражения идеи произведения, пронизанного пафосом борьбы с ненавистной авторам бюрократической системой.

Таким образом, при взаимодействии с художественным дискурсом дискурсы других видов претерпевают ряд изменений, обусловленных эстетической функцией. Данный процесс можно назвать литерату-ризацией , которая проявляется на трех (названных выше) уровнях. Нехудожественные дискурсы становятся неотъемлемой частью образной системы повести, не только маркируя того или иного персонажа с точки зрения его положения и роли в конфликте и создавая в конечном счете его характер, но превращая сам язык повествования в субъект сюжетов и выразитель художественной идеи: элементы научного и официальноделового дискурсов и их комбинации в зависимости от ситуации становятся для героев средством достижения цели, а для авторов – средством выражения их отношения к действительности.

AN AESTHETIC ASPECT OF THE DISCOURSE INTERFERENCE