Место нулевого словообразовательного суффикса в русской морфемике

В русской лингвистической науке термин «морфемика» имеет два значения: 1) «раздел науки о языке, изучающий значащие, то есть обладающие значениями, части слов в их отношении друг к другу и к слову в целом» [1, с. 329] и 2) совокупность всех морфем, выделяющихся в структуре слов данного языка. В нашем исследовании мы будем употреблять данный термин во втором значении.

Нулевые деривационные суффиксы участвуют в образовании слов четырех частей речи: имен существительных (например, мена, тишь, мемориал и т. п.), имен прилагательных (например, белозубый, вешний, похожий и т. п.), имен числительных (например, пятый, семнадцатый, сотый и т. п.) и наречий (например, вдаль, наугад, всерьез и т. п.). Однако необходимо заметить, что имена прилагательные, имена числительные и наречия с имплицитным основным словообразовательным средством, по нашим подсчетам, составляют менее 20 % от общего корпуса нулевых образований в русском языке. Кроме того, типы словообразовательных значений слов указанных выше частей речи менее разнообразны по сравнению с именами существительными. Поэтому мы счита- ем наиболее важным для характеристики русской морфемики рассматривать место нулевого словообразовательного суффикса именно как компонента морфемариев 1 словообразовательных категорий (далее – СК) имен существительных.

При выполнении данного исследования под СК мы, вслед за Г.В. Беляковой, будем понимать «схему (формулу) образования производных слов, принадлежащих к одной части речи, имеющих общее словообразовательное значение и образованных одним и тем же способом словообразования» [2, с. 32]. Компонентом СК при таком подходе предлагается понимать «элемент схемы образования производного слова, относящегося к рассматриваемой СК» [2, с. 32]. Таким образом, компонентами СК суффиксальных имен существительных являются производящая база, словообразовательное значение, морфемарий. Нас будет интересовать в большей степени последний из указанных компонентов.

Нулевой словообразовательный суффикс входит в состав морфемария трех мутационных СК имен существительных (СК со значением лица, СК со значением места и СК со значением орудия), одной модификационной (СК со значением женскости) и двух транспозиционных (СК со значением отвлеченного действия и СК со значением отвлеченного признака).

Наибольшую «активность» материально невыраженный деривационный суффикс проявляет в образовании производных – наименований лиц, а конкретнее – в образовании дериватов семантической подгруппы ‘лицо по профессии, специалист в какой-л. области’ (например, языковед , физик , невропатолог и т. д.). Кроме того, нулевой суффикс, при помощи которого образуются названия лиц, занимающихся какой-либо наукой, более регулярен, чем материально выраженные суффиксы. По нашему мнению, это объясняется тем, что названия наук и различных областей деятельности в основном являются многосложными словами, имеющими, помимо этого, как минимум, два корня: объект (объекты) исследования + называние вида изучения ( -ло-гия , -водство , -ведение и др.), например: ло-гопатология , бактериология , социобиология , литературоведение , картофелеводство и т. д. Взаимодействие материально выраженных суффиксов с подобными основами может привести к образованию неблагозвучных по длине слова производных. Ср.: *лого-патологист и логопатолог , *бактериоло-гатор и бактериолог , *социобиологант и социобиолог , *литературоведник и литературовед , *картофелеводчик и картофелевод и т. д.

Еще одной причиной востребованности нулевого словообразовательного суффикса в образовании анализируемых производных, на наш взгляд, может являться то, что отрезки -вед , -вод- , -лог и другие, повторяющиеся в ряде существительных, называющих лиц по профессии, воспринимаются носителями языка как суффиксы лица [многие лингвисты считают эти элементы суффиксоидами (полуаффиксами, субаффиксами)]. Следовательно, «второй» материально выраженный суффикс в данных случаях уже не требуется.

Имплицитный словообразовательный суффикс регулярен в образовании дериватов семантической подгруппы ‘производитель действия’. Все дериваты, которые он образует (например, шкода, прожига, подлиза), являются стилистически маркированными суб-стантивами общего рода: они относятся к разговорной, просторечной лексике и имеют, как правило, негативную коннотацию. Подобные слова, образованные нулевой суффиксацией, по нашему мнению, более экспрессивны, звучны и, несомненно, способны привлечь внимание слушателя, что является немаловажным в разговорной речи (ср.: шкода и *шкодник, прожига и *прожигальщик, подлиза и *подлизчик и т. п.).

Следует отметить, что в современном русском языке абсолютное большинство нарицательных существительных общего рода относятся к разговорному стилю речи и образуются при помощи нулевого словообразовательного суффикса (за редким исключением, например плак-с-а ). На наш взгляд, это объясняется особенностями данного стиля, отличительная черта которого – стремление к упрощению языка, а также тем, что нулевой суффикс – это своего рода «unisex-суффикс»², при помощи которого могут образовываться существительные – названия лиц и мужского, и женского пола.

В отличие от «картины» нулевого суффикса как компонента морфемария СК существительных со значением лица, имплицитный деривационный суффикс не имеет таких сильных позиций в составе морфемария СК со значением женскости: посредством нулевой суффиксации в современном русском языке ³ образовано, по нашим подсчетам, всего 12 фе-минативов ⁴: кума , супруга , раба , дофина , синьора , сеньора , инфанта , теща , маркиза , самодура , госпожа , пастушка ⁵. На наш взгляд, данное явление объясняется внеязы-ковыми особенностями анализируемых существительных, а конкретнее – действием феминного гендерного стереотипа в словообразовании. Под гендерным стереотипом понимаются «культурно и социально обусловленные мнения о качествах, атрибутах и нормах поведения представителей обоих полов и их отражение в языке» [3, с. 15].

В соответствии с традиционно сложившимися взглядами, женщинам в обществе отводилась второстепенная роль практически во всех сферах общественной деятельности. Следствием подобных представлений национального самосознания является отражение гендерных стереотипов на различных уровнях современного русского языка, в том числе на словообразовательном: названия лиц женского пола образуются от названий лиц мужского пола (за редким

РАЗВИТИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ исключением, например: ведьма → ведьмак , дура → дурак , пава → павлин , вдова → вдовец ); не всегда названия лиц мужского пола имеют женские корреляты (например, ч еловек , отпрыск , очкарик , паж , палач , патриарх , первенец , подкидыш , призрак и др.) и т. д.

Как представляется, под влиянием гендерных стереотипов в сознании носителей русского языка укоренилось следующее представление о производных со значением женскости: поскольку подобные дериваты являются вторичными, они должны формально отличаться от своих производящих, то есть в их структуре должен выделяться феминный суффикс. Флексия -а/-я не является в данном случае квалифицирующим показателем, поскольку в русском языке есть существительные мужского рода, имеющие указанные флексии ( пап-а , дяд-я , дедушка ), и существительные общего рода с данными окончаниями ( плакс-а , умниц-а , заз-найк-а , сластен-а ). Главным показателем, следовательно, является суффикс. Этим и объясняется, по нашему мнению, тот факт, что нулевой суффикс оказался нерегулярным и неконкурентоспособным при образовании дериватов со значением женскости: феми-нативы с имплицитным основным словообразовательным средством не воспринимаются как вторичные и, таким образом, могут оказаться для наивных носителей русского языка и людей с ограниченным уровнем фоновых знаний лексемами с неясной внутренней формой.

Нулевой словообразовательный суффикс не занимает лидирующей позиции и в составе морфемария СК со значением орудия. Посредством имплицитного суффикса образуются в большинстве случаев названия орудий, которые именуют предметы бытовой сферы труда. Более того, подобные субстантивы, за редким исключением, называют элементарные, «незамысловатые» бытовые орудия, не отличающиеся технической сложностью, например поднос , румяна и др. Данное явление еще раз подтверждает нашу гипотезу о том, что нулевой суффикс обслуживает в большинстве случаев сферу разговорного словообразования.

Нулевой суффикс весьма регулярен в образовании дериватов со значением места ( въезд , высь , гладь и т. д.), со значением отвлеченного действия ( бег , проводы , подпись и т. д.) и отвлеченного признака ( тишь , синь , глушь и т. д.). Казалось бы, должна наблюдаться конкуренция, поскольку в русской мор-фемике есть нулевые омосуффиксы для образования производных мутационной СК со значением места ( вход ‘там, где входят’) и транспозиционной СК со значением отвлеченного действия ( вход ‘действие по глаголу входить ’). Однако, как показывает практика, эти омонимичные производные сосуществуют в течение длительного времени. В ряде случаев подобная картина наблюдается и у деадъективов ( тишь ‘тихое место’ и тишь ‘тихая погода’).

Подобные образования, по нашим наблюдениям, довольно активно используются в поэтической речи, поскольку немногосложные слова легче рифмуются и обладают большей экспрессивностью:

Есть в русской природе усталая нежность, / Безмолвная боль затаенной печали, / Безвыходность горя, безгласность, безбрежность, / Холодная высь, уходящие дали (К. Бальмонт. Безглагольность).

Вдали он [жираф] подобен цветным парусам корабля, / И бег его плавен, как радостный птичий полет (Н. Гумилев. Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд...).

О Русь, малиновое поле / И синь, упавшая в реку. / Люблю до радости и боли / Твою озерную тоску (С. Есенин. Запели тесаные дроги...).

Итак, нулевой словообразовательный суффикс представляет собой одно из интереснейших явлений в русской морфемике. Во-первых, данный суффикс является ярчайшим примером омонимии: по нашим подсчетам, существует около двадцати омонимичных нулевых суффиксов. Во-вторых, имплицитный словообразовательный суффикс – это «unisex-суффикс», посредством которого образуются существительные – наименования лиц и мужского, и женского пола. В-третьих, регулярность/нерегулярность нулевого словообразовательного суффикса в образовании дериватов различных СК служит примером интеграции внеязыковых и языковых признаков.

Следует отметить, что в современном русском языке нулевой словообразовательный суффикс практически утратил свою продуктивность: с его помощью образуется весьма незначительное количество производных (в основном со значением лица). Можно предположить, что в определенный период развития русского языка, когда еще не существовало такой конкуренции с материально выраженными суффиксами, имплицитный словообразовательный суффикс занимал лидирующие позиции. Затем с появлением в морфемике русского языка в XIX–XX веках новых суффиксов русского и иноязычного происхождения постепенно шло снижение продуктивности нулевого деривационного суффикса. Возникновение кодери-ватов как следствие «борьбы» суффиксов (например, раба и рабыня , бег и бегание , синь и синева , визг и визжание и т. п.) также могло способствовать перемещению нулевого суффикса на периферию морфемики русского языка.

Итак, материально невыраженный суффикс не создает какого-либо «собственного» словообразовательного значения (вследствие чего испытывает сильную конкуренцию со стороны материально выраженных суффиксов), является за редким исключением нерегулярным в образовании производных различных СК и непродуктивным. Тем не менее можно утверждать, что нулевой словообразовательный суффикс является важным компонентом современной русской морфемики.