Место презумпции невиновности в институте освобождения от уголовной ответственности

При прекращении производства по уголовному делу судом, например, в связи с примирением сторон или в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, судом выносится итоговое процессуальное решение, которое, как правило, содержит описание события преступления, позиции сторон по заявленному ходатайству о прекращении уголовного дела, факт состоявшегося примирения и сведения о форме возмещения ущерба или заглаживании вреда.

К сожалению, на практике встречаются решения, содержащие в себе выводы о виновности лица, привлекаемого к уголовной ответственности. Судьи в установочной части постановления о прекращении уголовного дела, уголовного преследования закрепляют и устанавливают факт совершения преступления привлекаемым к уголовной ответственности лицом, хотя данным судебным решением должна фиксироваться только позиция суда по заявленному ходатайству о прекращении уголовного дела и о наличии или отсутствии необходимых правовых условий для этого.

Рассматривая процессуальную конструкцию прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон, обратимся к ст. 76 УК РФ, согласно которой может быть освобождено от уголовной ответственности лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, которое примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред. Сходное положение содержится и в ст. 76.2 УК РФ.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О приме- нении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» указывается, что освобождение от уголовной ответственности является отказом государства от ее реализации в отношении лица, совершившего преступление (в частности, от осуждения и наказания такого лица).

Возникает закономерный вопрос: требуется ли устанавливать факт совершения лицом преступления при прекращении уголовного дела или уголовного преследования в связи с примирением сторон или применения судебного штрафа?

В силу ч. 1 ст. 49 Конституции Российской Федерации виновность обвиняемого устанавливается только вступившим в законную силу приговором суда.

В свою очередь ст. 25 и ст. 25.1 УПК РФ содержат более удачные правовые конструкции, предусматривая возможность прекращения уголовного дела в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, ст. 76 и ст. 76.2 УК РФ соответственно также.

Такое противоречие в нормах закона, на наш взгляд, порождает фундаментальные нарушения презумпции невиновности в правоприменительной практике, поскольку суд, руководствуясь ст. 76 или ст. 76.2 УК РФ, для прекращения производства по делу должен устанавливать факт совершения преступления привлекаемым к ответственности лицом. По существу, при разрешении ходатайства о прекращении уголовного дела в связи с примире- нием сторон или назначением меры уголовноправового характера в виде судебного штрафа принимается обвинительный процессуальный акт, в котором фиксируется совершение преступления конкретным лицом.

Об этом же указывалось и в научнопрактическом комментарии к УПК РФ под общей редакцией председателя Верховного Суда РФ В. М. Лебедева: в постановлении (определении) о прекращении дела по основаниям ст. 25 УПК РФ должно быть указано: какие деяния совершены, квалификация содеянного, факт совершения впервые преступления небольшой или средней тяжести, а также добровольность состоявшегося примирения, форма заглаживания вреда [6, с. 97].

В юридической литературе отмечается, что если обвиняемый или подозреваемый согласен с прекращением уголовного дела, то получается, что как самим фактом прекращения уголовного дела по такому основанию, так и наступившими последствиями он признается виновным в совершении инкриминируемого ему деяния, иными словами, прекращение уголовного дела в указанных случаях, хотя и предполагает освобождение лица от уголовной ответственности, расценивается правоприменительной практикой как основанная на материалах расследования констатация того, что лицо совершило деяние, содержавшее признаки преступления, и поэтому решение о прекращении дела не влечет за собой реабилитацию последнего (признание его невиновным) [5, с. 125]. При освобождении лица от уголовной ответственности закон исходит из факта совершения освобождаемым лицом преступления.

Высказывается мнение, согласно которому в случае прекращения уголовного дела по ст. 25 УПК РФ признание обвиняемым своей вины в содеянном в отношении потерпевшего предполагается постольку, поскольку предполагается, что только виновный человек будет просить у потерпевшего прощение за те действия, в совершении которых он чувствует свою вину, именно поэтому он будет стремиться ее загладить и искупить, в том числе возместить причиненный своими виновными действиями ущерб [4, с. 207].

Более того, авторами предлагается в диспозиции ст. 76 УК РФ предусмотреть признание обвиняемым своей вины наряду с неутаи-ванием им фактов, имеющих значение для раскрытия и расследования преступления в качестве условий освобождения от уголовной ответственности, свидетельствующих о позитивном посткриминальном поведении совершившего преступление лица [9, с. 218].

Между тем следует помнить, что для прекращения производства по уголовному делу в связи с примирением сторон или судебным штрафом в уголовно-процессуальном законе отсутствует требование об установлении виновности привлекаемого к уголовной ответственности лица как неотъемлемого и обязательного правового условия прекращения уголовного дела по указанным основаниям. Данный вывод подтверждается и положениями ст. 25 и ст. 25.1 УПК РФ, содержащими указание только на подозрение или обвинение в совершении преступления. Следует согласиться с тем, что в диспозиции ст. 76 УК РФ закреплена неудачная законодательная формула: «Лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести», которую предлагается изложить в редакции: «Лицо, обвиняемое в совершении преступления небольшой или средней тяжести впервые» [9, с. 216–217].

Вышеуказанные противоречия в материальной и процессуальной поощрительных нормах, регулирующих институт освобождения от уголовной ответственности по рассматриваемым в настоящей статье основаниям, приводят к вытеснению презумпции невиновности в механизме реализации компромиссных форм уголовного судопроизводства.

Как отмечается в науке, основная проблема заключается здесь в том, что материально-правовая конструкция освобождения от уголовной ответственности создавалась без учета уголовно-процессуального права (так, будто его не существует вовсе), и это ее качество не только сохранилось, но и прогрессирует. Основная задача состоит сейчас в том, чтобы свести воедино в данном аспекте уголовное право и уголовный процесс, вспомнив, наконец, что в реальной действительности функционировать друг без друга они не могут [2, с. 324].

Напомним, что законодатель, допуская альтернативные способы разрешения уголовно-правовых конфликтов, не требует установления истины по рассматриваемым судом обстоятельствам, но гарантирует каждому невиновность, пока не будет доказано обратное вступившим в законную силу приговором суда. В связи с этим, закрепленные в действую- щем законе принцип презумпции невиновности, а также установленная Конституцией РФ монополия судебного приговора на признание лица виновным в совершении преступления исключают право суда устанавливать факт совершения конкретным лицом преступления при разрешении вопроса о прекращении дела в связи с примирением сторон, судебным штрафом.

В этой части справедливо мнение о том, что при прекращении уголовного преследования и освобождении лица от уголовной ответственности презумпция невиновности остается не опровергнутой. Более того, в этом нет необходимости, поскольку необходимость в ее обязательном опровержении в установленном законом порядке и в признании лица виновным существует лишь тогда, когда к этому лицу могут быть применены меры уголовной ответственности и наказания [1, с. 32].

По существу, прекращением уголовного дела в связи с примирением сторон или назначением судебного штрафа достигается разрешение уголовно-правового конфликта, поскольку уголовное дело рассмотрено, волеизъявление сторон подтверждено судом, законные интересы потерпевшего восстановлены, сатисфакция состоялась и закреплена в судебном акте, которым установлено соблюдение предусмотренных правовых и процессуальных требований.

Отсутствие в законе принципа истины как основополагающего начала уголовного судопроизводства, с одной стороны, и возможность разрешения уголовно-правового конфликта альтернативными способами (без вынесения приговора), с другой стороны, свидетельствуют о процессуальной нецелесообразности в установлении истинности предъявляемого обвинения, равно как и в установлении виновности привлекаемого к уголовной ответственности лица. Указанное, по нашему мнению, коллерируется с принципом презумпции невиновности и с содержанием ст. 49 Конституции Российской Федерации.

Представляется спорной позиция, в соответствии с которой прекращение уголовного дела определяется как форма окончания уголовно-процессуального производства, содержанием которой является завершение исследования обстоятельств, подлежащих доказыванию [3, с. 110], поскольку такое понимание, с нашей точки зрения, не в полной мере соответствует текущему законодательству и вы- шеприведенным конституционным положениям. Кроме того, при разрешении вопроса о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон или судебным штрафом в судебной инстанции сама процедура судебного рассмотрения заявленного ходатайства не предполагает исследование всех обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Анализ правоприменительной практики показывает, что ходатайства о прекращении уголовного дела могут быть заявлены сторонами и рассмотрены судом в подготовительной стадии судебного заседания на этапе заявления ходатайств в порядке ст. 271 УПК РФ, когда даже не начато судебное следствие.

И. Л. Петрухин справедливо отмечал, что предположение о невиновности можно опровергнуть лишь в установленном законом порядке, а если этот порядок не был соблюден, обвиняемый по-прежнему считается невиновным. Автор разъяснял, что соблюсти установленный законом порядок опровержения предположения о невиновности – значит «пропустить» дело через все стадии процесса (кроме исключительных), с тем, чтобы полностью была использована вся сложная система процессуальных гарантий, призванных обеспечить достижение истины и охрану прав граждан, участвующих в процессе [7, с. 311]. Справедливость данного утверждения подтверждают и положения ст. 14 УПК РФ, закрепляющей принцип презумпции невиновности.

В уголовно-процессуальной литературе отмечается, что в первоначальной редакции проекта УПК РФ в статье, посвященной принципу презумпции невиновности, указывалось о разрешении сомнений в пользу обвиняемого, возникающих при применении уголовного и уголовно-процессуального закона [8, с. 93]. Существующая редакция данной презумпции имеет более широкое применение, поскольку упоминает о «всех», то есть любых, сомнениях.

Можно предположить, что закрепленное в законе понятие презумпции невиновности позволяет разрешить выявленную процессуально-правовую проблему института освобождения от уголовной ответственности – противоречие материальной нормы (указывающей о совершении лицом преступления) и процессуальной нормы (только допускающей таковое).

Если исходить из того, что именно все сомнения, в том числе возникающие при применении уголовного (ст. 76, 76.2 УК РФ) и уголовно-процессуального закона (ст. 25, 25.1 УПК РФ), должны трактоваться в пользу обвиняемого, то вопрос о виновности при прекращении уголовного дела отпадает сам по себе и не подлежит установлению, поскольку применяемая для освобождения от уголовной ответственности материальная норма (ст. 76 и ст. 76.2УК РФ) при отсутствии ее процессуальной проверки сама по себе становится таким «процессуальным сомнением».

Представляется, что в условиях действующего процессуального закона для прекращения уголовного дела, например, в связи с примирением сторон, достаточно установления факта примирения с потерпевшим и возмещения ущерба, а при применении судебного штрафа - факта заглаживания вреда. Итоговое процессуальное решение о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) по нереабилитирующему основанию не должно содержать формулировок о виновности лица, и для такого вывода имеется соответствующий правовой инструмент - презумпция невиновности.

Следует отметить, что данная позиция находит свое подтверждение и в правоприменительной практике. Так, Верховным судом Республики Крым указывается, что достаточно распространенной ошибкой является приведение мировыми судьями в решениях о прекращении уголовных дел по нереабилитирующим основаниям выводов о виновности лица в совершении преступления.

Например, постановлением мирового судьи судебного участка № 22 Алуштинского судебного района от 21 августа 2019 г. Ж. освобождена от уголовной ответственности, предусмотренной ст. 322.3 УК РФ, уголовное дело в отношении нее прекращено на основании п. 2 примечаний к ст. 322.3 УК РФ ввиду способствования раскрытию указанного преступления.

Согласно описательно-мотивировочной части указанного постановления мировой судья установил, что Ж. совершила фиктивную постановку на учет иностранных граждан по месту пребывания в жилом помещении в Российской Федерации, то есть преступление, предусмотренное ст. 322.3 УК РФ, с последующим описанием обстоятельств преступления.

В части выводов о квалификации действий Ж. мировой судья указал: квалификацию деяний Ж. по ст. 322.3 УК РФ суд находит правильной, поскольку последняя совершила фиктивную постановку на учет иностранных граждан по месту пребывания в жилом помещении в Российской Федерации; ее вина подтверждается совокупностью представленных доказательств.

В постановлении мирового судьи судебного участка № 23 Алуштинского судебного района от 6 декабря 2019 г. о прекращении уголовного дела в отношении С. приведено следующее: «Суд считает вину подсудимого С. установленной и доказанной, а его действия необходимо квалифицировать по ст. 322.2 УК РФ как фиктивную регистрацию граждан Украины по месту жительства в жилом помещении в Российской Федерации» (Справка по результатам изучения судебной практики применения мировыми судьями законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности (гл. 11 УК РФ), в 2019 году, 1 полугодии 2020 года).

Судебной инстанцией указывается, что немалое количество решений мировых судей, конкретно описательно-мотивировочные их части начинаются со слов «Ф.И.О. совершил….», и такая формулировка в решениях о прекращении дела по нереабилитирующим основаниям неприемлема, поскольку она не отвечает требованиям ст. 49 Конституции Российской Федерации, ст. 5 УК РФ, п. 1 ст. 307 УПК РФ, согласно которым только обвинительный приговор должен содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным.

Таким образом, республиканский суд приходит к выводу о том, что все без исключения решения о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям (описательно-мотивировочные части) должны начинаться со слов «Ф.И.О. подозревается (обвиняется) в совершении . ..».

В п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» разъяснено, что при обжаловании постановления должностного лица о прекращении уголовного дела, при рассмотрении такой жалобы судья, не давая оценки имеющимся в деле доказательст- вам, должен выяснять, проверены ли и учтены ли дознавателем, следователем или руководителем следственного органа все обстоятельства, на которые указывает в жалобе заявитель, и могли ли эти обстоятельства повлиять на вывод о наличии оснований для прекращения уголовного дела. При этом по результатам разрешения такой жалобы судья не вправе делать выводы о доказанности или недоказанности вины, о допустимости или недопустимости доказательств.

В этой связи интересным является апелляционное постановление Ивановского областного суда от 17 декабря 2019 г. по делу № 22-2268 по жалобе на постановление Ленинского районного суда г. Иваново об отказе в удовлетворении жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ на постановление следователя о прекращении уголовного дела. Из постановления следует, что следователем прекращено уголовное дело в отношении подозреваемой в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности по п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, с чем согласился и суд первой инстанции. При этом следователь в постановлении о прекращении уголовного дела указал на установление вины субъекта в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 119 УК РФ, в нарушение положений ч. 1 ст. 49 Конституции Российской Федерации и положений ч. 1 ст. 8, ст. 14, п. 1 ч. 1 ст. 29 УПК РФ, поэтому судебное постановление было отменено, по жалобе принято новое решение об отмене оспариваемого постановления должностного лица о прекращении уголовного дела.

Таким образом, в итоговом акте об освобождении от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям при описании события преступления в установочной части постановления достаточно привести предъявленное обвинение. В противном случае суд, указывая в решении о прекращении уголовного дела на виновность лица, освобождаемого от уголовной ответственности, в совершении инкриминируемого ему деяния, принимает на себя не свойственную ему функцию обвинения, что в свою очередь нарушает принцип состязательности судебного разбирательства.