Метафора как когнитивный механизм формирования aксиологических концептов

В настоящей статье объектом исследования является метафора, которая анализируется в контексте когнитивных механизмов – процессов и способов «обработки информации, пополнения, модификации и конфигурации структур знания, оперирования полученным знанием, т.е. формирования и передачи конкретных смыслов» [1, с. 310] и формирования аксиологических концептов.

Безусловно, решение задач, связанных с выбранным аспектом изучения метафоры, невозможно без обращения к языковым значениям, репрезентирующим те или иные ментальные образования, и ответа на многие вопросы, связанные с данной репрезентацией. Например, нужно выяснить, какие типы оценочных значений способны к метафоризации, а следовательно, к репрезентации аксиологических концептов, а какие – нет, и почему. Далее, необходимо понять, какие когнитивные процессы происходят при метафоризации неоценочных значений, которая в итоге приводит к формированию аксиологических концептов. Наконец, нужно эксплицировать основные этапы этих процессов.

Презумпцией нашего исследования являются положения о том, что «метафорические отношения между значениями многозначного слова и метафорические выражения – это отражение концептуальных метафор в языке» [2, с. 171] и что «наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафо- рична по самой своей сути» [3, с. 387]. В частности, это проявляется в нашей способности думать об одной ментальной области через призму другой и обнаруживать подобное – способности, проясняющей суть процесса метафоризации, когда из области-источника (донора) в область-мишень переносятся те когнитивные структуры, в терминах которых представляются наши знания, относящиеся к области-источнику. В свою очередь уподобление есть «не что иное, как <…> внезапное обнаружение нового родового сходства разнородных идей» [4, с. 73]. «Внезапным обнаружением сходства» объясняется герменевтическая сущность метафоры, которая «не является объектом понимания и не подлежит точному переводу, а подвергается интерпретации» [5, с. 148-149].

Когнитивный механизм метафоры включает ее структуру, модели, в которых она реализуется, а также сам процесс ме-тафоризации. Как известно, структура метафоры включает основной субъект метафоры, метафоризатор, т.е. ее вспомогательный субъект, некоторые свойства основного субъекта и некоторые свойства вспомогательного субъекта. Метафора создается «путем предикации основному субъекту признаков вспомогательного субъекта» [6, с. 357]. Эти признаки далеко не всегда являются сущностными – часто метафора создается на основе наших «ходячих представлений» о тех или иных объектах или на основе стереотипов, пред- ставляющих собой культурно -историческое явление, в связи с чем, они не совпадают у разных народов и неодинаковы у одного народа в разные исторические эпохи. Вместе с тем выбору правильного направления поиска нужных признаков в ментальной области-источнике для перенесения их в область-мишень помогает наличие в сознании носителей языка этнокультурной интеллигибельной (познавательной) матрицы. В процессе метафоризации должны участвовать все четыре компонента, однако специфика оценочных значений не всегда делает этот процесс возможным. Например, общеоценочные лексемы не могут развивать метафорических значений по причине отсутствия в их семантике указания на свойства вспомогательного субъекта, поэтому в процессе деривации они способны лишь к изменению знака оценки, ср.: Прекрасно! (положит. оц.) - Прекрасно! (ирон.)

Структурные компоненты метафоры по-разному представлены в семантических структурах языка и создают ее различные модели. Образная субстантивная метафора ( стекло льда, ковер цветов и т.п.), как известно, синтезирует оба субъекта метафоры и свойства вспомогательного субъекта. Значения подобных лексем составляют часть информации, заключенной в статическом фрейме, который состоит из слотов, в которых содержатся наши знания о свойствах вспомогательного субъекта метафоры.

Рассмотрим процесс метафоризации лексемы лиса, имеющей основное значение ‘хищное млекопитающее семейства псовых с длинным пушистым хвостом’. При образовании оценочного концепта, репрезентированного вторым значением лексемы ‘хитрый, льстивый человек’, происходит когнитивная обработка слота «повадки» фрейма «лиса» (животное) и перенос его атрибутов на слот «поведение» (человека). В выделенных (элиминированных) слотах происходит процесс приписывания слоту определенных атрибутов на основе апперцепции, которую А.А. Потебня определил как «участие сильнейших представлений в создании но- вых мыслей» [7, с. 192]. Сильнейшим признаком в поведении лисы оказывается признак хитрый ‘изворотливый, скрывающий свои истинные намерения, идущий обманными путями’, который в социальной сфере получает отрицательную интерпретацию.

В процессе метафоризации элиминирование, т.е. перенос лишь отдельных свойств метафоризатора, приводит к «обеднению» (вплоть до моносемности) семантики метафоры по сравнению с исходным значением. Однако может происходить и противоположный элиминированию процесс, при котором происходит усложнение структуры фрейма в области-мишени по сравнению с фреймом в области-источнике. В этом случае метафорическое значение, напротив, более конкретно и насыщено дескриптивными признаками. Примером тому может служить значение лексемы мажор : ‘обеспеченный молодой человек, ведущий праздный образ жизни’.

Модель адъективной метафоры принципиально иная: вспомогательный субъект метафоры в ней не выражен, но его имплицирует адъективная оценочная лексема. Например, в метафорическом выражении больное общество вспомогательный субъект «человек» имплицирует лексема больной , а сам процесс метафоризации отражает нашу способность уподоблять социум живому организму и структурировать социальные процессы по аналогии с процессами, протекающими в организме человека. Но при этом семантика имени прилагательного эксплицирует не только требуемый для когнитивной обработки слот, который элиминируется («состояние»), но и нужный атрибут этого слота – «больной».

Метафорический перенос данного типа сопровождается не только модификацией (изменением) фактуальных признаков вспомогательного субъекта, но и возникновением оценки или сменой ее основания (критерия). Так, лексема больной отражает состояние биологического организма, которое приводит к утрате возможности его нормального функционирования, но значение не является оценочным, несмотря на отрицательную оценку данного состояния в языковой картине мира. Однако в ментальном пространстве «общество» этот признак, модифицируясь, обусловливает оценочный характер значения. В целом «полисемия в сфере оценочной лексики отражает пути концептуального развития самой оценки и – шире – потребностей человека от низших форм к высшим. Как правило, старшее значение репрезентирует биологические и сенсорные критерии оценки. Затем развитие значений идет по линии обозначения утилитарных и нако- нец – высших, морально-этических, оценок» [8, с. 129-130]. В процессе метафори-зации в область-мишень переносятся не конкретные их элементы или характеристики, а различные концептуальные отношения (типы этих отношений описаны В.В. Петровым в: [9]). Так как в данном процессе сохраняется денотативный потенциал основного значения, связь значений многозначного слова можно представить в виде семантической сети, представляющей собой «синтез запоминаемого и конструируемого материала» [10, с. 267] и, следовательно, имеющей когнитивную основу. Таким образом, «язык является не самодовлеющим, а вспомогательным инструментом, обеспечивающим мыслительную деятельность. Язык и мыслительная деятельность разворачиваются согласо- ванно и параллельно, в результате чего надъязыковая когнитивная структура и символизирующие ее элементы линеаризованной озвученной вербальной структуры образуют неразрывное единство» [11, с. 37].