Метафорическое воплощение индивидуально-авторских концептов Ф. Ницше «человек», «совесть», «дух», «добродетель» сквозь призму судебного дискурса

В русле прагма- и социолингвистических исследований особое место занимают работы, посвященные описанию институционального и ритуального типов дискурса. В качестве примера дискурса, объединяющего институциональные и ритуальные характеристики, можно назвать дискурс судебного заседания.

В работах, посвященных исследованию дискурса судебного заседания, отмечается, что его институциональность определяется соотнесенностью с понятием социального института – суда, который, в сущности, определяет его лингвосемиотическое пространство. В то же время ритуальность дискурса судебного заседания выражается в построении по заданному сценарию, содержащему компоненты сугубо протокольного порядка. Целью данного институционального типа общения с ярко выраженной сценарностью является установление истины, в частности причастности / непричастности его главного агента – подсудимого – к нарушению закона.

Дискурсоразвертывание происходит между участниками судебного разбирательства, которые проявляют себя как языковые личности и по-разному вербализуют свои коммуникативные интенции. Описание данного дискурса с точки зрения его институциональной природы предполагает анализ и детальное изучение таких характеристик, как участники, хронотоп, цели, ценности, коммуникативные стратегии, жанры, прецедентные тексты и дискурсивные формулы [2, c. 94].

Говоря о ценностях дискурса судебного заседания, заметим, что представляется сложным составить их полный перечень. С одной стороны, ценности любого юридического дискурса отражены в законах, правовых нормах, правительственных или административных решениях, с другой – в этом типе дискурса заложены практически все общечеловеческие моральные ценности, представляющие все, что осуждается или находит одобрение во все времена. Иными словами, в процессе судебного заседания дается не только юридическая или правовая, но и моральная или нравственная оценка деяниям человека. Она включает в себя одобрение или осуждение человеческих поступков с позиции тех требований, которые содержатся в моральном сознании общества, социально-классовой общности людей, тех или иных личностей. Ценности дискурса судебного заседания особенно ярко представлены в высказываниях участников процесса по итогам проведенного судом расследования обстоятельств дела и в заключительном выступлении судьи [3, c. 86].

Бесспорно, судебное красноречие может представлять интерес для целого ряда научных дисциплин. Основной функцией выступления в контексте судебного процесса как с позиции риторики, так и с позиции теории дискурса признана функция оказания эмоционального воздействия на формирование определенного отношения к тем или иным реалиям жизни. Материалом исследования судебной риторики служит, например, текстовая форма скриптов телевизионных судебных разбирательств, основанных на реальных судебных делах, приближенных к ним и адаптированных для формата телевизионных передач.

В данной статье при описании дискурсивных характеристик и ценностей судебного дискурса мы хотели бы выйти за рамки рассмотрения судебной коммуникации в формате телевизионного шоу и обратиться к работам немецкого философа и ученого Фридриха Ницше, творчество которого неразрывно связано с размышлениями о феномене человека. В его трудах представлена собственная концепция миропонимания, поражающая своими неординарными суждениями и переживаниями, поскольку Ф. Ницше посредством афористического языка соотносит представление о личностных смыслах с общепринятым пониманием об индивидууме.

Например, при описании ницшеанского концепта «Mensch» («человек») убедительно представлены образные и ценностные характеристики человека: интеллектуальная деятельность, эмоциональные переживания, волевые усилия, моральные установки [1, c. 15].

В качестве материала для написания данной статьи использовались тексты произведений Фридриха Ницше Also sprach Zarathustra. Ein Buch für Alle und Keinen, Der Antichrist, Jenseits von Gut und Böse, Menschliches, All-zumenschliches I, Unzeitgemässe Betrachtun-gen. Нельзя не отметить, что в выбранных работах суждения автора в адрес человека, человека толпы имеют зачастую «обвинительный» характер. Кроме того, отличительным свойством указанного материала является монологичность изложения собственных воззрений. Персональная, нередко негативная оценка человека толпы реализуется в произведениях немецкого философа посредством использования разнообразных лингвостилистических средств и приемов, к наиболее часто используемым относится метафора. Указанные особенности анализируемых нами текстов позволяют говорить об их сходстве с заключительной речью председательствующего судьи, где тот обращает внимание участников судебного разбирательства на мотивы принятого решения, дает оценку поведения участников заседания, высказывает собственное мнение по рассматриваемому вопросу.

Целесообразно вначале отметить группу метафор в произведениях Ф. Ницше, объединенных общим значением, представленным так называемой судебной лексикой: aber Blut ist der schlechteste Zeuge der Wahrheit; Blut ver-giftet die reinste Lehre noch zu Wahn und Hass der Herzen; der bewusste Advokat des Nichts und der Verneinung als Vertreter der Wahrheit [5, S. 101, 9].

Суждения об истине, которая является центральным понятием дискурса судебного заседания, находим в примерах с генетивной метафорой. Согласно представлениям Ф. Ницше, у истины можно состоять на службе: Diener der Wahrheit [4, S. 76]. По мнению философа, истина может быть презираемой: als Verächter der Wahrheit [5, S. 25]. Здесь же приведем примеры метафорических значений, в которых истина, подобно человеку, может быть громкой и одновременно жесткой – unter lauten harten Wahrheiten [9, S. 125] – или нагой и дешевой – die nackte und billige Wahrheit [6, S. 144]. Отсюда следует, что в понимании немецкого уче- ного истина считается истиной, поскольку она не прикрыта завесой лжи, однако правда для толпы не несет никакой ценности. Стремление человека к истине (а в узком смысле к правде, признанию правды и подлинности, нравственным идеалам) ограничено тем, что она практически всегда нелицеприятна, ее постижение связано с определенными затратами умственных сил, на что способен далеко не каждый. В приведенных примерах снова прослеживается презрительное отношение Ф. Ницше к человеческой натуре, слабой и трусливой.

В выступлениях профессиональных и непрофессиональных участников судебного заседания часто можно заметить призыв поступать по совести. Обращение к таким высоким и абстрактным понятиям, как «истина», «совесть», «стыд», «вина», находим также в работах Ф. Ницше. Давая определенные характеристики совести, немецкий философ использует оригинальные сравнения, описывающие ее особенно разнообразно, что также может являться доказательством приоритетности этого феномена для ценностной системы самого философа. В проанализированных работах совесть непосредственно связана с чувством вины, представлена как одна из форм нравственного самоконтроля человека и наделяется автором следующими характеристиками: плохая, отшельническая, чистая, утонченная, расслабленная, многосторонняя, избалованная, слабая, измученная, неумолимая, чуткая . Приведем некоторые примеры: die Menschen eines unerbittlichen und zarten Ge-wissens…; einem mürben, vielfachen und viel verwöhnten Gewissen [6, S. 211, 58]; ein Capital des guten Gewissens; schwaches Gewissen; einen Beigeschmack des gequälten Gewissens [7, S. 504, 324, 136].

Болезни, сопровождавшие Ф. Ницше значительную часть его жизни, вероятно, могут объяснить некоторые случаи его обращения к метафорическому переносу, в котором, например, нечистая совесть коррелирует с данной областью: ich nehme das schlechte Gewis-sen als die tiefe Erkrankung; das schlechte Ge-wissen gewachsen ist… dieses hässliche Gewächs [Ibid., S. 321, 325].

В центре внимания судебного разбирательства находится подсудимый. В текстах немецкого философа «подсудимым» является человек толпы, который в суждениях Ф. Ницше «обвинительного» характера получает негативную оценку немецкого философа, что не оставляет сомнения в отрицании им человека как личности, достойной подражания. Человек, по мнению Ф. Ницше, не обладает никакими добродетелями. И сама добродетель наделяется отрицательными качествами, можно проследить аналогию с жестокостью, также оформленную метафорическими единицами: so wie es auch zur Tugend einer solchen Seele in diesen Zuständen gerechnet wird, in der Grau-samkeit erfinderisch und unersättlich zu sein; die verfeinerte Grausamkeit als Tugend [7, S. 30, 39]. Добродетель, равно как и человек, обладает ревностью. С позиции Ф. Ницше, ревность также причислена к отрицательному полю человеческих характеристик: Eifersüchtig ist jede Tugend auf die andre und ein furchtbares Ding ist Eifersucht. Auch Tugenden können an der Ei-fersucht zu Grunde gehn [4, S. 40]. Более того, свое критическое отношение к человеческому характеру автор выражает через понятие «властолюбие», зафиксированное метафорической разверткой: Herrschsucht: die boshafte Bremse, die den eitelsten Völkern aufgesetzt wird; die Ver-höhnerin aller ungewissen Tugend; die auf jedem Rosse und jedem Stolze reitet [Ibid., S. 189].

Окружающий мир все больше напоминает собой некую систему правил, законов и устоев, которые в определенной степени ограничивают индивидуума в желании действовать соответственно своим целям. Общество настолько сужает рамки, в том числе и для моральных возможностей человека, что личность, как подчеркивает мыслитель, начинает духовно деградироват ь : einst war der Geist Gott, dann wurde er zum Menschen und jetzt wird er gar noch Pöbel [Ibid., S. 43]. В связи с данным фактом он упоминает о духе как Plebe-jismus des Geistes и Prostitution des Geistes [7, S. 605, 403].

Размышляя над суждениями немецкого философа, приходим к заключению, что человек в современном обществе, страдая от всего того, что создано им самим, пытается бороться за возможность возвращения к духовным ценностям, что раньше казалось само собой разумеющимся, но в настоящий момент оказывается уже забытым и неизвестным: hier war der Geist mit fremden, noch namenlosen Bedürfnis-sen [10].

Продолжая рассматривать тексты Ф. Ницше с позиции отражения в них институциональной и ритуальной характеристик судебного дискурса, мы сделали следующее наблюдение. В то время как в ходе судебного разбирательства по уголовному делу решается вопрос о физической свободе подсудимого, немец- кий философ постоянно возвращается к теме внутренней свободы человека. Под свободой Ф. Ницше подразумевает свободу в определении условий своей деятельности. Дух, как и человек, в таком контексте относительно независим от каких-либо условностей, сохраняет возможность действовать согласно своему внутреннему пониманию ситуации. В связи с этим можно назвать ряд примеров генетивной метафоры, в основе которой заложено сравнение духа с профессией.

Необычен набор профессий Ф. Ницше, поскольку речь идет о деятельности, где люди способны повелевать и брать на себя принятие неких решений: der Ladendiener des Geistes; die höchsten Richter des Geistes [7, S. 615, 449]. В то же время прослеживается тенденция к случаям называния, в которых дух действует в воздухе: Luft – Schifffahrer des Gei-stes; Athleten und Festturner des Geistes [Ibid., S. 331, 541].

Нам кажется выбор данных профессий закономерным, поскольку философ разграничивает понимание свободного и «среднего» человека. Описывая сущность «среднего» человека и его поступки, Ф. Ницше говорит об общественном мнении как гаранте благосклонности коллектива в целом, оформляя эту мысль средствами метафорической развертки: die Mediokrität ist die glücklichste Maske, die der überlegene Geist tragen kann, weil sie die große Menge, das heißt die Mediokren, nicht an Mas-kierung denken läßt [Ibid., S. 627]. Одобрение или осуждение в данном случае являются регуляторами поведения индивидов и тем самым нормируют общественные отношения. Но, несомненно, по Ф. Ницше, «толпа», позиция которой используется для подавления, изоляции, уничтожения отдельного человека, вызывает чувство негодования и стремление его духа оказывать сопротивление: und ebenso wuchs die Beweglichkeit und Unruhe des Geistes, sein Durst nach Unabhängigkeit, sein Glaube an ein Recht auf Freiheit, seine Natürlichkeit [Ibid., S. 604]; was bleibt ihm jetzt noch übrig als seinen begeisterten Hass gegen jenen hemmenden Bann, gegen die in der sogenannten Bildung seines Volkes aufgerichteten Schranken zu kehren, um als Richter wenigstens das zu verurtheilen, was für ihn den Lebenden und Lebenszeugenden Ver-nichtung und Entwürdigung ist: so tauscht er die tiefe Einsicht seines Schicksals gegen die gött-liche Lust des Schaffenden und Helfenden ein und endet als einsamer Wissender, als übersat-ter Weiser [10].

Подытоживая результаты сказанного выше, отметим, что тексты философа Ф. Ницше не только содержат так называемую судебную лексику, но и наполнены метафорой, в которой находят выражение характеристики и ценности судебного дискурса. В своих работах немецкий философ представляет личное понимание свободы человека, обращается к таким вечным понятиям, как «истина», «совесть», «стыд», «вина», а также в рамках своей философии и эстетики описывает некую систему правил, законов и устоев, которые не могли бы ограничивать индивидуума в желании действовать соответственно своим целям.