Метаморфозы статуса образования в сфере культуры и искусства в условиях развивающегося рынка

В последние десятилетия образование в России функционирует в ситуации между традиционной системой ценностей и активно развивающейся — рыночной. Данная «промежуточность» все больше и больше склоняется в сторону рынка. Однако неоднозначность и внутренняя противоречивость рыночных реалий в этой сфере очевидны. С одной стороны, система образования приобретает значение национального приоритета, утверждаются регионализация образования и плюрализм его форм, расши-

1997—0803 ВЕСТНИК МГУКИ 4 (54) июль—август 2013 138—142

ряется автономия вузов, изменяется классификатор специальностей и направлений подготовки. С другой стороны, наблюдаются критическое снижение статуса образования и его тотальная коммерциализация [5, с. 82].

Образовательная система в сфере культуры и искусства складывается из совокупности объективных и субъективных элементов, образующих абрис ее деятельности (цели, содержание, формы, участники образования и др.). Ими предопределяются особенности протекания образовательного процесса.

Причём процессуальный характер образования вбирает в себя не только продвижение от целей к результату, но и все многообразие субъект-объектных и субъект-субъективных взаимодействий педагогов с учащимися. Результативность образования в сфере культуры и искусства сопрягается с качеством подготовки специалистов: обязательным владением систематизированными теоретическими знаниями в сфере культуры и искусства, исполнительскими умениями и навыками и др. Не менее важны также и результаты деятельности на уровне ментальных характеристик, динамики универсальных человеческих ценностей и духовно-нравственных идеалов [3].

В рамках онтологического подхода к интерпретации феномена образования в сфере культуры и искусства можно выделить его модульные признаки: непрерывность, мно-гоуровневость, преемственность, сочетание фундаментальности, художественности и рациональности, которые и придают ему самобытность.

Непрерывность как процесс «встроенно-сти» в образовательную систему зиждется на соединении её различных звеньев: детская школа искусств (лицей, класс) — колледж — вуз. В современных реалиях непрерывность затрагивает не только согласованность образовательных программ разных звеньев, но и само движение личности, её культурно-художественное развитие, стремление «выстроить» собственную образовательную траекторию. Для российского образования в области культуры и искусства непрерывность выступает закономерностью и императивом, подчеркивая принципиальную недостижимость обучения сразу в высшем звене, при игнорировании начального и среднего.

В постсоветской России многоуровневость фиксируется в создании образовательных комплексов культуры, вбирающих в своём составе не только разные типы учебных заведений, но и другие структурные подразделения, в том числе студенческие творческие коллективы. Это актуализирует подход к содержанию образования в исторически сложившейся системе, где на первый план выходит всестороннее изучение личности, её мотивационной сферы, ценностных ориентаций [4].

Многоуровневость перекликается с преемственностью, отражающей динамику и поступательность развития образования. Основополагающими здесь становятся преемственность сквозных учебных планов и программ по всем специальностям, исключение дублирования материала, сохранение национальных традиций художественнопедагогической школы. Опора каждой новой ступени на уже освоенное содержание позволяет накапливать опыт инкультурации личности, свободно продвигаться в образовательном пространстве.

Во многом это обусловлено другим модульным признаком — сочетанием фундаментальности, художественности и рациональности, вытекающих из принадлежности образования к культуре. Не ограничиваясь только объемом накопленного научного знания, образование в области культуры и искусства охватывает целостную личность в её духовном отношении с миром. Поэтому обучить искусству вне удовольствия, наслаждения художественными явлениями нельзя, поскольку содержанием предметов искусства выступают человеческие отношения.

Следовательно, онтологичность образования в области культуры и искусства связана с выделением его модальностей, то есть способов функционирования в виде системы, процесса, функциональности ценности и результата; модульных признаков (непрерывность, многоуровневость, преемственность, гармония рациональности и художественности), задающих специфику деятельностной ориентированности. Она обусловливает в пространстве художественной культуры личность в качестве творца, грамотного зрителя, слушателя и читателя [4].

Рассмотренные характеристики во многом перекликаются с духовно-содержательным наполнением образования в области культуры и искусства, с его аксиологической на-

сыщенностью. Художественно-творческие профессии, обращенные к внутреннему благородству личности, невозможны вне духовности. Именно духовно-ценностная компонента, формируемая средствами искусства, трансформирует общие способности человека в творческие. По своей сущности образование формирует духовный облик личности, ее смыслы, которые складываются в процессе освоения художественной культуры [2].

Через овладение богатством культуры происходит «взвращивание» личности, развивается ее способность сознательно обустроить среду обитания, выстроить продуктивный диалог с природой и социумом. В этом отношении образование в области культуры и искусства выступает «посредником» в сознательном обретении смыслов.

Образование и культура исторически не существовали автономно. Обострение метаморфоз в одной области неизбежно проецировалось на другую. «Зеркальность» сопутствовала успешному преодолению «кризисов», предопределена самой сущностью этих явлений. Культура как система регуля-тивов человеческой деятельности обнаруживает в художественном образовании канал их трансляции на уровень общественного сознания, обеспечивая тем самым культурное «взращивание» личности. Кроме того, художественно-образовательный процесс, «питаемый корневищем» культуры, отбирает ориентиры, формирует целевые ориентации и содержание. Все это подтверждает исторически объективную взаимозависимость, взаимовлияние культуры и образования в этой области, их воздействие на сферы общественного бытия [1].

Мы, опираясь на такое понимание образования в сфере культуры и искусства, уже долгие годы живем в попытках или «смирить», или «внедрить» Болонские образовательные стандарты, но процесс «не пошёл», «не идет» в полной мере. Достаточно «крови пролилось» и все ещё льется по поводу пресловутого ЕГЭ. Мы видим, что вузы культуры в стране не перешли полностью на новые программы, не переходят и на «балльную систему» в обучении. В это время в Западной Европе происходят иные события: Германия ступенчато отходит от схем Болонского соглашения. Англия — вообще идет своим путем. Страны Восточной Европы, влившиеся в ЕЭС, пока тоже в стадии перехода и становления.

Параллельно следует сказать, что глобализация сцеплена с процессом, связанным с деятельностью ВТО, куда Россия вступила и начнет скоро полным шагом идти её дорогой. Для ВТО социальная и культурная сферы — это только услуги и все1. Однако услуги — это ещё одна система стандартов — экономических, правовых (все услуги специально регламентируются). Это так же и усложнение экономического существования вузов России, которые вступают в конкуренцию с ведущими вузами мира, это конкурс дипломов. Например, Санкт-Петербургский государственный университет, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, МГТУ им. Н. Э. Баумана получили право конкурировать на международном уровне. Но будут ли даже их дипломы конкурентными с дипломами Кембриджа, Сорбонны, Гарварда, Болоньи, Праги? Правда, дипломы университетов культуры и искусств — исключительные в некотором роде, ведь таких по содержанию вузов в мире НЕТ. Однако есть повсеместно Школы киноискусства, театральные студии и т.д.

В этих условиях возрастает риск утраты своей национально-образовательной идентичности в сфере культуры и искусства. Думаем ли мы в должной мере об этом сегодня? Ведь данные процессы ведут к еще большей коммерциализации образования для обучающихся. Она чревата пересмотром статуса не только обучающихся, но и преподавателей, администрации вузов, когда все образовательные услуги нормируются в оплате, а сама оплата в условиях рынка предельно оптимизируется… и чаще не в пользу учащихся и преподавателей.

В современном интегрирующемся мире, говоря об образовании, следует учитывать, что глобализация имеет несколько уровней, или несколько пластов: международный пласт (дальнее зарубежье); пласт «ближайшего зарубежья»; пласт «стран СНГ»; пласт внутрироссийский.

Пласт «стран СНГ» может быть весьма продуктивным для развития образования в стране. У нас есть очень важное общее в этом процессе — русский язык. И здесь надо ставить вопрос об обязательности преподавания русского языка в этом образовательном пространстве, что может ускорить организацию взаимного диалога, обмена преподавателями и студентами.

Нужны совместные русскоязычные образовательно-научные АКЦИИ. Между тем, мы здесь теряем позиции: в Казахстане, например, активно проникает в систему образования в сфере культуры и искусства Турция; этот же процесс намечен в Азербайджане, где пока статус русского языка довольно высок; Молдавия очень быстро ушла от русского языка во французское образовательное пространство, даже Украина, Болгария уходят в англоязычие.

В данном поле образования остро встает проблема человека — человека как объекта обучения в сфере культуры и искусства. Современное молодое поколение, составляющее массовый конгломерат обучающихся — есть поколение «пепси», поколение «некст», «интернет»-поколение, которое в самом главном проявляет себя зачастую как культурные маргиналы. Это реальность. Представители современной молодежи оторвались от своих культурных корней. Они усвоили только самые примитивные западные образцы культуры. К сожалению, данное явление слито с тем, что в сознании наших современников разошлись «Я» и «МЫ», экзистенциальное и общественно должное, этнонациональное и общероссийское. Особенно страшно, что значительная масса молодежи плохо обучена в школе: не умеет не только читать, но и усваивать смысл текстов, не умеет обобщать информацию.

Из-за плюрализма учебников в головах молодых людей сложилось искаженное представление об истории и культуре нашего государства, да и о современности в целом; их язык наполнен матом, а это — социальный Цинизм, это межчеловеческая пошлость, это нищета духа, это бескультурье. Дело дошло до того, что в отдельных сферах социокультурных практик при приеме на работу требуется терпимость к ненормативной лексике.

Последствия всего этого печальные: мы становимся духовно другим народом. Мы начинаем «усреднять» образование и формируем «серость». Мы не можем остановить натиск бескультурья. Мы не занимаемся воспитанием культурно-идентификационной личности. Мы даже порой утрачиваем свою душу, швыряем истину, добро, красоту и низводим любовь до секса. Болонский процесс, а еще больше — интеграция производства и потребления культуры ставят вопрос о конце просветительского многоцелевого образования в отечественной высшей школе. Наступает век прагматизированного, узкоспециализированного образования: пришло время целевого специалиста. Какие здесь «спрятаны» риски?

Во-первых, мы учим одному (в рамках одной социокультурной отрасли), а выпускники уходят из данной сферы, и отрасль оказывается опустошенной, а образовательный общественный труд — нерентабельным. Во-вторых, складывается ситуация, когда не вуз, а сами выпускники определяют свою общественную нишу, а вуз не коррелирует образовательный процесс, то есть сегодня социокультурные технологии «работают» в формате общественно необходимых профессий. Это новая и неучтенная культурная реальность.

Судите сами: в Европе до 80% рабочих мест сегодня представляет социальная среда, а ведь и наше общество определило себя как социально ориентированное, но в практике вузов культуры это на профориентационном уровне не в полной мере еще осмыслено.

В-третьих, наши вузы продолжают работать на общеобразовательную обществен-

ную цель, а надо переходить на формы обучения, ориентированные на студента. Более того, сегодня требуется расширение непрерывного обучения и переобучения. Необходимы дипломы и специальности — «на запас» и для работодателей, и для обучающихся. На очереди, вероятно, вопрос о сроках очного обучения и переобучения.

Очевидно, пришла пора активнее осмысливать возможность организации трудоустройства студентов-выпускников в рамках европейского экономического пространства и в границах Союза ОДКБ.

Таким образом, культура и образование формируют «сообщающиеся сосуды», которые определяют качественное состояние социума. Устойчивость культуры поддерживается соответствующей моделью образования. Произошедшая в XX веке их самоидентификация обеспечивает расширение спектра культурных абсолютов; доступность духовных ценностей для человека, овладевшего «языком культуры»; сумму алгоритмов для воспроизводства современной и будущей культуры [6].

Образование в сфере культуры и искусства как часть культурного процесса, с одной стороны, «питается» им, а с другой — влияет на его сохранение и развитие через личность. Именно человек выступает одновременно и субъектом культуры, и субъектом образования. Поэтому образование в сфере культуры и искусств, определяя динамику культурных процессов, в большей мере, чем другие формы образовательной деятельности, формирует художественно-творческий потенциал общества, воспроизводит субъекта культуры, нацеливая его на постижение и практическое проявление идеалов свободы, добра, истины, любви и красоты. Подобное единство благоприятствует современному преодолению кризисных явлений в современном обществе, наполнению его жизни гуманистическими смыслами и дальнейшему «движению вперед».