Мифологическое отражение взаимосвязи человека с миром (на примере устных произведений бурят)

С позиции ученого Б. Д. Базарова, обрядовый фольклор и шаманизм бурят можно рассматривать как «систему связи с колированными словесными входами», которая отражает сложившийся в веках принцип гармоничного единства человека со всем природным миром [1, с. 8]. Согласно данной концепции, многое значило от прямого обращения человека к духам-покровителям, обитающих на недосягаемых небесах, вершинах гор, гольцов и холмов, в тайге, лесах и равнинах, около озер и рек. Обращение должно было быть молитвенным, просительным, торжественно-клятвенным. Призывания человека имели определенную силу. Однако высказываемая просьба имела особую силу, если направлялась в нужное русло шаманом. В дорелигиозную пору подобное обращение исходило от дархана (кузнеца), которому первому удостоилось обращаться от имени обыкновенного человека к многочисленным духам-покровителям. При этом действия дархана (кузнеца) способствовали формированию в народных воззрениях бурят первых представлений о мироздании как гармоничной трехмерности, распадающейся на реальную — земную жизнь человека, ирреальную — анимистическую (земля, населенная многочисленными духами), небесную — наивысшие божества, обитающие в небесной сфере).

С точки зрения Т. М. Михайлова, у бурят, как и у монголов, алтайцев и других скотоводческих народов Азии, было особое видение мира. В мировосприятии народа вселенная и особенно человеческий мир были порождены и управлялись не единым божеством, даже небо было «не тождественно с верховным богом в христианском понимании. Оно выступало в качестве абстрактной регулирующей силы, олицетворяющей разум, целесообразность и высшую справедливость; оно считалось мужским началом, дарующим жизнь, а земля — женским, дающим форму предметам. Поэтому небо называлось отцом, а земля — матерью» [2, с. 12]. Абстрактность мировосприятия позволяла человеку гармонично строить свои отношения с окружающей природой, где фигура дархана, а затем шамана, выступала как связующее звено между разнообразными пространственно-временными планами. Подобное видением мира отразилось в устной прозе бурят. Отсюда, как отмечает О. М. Фрейденберг, следует конкретность древнейших легенд и мифов их прямая соотнесенность с общими внешними чертами объективной действительности [3, с. 23].

Одним из примеров гармоничного взаимодействия человека с космическим устройством являются легенды и предания о существовании небесных камней на вооружении бурят. Камни имели явно небесное происхождение. Данное оружие называлось буумал шулуун или задай шулуун. Сведения о подобных камнях встречаются в разных эпических произведениях, как «Абай Гэсэр», «Аламжи Мэргэн», «Алтан Шагай мэргэн», «Хухедэй Мэргэн», фольклорных записях этнографов, как М. Н. Хангалова, С. П. Балдаева, А. И. Уланова, Н. О. Шаракшиновой [4; 5; 6; 7; 8].

В эпических сказаниях культурный герой (Гэсэр, Хухэдэй Мэргэн), исчерпав в единоборстве со вселенским злом собственные силы с помощью обычного оружия — лука и стрел, меча, копья, как последнюю возможность использует священный камень (буумал шулуун), данный ему небесным божеством Эсэгэ Малан Тэнгэри. Более того, происхождение одного из эпических героев Хухэдэй Мергэна связывается непосредственно с таинствами данного небесного камня. Герой, подобно греческому Зевсу, римскому Юпитеру, небесным божествам алтайцев, тувинцев Когудэю, Когольдэю или Когол-майману, является громовержцем, относится к первопредкам, давшим земному миру, самому человеку огонь, знания, совершенство в различных ремеслах, оказавший покровительство в охоте и военном деле.

В устной прозе бурят сохранились рассказы с упоминанием буумал шулуун (метеорита). Священность камня в том, что он был порожден непосредственно небом. Метеорит, упавший на землю, оказывался по-настоящему связующим звеном между небесным и космическим мирами. Буумал шулуун обычно ипользовался дарханами, позже — шаманами в обрядово-процессуальных действиях. Для сравнения вспомним героя древнегерманских сказаний Зигфрида, который владел мечом, скованным из метеорита. Именно такой меч позволил герою одержать вверх над драконом.

Буумал шулуун так же использовался в древности шаманами для излечения людей от различных болезней, сила камня ставила на ноги самого безнадежного воина, охотника. Существовало поверье, что как только человек выпивал чашу с водой (арсой, тарасуном), в которую до этого опускали такой камень, то сразу приходил в себя, становился обладателем неземной силы, или получал возможность общаться с многочисленными, невидимыми для обыкновенных людей существами-духами.

В дошедших до нас легендах говорится об одной из разновидностей таких камней — задай (задай шулуун). Это священный камень из горного хрусталя с отрогов Саянских гор. Саянские горы издревле в народных представлениях являются самой большой на земле кузницей, сотворенной небесными божествами для людей. В мифологических представлениях горы связывали человека, его жизнь с небесным Верхним миром, со всем пантеоном божеств во главе с Эсэгэ Малан Ханом. Кристаллы данного камня не только исцеляли человека от всех болезней, но наделяли его космической энергией. Человек чувствовал внутреннюю привязанность к вертикальной оси всего космического пространства, а значит, всегда «находился» на своем месте в мире. По всей видимости, в мировосприятии людей того времени данный камень понимался непосредственно как послание с небес для гармоничного регулирования земной жизни человека. В руках дархана, словах-заклинаниях шамана камень способствовал избавлению от многочисленных болезней, падежа скота, являлся оберегом от злых взглядов, проклятий, зависти и корысти.

По одной из фольклорных версий бурятского фольклора Хухэдэй Мергэн в конце жизни был призван на небо для охраны особого сундука с разноцветными камнями внутри. И хотя по приказу он не должен был никогда не открывать сундук, человеческое желание, любопытство взяло в нем вверх, и он нечаянно выпустил в космический мир неуправляемую стихийную силу священных камней (буумал шулуун). Вскоре мифический герой научился правильно использовать силу данных камней. Не случайно к силе священных камней (буумал шулуун) обращались только в самые кризисные, бедственные моменты, когда под угрозой неминуемой смерти находилась непосредственно жизнь человека, чаще — жизнь всего народа.

Так, в легенде племени икинат, расселившихся в Унгинской долине (современный Нукутский район Иркутской области), сохранились образы баторов, которые имели на вооружение такие священные камни (задай шулуун): «Түрүүни сагтаа үтэлhэн хүнүүд, сэсэн хүнүүд тэрэнэй түүхэ зугаалад байгаа… Бата бэетэй хүнууд задай шулуунуудиие, эрдэнии шу-луунуудиие абажа муу хара шүдхэртай нюурдыиинь шэдэхэн байгаа, ехэ дээдэ шулуугаар тэдэнэ урдаhаа хайжаа байгаа… яhала ехэр hүгэлсэжэ, хэрэлдэжэ тиихэдэ тэрэ баатарнууд байгаа, хуу гээшэ тэрэ хара юумэни-инь хаха сохижо байгаа… Тиигээд лэ, тэрэ үедэ дээрэнь буужа, яhала ехэ шуурган заахала… Тигээд лэ тэрэ задай шулуун яhала хүшэтэй, хүшэ ехэтэй байгаа…» («В прежние времена старые люди, мудрые люди рассказывали эту историю… люди громадного телосложения (богатыри), взяв священные камни задай, плохой черной нечисти (чертям) в лицо кидали, божественными камнями задай в лицо им бросали, очень сильно в ту пору сражались, боролись эти богатыри, всю черную сущность насквозь пробивали… В ту пору спустившись сверху с небес начался большой сильный ураган… Эти камни задай очень сильные, мощные были…» [9].

Таким образом, камни буумал шулуун, задай шулуун стали одним из первых видов оружия. Сила этих камней имела как материальное выражение (оружие в борьбе с врагом), так и сакральное, связанное с анимистическими представлениями. Камни могли вызвать сильные бури, ураганы, резкие ветра со снегом или, наоборот, «усмирять» природные стихии. Бури, ссоры людей заканчивались сами собой, как только произносилось заклинание человека, управляющего силой данного камня. Заключенная в камнях мощная энергия упорядочивала земную жизнь человека, приводя ее в согласие с законами всего природного мира.