Микротопонимические реалии: этнолингвистический аспект (на материалах Закамья Республики Татарстан)

Микротопонимия в силу специфики самих обозначаемых реалий обладает своими особенностями, отличающими ее от собственно топонимии. Это своеобразие требует специального изучения, которое дает немаловажные данные для изучения татарской языковой картины мира.

Картина мира содержит и этнический компонент, который представлен языковой картиной мира и совокупностью традиций, обычаев, верований, суеверий, т.е. тем, что предопределяет этнический стереотип поведения представителей того или иного этноса. Языковая картина мира – это комплекс языковых средств, в которых отражены особенности этнического восприятия мира, «это совокупность представлений народа о действительности, зафиксированных в единицах языка, на определенном этапе развития народа» [6, с. 2].

Географические названия развивались исторически, их происхождение тесно связано с общественной жизнью и языками народов, населяющих те или иные территории. В течение тысячелетий менялись исторические условия, языки и народы, поэтому ни в одной стране нет единообразной в лингвистическом отношении географической номенклатуры.

В результате длительного исторического процесса в регионе образовалась сложная ми-кротопонимическая система в виде наслоения географических названий отчасти различного языкового происхождения.

В изучаемом регионе выделяются пласты микротопонимов из урало-алтайских, алтайских, финно-угорских, иранских, тюркских, монгольских, арабо-персидских и русского языков.

Наиболее древним из микротопонимиче-ских пластов являются урало-алтайский (ур.-алт.) и алтайский (алт.) пласты.

Существует большое число географических терминов и производных от них наименований, восходящих к общеалтайской географической номенклатуре, общих для монгольских и тюркских или для монгольских и тунгусо-маньчжурских народов. Например, в составе микротопонимов представлено ур.-алт. со (су) ~ са – «река, речка, ермак» [7, с. 350]: Атау су буе – «побережье острова», Буа суы – «вода пруда» и др. Имеются названия с геоботаническим термином орман ~ урман – «лес», который по генезису относится к ур.-алт. пласту: Каршы урман – «лес, который напротив», Кадермәт урманы – «лес Ка-дермета». Ур.-алт. – алан – «поляна», кыр – «поле» зафиксированы в микротопонимах Дөя суйган алан – «поляна, где зарезали верблюда», Дәү алан – «большая поляна», Кыр ягы – «полевая сторона» и др.

Географические термины арка – «спина, хребет», аркан – «попутный», арт – «зад» считаются алтайского происхождения. Они встречаются в составе микротопонимов Арка күл – «озеро–хребет», Аркасаз – «болото– хребет», Арт урам – «задняя улица», Арткы басу – «заднее поле» и др.

Рапространенные микротопонимы финноугорского происхождения в Закамье Татарстана можно объяснить на материале шести языков этой группы: удмуртского (удм.), марийского, мордовского (морд.), коми, манси, венгерского (венгр.).

Удмуртскими по происхождению являются микротопонимы Вәрәш елгасы, Усы елга-сы, Учалы елгасы , восходят к удм. воршуд-ным именам варыш – «ястреб», юсь – «лебедь», учы – «соловей». Удм. калым – «залив в реке, омут» [1, с. 64], сик – «лес, роща» + я (йа) – «место, изобилующее чем-либо» зафиксировано в микротопонимах Калмия елгасы – «речка с омутами», Сикия елгасы – «речка в лесах» и др.

Микротопонимы удмуртского происхождения встречаются в Муслюмовском, Сарма-новском, Лениногорском и Азнакаевском районах исследуемого региона Республики Татарстан.

На наш взгляд, марийскими по происхождению являются компоненты кә – «камень, каменистый», маска – «медведь» в микротопонимах Кәшер елгасы – «каменистая речка», Мәчкәй тавы .

В регионе также встречаются микротопонимы, которые в составе имеют этнонимы мари , чирмеш . Мари межасы – «марийская межа», Чирмеш зираты – «кладбище черемисов», Чирмеш юлы – «дорога черемисов».

С VI в. мордва делится на две этнические группы: эрзя и мокша. Мордовские микротопонимы разделяются на собственно мордовские, где живет сама мордва, и на заимствованные. Морд. Чемень – «ржавчина» + лей – «речка» – Чеменьлей, Керлей латко морд. керь – «лыко» + лей , морд. латко – «овраг», Тумо верьне морд. тумо – «дуб», морд. верь-не, верня – «лес».

Заимствованными мордовскими являются Баба-каль чишмәсе – «родник баба-каль» – морд. баба – «женщина, мать, бабушка», морд. лей – «речка», Кәләй урманы – «лес калей» морд. каль – «ива» + морд. лей – «речка» и др.

В микротопонимах Мукшы акланы – «мокшинская поляна», Мукшы урамы – «мок-шинская улица», Эрзя елгасы – «речка эрзя» используются мордовские этнонимы «мокша» и «эрзя».

В Закамье Татарстана к языку коми можно отнести микротопоним Ык елгасы – «река Ик», в котором первый компонент, по мнению башкирских топонимистов, от слова йок/йог «река» [8, с. 173 – 174].

По происхождению к языку манси относится микротопоним Нөркә тау – «гора нер-кэ». Манс. нер – «гора» [9, с. 138], норм «травянистый берег» + ст. коми. кә (ки) , хант. кеw – «камень», «каменистая гора».

В нашем регионе венгерские апелляти-вы э р ~ эрэ ~ эри – «река, речка», сар ~ шар – «болото»; венгр. sar (sara, sarat, sarak) – «ил» [3, с. 653] сохранялись в микротопонимах Әрәмәлек аланы – «поляна уремы», Сарсаз елгасы – «речка болотная», венгр. сар – «болото» + тат. саз – «болото», Шарлык – венгр. шар «болото» + -лык аффикс со значением словообразования.

Топонимы и микротопонимы, восходящие к языкам древних иранских племен, связаны с пребыванием на Среднем Поволжье, в том числе в Закамье Республики Татарстан, скифо-сарматов и скифо-аланских племен. Несмотря на это, иранская версия в топонимии остается проблематичной. Одни языковеды утверждают наличие данного пласта (Ф.И. Гордеев, Н.Д. Гарипова, Т.М. Гарипов, А.А. Камалов, Ф.Г. Саттаров, Р.З. Шакуров и др.), а другие отрицают (М.З. Закиев, Ф.Г. Гарипова и др.).

Изучая микротопонимию данного региона, к иранизмам можно отнести реликт сар : Каенсар, Колмаксар (название лесов), Ран-газар суы – «речка рангазар», <др.-иран. ранга – «злак» + -зар> – «место, изобилующее чем-либо» и др. Имеющиеся в составе микротопонимов ойконимический термин сэра(й) – «дом, дворец», багче (бакча) – «сад», гидротермин чишмә – «источник, родник» <персид. чашм ~ чэшм> – «глаз», «источник» восходят к иранскому пласту. Также возводится к иранскому Чатыр тавы – «шатровая гора», Ча-тыр елгасы – «шатровая речка», <от иран. чэ-тер> – «шатер, палатка» и др.

Основным пластом микротопонимии За-камья Татарстана являются тюркские названия. Они представляют наиболее устойчивый элемент микротопонимии региона, имеют прозрачное происхождение, понятное татарскому народу.

Тюркский этнолингвистический пласт делится на несколько подпластов: 1) древнетюркский, 2) булгарский, 3) старотатарский, 4) башкирский, 5) чувашский, 6) новотатарский.

В микротопонимии изучаемого региона древнейшим можно считать пласт, связанный с древнетюркскими антропотопонимами, которые исходят к тотемистическим и анимистическим воззрениям. Бута елгасы – от др.-тюрк. buta – «верблюжонок» [5, с. 115], «верблюжья речка»; Әгер юлы урманы – др.-тюрк. әгер – «собака, охотничья собака»; гидроним Бибы- га чишмәсе – др.-тюрк. би – «князь, глава, руководитель, хозяин» + бога – «бык», от. антропонима Бибога. Имеются микротопонимы с др.-тюрк. анатомическими терминами, которые активно применяются на татарском языке и по сегодняшний день: баш – «голова», кул – «рука», борын – «нос», авыз – «рот», каш-лаг, каш – «бровь». Мишәр башы, Пич башы тавы, Бүре авызы тавы, Ташлы борын и др. Древнетюркские наименования сохранились в географической терминологии: зэй ~ сай ~ чай ~ шай ~ тай – «река», йаз, яссы – «поляна»: Яссы болын; күл – «озеро»: Каз күле; яр/ яргак, йарык – «берег»: Яргак урманы, Яргыч чишмәсе; тау – «гора, возвышенность»: Тау ягы; татыр – «солончак», встречающиеся в среднем диалекте мензелинского говора, по генезису также относятся к др.-тюрк. языку.

В нашем регионе булгарский подпласт богато представлен в географической терминологии. Инеш – «речка», Олы инеш – «большая речка», Инеш сазы – «речное болото», бөйә ~ буwә ~ буа – «пруд», Ак буа – «белый пруд», атау – «остров, холм, пригорок, возвышенность»: Кече атау – «малой остров»; сыза – «сухая река», «межа»: Чишмә сызасы – «межевой родник»; ур (vаr ~ вар ~ уар) – «речка», «глубокий овраг»: Ур урамы – «овражная улица».

Яркими булгаризмами являются этнонимы и антропонимы, которые применяются в составе микротопонимов. К этномикротопонимам и антропомикротопонимам следуют отнести такие названия, как Болгар елга-сы – «река Булгар», Батрас елгасы – «речка Батрас» от булг. этнонима буртас [4, с. 307], Илбәк суы – «речка Илбэк» и др. Эти антропонимы встречаются и в надгробных камнях булгарского периода.

Старотатарский литературный язык формировался вместе с татарским народом в XV в. в Казанском ханстве. Он образовался путем сближения древнетюркского письменного литературного языка к общенародной разговорной речи.

Образованные на базе древнетюркской и диалектной лексики старотатарские апелляти-вы занимают значительное место в микротопонимии региона. Известны такие географические термины, как ст.-тат. ачы , ачылык – «болото, заболоченное место»: Ачы, Ачы чишмәсе, чагыл – «возвышенность, гора»: Ча-гыл, Чагыллы асты , әрчу – «местность, освобожденная от чего-нибудь»: Бәләкәй әрчу, барлак – «залежная земля, пустыш», печмән – от слова печү – «резать, кроить», «межа»: Печмән чокыры, Печмән башы ; ирәч / йырач «буерак»: Ирәч басуы , Ирәч чишмәсе .

В составе микротопонима Чүрәгәй урманы представлен антропоним от ст.-тат . Чура – «раб», «хлебороб, крестьян», «воин».

В микротопонимии Закамья Татарстана отражается башкирский подпласт, связанный с этнонимами, антропонимами и апеллятивами современного башкирского языка. Подпласт называется башкирским условно. Это объясняется тем, что современная зона распространения мензелинского говора среднего диалекта татарского языка находилась в составе Уфимской губернии. Но, как пишет М.Ахметзянов, «башкиры не указаны на землях современного Башкортостана на картах XIV – XVI вв. На этих землях обозначено лишь наличие татарского народа и Ногайской Орды. Как пишет татарский историк Д. Исхаков, в Ногайской Орде не знали этнонима «башкорт» [2, с. 208]. Башкорт басуы – «поле башкира», Башкорт зираты – «кладбище башкира», от этнонимов дыуан (дуван) [9, с. 71], Дианай яланы – «поляна дианая», Табын елгасы – «речка табын» [4, с. 371], Кыргыз урамы – «киргизская улица» и др.

В изучаемом регионе чуваши принадлежат старожилам здешнего края, т.к. они начали расселяться здесь после завоевания Казани русскими.

Микротопонимы чувашского происхождения делятся на чувашские, где живут сами чуваши, и на заимствованные. Чувашскими являются такие, как Кочака тавайкки – чув. коча-ка – «коза», тавайкки – «гора» – «козья гора», Кесен сырма – чув. Кесен – «маленький», сыр-ма – «овраг» – «маленький овраг» и др.

Заимствованными чувашскими являются микротопонимы Чемурла елгасы от чув. су-марла – «дождливый, ненастный», «речка, насыщенная дождевыми водами» или чамарла – «круглый» – обозначает форму речки; Сензюр елгасы от сув. çана – «наблюдать, следить, замечать», «испытывать, проверить» + çер – «земля, место» – «река-наблюдатель» или чув. çене – «новый» + çер – «земля, место» – «новая земля» и др.

Новотатарский (нов.-тат.) подпласт представлен в микротопонимии региона на базе современной татарской литературной и русской международной лексики. Этот подпласт освещает послеоктябрьский период советской жизни. Г.Ф. Саттаров называет их топонимическими советизмами [7, с. 330]. Берен-че Май акланы – «поляна 1 Мая», Кызыл таң урамы – «улица Красного рассвета», Ирекле тавы – «гора свободного», Коммун басуы – «поле коммуны», Кооператив урамы – «улица кооператива» и т.д. Большинство наимено- ваний собственно татарского происхождения несет новое смысловое содержание.

Проживание определенного количества монголов в золотоордынский период в Среднем Поволжье нашло своеобразное отражение и в микротопонимии. В татарском языке имеются географические термины и апелля-тивы, объясняемые на монгольской языковой основе: монг. ово/уба – «возвышенность», или «овраг, нора»: Бүре убасы чокыры – «овраг волчьей норы»; лайла ~ лайда ~ләшә – «тина, мягкая глина»: Ләшәү елгасы – «глинистая речка»; урда ~ орда – «военный лагерь, ханская ставка»: Урдала елгасы – «ордынская река» и др.

В арабско-персидский заимствованный подпласт условно включены все микротопонимы, в составе которых имеются слова и личные имена арабского и персидского происхождения. Арабо-персидские слова стали проникать в татарский язык, начиная с X в., т.е. после принятия ислама. На этой основе можно объяснить микротопоним Гайнафа чишмәсе – «родник Гайнафы» и др. Араб. кальга– «курган, крепость, замок»: Кала тавы – «городская гора»; карья – «деревня»: Карья чокыры елгасы – «речка сельского оврага»; әүлия – «святой: Әүлия чишмәсе – «родник святого» и др.

Славянский (русский) пласт является поздним образованием и представлен многочисленными микротопонимами. Славянские (русские) микротопонимы разделяются на 1) русские, где проживают сами русские ( Благое место, Попов ключ ) ; 2) заимствованные русские микротопонимы. Это в основном микротопонимы поселений крещеных татар. Эти заимствования подчинены фонетическим и морфологическим изменениям татарского языка. Сюда входят и гибридные названия. Рус. квартал : Текә фар-тал – «крутой квартал»; имя Савелий: Сәвәәэй чишмәсе – «родник Савелия».

Итак, состоящий из восьми наслаивавшихся в исторической последовательности этнолингвистических пластов, характеризующихся разновременностью и разноязычностью их происхождения, татарский ономастикон в совокупности образует единую национальную языковую картину мира, представляющую собой весьма сложную этнолингвистическую мозаику.