Монетные находки из крепости Узундара

Осенью 2013 г. Тохаристанская археологическая экспедиция Института искусствознания АН РУз (начальник – Э.В. Ртвеладзе) и Бактрийский отряд Среднеазиатской археологической экспедиции Института археологии РАН (начальник – Н.Д. Двуреченская) проводили исследования крепости Узундара.

Памятник, впервые исследованный Э.В. Ртвеладзе в 1991 г. (2001. С. 9–10; 2002. С. 103–104), расположен на краю одноименного обрывистого ущелья в 7–8 км к северу от кишлака Сайроб, в Байсунском районе Сурхандарьинской области республики Узбекистан (цв. илл. IV).

B ходе проведения планшетного сбора подъемного материала на крепости были найдены три медные монеты чекана греко-бактрийского царя Евтиде-ма I (ок. 230–200 гг. до н. э.). Все монеты одного номинала – дихалки , и одного иконографического типа: голова Геракла / скачущий конь вправо, сверху и снизу от изображения двухстрочная легенда: ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΕΥΘΥΔΗΜΟΥ (табл. 1) . Различаются они лишь толщиной монетного кружка, формой гурта и наличием мелкоточечного ободка. Два экземпляра толщиной 3–5 мм имеют скошенный гурт (цв. илл. V, 1, 2 ; табл. 1, 1, 2 ). Третья монета гораздо тоньше (2 мм) и имеет гурт обычной прямой формы (цв. илл. V, 3 ; табл. 1, 3 ). Скошенной формы гурт у медных монет – характерная черта продукции монетного двора Бактрии при

Таблица 1. Монеты Евтидема I из крепости Узундара

Селевкидах и Диодоте. Евтидем был последним правителем, кто чеканил медные монеты со скошенным гуртом; во второй половине его царствования и при всех последующих правителях, медные монеты чеканятся только с прямым гуртом. В условиях высокогорья металл найденных монет практически не коррозировал. Две монеты ранних выпусков несут на себе следы явной потертости, то есть длительного обращения. Третья монета, напротив, демонстрирует идеальную сохранность, возможно из-за того, что была демонетизирована (т. е. изъята из обращения), о чем свидетельствует просверленное в ней круглое отверстие.

По мнению исследователей в начале своего правления Евтидем следовал практике чеканки медных монет своих непосредственных предшественников. В это время чеканились дихалки , халки и гемихалки с соотношением осей – VI ч.¹ и скошенным гуртом. Во время восточного похода Антиоха III (ок. 223–187 гг. до н. э.) и его войны с Евтидемом, около 208–206 г. до н. э., происходит реорганизация монетного производства. В этот период чеканятся халки с ориентацией осей XII ч. и прямым гуртом(см. напр.: Mitchiner , 1975. P 45-46; Bernard , 1985. P. 18, 60; Bopearachchi , 1991. P. 47–49; Kritt , 2001. P. 50, 100; Widemann , 2009. P. 58–59). На некоторых из них появляется изображение якоря – государственного символа Селевкидов ( Bopearachchi , 1991. P. 162–163, série 22, pl. 4, 34 ). Это свидетельствует о проявлении лояльности Евтидема к царю Антиоху III и соот-ветсвует дате начала выпуска медных монет нового образца. Кроме того, присутствие Антиоха III в Бактрии подтверждают надчеканенные халки Антиоха I и Антиоха II: на них нанесен надечкан в виде якоря ( Kritt , 2001. P. 152, № 1–2). Отдельного внимания заслуживают халки, на которых в легенде присутствует имя Антиоха, по мнению Б. Крита, – Антиоха III (Ibid. P. 152, № 3–4).

В целом специалисты придерживаются этой концепции относительно проведения монетной реформы Евтидема I. Мнения расходятся лишь в некоторых деталях реконструкции. Автор двух недавних монографий о селевкидском и греко-бактрийском чекане в Бактрии Б. Критт возводит учреждение монетных дворов в Бактрии ко времени основателя династии – Селевка I (312–281 гг.

до н. э.). Около 290–280 гг. до н. э. в Бактрии были организованы два монетных двора: Бактры и Ай-Ханум. Отличительной особенностью продукции последнего стало наличие монограммы ( Kritt , 1996; 2001. P. 167–184). Х. Хаутон и К. Лорбер не только поддерживают концепцию Б. Критта, но и выдвигают ряд собственных положений. На материалах монетных эмиссий времени Селевка I, Антиоха I и Антиоха II они выделяют продукцию девяти периодически работающих монетных дворов, расположенных в Бактрии ( Houghton, Lorber , 2002. Vol. II. P. 185–187). При этом главным признаком авторской атрибуции служат стилистические изменения изображений, которые авторы считают определяющими для отнесения монет к различным сериям чекана и соответственно к продукции разных монетных дворов. При таком подходе получается, что на предполагаемых монетных дворах в ряде случаев выпускались всего одна-три эмиссии. Без сомнений, организация новых монетных дворов для чекана таких масштабов совершенно невероятна. По поводу подобной «гипертрофии чисто нумизматического подхода» Г.А. Кошеленко справедливо отмечал: «не подлежит сомнению, что столь значительное число монетных дворов, функционирующих в одно и то же время, никак не может отвечать исторической реальности того времени … попытка решить проблему с сериями, локализация которых авторам кажется невозможной, путем умножения числа монетных дворов – далеко не самый лучший метод» ( Кошеленко , 2005. С. 201–202)². Основным аргументом Б. Критта для отождествления монетного двора Ай-Ханум служит наличие общего, по его мнению, знака на монетах (как монограмма) и на кирпичах (клейма) происходящих из Ай-Ханум. Однако в среднеазиатском общественном строительстве весьма распространенной практикой было использование рабочих бригад не только из того города, где осуществлялась стройка, но также из прилегающей к нему округи. Для учета продукции бригады применяли клеймение кирпичей знаками – символами их города, реже на кирпичах писали назва ние города, откуда прибыла бригада ( Марков, Наймарк , 2012. С. 11–12). В связи с этим более правдоподобным выглядит предположение, что данный знак – символ вовсе не Ай-Ханум, а столицы сатрапии – Бактр. Остается добавить, что однозначного ответа на вопрос, какую функцию выполняли монограммы на селев кидских и греко-бактрийских монетах, еще нет. Это могли быть аббревиатуры монетных дворов, магистратов ответственных за выпуск монет или знаки, функциональное назначение которых пока неизвестно ( Curiel, Fussman , 1965. P. 69; Зеймаль , 1967. С. 164–165).

При Евтидеме I, согласно Б. Критту, в Бактрии продолжали работать только два монетных двора – Бактры и Ай-Ханум. Выпуск медных монет со скошенным гуртом осуществлялся на монетном дворе Ай-Ханум на протяжении 225–208/6 гг. до н. э. В то время как в Бактрах в период около 215–208/6 гг. до н. э. чеканились халки с прямым гуртом и монограммами R,Ё, , △I или без таковых (Kritt, 2001. P. 149–150, 159–162). По М. Митчинеру, медные монеты первого типа выпускались около 230–205 гг. до н. э. на монетном дворе Бактр. Медные монеты второго типа выпускались на четырех монетных дворах Бактрии: без монограмм – Бактры, с монограммой R – Панджшер, с монограммами и – на неизвестных монетных дворах (Mitchiner, 1975. P. 45). Напротив, Ф. Хольт выделяет продукцию только двух монетных дворов, на одном из них как серебреные, так и медные монеты, обозначали монограммой А, на втором – R (Holt, 1981. P. 37–38). Аргументов в пользу мнения любого из авторов явно недостаточно. Выделение четырех выпускавших медные монеты дворов на основании наличия разных моно грамм – явная натяжка. К тому же, сомнительным выглядит факт существования в Бактрии сразу четырех монетных дворов. Значительное количество гре-ко-бактрийских монет происходит из раскопок городища Ай-Ханум, что не удивительно, поскольку это единственный в своем роде греческий город, где велись систематические раскопки. Однако атрибуция здесь нового монетного двора все еще остается гипотетичной в силу слабой в археологическом отношении изученности других памятников, в том числе столицы Бактр и всего царства Бактрии.

Из всех греко-бактрийских монет медные монеты Евтидема I наиболее широко представлены среди находок в Северной Бактрии (табл. 2). На сегодняшний момент на юге Узбекистана и Таджикистана известно 12 пунктов находок 46 монет. В подавляющем большинстве это монеты первого, раннего типа, то есть со скошенным гуртом. Медные монеты этого типа присутствуют в составе двух смешанных кладов. В одном, найденном на городище Халкаджар (Ху-росонский р-он, Хатлонская обл., Таджикистан), они представлены восемью монетами ( Довуди , 2009. С. 34–35, клад № 18, табл. 6), а во втором – одним экземпляром (Там же. С. 27–28, клад № 10. Найден близ Уялы). В ходе археологических работ монеты найдены на городищах Дальверзинтепа, Тахти-Сангин, Старый Термез, Джандавляттепа, Зартепа, Тепаи-Шах и Кампыртепа. Большая часть находок происходит из вне синхронного им по времени археологического контекста. Только пять халков с Кампыртепа, два из Старого Термеза и 10 с Тахти-Сангина найдены в слоях греко-бактрийского времени. По этой причине судить о масштабах реального рыночного обращения этих монет можно только лишь на основе косвенных данных, к числу которых относится вышеуказанный факт их наиболее массового распространения относительно всей остальной гре-ко-бактрийской меди в Северной Бактрии.

К югу от Амударьи халки Евтидема наиболее массово представлены находками из Ай-Ханум, откуда происходит 57 монет ( Bernard , 1985. P. 58–60). На других памятниках эти выпуски представлены единичными экземплярами. По одной монете найдено в Кухна Масжид и Балхе ( Fussman, Guillaume , 1990. P. 88, 91. Pl. 4, KM 1, B 1). Одна монета найдена на Дильберджине ( Вайнберг, Кругликова , 1984. С. 127, № 135), две – на городище Сиркап. Еще две монеты хранились в Гератском музее ( MacDowall, Ibrahim , 1979. P. 48, № 7, pl. 1, 7).

На основании находок халков Евтидема I можно предложить следующую, разумеется гипотетическую, реконструкцию событий истории крепости Узун-дара. Исследователями уже неоднократно высказывалось предположение о том, что власть греков над территорией Согда закончилась в правление Евтидема I ( Зеймаль , 1998. С. 365; Пугаченкова, Ртвеладзе , 1990. С. 44; Абдуллаев , 1997.

Таблица 2. Находки монет Евтидема I в Северной Бактрии

Примечание

• ¹    Ртвеладзе, Пидаев , 1981. С. 45, № 2–5; Пидаев , 1991. С. 223; Pidaev , 2003. P. 14, fig. 9 (ранний выпуск); Абдуллаев , 2006. С. 107–108, № 6–7 . Фото из архива Ш.Р. Пидаева, которому авторы выражают свою искреннюю признательность.

• ²    Помимо восьми опубликованных монет ( Ртвеладзе, Горин , 2011. С. 188–189, 200–201, № 7–14), в 2013 г. на Кампыртепа были найдены еще две монеты Евтидема (все монеты ранних выпусков).

• ³    Ртвеладзе, Пидаев , 1981. С. 45, № 6.

• ⁴    Huff, Pidaev, Chaydoullaev , 2001. P. 220 (ранний выпуск); Abdullaev , 2011. P. 172–173, no. 1, fig. 3.5, 1 – 2 (ранний выпуск).

• ⁵ Абдуллаев , 2006. С. 108, № 8 (ранний выпуск).

• ⁶    Смирнова , 2005. С. 146, № 32 (?), 35 (?) 36 (ранние выпуски).

• ⁷    Зеймаль , 1983. С. 52, № 50 (поздний выпуск), 51 (ранний выпуск).

• ⁸    Там же. С. 52, № 48.

• ⁹    Там же. С. 52, № 49.

• ¹⁰    Там же. С. 52, № 52.

• ¹¹    Zeymal, 1997. № 129, 327, 330–335, 341, 346–348, 354, 368, 357.

С. 57–58)³. Так например, А.И. Наймарк, основываясь на нумизматических данных, отмечал, что судя по статистике находок селевкидских монет в Согде, на каждые две серебряные монеты III в. до н. э. приходилось три медные. В то же время греко-бактрийских медных монет II в. до н. э. в Согде не найдено вовсе, из чего следует, что в конце III – начале II в. до н. э., при Евтидеме, Согдиана выходит из под власти греков ( Наймарк , 2005а. С. 135–137; Наймарк, Яковлев , 2011. С. 31–33, 37–41). Подтверждают этот вывод и недавние монетные находки на Афрасиабе, где в 2004–2012 гг. было найдено 29 доселевкид-ских и селевкидских преимущественно медных и только две греко-бактрийские монеты, относящиеся к чекану основателя государства – Диодота ( Atakhodjaev , 2013. P. 232–233, № 38–40; Атаходжаев , 2013. С. 261–262, № 39–41). Утрата греками при Евтидеме контроля над Согдом могла произойти вследствие кочевой инвазии. Во время восточного похода селевкида Антиоха III (ок. 212–204 гг. до н. э.), направленного на подчинение отпавших сатрапий, ему пришлось на протяжении двух лет (ок. 208–206 гг. до н. э.) осаждать г. Бактры. Одной из причин снятия осады и заключения мира стала широко известная «угроза Евтиде-ма». В диалоге с вельможей Антиоха III Евтидем упомянул о присутствии на границах государства кочевников и угрозе их возможного вторжения (Polyb. XI. 34). Характерно также, что одной из самых распространенных групп подражаний монетам греческих царей в Согде стал чекан подражаний тетрадрахмам Евтидема. Появление подражаний исследователи связывают именно с этими событиями. Евтидем I, по-видимому, был вынужден откупаться от номадов значительными по размерам выплатами ( Наймарк , 2005б. С. 36–37; 2008. С. 69; Смирнова , 2008. С. 79). Однако, помимо этого, он провел и ряд чисто военных мероприятий, направленных на укрепление границы своих владений. Северная граница Греко-Бактрии при Евтидеме проходила по отрогам Западного Гисса-ра – Байсунтау и Кугитангу (отделяющие в настоящее время Сурхандарью от Кашкадарьи и территории Туркменистана). Исследованиями отряда УзИСКЭ под руководством Э.В. Ртвеладзе были обнаружены остатки стены кушанского времени, построенной для охраны наиболее уязвимого участка границы, в районе так называемых Железных ворот (близ кишлака Дарбанд) ( Ртвеладзе , 1986). Стена перекрывает проход между двумя горными массивами – Сусизтаг и Сары-мас. Несколько позднее было высказано предположение о наличии здесь стены с греко-бактрийского времени ( Пугаченкова, Ртвеладзе , 1990. С. 44). В 1990 г. исследованиями ИА АН РУз Ш. Рахманова, а в дальнейшем и МАФОУЗ, был осуществлен разрез стены, показавший, что она была сложена из камня ( Абдуллаев , 1997. С. 58; Рахманов, Рапен , 2004. С. 151; Рапен и др. , 2006. С. 92; Rapin , 2013. P. 65). Ранее предполагалось, что при Евтидеме I на прилегающей территории была возведена или подверглась перестройке целая система укреплений, таких как Курганзол, Узундара, Капчигай, перекрывавших сеть местами труднодоступных горных дорог ( Ртвеладзе , 2009. С. 160–161).

Ущелье Узундара, распложенное к югу от Бактрийской пограничной стены, представляет собой узкий, извилистый и длинный проход, позволяющий обойти укрепленный стеной участок. Для предотвращения этого на единственном покатом восточном склоне горного кряжа Сусизтаг была вновь возведена или реконструирована система фортификационных сооружений. О том, что эти события произошли именно в правление Евтидема, свидетельствуют рассмотренные выше монеты, а также архитектурные приемы возведения фортификационных конструкций, схожих со стеной у кишлака Дарбанд, комплекс керамики греко-бактрийского времени и целый ряд индивидуальных находок, включающий наконечники железных стрел, пластины от доспеха, железные перстни и т. д.

Все монеты найдены на месте каменного развала северной стены крепости. С определенной долей осторожности можно предположить, что они, по всей видимости, были утеряны рядом со стеной либо попали в кладку в ходе ее возведения. Практика закладных монет в фундаменты или кладки стен при возведении новых построек засвидетельствована с античности и вплоть до наших дней ( Потин , 1992. С. 81, 200). Как уже упоминалось, одна из монет, найденных на Узундаре (№ 3), относиться к поздним эмиссиям медного чекана Евтидема, выпуск которых приходится на время похода Антиоха III или непосредственно после него. Материалов более позднего времени пока не обнаружено, поэтому можно предположить, что на этот период времени пришелся последний этап функционирования крепости.

Что касается времени возведения крепости Узундара, то по предварительным данным можно отметить наличие в массовом керамическом материале целого ряда форм, относящихся, вероятно, к переходному от позднеахеменидского к раннеэллинистическому комплексу (последней трети IV в. до н. э. – первой половины III в. н. э.). Однако на данный момент более обоснованной является датировка греко-бактрийским временем, в частности периодом правления Евти-дема I, когда, возможно, шло строительство, или реконструкция, и укрепление крепости на базе ранее возведенных фортификационных сооружений.