Мониторинг общественного мнения как инструмент реализации оценочной функции социологии управления

Источник: Отчет Ipsos 19.03.2021. URL:

Источники: база данных Европейского социального исследования. URL: ; база данных ВолНЦ РАН.

На фоне застойного характера ключевых проблем и неуверенности в будущем происходит концентрация интересов и надежд людей на своем микросоциуме. Эксперты называют этот процесс «социальной атомизацией» (Горшков, 2012; Жуков, 2008), а также фиксируют устойчивый рост доли так называемых «самодостаточных россиян», «которые не нуждаются в государственной опеке или просто не верят в ее эффективность» (Петухов, 2018, с. 50). По оценкам ФНИСЦ РАН, за период с 2011 по 2016 год доля «самодостаточных россиян» увеличилась с 34 до 48%. Ученые отмечают, что «сегодня самодостаточные россияне – это не социальная периферия, не маргинальная прослойка, а существенная по масштабу социальная группа, выражающая собой тренд на формирование активистской доминанты в российском обществе»20.

Тем не менее самодостаточность россиян во многом носит вынужденный характер. Об этом говорит крайне низкая доля людей, отмечающих свою возможность участвовать в политической жизни страны. По крайней мере, в России об этом говорят 74% людей (в среднем по 16 странам – 64%; табл. 3 ). По данным ВЦИОМ, в 2017 году 70% россиян говорили о том, что не могут влиять на ситуацию в своем населенном пункте, в области, в стране в целом; 51% утверждали, что «у граждан России нет возможности контролировать деятельность властей или каким-то образом влиять на решения, которые принимаются властями». По данным ВолНЦ РАН, 82% жителей области считают, что не могут влиять на положение дел в регионе или в стране; 74% – на положение дел в своем муниципальном образовании.

Таким образом, представленные выше эмпирические результаты, полученные при помощи социологического инструментария (мониторинга общественного мнения), позволяют более глубоко исследовать состояние общества и реакции населения на принимаемые государством реформы, что имеет важное значение в реализации оценочной функции социологии управления. В частности, исходя из полученных сведений, можно сделать вывод о том, что на сегодняшний день отмеченная в Конституции РФ цель государственной политики (если таковой считать социальное государство) пока что далека от своей реализации. Хотя сложившиеся на начало 2022 года внешнеполитические условия могут стать катализатором форсированного решения этой задачи. Вполне возможно, что именно «благодаря людям, живущим повседневной жизнью, делающим тот или иной выбор, принимающим решение по поводу своих частных целей, и происходят изменения в экономике, демографии, в области жизненных стилей, привычек и т. д. А разрозненные результаты их индивидуальных поступков приводят к зарождению долговременных тенденций» (Штомпка, 1996). Однако в настоящее время ученые отмечают, что социальногуманистический вектор «пока не стал ведущим в трансформационных процессах, происходящих как в российском обществе в целом, так и в каком-то значимом региональном измерении… Трансформация происходит прежде всего в интересах крупного бизнеса (корпораций) и так называемых «элит», высокоресурсных групп, которые, по сути, являются экстерриториальными и не только не ориентированы в гуманистическом векторе, но и весьма ограниченно проявляют свою социальную ответственность в регионах, на территории которых они действуют, замыкаясь преимуществен- но на своих корпоративных интересах» (Маркин, 2014, с. 137).

Сегодня в России «не используется в должной мере обобщение отечественного опыта управления и разработка нашей модели социального государства, предусмотренной Конституцией РФ» (Тихонов, 2018, с. 19). Возможно, вступление в силу поправок к Основному Закону позволит сделать качественно новый шаг в этом направлении.

В заключение отметим, что социологический инструментарий был и остается безальтернативным «способом познания мира общественного мнения» ²¹ . При этом общие тенденции развития мировой цивилизации (такие, как актуализация роли неэкономических факторов, человеческого потенциала, дальнейшая виртуализация социальных отношений, развитие информационных технологий и т. д.) указывают на то, что в дальнейшем будет возрастать роль и повышаться требования как к самому социологическому знанию, так и к социологии управления. Не случайно ученые отмечают, что «XXI веку во всемирном научном сообществе пророчат определяющий титул «века социальных наук» (Осипов, 2013, с. 9).

Это в полной мере касается и оценочной функции социологии управления, поскольку общество (не только в России, но и в других странах мира) все в большей степени начинает ощущать себя активным субъектом, способным влиять на политическую ситуацию. Соответственно, цели, которые ставит перед собой правящая элита, должны рефлексироваться на научном, теоретическом и эмпирическом уровнях в целях преодоления стихийного восприятия окружающей действительности в обыденном сознании, зачастую неспособном охватить весь комплекс внутренних и внешних вызовов, стоящих перед органами государственного управления.