Музейные предметы со всего света: как комплектовались фонды музеев Императорского Томского университета

Деятельность людей, стоявших у «колыбели» музеев, а это устроитель Императорского Томского университета В.М. Флоринский и первые сотрудники, позволила запустить процесс формирования уникальных по своему количественному и качественному составу музейных собраний. Выводы, которые напрашиваются после изучения всего доступного нам материала, заставляют в очередной раз обратиться к вечной теме для размышлений о роли личности в истории. В.М. Флоринскому удалось собрать коллектив, совсем небольшой по численности, объединенный идеей просвещения Сибири. Главные качества, присущие пер- вым профессорам и их помощникам – профессионализм, высокая работоспособность, порядочность, а также желание работать на общее дело.

В 1878 г. император Александр II своим Указом учредил первый Сибирский университет в Томске. 22 июля 1888 г. состоялось торжество открытия Императорского Томского университета согласно Указу императора Александра III [7, с. 3]. В.М. Флоринский вошел в «большую» историю как устроитель первого за Уралом высшего учебного заведения. В 1880-1885 гг. он был членом Строительного комитета по возведению зданий Сибирского университета с особыми полномочиями от Министерства народного просвещения, в 1885-1891 гг. – председателем Комитета. В 1885-1898 гг. – попечитель Западно-Сибирского учебного округа. В 1898 г. был удостоен звания «Почетный гражданин города Томска» [16, с. 2325; 18].

Василий Маркович занимался формированием библиотеки, закладкой ботанического сада, приобретением учебного оборудования, внес решающий вклад в комплектование фондового собрания всех университетских музеев. Музейная проблематика для него была не нова: еще во время службы в Казанском университете он увлекался изучением и собиранием древностей. По образованию он врач, в Казани пребывал в должности ординарного профессора Казанского университета по кафедре акушерства и гинекологии. Тем не менее, к своему увлечению историей относился очень серьезно, в 1879 г. он составил и защитил на собрании Общества археологии, истории и этнографии при Императорском Казанском университете Проект публичного историко-этнографического музея [1, с. 15], реализовать который ему довелось в Томске.

Благодаря его усилиям на момент открытия ИТУ в 1888 г. уже существовали Ботанический музей или Гербарий, Зоологический музей, Музей геологии, геогнозии и минералогии и Археологический музей, который оказался фактически вне Устава университета, потому что высочайшим решением ИТУ открылся в составе одного факультета – медицинского, а историко-филологический факультет, предполагавшийся ранее, был исключен. Музей по факту был, а финансирования и штатных сотрудников для него не было. Все обязанности по формированию коллекций и по работе с ними В.М. Флоринский возложил на себя. Вполне заслуженно в 2003 г. имя В.М. Флоринского было присвоено Музею археологии и этнографии ТГУ. Кроме него лишь с 1 сентября 1890 г. при музее появился особый служитель для черных работ [12, с. 25].

Основание музея было приурочено к 6 декабря 1882 г. – Дню празднования 300-летия присоединения Сибири к России: к этому дню был решен вопрос о пожертвовании музею первой археологической коллекции Тобольских древностей. Коллекция была собрана художником М. Знаменским вблизи Тобольска на Чувашском мысу и по просьбе В.М. Флоринского приобретена на деньги красноярского купца М.К. Сидорова за 300 руб. для дальнейшей передачи в университет [2, с. 255].

Все предметы, поступающие в музей, должны быть поставлены на учет и грамотно атрибутированы. Это начало процесса исследования, залог дальнейшей успешной работы с фондовым собранием. В музеях предполагалось создать прекрасные условия для исследовательской работы профессоров и талантливых студентов. Изучение фондового собрания – есть непременное условие раскрытия его потенциала. Нужно знать свои фонды и пропагандировать их среди коллег из других российских и зарубежных университетов, призывая их к сотрудничеству.

Флоринский в 1882-1888 гг. принял и описал около 4500 музейных предметов и подготовил каталог археологических и этнографических коллекций. В Археологическом отделе каталога с 1 по 49 стр. перечисляются предметы из коллекции Тобольских древностей. Приведем описание одного из предметов: под № 470 значится глиняная лошадка… «длиною с хвостом и головой 6 сант., толщиной (туловище) немного меньше мизинца. На месте ног… 4 дырочки в таком положении, что животное представлено скачущим, чему соответствует положение вытянутой шеи. …фигурки, вылепленные с слабыми проблесками искусства, напоминают собою детские игрушки. Значение их, вероятно, было религиозное» [20, с. 16].

Музейные фонды поначалу формировались посредством покупки или дарения. Примером добровольного пожертвования университету является передача настоятелем Русской духовной миссии в Иерусалиме в 1869-1894 гг. Архимандритом о. Антонином (в миру – Капустин Андрей Иванович) 364 монет (серебряных и бронзовых) 93 разновидностей эпохи Древней Греции и Рима [11, с. 40]. Архимандрит о. Антонин – археограф, археолог, историк христианского Востока; на русском участке в Иерихоне он обнаружил остатки византийского храма VI века, его мозаичных полов. В результате раскопок на русском участке на Елеоне им были найдены два мозаичных пола, один из которых представляет собой уникальный образец мозаичного искусства и датируется V-VI веками. Находки, добытые в результате раскопок, обогащали не только специально созданный о. Антонином археологический музей Миссии в Иерусалиме, но и церковно-археологические собрания российских Духовных Академий [8].

В разных музеях пополнение коллекций шло с разной степенью интенсивности. Так, в Зоологическом музее в 1893 г. служили Николай Феофанович Кащенко, профессор по кафедре зоологии и сравнительной анатомии, и Василий Петрович Аникин, консерватор [13, с. 1, 3]. Они занимались комплектованием фондов профессионально во время экспедиций и командировок. Хотя единичные поступления от любителей продолжались. Фонды музея серьезно пополнились благодаря командировке профессора Н.Ф. Кащенко в Москву, Петербург и страны Европы в 18921893 гг. Часть предметов была приобретена на «особо ассигнованную для этой цели сумму» из процентов на Сибиряковский капитал, например, чучело орангутана у г-на Керца в Штутгарте, Германия; множество препаратов и скелеты орангутана, страуса и морской свиньи куплены у известного чешского зоолога и палеонтолога г. Фрича в Праге. В Вене от фирмы «Lenoir and Forster» были закуплены скелеты павиана, летучей собаки, черепахи [13, с. 25].

Своими коллекциями с Томским университетом обменивались – благодаря личным отношениям с Н.Ф. Кащенко – Императорская Академия Наук в Санкт-Петербурге, Императорское Общество Любителей Естествознания в Москве, Московский Комитет Шелководства, Зоологический Музей Варшавского университета, Зоологический Музей Харьковского университета, известный специалист по моллюскам доктор Бран-чик из Венгрии, профессора из Киева Оболенский и Совинский. Надо отметить, что практически все препараты, полученные от коллег, «точно определены», т.е. атрибутированы [13, с. 26].

Николай Феофанович с помощью своей жены, которая сопровождала его в этой поездке, собрал коллекцию раковин наземных и пресноводных моллюсков в разных местностях Италии и Европейской России из 74 экз., а также коллекцию из 92 экз. морских раковин, «отчасти лично собранных в Италии в окрестностях Неаполя, Рима, Венеции, отчасти купленных там же в розницу на собственные средства» [13, с. 27].

Зоологический музей славится тем, что в экспозиции представлено множество чучел птиц. Пернатые «слетались» в музей со всех континентов и из разных регионов Российской империи. Если «иностранцы» поступали в музей единичными экземплярами, то птицы, обитающие на территории России, целыми стаями, сотнями и тысячами.

Особого внимания заслуживает коллекция, пожертвованная в 1885 г. степным генерал-губернатором Г.А. Колпаковским: 1805 шкурок среднеазиатских птиц и 33 шкурки млекопитающих. Эта коллекция представляет «богатый зоологический материал именно по многочисленности одного и того же вида из различных еще мало известных местностей, а также и потому, что она добыта в разные времена года… каждая в отдельности имеет точное обозначение места нахождения, пол и время добывания». Коллекция была оценена по каталогам иностранных фирм на сумму 1171 руб. 02 коп. [6, с. 35]. Эта первая по времени поступления коллекция была собрана в бытность Колпаковского военным губернатором Семиреченской области по его распоряжению в Семиреченской области и Кульджинской провинции (территория Китая). Впоследствии из части шкурок были изготовлены чучела, а остальные использовались в качестве обменного фонда.

В Томском областном архиве хранится черновик Благодарственного письма от 22 марта 1886 г. на имя Г.А. Колпаковского, написанное рукой В.М. Флоринского. Завершается оно фразой: «Имею честь покорнейше просить принять уверение в истинном почтении и совершенной преданности. Вашего Высокопревосходительства покорнейший слуга» [15, л. 60-60 об.].

Надо сказать, что всем дарителям в обязательном порядке отправлялись письма с благодарностями за подписью В.М. Флоринского.

Очень успешным для пополнения птичьих коллекций был 1914 г., год начала Первой мировой войны. По ходатайству заведующего Кабинетом профессора М.Д. Рузского Советом Императорского Томского Университета была ассигнована сумма из Сибиряковского капитала в количестве 2500 руб. (из них было расходовано 1354 руб. 80 коп.) для пополнения коллекций «новыми объектами (спиртовыми и набитыми) из представителей иноземных фаун, а равно и оптическими инструментами для Зоологического кабинета» [14, с. 10].

Всего в 1914 г. было приобретено 52 чучела, 50 спиртовых и прочих препаратов и 2 микроскопа. Из особо ценных приобретений – настоящая жемчужница с жемчужиной. Перечислим некоторые приобретения [14, с. 10-12]. Из Южной Америки в Томск прибыл попугай сине-желтый ара с красивым ярким опереньем, так не характерным для наших сибирских птиц. Другой попугай – Жако, или серый попугай – родом из Западной Африки, он гнездится в Анголе, Конго, Гвинее и пр. странах. В Западной же Африке гнездится Ибис Каравайка с большим загнутым книзу клювом. А нелетающая морская птица – очковый пингвин – родился на островах южной оконечности Африканского континента. Эму – крупнейшая австралийская птица, он способен бежать со скоростью 50 км/ч. Длинные ноги позволяют делать шаги до 275 см. Выходцы из Европы также оказались в этой компании. Шотландская куропатка, из семейства тетеревиных, обитала в вересковых пустошах в Великобритании или Ирландии. Вместе с ней прибыл кавказский тетерев – крупная птица семейства фазановых. Краснохвостый фаэтон Ареа гнездится на островах Индийского и Тихого океана. Мы предполагаем, что наш фаэтон обитал на острове Пасхи. Этим птицам можно было встретиться лишь в музее.

В тот же год экспозицию Зоологического музея пополнили, кроме птиц, чучела невиданных животных [14, с. 10-12]. Начнем с «иноземцев», обитающих в Южной Америке. Енот-ракоед – вид енотов, происходящий из болот и джунглей Центральной и Южной Америки, как и гигантский муравьед – самый крупный представитель в отряде неполнозубых. Оттуда же родом и обыкновенная игуана, или зелёная игуана, крупная растительноядная ящерица. Африканский континент представляет Нильский варан, крупнейшей и один из самых распространённых ящериц в Африке. Из животных, обитающих в Юго-Восточной Азии, самой необычный экстерьер у панголина или яванского ящера. Несмотря на сходство с пресмыкающимися, относится к млекопитающим. Живет в лесах, активно лазает по деревьям в поисках пищи. С далекого от России Австралийского континента в холодную Сибирь попала теплолюбивая австралийская ехидна.

Всего к концу 1914 г. в музее было поставлено на учет 1049 чучел, других препаратов (сухих и спиртовых) – 3520 единиц и 39 моделей [14, с. 7]. В конце 1889 г., согласно Отчету, в музее было всего 147 чучел, иных препаратов (преимущественно спиртовых) – 391 и 5 моделей [11, с. 27]. За 25 лет фонды заметно увеличились.

Музей учебного заведения существенно отличается от музея публичного. В первую очередь, музеи создавались для обучения студентов. Занятия со студентами проходили (и сейчас проходят) в помещении музеев. «Практические занятия со студентами в 1889 г. состояли: 1) во вскрытии студентами, под руководством и под наблюдением преподавателя, главнейших представителей животного царства, 2) в изучении готовых зоологических препаратов и 3) в исследовании под микроскопом одноклеточных и других мелких животных…» [11, с. 30].

Для проведения лабораторных и практических занятий нужен учебный материал. Необходимость иметь несколько одинаковых бабочек, жуков или шкурок суслика объяснялась тем, что во время занятий студенты могут недостаточно бережно обращаться с учебными материалами и привести их в негодность. Предметы Зоологического музея очень непросты в обращении. Органика подвержена процессам гниения, усыхания, разложения. Это процессы естественные, их можно замедлить, но не отменить вовсе. Поэтому фонды музея должны пополняться новыми предметами постоянно; а те чучела и препараты, сохранность которых уже не позволяет их экспонировать, подлежат списанию. В музеях университета имелись т.н. дубликаты для учебных целей и для обмена с другими музеями.

Открытие университета не могло не всколыхнуть наш город, в последующие годы влияние университета на город только усиливалось. Университетские музеи с первых дней своего существования не были оторваны от социума. Демонстрация богатейших музейных собраний широкой публике – дело необходимое, самый простой путь установления положительных контактов с горожанами. Посещение экспозиции заставляет людей проникнуться пониманием значимости роли университета в деле просвещения и приобщения к культуре. Музейные экспонаты должны быть аттрактивны, интересны для любой публики: это тоже не могло не учитываться при комплектовании фондов. Хотя для специалиста-исследователя эти предметы могут быть недостаточно информативны.

Первая университетская научная выставка открылась 27 декабря 1888 г., работала всего 13 дней – вплоть до 8 января 1889 г. и получила большой общественный резонанс. Выручка, составившая 623 руб., была направлена в пользу Общества содействия начальному образованию. Выставку посетили 1820 человек, в их числе более 200 детей [5, с. 87]. А население Томска, согласно Городской переписи 1880 г., составляло немногим более 33 тыс. человек [4, с. 119]. Следовательно, выставку посетило более 5% горожан и гостей города – это очень много для того времени.

Судя по фотографиям, на выставке экспонировались коллекции минералов, череп и кости мамонта и других древних животных, чучела зверей и птиц. Но более всего публику привлекала «…богатейшая коллекция по сибирской археологии и этнографии и совершенно своеобраз- ная коллекция принадлежностей быта североамериканских индейцев» [10, с. 39]. Уникальные экспонаты, помещенные в т.н. «Американскую витрину», были собраны в 1876-1877 гг. во время путешествия по США Иннокентием Петровичем Кузнецовым-Красноярским и подарены музею. В каталоге перечислено 125 предметов и фотографий этой коллекции: одежда и головные уборы с перьями, мокасины и кисеты, луки, стрелы, колчаны, томагавки, трубка мира, портсигар, аркан из конского волоса, хвост буйвола и пр. А также панорамные снимки горных перевалов, фотографии речных портов, мостов, озер, виды Ниагарского водопада и фотопортреты представителей разных индейских племен [20, с. 97103]. Увиденные фотографии навели В.М. Флоринского на размышления о поразительном сходстве в облике индейцев Северной Америки и «наших финских инородцев» [21, с. 234].

Среди дарителей, говоря иначе – жертвователей – были люди всякие, из разных сословий, с разным достатком. Были среди них и такие персоны, без участия которых Томский университет мог не состояться.

В целом «на строительство и обустройство университетских зданий было истрачено всего 814 тыс. руб., при этом купеческие пожертвования превышали 310 тыс. руб.» [3, с. 95]. Иркутский купец и золотопромышленник Сибиряков Александр Михайлович в августе 1878 г. в письме Генерал-губернатору Западной Сибири Н.Г. Казнакову сообщал: «…я решил пожертвовать сто тысяч рублей серебром на Сибирский университет в Томске… Считаю не лишним прибавить, что пожертвование это сделано мною в память моего покойного отца» [9, с. 23]. Получается, что каждый восьмой рубль, потраченный на университет, был Сибиряковский. По решению жертвователя эти деньги и проценты с них необходимо было использовать на устройство и содержание учебно-вспомогательных учреждений, на учебные пособия [19, с.77]. На протяжении многих лет приобретения для музеев делались на эти средства.

Кроме денежных вложений Александр Михайлович неоднократно делал иные подарки университету. В 1882 г. по решению А.М. Сибиряко-ва были переданы зоологическая и ботаническая коллекция сухих растений, собранные экспедицией шведского полярного исследователя Н.А.Э. Норденшельда по Северному морскому пути. А.М. Сибиряков взял на себя почти половину расходов на снаряжение экспедиции. «Коллекция беспозвоночных, пожертвованная Норденшельдом, собранная во время экспедиции «Вега», состоит из следующих видов: ракообразных 32 склянки, моллюсков 205 склянок, плеченогих 7, мшанок в спирту 8 и сухих 65, иглокожих в спирту 8 банок» [6, с. 35].

В 1884 г. А.М. Сибиряков через своего доверенного Ф.Г. Черепанова передал музею археологии и этнографии доспехи самурая, принадлежавшие знатному самурайскому роду и изготовленный не позднее XVII в. [9, с. 27].

В каталоге Археологического музея под № 2167 значится: «Японское рыцарское облачение (шлем, личина, панцирь и наколенники). Доставлен А.М. Сибиряковым. (На манекене)» [20, с. 128].

Минусинский купец, краевед, собиратель древностей Георгий Павлович Сафьянов [17] пожертвовал сойотскую этнографическую коллекцию, собранную в верховьях реки Енисей и состоящую из 70 предметов. Перечень предметов, расположенных в «Сойотской витрине» занимает 4 страницы в Каталоге. Первым по списку под № 2476 значится «Халат ламы (кижинемъ токте) из бумажной ткани желтого цвета с черной плисовой оторочкой по вороту и рукавам (новый)». И далее перечисляются предметы быта из дерева и кожи, посуда, барянья лопатка, употребляемая при гадании, ножи, каягю – помет мелкого млекопитающего, употребляемый сойотами как лекарство, музыкальные инструменты, трубки, орудия пытки для защемления пальцев, украшения, седла, лошадиная сбруя, мужская и женская одежда [20, с. 142-145].

В настоящее время в экспозиции Музея археологии и этнографии ТГУ им. В.М. Флоринского размещены экспонаты из более поздних поступлений: плащ-мантия ламы и головной убор, датируемые кон. XIX в. Приобретены вещи у представителей этнической общности – сойотов, проживавших на р. Онон, привезены из Забайкалья и переданы в МАЭС в 1929 г. И.В. Атласовым. В витринах экспонируются также привезенные из Центральной Азии предметы кон. XIX – начало XX вв.: медные колокольчики – хонхо, ритуальный буддийский барабан, маленькие ручные барабаны – дамару.

Подводя итоги всему сказанному, можно утверждать, что в своей речи на торжественном открытии Томского университета 22 июля 1888 г. В.М. Флоринский имел все основания заявить: «Относительно учебных и научных пособий Томский университет может считать себя особенно счастливым. Люди, близко принимающие к сердцу потребности высшего просвещения, помогли ему подготовить к открытию учебных курсов богатые коллекции по многим отраслям естествознания… Мне особенно приятно указать здесь на эти богатые приобретения, потому что все они составились из добровольных пожертвований частных лиц, и при том не одних сибиряков, но по преимуществу ревнителей просвещения из Европейской России» [22, с. 7].

Так получилось, что данная статья – это всего лишь краткий обзор, за рамками которого осталось невероятно много уникальных коллекций и единичных экземпляров, поступивших в фонды музеев ИТУ. Чего стоит, например, прекрасная коллекция Золенгофенских сланцев с отпечатками древнейших растений и живых организмов! Или легенды вокруг попадания предметов в коллекции – не всегда все было просто и гладко. А если рассказывать о дарителях, об их судьбах – конца этому не будет никогда.

Последние двадцать с лишним лет я проектирую и создаю экспозиции разных музеев. И всегда пытаюсь придумать, как можно показать какой-то исторический процесс или явление музейными средствами. Например, как показать в музейной экспозиции процесс комплектования музейных собраний? Пока еще не знаю. Но вот результат можно представить очень наглядно: надо взять огромный глобус, и флажками обозначать страны и регионы огромной Российской империи, откуда поступали предметы в фонды университетских музеев. Вот это и будет полная картина. Нет никаких сомнений в том, что на глобусе не останется свободного места.