Надежда и вера в дегуманизированном обществе

Достаточно часто приходится слышать вопросы глобального характера, например, каковы перспективы развития мирового человеческого сообщества? Есть ли у человечества шанс выжить в этом мире? Они активно обсуждаются на научных конференциях, в различных программах на федеральных телевизионных каналах. Эти вопросы – не праздное любопытство, а стремление заглянуть в будущее, попытка спрогнозировать дальнейшее историческое движение.

Жизнь человека определяется ситуацией неизбежного выбора, причем эти ситуации разнообразны и многочисленны. Идти вперед или двигаться вспять? Жить в здоровом или в ущербном обществе? Выбрать жизнь или сдаться, утратив последние крупицы надежды? Жить, используя терминологию Э. Фромма, по принципу бытия или же по принципу обладания?

В книге философа Э. Фромма «Революция надежды» речь идет о том, что общество становится полностью механизированным, оно стремится к максимальному производству и максимальному потреблению. Управление таким механизированным обществом осуществляется автоматизированно, с помощью компьютера. Какая роль в данном обществе отводится человеку? Человек становится неотъемлемой частью, деталью огромной механической машины.

Э. Фромм приводит в пример произведение Л. Мэмфорда «Миф о машине» (1967), где вводится понятие «мегамашина». Мегамашина представляет собой организованную и гомогенизированную общественную систему, где общество работает точно также, как и машина, а люди функционируют как детали этой машины. Будучи деталью, принимая участие в функционировании этого общественного механизированного процесса, эмоциональная жизнь человека обедняется, чувства утрачивают свою силу, воля подавляется. Может показаться, что это он, человек, самостоятельно принимает решение, изъявляет свою волю. Но очень часто это не так. Человек принимает те решения, которые уже были приняты за него, изъявляет чужую, навязанную ему волю. В трудах Э. Фромма есть образ человека-автомата, живущего в обществе тотального потребления. Философ характеризует это состояние следующим образом: «В наши дни мы сталкиваемся с человеком, который действует и чувствует, как автомат, он никогда не испытывает переживаний, которые действительно были бы его собственными; он ощущает себя точно таким, каким, по его мнению, его считают другие; его искусственная улыбка пришла на смену искреннему смеху, а ничего не значащая болтовня заняла место словесного общения; он испытывает унылое чувство безнадежности вместо действительной боли» [2, c. 22].

Ярким примером навязывания чужой воли и принятия «верных» решений является реклама. При ее создании используется такая наука, как психоанализ. Реклама играет жизненно важную роль как стимулятор экономического роста. Ее можно считать также развлекательной стороной современной жизни, а многие из творений специалистов по рекламе относятся к подлинным произведениям искусства.

С середины XX в. применение методов психоанализа в рекламе стало основой деятельности торговых компаний. Специалисты по рекламе стали активно использовать методы психоанализа в попытке найти более эффективные средства для сбыта своих товаров – будь то продукты, идеи, отношения, кандидаты различных партий, цели или душевное состояние.

Не секрет, что основная функция рекламы состоит в том, чтобы побуждать к покупке. Но помимо того, что реклама должна побуждать людей потреблять все больше и больше товаров, она обладает своеобразным психотерапевтическим эффектом. «Ее миссия, – говорит В.Л. Музыкант, – создать душевный комфорт человеку в его повседневной жизни» [1, с. 664].

Кто на самом деле управляет в современном обществе: механизированная система, чьи действия контролируются компьютером, или же человек, который регулирует работу компьютера? Вполне реальной может стать утрата контроля человека над собственной личностью. Фромм говорит о том, что «наши устремления сводятся ...к двум целям: производить и потреблять как можно больше» [3, с. 9].

Есть ли надежда на то, что «больное общество» будет исцелено? Фромм детально разбирает то, что называют «надеждой». Он полагает, что люди не всегда верно истолковывают то, что на самом деле является надеждой. В современном мире желание многих людей иметь хорошие дома, дорогие автомобили и другие предметы быта и есть то, что называют «иметь надежду». Но это утверждение будет не вполне верно. Таких людей, по мнению Фромма, нельзя назвать «имеющими надежду». Точнее будет назвать их людьми, которые нацелены на то, чтобы как можно больше иметь продуктов потребления. Многие люди предпочитают пассивно ожидать того, что с ними должно произойти. Подобное ожидание событий также, по Фромму, является скрытой формой отсутствия надежды и разочарования.

Что же в таком случае следует называть «надеждой»? Фромм считает, что надежду мож- но сравнить с тигром, который готов к прыжку; он бросится только тогда, когда придет подходящий момент для прыжка. «Надеяться, – говорит Фромм, – значит в каждый момент времени быть готовым к тому, что еще не появилось на свет, и несмотря ни на что не отчаиваться, если на том или ином участке жизненного пути это рождение не произошло» [там же, с. 21]. Надежда не предполагает пассивное ожидание каких-то событий или нереальных желаний возникновения обстоятельств. Надежда есть у того человека, который внутренне готов к интенсивной, пока что незнакомой деятельности. Здесь появляется новый термин – «активное бытие», заимствованный Фроммом у М. Маккоби. Считается, что в современном индустриальном обществе большинство людей очень активно (в плане осуществления какой-либо деятельности, выполнения какой-либо работы). Если деятельность не направлена на зарабатывание денег, то люди путешествуют, посещают клубы и др. В действительности это большинство людей боится, что наступит состояние бездействия, когда они ничем не будут заняты. Фромм говорит, что люди, которые считают себя очень активными, всегда занятые каким-либо делом, ведут бездеятельную жизнь (в терминологии М. Маккоби это состояние называется «пассивным бытием»). Таким людям постоянно требуется внешний толчок, который побудил бы их к действию. Этим внешним побудителем может стать конфликт, просмотр кинофильма, поездка. То есть нужен кто-то или что-то, что побудило бы к действию. Они всегда находятся в движении, но таким образом они принуждают себя что-то делать, чтобы побороть страх, который охватил бы их, если бы им ничего не пришлось делать.

Понятие «надежда» не рассматривается в данной статье с религиозной точки зрения. По мнению Фромма, надежда – это психологическая категория, которая способствует жизненному росту. У людей надежда сопряжена с чувствами и разумом. В самом понятии «надежда» заложен огромный жизненный потенциал, и задача человека в том, чтобы его раскрыть.

Категория «надежда» тесно взаимосвязана с другой не менее важной категорией – верой. Речь не идет о том, что человеку необходимо во что-нибудь верить. Верить – значит быть убежденным, что существует множество реальных возможностей и нужно вовремя их обнаружить. Философ различает «рациональную» и «иррациональную» веру. Рациональная вера исходит из внутреннего активного бытия человека, которое выражено в мыслях и чувствах. Иррациональная вера связана с тем, что человек подчиняется некой абсолютно верной заданности, которая считается таковой вне зависимости от того, является она ей на самом деле или нет. Сущностной характеристикой иррациональной веры является пассивное бытие, и не важно, что служит предметом веры – реальный человек или какие-то идеи. То есть иррациональная вера является заранее предзадан-ной, в ней отсутствует элемент свободного выбора. Наша вера исходит из того, что, живя в этом мире, мы сами можем измениться.

С надеждой и верой тесно переплетена такая составная часть жизни, как душевная сила. Хотя нет точного определения, что такое душевная сила, можно отметить, что это способность человека сказать «нет» тогда, когда весь мир хочет услышать «да».

Фромм не идеализировал будущее технологического общества. Он пытался предсказать, каким будет общество к началу XXI столетия при условии отсутствия ядер-ной войны, способной уничтожить все живое на Земле. Многие мыслители еще в XIX в. ясно осознавали опасность, которую несет новое дегуманизированное общество. Опасность, в частности, заключалась в неконтролируемом росте производства и потребления. Четко вырисовывалась картина того, что порабощение человека машиной и растущая алчность людей могут привести к трагедии. Чтобы предотвратить возможную трагедию,

К. Маркс предположил, что развитое индустриальное общество можно преобразовать в гуманитарное, если материальные блага не возводить в ранг единственной цели всех общественных устремлений людей.

Фромм задается вопросом: есть ли реальный шанс превращения дегуманизированного общества мегамашин в гуманистическое? Он предлагает одну из возможных альтернатив создания гуманистического индустриального общества. Необходимо реанимировать все истинно человеческие традиции, что должно привести к возникновению общества, в котором решающую роль будут играть любовь, целостность, идентичность. Действенность всех ценностей и норм зависит от условий человеческого существования.

Чтобы возродить надежду помимо возврата традиционных человеческих ценностей, необходимо придать новое направление развитию экономической, общественной и культурной сферам жизни. Думается, что такое продуктивное направление было выбрано. Если существует реальная возможность возрождения надежды, а вместе с ней и веры, то нужно обязательно ей воспользоваться. Какой из альтернатив все-таки отдать предпочтение: жизнеутверждающей, деятельной и свободной или пессимистичной и агрессивной – это предстоит решать самим людям.